Я повернулась к парню.
– Я покажу вам тело, а потом мы отопрем ворота.
Я провела его через дом, и мы спустились в библиотеку. По дороге парень задал мне несколько вопросов – сколько Хайди лет, когда я ее нашла и почему я решила, что она мертва, а не без сознания.
– Нам сюда, – показала я.
Когда я уходила из комнаты, я закрыла за собой дверь.
– Я войду, а вы подождите здесь, – сказал он. – Где тело?
– На полу возле дивана.
Парень открыл дверь, и в библиотеку проник тошнотворный запах, а заодно и звуки джаза. Меня чуть не стошнило, а ему – хоть бы хны. Он вошел в комнату и приблизился к дивану. Я видела, как он опустился на одно колено, стараясь ни к чему не прикасаться, и осмотрел тело. На осмотр у него ушло меньше минуты.
– Она мертва, – сказал он, возвращаясь обратно. – Я констатирую ее смерть… – парень посмотрел на часы, – в девять часов тридцать две минуты.
На мой взгляд, он сильно опоздал со своим заключением.
– Что дальше? – спросила я. – В полицию уже сообщили?
– Да, я открою им дверь. Думаю, они скоро приедут, сегодня у них не много работы.
– Слева начинается коридор, он приведет вас к двери, которая выходит в огороженный дворик. Оттуда ведут ворота на улицу. – Я передала ему ключи. – Вы можете сказать, когда она умерла?
– Ну, разложение не зашло далеко, запах вызван в основном рвотными массами, так что, думаю, умерла она поздно ночью.
– Как вы думаете, от чего она могла умереть?
– Это определят судмедэксперты.
Парень явно не был расположен обсуждать со мной это дело. Он повернулся, чтобы через квартиру Хайди выйти на улицу, а я стала подниматься по лестнице. В столовой Кэт не оказалось. Я заглянула, в кухню, потом пару раз позвала ее, но Кэт куда-то подевалась. В окно было видно, что перед домом уже собралось несколько зевак, увидела я и двоих полицейских, припарковавших свою машину перед домом, рядом со «скорой». Они говорили с одним из членов бригады медиков. Я снова открыла парадный вход и стала спускаться по лестнице. Но еще до того, как я дошла до тротуара, к дому подъехала темно-синяя машина и из нее вышли двое мужчин, – по виду явно полицейские, но в штатском, я решила, что это детективы. Обычно на место происшествия сначала выезжают патрульные полицейские, чтобы оценить ситуацию, но если день спокойный или дело неординарное, дежурный может одновременно послать туда же и детективов из участка.
Четверо полицейских быстренько посовещались с парнем-медиком, который как раз вышел из квартиры Хайди, потом двое в штатском пошли в мою сторону. Старший из них – я бы дала ему лет сорок с хвостиком, у него были волосы песочного цвета и морщины вокруг глаз – выступил вперед и поздоровался. Он был невысокого роста – примерно пять футов и десять дюймов – и такой весь компактный, как полуфабрикат сухой заморозки. В своем тесном костюме цвета хаки, голубой рубашке со сквозной застежкой и красном клубном галстуке он чем-то напоминал продавца из дешевого универмага – так и казалось, что он сейчас предложит мне купить какой-нибудь матрас. Когда Кэт его увидит, ей придется последить за собой, чтобы не брякнуть, что до Дня поминовения в костюмах цвета хаки никто не ходит.
Он представился:
– Пит Фарли, детектив девятнадцатого участка.
– Бейли Веггинс, подруга Кэт Джонс, хозяйки дома. Кэт попросила меня ей помочь. Это ее няньку убили.
– Она здесь?
– Кто? Нянька?
– Да нет же, хозяйка. Что нянька здесь, я и сам знаю.
Я почувствовала себя идиоткой.
– Да, она в доме.
Я решила, что он пойдет за мной в дом, и повернулась к лестнице, но он сказал:
– Сначала я хочу взглянуть на труп. Передайте мисс Джонс, что потом мы хотели бы с ней поговорить.
Я поспешила в дом и столкнулась там с Кэт, которая снова спускалась по лестнице. Я не пыталась скрыть свое раздражение:
– Послушай, Кэт, ты бы посидела на месте. Приехала полиция, и детективы хотят с тобой поговорить, после того как осмотрят тело.
– Я звонила Джеффу, он срочно выезжает. Пробок сейчас нет, так что часа через два он будет здесь.
– Хорошо, А как с теткой Хайди? Удалось с ней связаться?
– Нет, телефон не отвечает, а автоответчика нет.
– Ладно, позже можно будет еще попытаться… А пока есть время, предлагаю выпить кофе, я только что его приготовила.
Мы пошли в кухню. Пока я разливала кофе по чашкам, Кэт сидела за отдельно стоящей стойкой со столешницей из черного гранита. Вид у нее был совершенно ошеломленный. Такой я ее еще не видела. В работе, бывало, всякое случалось – то кто-нибудь грозил подать на «Глянец» в суд, то агентство стращало, что не видать нам больше знаменитостей на нашей обложке, – но Кэт всегда держала ситуацию под контролем и в зависимости от того, что в данный момент было полезнее, или лучилась обаянием, или демонстрировала стальную твердость.
После нескольких глотков кофе Кэт уже выглядела более собранной. Порывшись в сумочке от Фенди, Кэт достала косметичку. Пока она наносила тональный крем, румяна и подкрашивала губы кирпичной помадой от Шанель в золотом тюбике, я в общих чертах обрисовала ей распорядок дня, как я его себе представляла. По моим прикидкам, копы могли пробыть в доме несколько часов, вероятно, вызвав и судебного медэксперта из управления, и следователей из своего полицейского участка, так что Кэт надо было приготовиться к длинному тяжелому дню. Я поставила чашку на стол и произнесла:
– Кэт, ты, конечно, можешь обвинить меня в черствости, но нам нужно подумать о пиаре. Газетчики ухватятся за эту историю двумя руками. Думаю, тебе нужно связаться с агентством.
– Я уже связалась, – объявила Кэт.
– Не может быть! Когда?
– Я позвонила Лесли, пока была наверху. На эти выходные она осталась в городе и пообещала связаться с агентством. Кстати, она тоже едет сюда на случай, если понадобится ее помощь.
Ничего себе обрадовала!
Лесли Стоун – административный редактор «Глянца» и суперэнергичная особа. В то время как Полли Дейвенпорт, ответственный редактор, руководит творческим процессом, Лесли занимается всякими административными вопросами – например, составляет бюджет, следит за расходами, устраивает выволочки нерадивым сотрудникам и вообще делает все, что требуется, чтобы журнал выходил когда положено. А еще Лесли – главное доверенное лицо Кэт по вопросам, касающимся работы. Значит, Кэт не настолько выбита из колеи, как мне поначалу показалось, раз она стала действовать по стандартному плану.
Неожиданно послышались шаги, мы обе вскочили. В дверь, ведущую из кухни, вошли два детектива: Фарли и еще один, помоложе, стриженный под машинку блондин. Этот блондин был ужасно тощий, наверное, самый худой человек из всех, кого мне доводилось видеть.
Когда Кэт представилась, у Фарли чуть заметно расширились глаза. Я еще на улице говорила ему, как зовут хозяйку дома, но тогда ее имя ему ничего не сказало. Только сейчас, услышав имя и одновременно увидев ее, он понял, кто она такая. Отказавшись от предложенного кофе, Фарли сказал Кэт примерно то же, что уже говорила ей я: перед тем как тело Хайди увезут, ее должен осмотреть судмедэксперт. Он сказал, что такова стандартная процедура, когда человек умирает дома, а если умерший так молод, как в данном случае, то это просто обязательно.
Бритый блондин устроился на свободном высоком табурете, и они вдвоем стали задавать вопросы про Хайди: имя, возраст, откуда она приехала, давно ли работала у Кэт, в чем состояли ее обязанности? Кэт отвечала полно, но без подробностей.
– А где ребенок, за которым она присматривала? – вдруг спросил Фарли.
– Он уехал с моим мужем в Коннектикут, у нас там загородный дом.
Слушая Кэт, можно было подумать, что она оправдывается, к тому же она еще начала объяснять, почему в эти выходные не поехала с мужем и ребенком, а осталась на Манхэттене. Однако, похоже, ее объяснения были восприняты нормально. Потом Фарли стал расспрашивать, как было обнаружено тело. Как только Кэт сказала, что это я вошла в квартиру Хайди и обнаружила ее труп, оба детектива синхронно повернули головы в мою сторону. Я почему-то испугалась – вдруг они по выражению моего лица поймут, что звонок Кэт застал меня в постели, где я лежала голая и собиралась трахаться?
– Можно я буду называть вас Бейли? – спросил Фарли.
– Да, конечно.
– Бейли, не могли бы вы сделать мне одолжение? Покажите мне на месте, как все происходило этим утром. А детектив Хайд пока останется с миссис Джонс и уточнит кое-какие детали о ее няне.
Фарли произнес слово «няня» так, будто говорил о какой-то экзотике, о чем-то вроде фламбе или фуа-гра.
Он повел меня в глубину дома, держа курс на лестницу. Я понимала, что детективы нарочно разделили нас с Кэт, и вопреки всякой логике мне стало страшновато, я даже почувствовала себя виноватой неизвестно в чем.
Мы спустились в библиотеку. Дверь в квартиру Хайди была прикрыта, и хотя я чувствовала, что внутри происходит какое-то движение, было непонятно, сколько там человек и что конкретно они делают. Но я догадывалась, что там либо осматривают место происшествия, либо выясняют причину смерти, а может, и то и другое. Мы остановились у двери, и я пересказала Фарли каждое свое действие начиная с приезда к Кэт и вплоть до того момента, когда я вошла в квартиру Хайди.
– Вы хотите, чтобы я повторила свои действия в ее комнате? – спросила я, очень надеясь, что мне не придется возвращаться в квартиру Хайди.
– В этом нет необходимости, мы можем поговорить вон там.
Фарли показал большим пальцем на сад и, не дожидаясь моего согласия, открыл стеклянную дверь, жестом предлагая выйти во внутренний дворик. Мы сели за садовый столик из кованых металлических прутьев. Фарли достал из внутреннего кармана блокнот и ручку и что-то записал еще до того, как задал мне первый вопрос. Я обратила внимание, что пальцы у него короткие и толстые, как коктейльные сосиски.
– Итак, по вашим словам, – начал он, – вы отперли дверь и вошли в комнату.
– Угу. Там стоял ужасный запах, и я сразу поняла – что-то случилось. Я подошла к дивану и увидела Хайди.
С тех пор как я вышла из своей квартиры, на улице почти не потеплело, и сейчас я зябко обхватила себя руками.
– Вы что-нибудь передвигали в комнате? Прикасались к чему-нибудь?
– Нет.
Сама не знаю, почему у меня был такой тон, будто я оправдывалась.
– Вы в этом уверены?
– Нет. В смысле уверена, что ничего не трогала.
– То есть вы не попытались проверить, есть ли признаки жизни, пощупать пульс? Вдруг она была еще жива?
– Нет, я сразу поняла, что она мертва. Кроме того, было неизвестно, отчего она умерла, а я знаю, что очень важно не прикасаться к телу.
Фарли натянуто улыбнулся, при этом кожа вокруг его глаз образовала складки.
– Такое впечатление, что вы все это время сохраняли поразительное хладнокровие.
По его тону было ясно, что не стоит воспринимать эту фразу как комплимент.
– Я ведь репортер.
Рано или поздно моя профессия все равно всплыла бы, и я решила, что сейчас самое время ее раскрыть.
– Вот как? И о чем же вы пишете?
– Я пишу на темы, интересные широкой публике, в том числе и на криминальные. Между прочим, я много пишу для «Глянца», журнала Кэт Джонс.
– Тогда я понимаю, почему мне не знакомо ваше имя. Обычно я предпочитаю мужские журналы, если вы понимаете, что я имею в виду. Итак, расскажите, что вы подумали, когда увидели тело. Вы, должно быть, наблюдательны, раз работаете репортером. Вы не заподозрили, что дело здесь нечисто?
«Дело нечисто? Так вот что он подозревает!»
– Вы хотите узнать, не подумала ли я, что с Хайди кто-то что-то сделал? Нет. Я решила, что ей по какой-то причине стало очень плохо.
– Почему вы так решили?
– Очень просто: в квартире повсюду были следы рвоты, а Хайди лежала на полу.
– Миссис Джонс заходила в комнату вместе с вами?
– Нет, она оставалась в библиотеке.
– Вы раньше видели ее няньку?
– Да, несколько раз. Мы с Кэт не только коллеги, но и подруги, и я несколько раз встречала Хайди у нее дома.
Пока я отвечала, Фарли не сводил с меня блеклых голубых глаз, но когда я закончила, он отвел от меня взгляд, чтобы записать мои слова в блокнот. Когда он писал, его слишком тесный костюм цвета хаки натянулся на правом плече.
– Она была приятной девушкой? – спросил он.
– Со мной она была любезна. Думаю, сыну Кэт она нравилась. Но вообще-то я мало ее знала.
– Она была хорошей няней? Была ли миссис Джонс ею довольна?
– Насколько я знаю, да.
– В этот уик-энд с няней в доме был еще кто-нибудь?
Я ненадолго задумалась.
– Думаю, Хайди была одна. Фарли склонил голову набок.
– Вы поколебались, прежде чем ответить.
– Дело в том, что у Кэт есть еще экономка, Карлотта. Обычно она работает только в будни, но иногда приходит и в выходные.
Издалека донесся звон церковных колоколов, потом где-то ближе на чьей-то кухне засвистел чайник.
– Вам известно, что мистера Джонса не было в доме?
– Я знаю от Кэт, что его не было. Кстати, его фамилия Хендерсон. Джефф Хендерсон.
– А как насчет бойфренда?
– Что, простите? – Я опешила и лишь через секунду сообразила, что Фарли спрашивает не о Кэт, а о Хайди.
– Вы не знаете, был у нее дружок?
– Вроде бы был, но Кэт сказала, что они расстались. Об этом вам лучше спросить у нее.
– У няни были проблемы со здоровьем? Она чем-нибудь…
– Извините, детектив, но я ее почти не знала. Спросите лучше у Кэт.
Фарли молча уставился на меня, его блеклые глаза чуть-чуть слезились, а взгляд говорил, что впредь он не советует его перебивать. Повисла неловкая пауза, потом он спросил:
– Вы живете в городе?
– Да, в Гринич-Виллидж.
– Как вы думаете, почему миссис Джонс позвонила вам и попросила приехать?
– Думаю, она очень волновалась. Насколько я знаю, на Хайди всегда можно было положиться, поэтому, когда она не открыла дверь, Кэт встревожилась.
– Я имел в виду другое. Почему она позвонила именно вам?
– Мы давно знакомы, и я из тех подруг, которым можно позвонить в восемь утра в воскресенье.
– Когда вы приехали, как она себя вела?
– Как я уже сказала, Кэт очень волновалась.
– Почему она не вошла в комнату сама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46