Пришло два сообщения. Первое было от ассистентки Лесли, она снова напоминала мне про отчет о расходах. Второе было от Кэт. Она звонила без десяти шесть и, похоже, была здорово напугана.
– Бейли, дело очень срочное. Случилось нечто страшное. Не выключай мобильник, мне нужно с тобой поговорить.
Глава 19
Я стояла возле ресторана и пыталась представить, что могло случиться. Оставляя сообщение на моем автоответчике, Кэт была на грани истерики. Возможно, она наткнулась на какую-то улику? Или что-то стряслось с Джеффом? А может быть, ее кто-нибудь чем-то испугал, как меня раньше?
Я позвонила ей по мобильному домой, хотя понимала, что, если бы Кэт была дома, она бы так и сказала. К телефону подошла Карлотта. От нее я узнала, что Кэт еще не приезжала домой и неизвестно, когда вернется. На мой вопрос, все ли дома в порядке, Карлотта ответила, что в туалете снова подтекает унитаз и что она ждёт сантехника, который должен его починить. Что-то мне подсказывало, что это не та критическая ситуация, которая могла довести Кэт до истерики.
Пройдя полквартала, я присела на низкую гранитную ограду перед каким-то офисным зданием, достала из сумочки записную книжку, нашла номер мобильного Кэт и стала ей звонить. Мимо меня двигался людской поток, кто-то возвращался с работы, кто-то направлялся в «Карнеги-холл», некоторые держали курс в местные бары и рестораны. Со своего места мне было видно, как далеко, кварталах в десяти к югу от меня, на Таймс-сквер мигают, пульсируют и вращаются красные, желтые и голубые огни реклам. В воздухе чувствовалась тяжелая влажная духота, как перед грозой. После четвертого гудка включилась голосовая почта. Я оставила Кэт сообщение, что мой телефон уже включен и я не буду выключать его до тех пор, пока она мне не перезвонит. Бросив мобильник в сумочку, я стала продумывать следующий шаг.
По-видимому, Кэт находится где-то вне зоны досягаемости, и мне не остается ничего другого, как только ждать ее звонка. Не исключено, что она вскоре вернется домой, а для решения пока неизвестной мне проблемы, которая ее так взбудоражила, мне тоже придется подъехать туда. Поэтому вместо того, чтобы возвращаться домой в Виллидж, а потом тащиться снова в центр, я решила посетить Верхний Ист-Сайд и пошататься там, пока Кэт не позвонит.
Поймать такси мне удалось минут через пятнадцать, да и то только потому, что я обогнала какую-то похожую на адвоката девицу в абсолютно бесполом темно-синем деловом костюме; на Манхэттене, наверное, больше таких костюмов не осталось, этот последний. Я велела таксисту довезти меня до угла Восемьдесят третьей и Третьей и высадить перед рестораном «Мартеллз». До дома Кэт от него, правда, надо было еще порядком пройти, но Верхний Ист-Сайд не тот район, где я обычно обретаюсь, и никакого другого заведения мне не пришло в голову. Я села на высокий табурет у стойки бара и заказала пиво.
Пятачок возле бара быстро заполнялся, вскоре мне достаточно было слегка повернуть голову и хотя бы на долю секунды встретиться с кем-нибудь взглядом, как рядом со мной тут же возникал какой-нибудь тип с вопросом: «Что-то ты грустная, детка, щенка потеряла?» Поэтому, потягивая пиво, я старалась смотреть только на пену в стакане. Краем глаза я заметила, что в заведении полно мужчин, напоминающих Кипа – ну, таких, которые раздуваются от сознания собственной важности, но при этом, хотя они и вышли из подросткового возраста, до сих пор считают, что столкнуть кого-нибудь в бассейн в одежде – ужасно остроумная шутка. Вообще-то Кипа все-таки можно отнести к подвиду относительно умных. У него тоже есть это ощущение собственной значимости, но он ловит кайф, если удается остроумно пошутить на твой счет или обронить блестящий намек, которого, правда, как ему известно, ты не поймешь.
Когда я загнала его в угол, было довольно забавно наблюдать, как с него слетает шелуха самодовольства. Я сделала еще глоток пива, продолжая думать о Кипе. Вспомнила, что в ресторане он заказал неразбавленный бурбон и что в Литчфилд он отправился без приглашения. По всему выходило, что тот таинственный мужчина, которого пригласила Хайди, не Кип.
Тогда кто он? Мне нужно было вычислить, перед кем Хайди собиралась сыграть роль хозяйки. Если она действовала по своей обычной схеме, то этот человек должен был быть богаче и важнее, чем Кип. И очень вероятно, что это был некто, способный помочь Хайди разработать план достижения успеха. Ее мечты стать моделью не реализовались. Из идеи сделать карьеру на Эм-ти-ви тоже ничего не вышло. Может быть, она придумала что-нибудь новенькое и нацелилась на мужчину, который поможет осуществить ее новые планы? Или, наоборот, она встретила мужчину, который открыл, ей глаза на совершенно новую возможность? Но самое главное, не он ли ее впоследствии убил? У бара стало так шумно, что я еле-еле расслышала звонок моего мобильника. Чтобы услышать, что мне говорят, я прижала телефон к уху и вся скрючилась.
– Господи, Бейли; наконец-то!
Кэт Джонс не церемонилась.
– Привет, ты в порядке? Что случилось?
– Ты спрашиваешь, что случилось? Я тебе скажу что! Кто-то пытался отравить Пэтти Гейлин. Все-таки заговор существует.
– Ты шутишь! – воскликнула я.
Новость настолько меня ошеломила, что мне не хватало слов. Пэтти Гейлин, главный редактор «Женского журнала», дама под шестьдесят, слыла особой жесткой, порой даже деспотичной, но могла быть и милосердной, если ее как следует попросить.
– Нет, я не шучу. Кто-то хочет всех нас поубивать.
– Ты звонишь из дома? Я к тебе зайду, мне идти всего несколько кварталов.
В трубке послышались приглушенные голоса, как будто Кэт отвернулась и заговорила с кем-то находившимся рядом.
– Я только что приехала к Лесли. Мы здесь обедаем. Джефф днем улетел в Майами, у него там завтра съемки, а мне сейчас совсем не хочется оставаться дома одной.
– Как Пэтти Гейлин, с ней все нормально?
– Насколько мне известно, да, но обо мне этого не скажешь. Вся эта история мне ужасно не нравится.
– Кэт… – Я пыталась не показать, насколько я озадачена и выбита из колеи. – Мне нужно с тобой поговорить. Я специально приехала в твой район, чтобы, когда ты вернешься, я могла к тебе заглянуть, не тратя времени на дорогу. Может, мне зайти к вам, то есть к Лесли?
Перспектива присоединиться к междусобойчику Кэт и Лесли привлекала меня не больше, чем поход к косметологу на дермабразию. Но если я хотела повидаться с Кэт, у меня просто не было другого варианта.
Кэт снова отвернулась от трубки и с кем-то посовещалась. Полагаю, она спросила Лесли, допустят ли меня к их пиршеству. Ума не приложу, как меня угораздило оказаться в роли просителя перед Лесли. Когда Кэт снова вернулась ко мне, шум в баре достиг такого уровня, что я ее не расслышала, пришлось попросить повторить.
– Я сказала, ладно, приходи, – повторила Кэт нетерпеливо. – Ты ведь знаешь адрес?
Если говорить о приглашениях, то мне случалось получать и более гостеприимные.
– Буду у вас через пятнадцать минут, – сказала я.
У выхода мне пришлось проталкиваться сквозь толпу. Протискиваясь, я слышала со всех сторон, что глупо уходить, когда веселье только начинается. Наконец я все-таки вышла, и как только приблизилась к краю тротуара, мне в ту же минуту удалось поймать такси. Я попыталась убедить себя, что не надо торопить события, не стоит делать выводы, не узнав всех фактов, но мне не удавалось с собой справиться. Я все время думала: «Неужели моя теория насчет Хайди оказалась никуда не годной? Неужели последние полтора дня я шла в ложном направлении и развивала совершенно абсурдную идею, а потом еще поставляла Кэт информацию, которая вводила ее в заблуждение?» И все же мне не верилось, что я ошибалась. Ведь был тот конверт среди мусора Хайди, и в нем лежал шелковый лепесток, который, я в этом уверена, отлетел от цветка с коробки конфет. Значит, случай с Пэтти Гейлин должен иметь какое-то другое объяснение.
Машин на улицах было на удивление немного, и я доехала до дома, где жила Лесли, даже меньше чем за пятнадцать минут. Как-то раз, после редакционного мероприятия в Верхнем Ист-Сайде, я ехала с Лесли в одном такси, ей было со мной по пути, так что ее дом я видела, но никогда у нее не бывала. Однако слышала я о ее квартире немало. В редакции «Глянца» квартира Лесли слыла в некотором роде легендарной – из-за гигантских размеров и великолепного вида на Центральный парк. Ее муж Клайд, тот самый, который сорвал большой куш на фондовой бирже и оказался достаточно умен, чтобы вовремя бросить это дело, работал на дому. Из своей квартиры он управлял своими деньгами и понемножку занимался всякими другими делами.
Привратник подозрительно оглядел меня, разве что не обыскал, я поднялась на пятнадцатый этаж и позвонила. Дверь открыл Клайд. Он поздоровался со мной так, будто мы никогда раньше не встречались, но по крайней мере он вроде бы был в курсе, что меня ждут.
– Они в кухне, что-то едят, – пояснил Клайд.
Он был одет так, как будто только что вернулся с делового совещания – кобальтово-синяя рубашка, черные брюки и элегантный ремень из черной кожи. Судя по качеству, ремень этот вполне мог стоить не меньше, чем «форд-тау-рус». Я вспомнила, что мне рассказывала Кэт: когда она попыталась разговорить Клайда, Лесли обвинила ее в непристойном заигрывании.
– Можно мне туда пройти? – спросила я.
– Рада Бога. – Тон Клайда давал понять, что ему глубоко безразлично, пройду я или нет. – Возьмите с собой что-нибудь выпить, бар у нас здесь.
Семь глотков пива, которые я уже приняла, не успокоили мои нервы, и я решила, что стаканчик вина мне не повредит. Я прошла вслед за Клайдом через просторный холл, сделанный на манер галереи, в кабинет. Стены кабинета были обшиты дубовыми панелями, две стены полностью занимали книжные шкафы, а на двух других в специальных держателях висели сияющие мечи с изукрашенными рукоятками. Выглядели они очень древними, я бы не удивилась, если бы оказалось, что этими самыми мечами изгоняли турок из Константинополя.
– Я бы выпила красного вина, – сказала я, показывая на початую бутылку бордо, которая стояла в винном баре.
Как мне показалось, у Клайда не было желания поддерживать светскую беседу, поэтому я сразу попросила показать мне дорогу в кухню. Клайд кивнул на коридор, который примыкал к холлу, и сказал, что если я по нему пойду, то в конце концов наткнусь на кухню. Квартира действительно была очень большая и богато декорированная, но в ней не чувствовалось теплоты – возможно, потому, что в интерьере преобладали оттенки голубого и серого. По пути в кухню я миновала внушительную гостиную, где горела только одна лампа, столовую, где было совсем темно, и коридор, который, как мне показалось, вел к нескольким спальням. Детей у Лесли нет, но, возможно, она собирается когда-нибудь в будущем завести ребенка, а может, гости часто остаются у нее ночевать. Хотя мне было трудно представить, чтобы в этой квартире могло происходить нечто веселое или праздничное.
Лесли и Кэт сидели в кухне. Сама кухня была необъятной – если сложить вместе все дверцы кухонных шкафов, получилось бы, наверное, несколько акров светлого дерева. Кэт и Лесли сидели у стола, который торчал посередине, как остров, а над ним с черной металлической конструкции под потолком свисали на крюках десятки медных сковородок и тазов. Перед дамами стояли недоеденный жареный цыпленок почти пустая бутылка белого вина, в деревянной миске раскисали остатки зеленого салата. Кэт была в юбке цвета лаванды и облегающей черной футболке, в чем она ходила на работу, но Лесли переоделась в коричневую водолазку и брюки цвета хаки со складками спереди, которые делали ее ниже ростом и толще. Обе пребывали в мрачном настроении, и при моем появлении ни одна не поздоровалась.
Я приблизилась к «острову».
– Есть хочешь? – спросила Лесли. – Тут много всего осталось.
– Нет, спасибо, сейчас не хочется, – отказалась я.
Пока что Лесли держалась достаточно любезно, но я понимала, что так продлится не больше нескольких секунд, а потом она начнет махать кулаками, как бывает всегда, когда мы оказываемся втроем.
– Так что случилось?
Лесли подвинула для меня высокий табурет и сказала:
– Мы пока не знаем всех подробностей, знаем только, что сегодня Пэтти получила по почте коробку печенья в шоколадной глазури. Коробка была в подарочной упаковке, но от кого она, нигде не было написано. Конечно, Пэтти этого печенья и так в рот бы не взяла, не зная, от кого оно, но ее секретарша проявила особую бдительность, учитывая, что творится. По-видимому, она принюхалась к печенью и поняла, что что-то не так. Запах был неприятный. Она позвонила в полицию, и печенье забрали на экспертизу.
– Кто-нибудь связывался с детективами, которые расследуют смерть Хайди? – спросила я, обращаясь к Кэт.
Та промолчала, глядя на меня с таким видом, как будто ждала момента, когда ее плохое настроение еще больше ухудшится. Мне ответила Лесли:
– Да – Кэт им позвонила, как только мы узнали.
«Интересно, – думала я, – почему все-таки она так непривычно дружелюбна?»
Я отпила немного вина и постаралась вести себя так, как будто я участвую в этом девичнике на равных.
– Расскажи мне поподробнее про это печенье. Что ты имела в виду, когда говорила о неприятном запахе? Может, оно просто испортилось?
– Испортилось? – переспросила Кэт, едва не срываясь на визг. – Господи, Бейли, ну почему тебе так трудно свыкнуться с мыслью, что кто-то преследует редакторов женских журналов?
За годы, что я работаю с Кэт, мне доводилось слышать, как она обрушивает на других людей свою злобу и бешенство, но ко мне никогда еще она не обращалась в таком тоне. Отвечая, я заговорила медленно, чтобы не выдать своих чувств, а чувствовала я себя так, словно получила пощечину.
– Кэт, ты не раз говорила, что одно из моих достоинств как журналиста заключается в том, что я не успокаиваюсь, продолжаю гнуть свою линию до конца и задавать вопросы. Почему же ты хочешь, чтобы в этом случае я вела себя по-другому?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46