У тротуара стоял лимузин с включенным двигателем. Я поняла, что он ждет Кэт, только когда увидела, как она поймала взгляд водителя.
– Тебя подвезти? – спросила она, водружая на нос темные очки.
– Не нужно, я хочу пройтись. Я тебе позвоню, если найду в резюме что-нибудь интересное. Береги себя.
– Беда в том, что я даже не знаю толком, чего именно мне следует бояться. Представляешь, я даже выбросила зубную пасту и купила новую! Это похоже на бред, правда? Когда я об этом задумываюсь, мне хочется плакать.
– Ты придешь сегодня в редакцию?
– Нет. Вообще-то я собиралась отправиться туда сразу после ленча, но теперь мне что-то не хочется. У меня есть другие дела; пожалуй, я еще один день поработаю дома.
В этот самый момент, словно уловив какой-то тайный сигнал от Кэт, водитель выскочил из машины и распахнул перед ней дверцу лимузина. Кэт села на заднее сиденье, и тут мне пришла в голову одна мысль:
– Подожди, у меня есть еще один вопрос. – Я наклонилась к открытому окну. – Я не спросила тебя про Кипа. Можешь что-нибудь о нем сказать?
К моему величайшему изумлению, Кэт залилась краской, причем у нее покраснело не только лицо, но и шея. Румянец был неяркий, но разлился быстро, как будто сквозь белую салфетку просочилось каберне.
– Нет, ничего. Я довольна его работой, и мы хорошо ладим.
– Я слышала, некоторые жалуются на его высокомерие.
– Со мной он держится нормально. Как я уже говорила, он хорошо делает свое дело. Мне нечего больше сказать.
Должно быть, водитель понял эту фразу как желание пассажирки закончить разговор, потому что лимузин тут же тронулся. Пока водитель плавно встраивал машину в поток транспорта, двигавшийся по Медисон-авеню, я успела бросить Кэт «Пока!».
Часы показывали половину второго, я повернула на восток, держа в уме общее направление на Лекс-лайн, но не особенно торопясь. Моей целью было пройтись не спеша и как следует подумать. Я шла на ленч с Кэт в надежде продвинуться в своем расследовании, услышать, что Кэт вспомнила нечто существенное, но получила я совсем не то, что ожидала. Во-первых, я узнала, что она предала Полли. Возможно, Полли была в бешенстве, но мне об этом она не обмолвилась ни словом. Вопрос в том, достаточно ли она зла на Кэт, чтобы попытаться ее отравить? Полли мне очень правится, и мне трудно думать о ней как о возможной подозреваемой. Затем Лесли. Случай, о котором рассказала Кэт, выглядел довольно странно. Не скрывается ли за ее рассказом нечто большее, что-то такое, о чем она умолчала? И еще одно, достаточно важное: что у нее с Кипом? Думаю, Кэт не догадывалась, что покраснела и что я заподозрила ее в неискренности, но мне было совершенно ясно, что ее заявление «мне больше нечего сказать» – полное вранье.
Есть ли у нее что-то с Кипом? И если да, то знает ли об этом Джефф?
Дойдя до угла Лекс-лайн и Восемьдесят восьмой, я вдруг сообразила, что нахожусь всего в паре кварталов от кофейни «Старбакс», где работает Джоди. Хайди больше не была центром расследования, но перед тем, как окончательно поставить точку в ее деле, мне хотелось пообщаться с Джоди.
На этот раз он был на месте. Джоди оказался симпатичным, очень смуглым парнем лет под тридцать. Когда я вошла, он в черной бейсбольной кепке и зеленом переднике задвигал стулья под освободившиеся столики. Я представилась. По его реакции стало ясно, что ему рассказали о моем недавнем визите. Он предложил мне выйти на улицу, мы прошли через боковую дверь в переулок и остановились в нескольких футах от мусорного контейнера.
Оказалось, что Джоди из тех парней, на которых лучше смотреть с расстояния футов в десять. Вблизи его карие глаза казались слегка косыми, а сросшиеся брови придавали лицу угрюмое выражение. Во время разговора я заметила, что у него есть неприятная привычка каждые несколько секунд отбрасывать со лба челку, лично мне это действовало на нервы.
– Понимаю, как вам должно быть тяжело, – сказала я, когда он прислонился к стене дома.
– Это еще мягко сказано. И я не могу ничего узнать.
– А что вы хотите знать?
– Что вообще произошло? – угрюмо спросил Джоди. – Я просто хочу знать, что случилось.
– Сейчас пока этого никто точно не знает. Похоже, Хайди чем-то отравилась. Полицейские с вами еще не беседовали?
Фарли говорил, что допрашивал Джоди, но я сделала вид, будто мне это неизвестно.
– Да, они приходили сюда в воскресенье.
– И чем они интересовались?
– Спрашивали, принимала ли Хайди наркотики, не было ли у нее депрессии и все такое, в общем, по полной программе… Они много чего спрашивали. Я им сказал, что она почти не брала в рот спиртного, а насчет депрессии в тот уик-энд… я понятия не имею, была она у нее или нет. У меня был выходной, и я уехал из города. Кроме того, мы с Хайди больше не встречаемся, я теперь редко ее вижу.
– Куда вы ездили в эти выходные?
Джоди отбросил челку.
– В Нью-Джерси, на мотогонки. И у меня есть свидетели, которые могут это подтвердить.
– Когда вы в последний раз видели Хайди?
– Я заходил к ней на прошлой неделе. В тот вечер ее хозяйка Кэт давала какой-то прием, Хайди была занята, и я не успел с ней и парой слов перемолвиться.
Джоди посмотрел на часы, потом на дверь кафе.
– Мне пора возвращаться, как, вы сказали, вас зовут?
– Бейли. Бейли Веггинс.
Я достала визитную карточку и протянула ему, попросив звонить, если ему что-нибудь понадобится, однако я сомневалась, что он позвонит.
Направляясь к станции подземки, я задумалась о Хайди. На меня снова нахлынули мысли и образы, которые я некоторое время довольно успешно гнала от себя. Поблекшие глаза, волосы, испачканные засохшими рвотными массами, мокрые зеленые полотенца… Из-за того, что Хайди стащила эти чертовы трюфели, она умерла ужасной смертью, совсем одна.
В этом деле было очень много вопросов, но после разговора с Кэт за ленчем меня особенно настойчиво грыз один: не слишком ли убийца рисковал, оставив конфеты на столике в холле? Было очевидно, что конфеты принесены в подарок хозяйке, так что убийца резонно полагал, что до конца вечера они будут лежать на прежнем месте, искушая Кэт. Но убийца должен был сознавать, что с коробкой вполне могло произойти нечто непредсказуемое. Например, Кэт могла открыть коробку и пустить ее до кругу (впрочем, это маловероятно, поскольку Кэт не любит делиться, но, как оказалось, персонал, обслуживавший вечеринку, чуть было не сделал именно это). Кроме того, кто-то из домочадцев мог открыть коробку и съесть конфеты до того, как до них бы добралась Кэт (что и произошло в действительности).
Конечно, очень может быть, что для убийцы это не имело значения, возможно, он учел и такой вариант и был даже рад внести хаос в жизнь Кэт. В каком-то смысле последний вариант развития событий особенно страшен. Одно дело – жаждать смерти врага, и совсем другое – попутно убивать ни в чем не повинных случайных людей. Положение стало казаться мне еще более опасным, чем раньше. К тому же я очутилась в эпицентре всего этого кошмара.
Глава 10
Вернувшись домой, я первым делом приготовила себе кофе, потом достала из конверта сорок семь резюме и разложила на столе. На протяжении следующего часа я тщательно изучала их все, вчитываясь в каждое слово и пытаясь не пропустить ни малейшего признака чего-то странного или подозрительного. Особенно внимательно я читала резюме тех, кто был на вечеринке, но на всякий случай прочла и резюме сотрудников, проигнорировавших ее. Забавно, как многого мы порой о людях не знаем. К примеру, один из редакторов отдела моды, которого я считала туповатым, оказался выпускником Гарварда. Заместитель редактора отдела публикаций, оказывается, проработала два года массажисткой, специализируясь на массаже горячими камнями. А Кип, который любил упоминать о своём обучении в Принстоне, действительно начинал там учиться, но закончил учебу в университете Нью-Мексико. Однако я не нашла ничего, что заставило бы меня всплеснуть руками и воскликнуть «О Господи!».
Не обнаружила я ничего, что указывало бы на связь покушения на жизнь Кэт со смертью Такера Бобба. Среди младшего персонала нашлось два человека, которые работали и в «Глянце», и в «Лучшем доме», но ни один из них не был на вечеринке.
Поскольку анализ резюме не дал ничего интересного, я переключила внимание на другой пункт моего списка дел – разговор с Долорес. Стратегию я продумала еще в подземке, по дороге домой. Я позвоню Долорес и скажу, что хочу составить антологию моих статей (это правда), и, поскольку она блестяще выполнила работу, редактируя сборник «Любовь любой ценой», я решила обратиться к ней за советом (наглая ложь). Я нашла ее телефон в справочнике компании, который есть у меня дома, и позвонила. Трубку взяла помощница – судя по голосу, она была достаточно стара, чтобы работать в журнале еще во времена Клер Бут Люс. Я объяснила ей свою просьбу и после этого минут десять слушала в трубке музыку. В конце концов она снова соединилась со мной и предложила на выбор два варианта: завтра днем или в следующий понедельник. Естественно, я выбрала завтрашний день.
Затем я позвонила Полли и как можно более непринужденно предложила ей встретиться за ленчем в кафе. Полли сказала, что сейчас сдается июльский номер и поэтому она страшно занята, но мы могли бы посидеть где-нибудь вместе в пятницу вечером или в выходные. Более интересных предложений у меня не было.
У меня были планы, правда, не окончательные, сходить вечером в кино со старым другом из «Гет», но пришлось их отменить. Вместо этого я отнесла кучу белья в химчистку, сходила в тренажерный зал и заказала на дом пиццу, а потом еще полчаса перечитывала резюме. На этот раз я сосредоточилась только на тех, кто был на вечеринке. Но ничего сенсационного не обнаружила. Остаток вечера прошел ужасно скучно, не было ни одного звонка, не позвонил даже тот, кто молчал и дышал в трубку. Около полуночи я легла спать, около часа заснула, без шестнадцати минут три проснулась снова. Когда я в последний раз смотрела на часы, они показывали десять минут пятого.
В среду я пришла в редакцию рано. Мне хотелось быть там, чтобы увидеть как можно больше, к тому же надо было закончить кое-какую работу. Окончательный вариант моей статьи о женщине, обвиненной в преследовании, должен был быть напечатан к середине дня, так что утром я могла сосредоточиться на статье о Марки и полтергейсте.
Около половины одиннадцатого я пошла кружным путем к кабинету Кэт, чтобы по дороге оценить обстановку. Полли говорила по телефону, дверь в ее кабинет была лишь немного приоткрыта; Рейчел, по словам ее помощницы, еще не вернулась с делового завтрака с каким-то агентом по рекламе, Лесли проводила еженедельное производственное совещание за большим столом в «оркестровой яме»; Кипа нигде не было видно. Приближаясь к кабинету Кэт, я разглядела ее через стеклянную перегородку. Кэт сидела за своим блестящим черным письменным столом и что-то читала, заметно хмурясь. Перед тем как войти, я постучала пальцем по стеклу. Кэт первым делом подтолкнула в мою сторону номер «Нью-Йорк пост» и ткнула пальцем в статью. Там говорилось, что нянька Кэт Джонс, вероятнее всего, стала жертвой убийства, но что, по всей видимости, истинной мишенью убийцы была сама Кэт.
Кэт пожелала знать, чья это работа. Насколько мне известно, в подробности были посвящены только я, Джефф и Лесли. Я-то точно не болтала лишнего. Я заметила, что репортер мог получить информацию в полицейском участке. Тогда Кэт стала возмущаться, что полиция совершенно не думает о ее безопасности. Я дала ей побушевать с минуту, а когда она немного остыла, то сама признала, что полиция до сих пор сообщила ей только одну новость: вскрытие подтвердило смерть от отравления, однако токсикологическое заключение, как говорил Фарли, будет готово не раньше чем через несколько дней. Я спросила, не допрашивали ли полицейские еще кого-нибудь. Кэт ответила, что она точно знает только то, что они говорили с Карлоттой, организаторами питания и еще раз с Джеффом. Она заломила руки.
– Я думала, в офисе мне будет легче, работа меня отвлечет. Но мне страшно – пожалуй, немного погодя я позвоню Джеффу, чтобы он за мной приехал.
Я рассказала Кэт о запланированной встрече с Долорес и, заверив, что продолжаю свое расследование, покинула кабинет. Тот факт, что другие репортеры тоже начали копаться в этом деле, еще более усилил мое ощущение, что следует торопиться. Вскоре после того, как я вернулась к себе, телефон на моем столе зазвонил. Это была Меган Фокс из «Лучшего дома».
– Извини, что не перезвонила вчера, – сказала она, – у меня была запарка на работе.
– Ничего страшного, я помню, что мы собирались посидеть вместе в кафе, но сейчас я звонила по другому поводу. Мне нужна, информация о Такере.
– Ну, первое и главное то, что он умер.
– Ну у тебя и шутки! – Я открыла блокнот и приготовилась записывать. – Когда это случилось, в октябре?
– Точно, а кто им интересуется?
– Я позже объясню, сейчас пока не могу. Я недавно от кого-то слышала, что он умер, поев ядовитых грибов. Это правда?
– Интересно, что за птица напела тебе эту песню?
– Одна маленькая, но очень уверенная в себе птаха, – сказала я.
– Я и не знала, что ходят такие слухи. Насколько мне известно, эту версию старались не афишировать.
– Так это правда?
– Честное слово, не знаю. – Меган вздохнула. – Что я знаю точно, так это то, что слух о грибах – не просто досужая выдумка. Было предположение, что грибы ему предложил какой-то врач.
– А какова официальная версия?
– Смерть от почечной недостаточности. Но на самом деле все выглядело довольно загадочно. Он вроде бы подхватил желудочный грипп, потом ему резко стало хуже, и через два дня он умер.
– Это произошло здесь, в Нью-Йорке?
– Нет, в Пенсильвании, в округе Бакс, у него там ферма. Но началось все здесь, он почувствовал себя неважно не то в среду, не то в четверг днем, а потом уехал в Пенсильванию на продолжительный уик-энд. Там он попал в больницу, у него отказали почки и печень, и спустя два дня он умер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46