Придирчиво осмотрев себя со всех сторон, Линда поправила выбившуюся прядь. В рассеянном свете свечей она выглядела неплохо, так по крайней мере она надеялась. Моложе своих тридцати восьми. Поправив воротничок черного платья, она переколола брошь с бриллиантами — подарок Боба на годовщину их свадьбы в прошлом году.
— Ого! — послышался вдруг возглас Боба, заставивший ее подпрыгнуть от неожиданности. — Что тут происходит?
Он стоял в дверях, растерянно улыбаясь, и Линда улыбнулась ему в ответ.
— У нас какое-то событие? — продолжал он, увидев свечи и фамильное серебро, которое выкладывалось на стол лишь по особым случаям. — Я о чем-то забыл?
— Нет, — сказала Линда, подходя к нему. — Просто мне вдруг захотелось порадовать тебя вкусным ужином, да и просто посидеть вдвоем при свечах.
Она не стала добавлять: «в последний раз». Обняв мужа за плечи, она легонько поцеловала его в щеку. Боб поцеловал ее в ответ, потом, отступив на шаг, невольно залюбовался ею.
— Ты сегодня просто обворожительна.
— Спасибо, — улыбнулась Линда.
Боб вел себя настолько естественно, что даже не верилось, что на самом деле для него все это ровным счетом ничего не значит. Она и не подозревала, что при взгляде на нее Бобу показалось, будто, его сердце пронзили острым клинком.
— Открой, пожалуйста, вино, — попросила она. — А я пока посмотрю, что там творится на кухне.
Боб откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. Господи, и почему именно сегодня она так себя ведет? Такая теплая, приветливая, да и выглядит куда лучше, чем обычно. И как объявить ей о своем решении?
Взяв со стола нож, он задумчиво вертел его в руках.
Его нервы были натянуты до предела. Спроси его сейчас кто-нибудь, о чем он мечтает. Боб не задумываясь ответил бы: «О том, как не уйти». Нет, он не мог оставить Линду. В глубине души ему никогда не хотелось бросать все это: дом, где они прожили столько счастливых дней, конюшни с ее любимыми лошадями, свежий воздух, землю, живописные окрестности. Он словно наяву видел Линду, счастливую, с развевающимися на ветру волосами. Она скачет на вороном жеребце и весело смеется над ним, так как он отстал и никак не может ее настигнуть. Господи, неужто ему придется от всего этого отказаться? Похоже, да. Ведь он дал слово Элламарии и не может ее обмануть.
Услышав шаги Линды, Боб попытался взять себя в руки.
Когда она вошла, он уже стоял у камина и держал в руках два бокала с вином.
— За что выпьем? — спросила Линда, взяв бокал.
— За нас, конечно, — ответил Боб не задумываясь. Ему было так скверно, что хотелось умереть.
— За нас, — повторила Линда, поднимая свой бокал.
Они выпили. — Все уже готово. Садись, я принесу первое.
Боб уселся за стол, а Линда принесла на подносе две тарелки с супом и поставила одну из них перед ним.
— Боже мой, гаспачо! — воскликнул он. Это был его любимый суп, и Бобу невольно пришло в голову, уж не догадалась ли Линда, что ее ожидает.
— Надеюсь, тебе понравится, — сказала она.
Боб ел с трудом, буквально заставляя себя. Чувство вины и ненависти к самому себе портило аппетит.
— Неужели не нравится? — озабоченно спросила Линда.
— Что ты, суп восхитителен. — Он снова взялся за ложку. Наконец со вздохом облегчения отставил опустевшую тарелку в сторону. — Налить еще вина?
— Да, будь любезен.
Боб снова наполнил бокалы, надеясь, что Линда не заметит, как дрожат его пальцы.
— Принести второе?
— Да, — неловко произнес он.
На второе Линда подала вкуснейшего лосося с салатом. Когда она поставила тарелку перед мужем и накладывала еду себе, ей вдруг показалось, что они разыгрывают какой-то фарс и что в любую минуту публика разразится аплодисментами. Она украдкой посмотрела на Боба, который ковырялся в своей тарелке, и впервые увидела, как плохо он выглядит. Ее сердце преисполнилось жалости и сочувствия. Она мгновенно представила, как он растерян И одинок. Ей безумно хотелось обнять его, успокоить, сказать, что все будет в порядке; но одно ее удерживало — возможно, сам Боб хотел бы, чтобы его утешала другая.
— Как поживают «Тристан и Изольда»? — спросила она.
— На следующей неделе Адриан летит в Нью-Йорк.
Надеюсь, он что-нибудь разузнает.
— А ты тоже летишь?
Боб пожал плечами:
— Я терпеть не могу унижаться и выпрашивать деньги.
— Но мне казалось, ты любишь Нью-Йорк.
— Да, — кивнул Боб. — Просто именно сейчас я не настроен туда лететь.
Линда не стала спрашивать почему.
— В любом случае, — продолжил Боб, — Адриан будет не один. Николае Гоу летит с ним за компанию.
— Николае Гоу? — переспросила Линда. — Это, кажется, он играл Себастьяна в «Двенадцатой ночи»?
Боб кивнул:
— И он же будет сниматься в роли Тристана.
— Понятно, — кивнула Линда, насаживая на вилку крохотный кусочек рыбы. — А на роль Изольды ты уже кого-нибудь подобрал?
Она почувствовала, как Боб сразу напрягся; на его щеках выступил легкий румянец.
— Нет, мы еще не пришли к окончательному решению, — сказал он, пряча глаза.
Теперь Линда уже знала свою соперницу. Оставалось только выяснить ее имя. Впрочем, какая разница?
Боб отложил вилку и взялся за ножку бокала. Его рука едва заметно дрожала. Линда окончательно уверилась в правоте своей догадки. Итак, королеву Корнуолла будет играть эта женщина. Их разлучница. И, кто бы она ни была, в течение определенного времени она будет также играть важную роль в жизни Боба. Возможно, даже до конца жизни.
Он решительно оттолкнул тарелку.
— Больше не могу.
— Я тоже, — сказала Линда, откладывая нож с вилкой.
— Мне кажется, нам нужно поговорить, Линда, — сказал он. — Пойдем в гостиную.
Сердце у Линды оборвалось. Сейчас он скажет… Скажет, что разлюбил ее и уходит к другой. Нужно помешать ему. Сбить с толку. Перевести разговор на другую тему.
Линда на негнущихся ногах последовала за Бобом в гостиную и уселась в кресло у камина. Боб сидел напротив, глядя, как язычки пламени лижут поленья. Линда подлила Бобу вина в бокал из бутылки, которую прихватила с собой, а затем откинулась на спинку кресла.
— Боб…
— Линда…
Оба заговорили одновременно.
— Извини, — сказал он.
— Не за что.
Боб знал, что она смотрит на него в упор, но не мог заставить себя поднять глаза.
— Линда, я должен тебе кое-что сказать, — наконец пробормотал он. — Это трудно. Но я все же скажу.
— Нет, не надо, — прошептала она. — Пожалуйста, ничего не говори. Не сейчас. Я этого не вынесу.
Боб грустно покачал головой; Линда нервно наматывала пряди волос на пальцы.
— Можно я начну первая? — попросила она.
Боб молча кивнул.
Залпом осушив свой бокал, Линда заговорила:
— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, Боб. Давно знаю.
И не хочу, чтобы ты думал… Словом, я ничуть тебя не виню. Я сама во всем виновата. Я была тебе плохой женой.
К сожалению, это слишком поздно понимаешь. Но я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя и буду всегда любить. Если ты передумаешь и вернешься, я буду тебя ждать. И я дождусь тебя, Боб. Я буду ночами напролет молить Бога, чтобы ты вернулся. И поверь, родной, я тебя и правда ни в чем не виню. Только надеюсь, что с ней ты обретешь свое счастье.
Боб закрыл глаза ладонями и судорожно сглотнул.
— Извини меня, Линда, — глухо простонал он. — Прости, если можешь. — Он нагнулся и взял ее за руку. — Поверь, с тобой я был счастлив. И не хочу от тебя уходить, напротив, всем сердцем хочу остаться с тобой. Но не могу.
У меня нет другого выхода. Пожалуйста, не проси, чтобы я объяснял, я просто должен уйти. И я по-прежнему люблю тебя. Это самое страшное, и это причиняет мне самую мучительную боль, я тебя люблю! И сознавать, что, несмотря на все, что я натворил, ты меня тоже любишь… Господи, если бы ты только знала, как мне без тебя плохо! Как мне будет недоставать тебя. Но только нельзя это говорить, я понимаю…
Линда, подняв голову, уставилась в потолок. Боб слышал, что она всхлипывает, но не мог заставить себя посмотреть ей в лицо.
— Ты ее любишь?
Боб тяжело вздохнул.
— Я не могу тебе врать, — глухо произнес он. — Больше не могу.
— Хорошо, тогда не отвечай, не надо. Тем более что я не смогу этого вынести.
— Да.
Долгое время они сидели и молчали. Линда хотела спросить, когда он хочет уйти, но не могла себя заставить. Ей было безумно страшно думать, что она никогда его больше це увидит. Что он встанет с кресла и уйдет навсегда. А ей останется только смотреть на пустое кресло и надеяться, что когда-нибудь он опять сядет в него. А в пятницу вечером она будет тщетно дожидаться поворота ключа в замочной скважине… Боже, как это страшно!
Наконец Боб тяжело вздохнул и произнес:
— Если бы ты только знала, как все могло повернуться, не приди ты тогда в театр.
Линда вскинула голову. В глазах ее стояли слезы.
— Не надо, Боб! — взмолилась она. — Не говори так.
Ты разрываешь мне сердце.
— Но это правда, Линда, — сказал он. — Все было бы иначе. Но теперь… слишком поздно.
— О, Боб! — всхлипнула она. — Если бы ты знал настоящую правду, ты бы никогда так не сказал.
— Настоящую? В каком смысле?
Но Линда уже повесила голову и смотрела на свой опустевший бокал.
— Так, не обращай внимания, — глухо промолвила она.
И Боб вдруг окончательно понял, что любит ее. Именно с ней, со своей законной женой, он хотел бы остаться до конца своих дней. Но судьба распорядилась иначе.
Боб встал.
— Сегодня я переночую в спальне для гостей.
Линда подняла измученное лицо. Боб понял: если она сейчас попросит его остаться с ней, он не сможет отказать.
Но она промолчала.
Он направился к двери, приостановился и сказал:
— Прости меня, если сможешь, Линда. Ты просто не представляешь, как я виноват перед тобой.
И, не оборачиваясь, вышел.
На следующее утро, едва рассвело, Линда поднялась наверх, чтобы переодеться. Всю ночь она просидела в кресле, почти не смыкая глаз. Она не могла заставить себя лечь в постель, зная, что Боб ночует в соседней спальне. В конце концов, не в силах больше мучиться, она пошла переодеваться.
Надевая костюм для верховой езды, она знала, как трудно ей сегодня будет скакать одной по местам, где они так любили ездить с Бобом.
Когда она вышла, солнце ярко сияло в лазурном небе — денек обещал выдаться безоблачным. Барри уже оседлал Петруччо, который, завидев ее, нетерпеливо заржал.
Вскочив в седло, Линда, не оборачиваясь, выехала со двора. А если бы она обернулась, то увидела бы Боба, который, стоя у окна, провожал ее взглядом. Ей не суждено было увидеть ни безграничной печали в его глазах, ни потеков от слез на щеках. Постояв еще немного, Боб пошел в спальню — в их спальню — и принялся собирать вещи.
Глава 34
Стоя в дверях старого дома своих родителей, Вики с улыбкой наблюдала, как Дженнин играет в саду с ее малолетней кузиной. Они приехали сюда в пятницу вечером.
Дженнин так устала, что буквально валилась с ног. Зато теперь, всего два дня спустя, на нее было любо-дорого смотреть. Во всяком случае, домочадцы Вики в ней просто души не чаяли. Сегодня утром совершенно неожиданно для всех нагрянул кузен Вики, Пол, со своей женой. Они ехали в Корнуолл и заскочили по дороге, чтобы погостить дня три.
Мать Вики, тетка Пола, искренне обрадовалась приезду племянника, а вот Дженнин мгновенно замкнулась и ушла в себя. Немного поразмыслив. Вики догадалась, что, должно быть. Пол успел пасть жертвой зловещей миссис Грин (скорее всего па той памятной вечеринке у Роберта Блэкуэлла), и делала все возможное, чтобы разрядить обстановку.
После обеда родители Вики прилегли отдохнуть, а Пол с женой отправились на прогулку. Эстер, их четырехлетняя дочурка, уговорила родителей оставить ее с Дженнин, которая так «здоровски играет». Вики же уединилась в своей комнате с какими-то бумагами.
Покончив с работой, Вики собралась было поиграть вместе с Дженнин и Эстер, но, увидев, как им весело вдвоем на солнышке, решила просто понаблюдать за ними.
— О чем думаешь? — вдруг послышался сзади голос.
— О, Пол! — Вики обернулась. — Ты ходишь, как кот.
Я даже не слышала, как ты подкрался.
Пол положил руку на плечо Вики и спросил:
— Ты уже сказала ей?
Вики обернулась; в ее глазах читалось недоумение.
— Кому?
— Дженнин.
— О чем?
Пол молча смотрел на нее.
Вики отвернулась и покачала головой:
— Нет еще.
— А скажешь?
— Не знаю, — пожала плечами Вики. — Думаешь, стоит?
Остановившись в дверях, Пол засунул руки в карманы и, чуть помолчав, произнес:
— Мне кажется, да.
— Вот как?
Пол молча кивнул.
— И как, по-твоему, она это воспримет?
— Тебе лучше Знать.
Вики опять пожала плечами:
— Возможно. Хотя временами мне Кажется, что я ее совсем не знаю…
— Это вполне естественно.
— Наверное, — вздохнула Вики. — Но я все равно плохо представляю, как это сказать.
— Да, это непросто, — согласился Пол.
— Эй, люди! — послышался голос миссис Дин. — Чайник кипит. Кто-нибудь его снимет?..
— Сейчас, мамочка! — крикнула Вики. — Тебе налить?
— Да, будь любезна. И папа сейчас спустится.
Тем временем Пол сбежал по ступенькам в сад, откуда по-прежнему доносились веселые возгласы.
— Ну как, нравится у нас твоей подруге? — спросила миссис Дин у Вики.
— По-моему, очень, — ответила Вики. — И вы с отцом так с ней любезны.
— Я, конечно, не стану спрашивать, что у нее за неприятности, но по приезде она, безусловно, выглядела хуже, чем сейчас.
— Она и чувствует себя по-другому, — улыбнулась Вики.
— Вы сегодня уезжаете?
— Вообще-то думали завтра, — сказала Вики. — Если вы не против, конечно.
— Конечно, нет! — замахала руками миссис Дин. — Можете вообще оставаться сколько душе угодно.
— Спасибо, — снова улыбнулась Вики, садясь рядом с матерью.
Миссис Дин уставилась на свою чашку.
— Скажи, а Дженнин тоже?.. Вы с ней?..
Вики натянуто рассмеялась:
— Нет.
— Извини, я просто не знала.
Пол вернулся, таща за руку упирающуюся и запыхавшуюся Эстер. Дженнин шла за ними.
— Чай готов, — провозгласила Вики. — Садитесь к столу.
После чая Вики предложила Дженнин прогуляться по окрестностям.
— Везет же вам, — вздохнула Дженнин, когда они брели по небольшому перелеску, отделявшему землю Динов от соседской фермы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51