Лишь Господу известно, что даже с ним она раза два проявила свою железную хватку.
Рональд продолжал распространяться о Клеа – Великом Коллекционере. Тем временем Дэви, развалившись на стуле, принялся строить планы. Все, что требуется – выманить у Рональда ее адрес и номер счета, добраться до ее ноутбука, залезть на жесткий диск, применив пароль – зная Клеа, можно предположить, что она пользуется тем же паролем, что и прежде, – и перевести деньги. Это не было настоящим мошенничеством, но все же некоторый риск имелся, что привлекало Дэви больше, чем следовало бы. Теперь он стал более осмотрительным. Перед законом он чист. Повзрослел. И преступления больше его не возбуждали.
– Что? – спросил Рональд.
– Я ничего не сказал.
– Ты тяжело дышишь.
– Астма, – солгал Дэви. – Дай мне ее адрес и номера счетов.
– Не думаю, что это этично, – нахмурился Рональд.
– Кролик, – предостерег Дэви со стальными нотками в голосе, – не тебе говорить об этике. Вспомни, как тебя угораздило попасть в теперешний переплет. Дай мне эти чертовы номера.
Поколебавшись, Рональд вынул из внутреннего кармана ручку, блокнот и принялся записывать строчки цифр.
– Спасибо, Кролик, – буркнул Дэви, забирая вырванную из блокнота страницу, и встал. – Не уезжай из города. Ничего больше не предпринимай. И ни в коем случае, ни под каким предлогом не звони Клеа.
– Буду делать все, что хочу, и ты мне не запретишь, – огрызнулся Рональд.
– Нет. Не станешь.
Рональд встретил его взгляд и поспешно отвел глаза.
– Вот так-то лучше, – похлопал его по плечу Дэви. – Держись подальше от Клеа, и все будет хорошо. Впереди только безоблачные дни.
– Признай по крайней мере, что украл ее деньги, мошенник ты этакий, – прошипел Рональд.
– Разумеется, – бросил Дэви и отправился грабить самую красивую женщину, с которой когда-либо спал. Опять.
Вломиться в дом Мейсона Фиппса казалось Тильде не слишком удачной идеей. Но ничего лучшего в голову ей не пришло. Теперь, пробираясь по темным коридорам, она немного остыла и могла размышлять здраво. Похоже, она не создана для работы подобного рода. В конце концов, она – раскаявшийся подделыватель картин, а не воровка. Кроме того, дом был необитаемым, если не считать официанта на кухне и «адского ужина» Гвенни в столовой, и это до смерти пугало Тильду.
«Театральная прима», – сказал бы о ней отец, но у нее были все причины для страха. Она безрезультатно обыскала бильярдную, библиотеку и оранжерею и теперь стояла в холле и думала: «Кажется, я попала в самый разгар игры «Улика». Мисс Скарлет с ингалятором в холле».
Ах, были же расчудесные деньки, вернее, золотой век, когда мужчины были мужчинами, и женщинам не приходилось собственноручно выполнять работу вора-домушника. Как же ей нужен вот такой старомодный парень, готовый прийти на помощь бедной женщине и украсть все, что потребуется.
«Да соберись же наконец!» – приказала себе Тильда и, прокравшись наверх, принялась открывать одну дверь за другой, пока не добралась до спальни, битком набитой разбросанными повсюду шелковыми вещичками. В воздухе стоял запах духов и дорогой косметики. Вполне подходящий уголок для женщины, которой Тильде никогда не суждено стать. Прежде всего, для этого у нее недостаточно денег.
На письменном столе что-то блеснуло. Тильда прищурилась и поняла, что это окантовка ноутбука. Клеа Льюис выключила компьютер, не позаботившись закрыть крышку. Легкомысленная, ко всему равнодушная особа.
Тильда оглядела все, чем владела эта женщина и к чему была откровенно безразлична. Нет, она не достойна владеть работой Скарлет!
Внизу зазвонил телефон, и Тильда в ускоренном темпе обыскала комнату. Приходилось довольствоваться тусклым светом уличных фонарей, едва пробивавшимся сквозь занавески. Она пошарила за мебелью и под кроватью, там, где было слишком темно, чтобы что-то видеть. Не настолько Скарлет мала, в конце концов!
Очередь дошла до шкафов, выстроившихся вдоль стены. Куда, черт возьми, упрятала картину эта Клеа?!
Тильда открыла первые две дверцы и отодвинула одежду, решив обыскать внутренность шкафа.
Там оказался мужчина.
Тильда повернулась, готовая сбежать, но он успел закрыть ей рот ладонью и дернуть на себя. Она лягнула его, попав в коленку. Он выругался, потерял равновесие и, падая, увлек ее за собой на ковер.
Весил он не меньше тонны.
– Все в порядке, – прошептал он ей на ухо, пока она безуспешно пыталась сбросить его с себя и оторвать чужую руку от губ, прежде чем легкие разорвутся. – Давайте без паники.
«Я не могу дышать», – подумала Тильда и втянула носом воздух вместе с пригоршней пыли.
– Потому что я вовсе не из тех, – продолжал мужчина. – Никаких преступных намерений. Во всяком случае, против вас я ничего не имею.
Хватка у него была стальной. Легкие Тильды сжались, как только ладонь снова запечатала ее рот, мышцы свело, мир потемнел, и знакомая паника затуманила сознание.
– Я просто должен убедиться, что вы не закричите, – объяснил он, не понимая, что Тильда задыхается. Она всегда знала, что это когда-нибудь случится. Что подлые легкие предадут ее, как все остальное в наследии Гуднайтов. Но не так же! Не в самый разгар преступного деяния! Пасть жертвой какого-то громилы-бегемота?!
И когда ее легкие почти окаменели, а его голос подозрительно отдалился, Тильда сделала единственное, что смогла придумать.
Укусила его.
Глава 2
Ужин тем временем подходил к концу. И Гвен, доедая последнее блюдо, улыбалась милому, пухленькому, как херувим, Мейсону Фиппсу. При этом она отчаянно пыталась думать только о пейзаже, который показывал Мейсон, и ни в коем случае не о младшей дочери, бродившей где-то в темноте в поисках свидетельства своей впустую растраченной юности.
– Ну, что ты думаешь? – спрашивал тем временем Мейсон, и Гвен усилием воли заставила себя вернуться к реальности. – Это Коро. – Он нежно погладил верх рамы одним пальцем. – Тони не был уверен, но я сразу сказал: это Коро. А когда провели экспертизу, оказалось, что я прав, это действительно Коро.
«Это Гуднайт», – подумала Гвен, но вслух сказала:
– Прекрасно. Поистине прекрасно.
– Да, хорошее было время. Добрые старые деньки, когда был жив Тони. Без него я не собрал бы такую грандиозную коллекцию.
«Еще бы! Тони тоже так считал».
Гвен рассеянно слушала, как Мейсон все дребезжал о прекрасном, но далеком прошлом. Черт возьми, этот ужин никогда не кончится! За такое время она смогла бы разгадать целый кроссворд. Из самых трудных.
– Я предпочитаю примитивистов, – заявила блондинка на другом конце стола, и Гвен повернулась, всматриваясь в Клеа Льюис, прелестную, как весеннее утро, – если учесть, что этой весне было уже сорок с чем-то лет, но при этом она постоянно, именно постоянно очень хорошо заботилась о себе.
– Примитивисты, – вежливо обронила Гвен. – Как интересно.
– Да. Я все еще их собираю, – кивнул Мейсон. – Но без Тони это совсем не то, Он жил настоящей жизнью: покупал картины, управлял галереей, посещал все вернисажи…
Зависть в голосе Мейсона была ощутимой, и Гвен мысленно согласилась с ним. Ничего не скажешь, у Тони действительно была жизнь что надо.
– И у него была ты с девочками, – добавил Мейсон, продолжая улыбаться. – Малышки Ив и Матильда. Как они поживают?
«Ив разведена, с тех пор как ее муженек перестал скрывать свои гомосексуальные наклонности, а Тильда от подделывания картин перешла к взлому квартир».
– Неплохо, – ответила Гвен.
– Ты всегда была лучшей частью его жизни, Гвенни, – объявил Мейсон. – Не возражаешь, если я буду называть тебя Гвенни? Так всегда звал тебя Тони. Вот и я всегда думаю о тебе как о Гвенни.
– Конечно, нет.
«Возражаю. Как же, много хорошего это мне даст, ничего не скажешь!»
– Мы с Мейсоном впервые встретились на открытии музея, – пояснила Клеа с очаровательно-задумчивым видом: огромные мечтательные голубые глаза, сливочная мягкая кожа и шелковистые светлые локоны. У Гвен так и чесались руки запустить в нее тарелкой. – Бабушка моего покойного мужа основала музей Гортензии Гарднер Льюис, – продолжала Клеа. – Он стал страстью Сирила. – Она улыбнулась Мейсону. – Я нахожу страстных мужчин неотразимыми.
– Сирил был хорошим человеком, – согласился Мейсон. – Мы с ним были не только деловыми партнерами. Мы были настоящими друзьями. Я помогал ему, как в свое время помогал мне Тони.
«О Господи, надеюсь, что не так». Гвен поспешно схватила бокал с вином.
– Музей Льюис?
Она судорожно старалась припомнить, продавал ли им что-нибудь Тони. Частные музеи так доверчивы.
– Это маленький музей, – пояснил Мейсон. – Конечно, он стал больше, когда я подарил ему свою коллекцию Гомера Ходжа. – Гвен поперхнулась вином. – И теперь я вернулся домой, чтобы пополнить свою новую коллекцию работами художницы из Огайо, Скарлет Ходж, – продолжал он, в то время как Гвен пыталась замаскировать смущение кашлем. – Помнишь Скарлет Ходж?
– Угу, – промычала Гвен, снова принимаясь за вино.
– Согласно интервью, которое в восьмидесятых годах дал Тони одной газете, она написала только шесть картин. – Мейсон наклонился ближе к Гвен. – Мало того, Тони, насколько мне известно, имел эксклюзивные права на ее работы.
– А десерт будет? – спросила Гвен. – Я люблю десерты.
– Вы едите десерт? – удивилась явно возмущенная такой неумеренностью Клеа, и Гвен благодарно взглянула на нее.
– При каждой возможности. Если выпадает случай, даже дважды.
– Рад за тебя, – заметил Мейсон. – Я надеюсь как-нибудь заехать к вам и взглянуть на материалы регистрации. Неплохо бы связаться с теми, кто в свое время купил работы Скарлет.
– Эти материалы конфиденциальны, – отрезала Гвен. – Я не могу их показывать, это было бы непрофессионально. Так как насчет десерта?
Клеа уже нетерпеливо постукивала ножом по стакану с водой, пытаясь привлечь внимание официанта, точной копии Берти Вустера, в белом пиджаке, с зализанными назад черными волосами.
– Десерт, Томас, – поторопила Клеа.
Томас обменялся с Гвен взглядом, уже не впервые за этот вечер.
– Разумеется, конфиденциальны, – промямлил Мейсон. – Но, может, ты согласилась бы связаться с ними вместо меня. Дать знать, что кое-кто заинтересован в покупке этих маленьких шедевров. Заодно обсудим твои комиссионные.
– Как можно, Мейсон! Пригласил женщину на ужин, а сам не даешь ей покоя, – упрекнула его Клеа.
Мейсон резко вскинул голову, и Гвен успела заметить, каким жестким внезапно стало его лицо. Клеа немедленно заткнулась.
– Но что могло бы по-настоящему помочь, – добавил Мейсон, – так это встреча с самой Скарлет. Я хотел бы написать статью о ней, чисто дилетантскую, разумеется. – Он униженно рассмеялся.
«Статью?! Только не это!»
– Ты не знаешь, как ее найти?
«Наверху. Шарит в вещах твоей любовницы».
– Насколько мне известно, она мертва, – сообщила Гвен.
– Но она была так молода, – запротестовал Мейсон. – Совсем девочка. Как же это случилось?
Гвен вспомнила тот день, семнадцать лет назад, когда Тильда швырнула в Тони последним холстом и ушла из дома.
– Ее убили. Один бесчувственный сукин сын. – Она дружески улыбнулась Мейсону. – И я понятия не имею, что было потом.
– Поразительная история, – прошептал Мейсон, подавшись вперед.
– Вовсе нет, если только вы не Гомер или Скарлет, – отмахнулась Гвен, жадно взирая на принесенный Томасом чиз-кейк. – Тогда это просто гнусь и подлость. О, шоколадный! Мой любимый.
Клеа едва сдерживала презрительную усмешку, пока Гвен увлеченно поедала десерт, от души надеясь, что в последний раз слышит о Гомере и Скарлет Ходж.
– Так когда я могу прийти в галерею и поговорить с тобой о Скарлет? – допытывался Мейсон.
– Превосходный творожный торт, – похвалила Гвен, продолжая жевать.
Дэви, приготовившийся к сражению с Клеа, был приятно удивлен, упав на что-то мягкое и теплое.
«Определенно не Клеа», – решил он, в полной темноте прижимая ее к ковру и одновременно пытаясь урезонить. Заставить прислушаться к нему. Прекрасный пример мужского контроля в действии… пока она не укусила его. Он конвульсивно отдернул ладонь, успев проглотить всполошенный вопль, и с трудом подавил желание врезать ей как следует. Кулачная драка в данный момент была несколько неуместна, особенно если противник дерется нечестно.
– Вы не забыли сделать прививку от бешенства? – шепнул он, потирая руку.
Она продолжала лежать под ним, задыхаясь, слепо шаря в кармане. Козырек бейсболки скрывал ее лицо. До него донеслось странное шипение, затем он услышал прерывистый вздох. Дэви приподнялся, собираясь посмотреть, что с ней.
– Только коснись меня, и я закричу, – яростно процедила незнакомка.
– Не закричишь, – шепотом заверил он. – Если бы хотели, давно бы закричала.
Она со свистом втянула в себя воздух и резко оттолкнулась от пола, сумев отшвырнуть Дэви. Тот, прежде чем вскочить, едва успел поймать ее за рукав.
– Полегче, – прошептал он. – Я еще не могу тебя отпустить. Не время…
– А мне плевать, – шепнула она в ответ, стараясь выдернуть рукав. – Отпусти. Мне нужно убираться отсюда.
– Нет. – Дэви притянул ее ближе и уловил ноздрями запах духов. Что-то сладкое. – Мысль о том, как ты на свободе обсуждаешь случившееся с копами, почему-то не греет меня.
– Послушайте, вы, идиот, – чуть повысила она голос. – Я не знаю, ни кто вы, ни как выглядите. Что, интересно, я могу о вас рассказать?!
– Разумное замечание.
Дэви подтащил ее к окну и отодвинул штору, чтобы впустить немного света. При этом сам он предусмотрительно оставался в тени, не давая ей себя разглядеть.
– Эй! – запротестовала она, кутаясь в просторную куртку восточного покроя, застегнутую до самого горла. Странно светлые глаза сверкали за стеклами шестиугольных очков, придававших ей некоторое сходство с жуком. – Вы спятили? – прошипела она, теперь вырываясь с такой силой, что ему пришлось отпустить ее руку из страха нанести какое-нибудь увечье. – Что, если там кто-то есть?!
– Куда это вы так вырядились? – насмешливо осведомился он. – На китайский бейсбол?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48