– Эндрю голубой. А Джефф – классный парень, – запротестовала Тильда.
– Разве Эндрю не знал этого до того, как женился на Ив?
– Говорит, что нет. Он считает, что Господь таким способом прислал на землю Надин. – Тильда вынула карточку из последнего ящика и, осторожно опустив Стива на пол, встала. – Здесь больше ничего нет. Нужно идти вниз. Вас я не приглашаю, так что можете оставаться здесь.
– Расскажи об этой картине, – неожиданно попросил Дэви. – Почему ее нужно украсть?
– Вам об этом знать необязательно, – процедила Тильда, глядя мимо него.
– Еще как обязательно, – заверил Дэви, хватая ее за руку. – Мне требуется информация. Кто ее нарисовал?
Набрав в грудь побольше воздуха, Тильда пригвоздила его к месту беспощадным взглядом.
– Ну и что? – как ни в чем не бывало осведомился он.
– Знаете, – сухо объяснила она, – найдется немало людей, боящихся встать мне поперек дороги.
– Как жаль, что здесь таковых не имеется, – расстроился Дэви. – Так кто ее нарисовал?
– Скарлет Ходж, – вздохнула Тильда.
Сбитый с толку Дэви даже рот раскрыл:
– Это кто же назвал беспомощного ребенка «Скарлет Ходж»?!
Тильда вырвала у него руку.
– Но Гвенни, разумеется, назвала тебя Матильдой, – задумчиво заключил он.
– Меня назвал Матильдой отец. В честь моей бабушки, так что могли бы выказать некоторое уважение к его воле.
– Угу, как же, как же. А второе имя?
– Вероника. – Не услышав ожидаемых комментариев, Тильда добавила: – В честь Ронни Спектор. «Будь моей малышкой».
– Примите мои соболезнования, – поклонился Дэви.
– Я чудом избежала участи носить гордое имя Артемизии Дион. Так что можете держать свои соболезнования при себе, – отмахнулась Тильда.
– О’кей, – согласился Дэви. – Итак, Скарлет их нарисовала, а Клеа купила одну. Откуда взялась другая?
Тильда пожала плечами.
– Полагаю, была у Мейсона Фиппса.
– Значит, одну мы вернули, – констатировал он, видя, как она напряглась. – Бетти, ты охотишься за вещами, которые тебе не принадлежат. А это дурно.
Тильда не мигая смотрела на него. Ситуацию несколько разрядила Гвен.
– Все устроено. Они будут в восемь. Мейсон сгорает от нетерпения. – В отличие от Мейсона Гвен явно не испытывала нетерпения. – Ты вынула карточки? – поинтересовалась она у дочери.
– Иду за ними, – так же напряженно ответила Тильда. Обе казались на редкость несчастными.
– Не привыкли к преступной жизни, верно, девочки? – усмехнулся Дэви.
– Господи, конечно, нет, – вздохнула Гвен и снова направилась в галерею.
– Вы тоже можете идти, – разрешила Тильда, и Дэви подумал, не заняться ли ему прямо сейчас разведенной Ив. Но тут свет снова упал на сумасшедшие голубые глаза Тильды, и она показалась ему упрямой, невыносимой, раздражающей – и бесконечно более интересной, чем Ив, если, разумеется, он сможет удержать ее от членовредительства. К тому же Дэви уже знал, как она умеет целоваться.
– Итак, – сказал он, соскальзывая по двери, чтобы сесть на пол, – поговори со мной, Матильда Вероника. Расскажи мне все без утайки.
Клеа сидела за туалетным столиком, исходя злобой. Злобой, порожденной страхом и паникой. Мейсон потерял голову от этой жуткой особы Гуднайт!
Будь Гвен двадцать, это еще было бы понятно.
Клеа посмотрелась в зеркало. Сорок пять лет неусыпных забот о собственном теле не могли сделать ее двадцатилетней. Страшно подумать, с какой легкостью она промотала, вернее, пустила по ветру свою юность. Немало богатых людей пытались ее заполучить, но Клеа взбрело в голову стать актрисой. Ей хотелось показать всему миру, что она тоже что-то собой представляет.
Но проблема в том, что для этого нужны деньги, деньги и еще раз деньги.
– У тебя почти не остается времени, – в бешенстве прошипела она своему отражению. – Ты никогда не умела выбрать правильно, и теперь часики тикают. Делай же что-нибудь, глупая сука!
Она не заметила, как нахмурилась от презрения к себе. А вот этого делать не стоит! Это прибавляет ей добрый десяток лет.
Клеа разгладила лоб, стирая гнев, а когда гнев испарился, осталась только паника.
«Нет!»
Клеа выпрямилась и улыбнулась себе. В конце концов, ее соперница – не двадцатилетняя девчушка, а Гвен. Старуха Гвен. Так, может, дело не в женщине, а в галерее? А в таком случае почему бы не купить эту чертову галерею? Ох уж эти мужчины! Ни грамма мозгов!
Тут зазвонил телефон, и она подняла трубку, готовая изуродовать любого звонившего просто из принципа!
– Клеа! – проблеял Рональд. – Дорогая!
«Дорогая! Черта лысого!»
– Скажи, что Дэви Демпси сейчас на пути в Тибет, – процедила она сквозь зубы.
– Почему в Тибет? – не понял Рональд.
– Ты должен был избавиться от него. Ты снова меня подводишь, Рональд.
– Но я не знаю, где он, – в панике заверещал Рональд. – Не беспокойся, все в порядке! Я потолковал кое с кем…
– Не желаю, чтобы ты толковал кое с кем, – перебила Клеа. – Я хочу, чтобы ты раз и навсегда покончил с ним. И не июни, пока не уберешь его с дороги.
– Но я… – начал Рональд.
Клеа бросила трубку, испытывая поистине свирепую радость оттого, что может сделать это столь вызывающе. Телефоны, в которых приходится нажимать кнопку, чтобы отключиться, долго не продержатся. Людям нужны рычаги, чтобы с размаха швырять на них трубку. Чтобы давать понять дуракам, когда они зарываются. Дуракам вроде Рональда.
Глаза Клеа зловеще сузились.
И Гвен Гуднайт.
Ей нужно предусмотреть все случайности.
Задумчиво постукивая ногой по полу, Клеа подняла трубку и набрала номер.
– Рональд? – спросила она уже куда мягче. – Прости, просто меня очень тревожит Дэви. – Рональд успокаивающе закудахтал в трубку, и Клеа нетерпеливо поморщилась. Ничего не поделаешь, приходится терпеть этого болвана! – Послушай, ты можешь помочь мне другим способом. Ты всех знаешь, всюду бываешь. Будь лапочкой, узнай все, что сможешь о Гвен Гуднайт и «Гуднайт гэлери». Особенно о Гвен Гуднайт. – Рональд из кожи вон лез от усилий заверить ее в своей преданности, что-то безостановочно лопоча. – Сделаешь? О, спасибо, дорогой. Буду думать о тебе.
Повесив трубку, она улыбнулась: «Он наверняка что-нибудь нароет».
Одно в Рональде хорошо: он свое дело знает, да и исполнитель он прекрасный.
Клеа мельком увидела себя в зеркале. Опять эта хмурая физиономия. Она выглядит на все сорок!
Лицо на миг исказилось паникой.
Нет, она не стареет! Пока еще нет! У нее нет денег, она не хочет быть одинокой и бедной…
Клеа глубоко вздохнула и, улыбаясь, взглянула в зеркало снова. Оттуда на нее смотрел ангел.
– Больше так не делай, – сказала Клеа зеркалу и подошла к шкафу, чтобы отыскать нечто такое, что заставит Мейсона забыть о галереях вообще и о Гвен Гуднайт в частности.
Тильда устремила мрачный взор на Дэви, преспокойно преграждавшему ей путь к бегству. Ничего не скажешь, он чертовски хорош для вора-шпиона.
– Я не желаю говорить с вами. Пропустите.
Дэви только ухмыльнулся:
– Итак, Матильда, признайся: папочка мошенничал по малости?
– Да как вы смеете?! – Тильда гордо выпрямилась, изобразив на лице что-то, что, как она надеялась, сойдет за негодование. – Послушайте, вы, у моего отца была безупречная репутация. Как и у всего нашего рода на протяжении многих поколений! Мы Гуднайты!
– Рад за вас, – пробормотал Дэви несколько растерянно. Похоже, ей впервые удалось пробить брешь в его защите.
Подошедший Стив обнюхал его. Дэви подхватил песика, усадил себе на колени и загородился им, как щитом.
– Он имел привычку предупреждать людей насчет определенных картин, – продолжала Тильда, которая, похоже, уже не могла остановиться. – Советовал подождать, получить более надежные свидетельства, документы…
Она прикусила язык, заметив, как насторожился Дэви.
– Документы? Каким же образом он убеждался в подлинности картины?
– Он прослеживал ее происхождение, – объяснила Тильда фальшиво-праведным тоном. – Узнавал, кому и когда она впервые была продана, переписывался с бывшими владельцами. Он…
– Значит, он доверялся огромному количеству людей, – хмыкнул Дэви, поглаживая Стива. – Все, в чем он нуждался, это один-единственный мошенник в длинной цепочке. Только художник может знать наверняка, чья это картина.
– Даже художнику нельзя доверять! – презрительно фыркнула Тильда. – Часто Пикассо приносили его же картины для подтверждения подлинности, и если они ему не нравились, он отрицал авторство, хотя сам же их написал. Если же их написал кто-то другой, но они ему нравились…
– Он признавал авторство, – закончил Дэви. – Что же, весьма разумно.
– Зато нечестно, – возразила Тильда с видом оскорбленной добродетели.
– Но есть и другие способы узнать наверняка. Наука. Химический анализ.
– Видите ли, – осторожно объяснила Тильда, – хороший подделыватель все предусмотрит. Смоет краску со старого холста, смешает с собственными красками. Конечно, можно поймать их на микроэлементах, но это требует времени. Если люди не торопятся и дождутся результатов анализа, можно вовремя отказаться от покупки и сохранить деньги. Но когда картина уже куплена, даже если свидетельства окажутся неутешительными…
– Владельцы ничего не желают слышать.
– Верно, – удивленно протянула Тильда. – Вы знаете об этом?
– Люди не любят выглядеть дураками. Поэтому предпочтут поверить мошеннику, чем разыскивать парня, который их надул.
– Мне их не жаль, – пожала плечами Тильда. – Если они действительно влюбились в картину с первого взгляда, какая разница, настоящая она, фальшивка или подделка? А если она им не нравилась, не стоило ее покупать.
– Следовательно, они заслужили свою участь. Я уже где-то слышал нечто подобное, – кивнул Дэви.
Тильда резко вскинула голову.
– Нет! Никто не заслуживает надувательства.
– Ты сказала «фальшивка или подделка», – вспомнил Дэви. – Я думал, это одно и то же.
Тильда поморщилась, пытаясь придумать, как ей избавиться от этого назойливого типа.
– Фальшивка порочна с самого начала. Подделка – нечто такое, что начинается как честное предприятие, но потом кто-то, с порочными целями, выдает ее за нечто совершенно иное. А теперь мне пора идти.
– Ты много знаешь обо всех этих штучках.
Улыбка Дэви была искренней и открытой. Явная фальшивка.
– Семейный бизнес. Никто не понимает, почему в этом бизнесе мошенникам удается работать лучше, чем порядочным людям. Но мне действительно пора идти.
– А самый выдающийся мошенник? – допытывался Дэви, не двигаясь с места. – Тот, кого нельзя поймать?
– Собираетесь заняться подделкой картин?
– Меня интересует фальшивка, которую нельзя распознать. Скажи, и я тебя отпущу.
– Это не фальшивка, Подделка. Современная подделка. – И, заметив непонимающий взгляд Дэви, пояснила: – Подделка, созданная в то время, когда жил и работал автор оригинала.
– А если у вас нет предка, занимавшегося подделками и оставившего вам свои работы? Что тогда? Запасной вариант?
– Был один такой парень. Бригидо Лара. Он подделал целую цивилизацию, – вздохнула Тильда.
– Мой человек, – ухмыльнулся Дэви.
– Совершенно верно, вы с ним очень похожи. Ни моральных принципов, ни страха.
– Так что он сделал?
Тильда колебалась, и Дэви демонстративно сложил руки на груди.
Она снова вздохнула, надеясь его устыдить.
– Видите ли, когда в восьмидесятых вошла в моду керамика доколумбовой эпохи, он стал делать поразительно красивые вещи, а потом распустил слух, что они добыты у недавно обнаруженного племени южноамериканских индейцев и что он – главный и единственный специалист по искусству и быту этого самого племени.
– Да, это впечатляет, – заверил Дэви. – И как же его поймали?
– Не поймали, – мрачно буркнула Тильда. – Сумел как-то вывернуться.
– И все же многие наверняка ему не поверили.
– Керамика была действительно необыкновенной. Не поверите, но Лара действительно стал экспертом по подделкам доколумбовой эпохи. Старая истина: вор вора скорее поймает.
– Трудно поверить, – пробормотал Дэви, отводя взгляд.
– У моего отца была одна из подделок Лары, но его кто-то уговорил продать ее.
– И он, разумеется, предупредил покупателя.
– Разумеется, – промямлила Тильда, снова настораживаясь.
– А что же в таком случае крадем мы? – поинтересовался Дэви, пристально взглянув на нее. – Фальшивку или подделку? – Тильда съежилась, но Дэви покачал головой. – Послушай, бэби, это либо то, либо другое, иначе ты не рвалась бы заполучить ее обратно.
– Картины Скарлет настоящие. А что намереваетесь украсть вы? – попыталась увильнуть Тильда.
– Сейчас речь не обо мне.
– Именно о вас. Если только не захотите согласиться, что ни одному из нас нет дела до планов другого.
– Может, поговорим об этом позже?
Он стал подниматься, и Стив, спрыгнув с его коленей, последовал за Тильдой.
– А может, и нет, – бросила она на ходу. – Для нас не может быть никакого «позже». Как только мы вернемся, вы немедленно уберетесь отсюда. Желаю хорошо провести время в Австралии.
И с этим напутствием она распахнула дверь, без всяких угрызений совести ударив его створкой по спине.
Дэви оставалось только наблюдать, как Тильда открыла дверь подвала и вместе со Стивом исчезла внутри, ловким маневром не дав ему последовать за ними. Запертый подвал. Очевидно, у Гуднайтов имеются свои секреты.
Дэви немного поразмыслил, можно ли извлечь из этого выгоду, и решил, что какие бы проблемы Тильды ни таились внизу, ему до них нет дела. Пусть все остается как есть. Сейчас гораздо важнее плотно поужинать. С его везением он может еще до полуночи оказаться в тюрьме. Так что, пока не поздно, стоит воспользоваться возможностью посетить один из дорогих ресторанов Джермен-Виллидж.
В половине восьмого он вернулся и оставил дверь комнаты чуть приоткрытой, чтобы услышать шаги Тильды, затем включил сотовый и снова позвонил Саймону. Ответа по-прежнему не было, поэтому он оставил сообщение с просьбой переслать срочной почтой полторы тысячи долларов на имя Гвен. Странно, где это шатается Саймон? Наверняка обхаживает очередную брюнетку.
И, поскольку была пятница, Дэви привычно набрал номер сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48