Примаков:

«Мы с нашим тогдашним послом в Багдаде В.В. Посувалюком, Р.В. Маркаряном, С.В. Кирпиченко, придя на встречу с Саддамом, были удивлены, увидев его в окружении всех членов Совета революционного командования Ирака.
- Я хочу, чтобы ты видел, - сказал он в ответ на мой недоуменный вопрос, - что среди иракского руководства есть не только ястребы, но и голуби.
На мою реплику о том, что предпочел бы иметь дело только с голубями, отреагировал вице-президент Рамадан:
- Тогда придется нам всем уйти отсюда, оставив вас наедине с нашим любимым лидером.
Саддам, казалось, был удовлетворен таким началом разговора. Но заявил о готовности вывести войска из Кувейта только во время моей третьей поездки в Багдад. Саддам все время запаздывал - так получилось и тогда».
Несмотря на все усилия ООН и некоторых стран, принявших на себя посреднические функции в ближневосточном конфликте, кризис углублялся и ситуация становилась тупиковой. За неполных четыре месяца, прошедших с момента вторжения Ирака в Кувейт, Совет Безопасности принял одиннадцать резолюций, но С. Хусейн по-прежнему игнорировал мнение мирового сообщества. Когда стало ясно, что добровольно Ирак не покинет Кувейт, 29 ноября 1990 г. была принята двенадцатая по счету резолюция под номером 678. В ней объявлялось, если Ирак до 15 января 1991 г. полностью не выполнит предыдущие резолюции ООН, то Совет Безопасности будет вынужден «использовать все необходимые средства с тем, чтобы поддержать и выполнить резолюцию 660».
Это был ультиматум мирового сообщества Саддаму Хусейну и одновременно предупреждение о готовности применить в полном объеме военную силу против Ирака. Полтора месяца до провозглашенного в резолюции срока объявлялись «паузой доброй воли». Это был последний шанс Саддама.
Со второй половины декабря 1990 г. шансов на мирное урегулирование кризиса в Персидском заливе практически уже не оставалось. В своих выступлениях в Багдаде, в интервью журналистам С. Хусейн заявлял о неизменности политики Ирака в отношении Кувейта. Более того, иракский лидер настойчиво пытался использовать антиизраильские настроения в арабском мире, завоевать союзников из числа других стран Ближнего Востока. Он предупредил, что в случае войны Тель-Авив будет первой целью иракских войск.
В первых числах января 1991 г. С. Хусейн собрал высших чиновников и военачальников на специальное совещание в Багдад. Иракский диктатор прочитал целую лекцию своим соратникам о том, «насколько судьба Ирака важнее, чем судьба Кувейта». В конце своего выступления Хусейн потребовал от слушателей советов и рекомендаций, что делать в сложившихся условиях. Президент Ирака ждал предложений до 15 января. Такое поведение Саддама Хусейна, привыкшего принимать все решения единолично, вызвало удивление у приглашенных на совещание. Обращение за советом к ним было расценено как желание багдадского диктатора услышать совет уйти из Кувейта. С. Хусейну, казалось, нужно было снять с себя моральный груз ответственности за капитулянтское решение.
Однако вскоре после этого знаменательного совещания Багдад получил сообщение из Москвы, в котором М. Горбачев информировал Хусейна о предложении США провести встречу между Бейкером и Азизом. Эта информация вдохновила иракского президента. Американское предложение, направленное исключительно на формирование образа Вашингтона как миротворца в глазах мирового общественного мнения, Багдад интерпретировал как признак слабости США. Саддам Хусейн уверовал в свои силы и в правоту своего дела.
9 января 1991 г. в Женеве состоялась встреча госсекретаря США Дж. Бейкера и министра иностранных дел Ирака Т. Азиза. Иракской стороне было передано письмо Дж. Буша С. Хусейну с требованием покинуть территорию Кувейта до 15 января. Это было неожиданным для Азиза, он ожидал увидеть в послании Вашингтона совсем другое.
Прочитав письмо, Азиз заявил: «Я не могу принять письмо. Оно полно угроз и написано на языке, который неприемлем в общении между главами государств».
Бейкер в ответ на пассаж иракского министра заявил, что Ирак сделал огромную ошибку, вторгнувшись в Кувейт, и не должен делать еще одной ошибки теперь. «Вопрос стоит только так, - сказал Бейкер, - покинете ли вы Кувейт добровольно, или вас заставят это сделать силой». Американский посланник пытался убедить иракскую сторону в необходимости немедленно принять условия резолюций ООН и покинуть Кувейт, в противном случае Ирак «окажется перед лицом такой войны, которую он даже себе не представляет. Технологическое превосходство США будет направлено на уничтожение самой возможности Багдада руководить своими войсками». Бейкер пообещал, что в войне «не будет пауз перемирия, чтобы перевести дыхание», что «это не будет второй Вьетнам» и что война «будет вестись быстро и решительно до победного конца».
Ответ Азиза на американские доводы был не лишен пафоса: «Моему младшему сыну сейчас 11 лет. Его жизненный опыт связан с войной, с ожиданием иранских воздушных налетов и ракетных ударов. Поэтому война не является чем-то чуждым для нас». Далее иракский министр изложил свое видение перспектив войны: «Вы - держава, которая располагает мощным вооружением. У вас свои оценки эффективности этих вооружений. У вас свои планы, и вы уверены, что если начнете войну с Ираком, вы победите и раздавите нас. Мы убеждены в обратном. Я искренне и без преувеличений заявляю вам, что 19 миллионов иракцев, включая иракское руководство, убеждены в том, что если война с вами возникнет, мы победим».
Переговоры длились шесть часов, но закончились безрезультатно: стороны не смогли найти общий язык.
Переговоры в Женеве Дж. Буш назвал «последней попыткой пройти еще одну милю во имя мира». Немедленно после окончания переговоров в Женеве Дж. Буш выступил перед журналистами у себя в Белом доме. Он был крайне разочарован и в определенном смысле обижен: Т. Азиз отказался даже принять послание американского президента иракскому лидеру. Это была пощечина Вашингтону. В ответ Буш, стараясь «сохранить лицо», отметил: «Я послал госсекретаря Дж. Бейкера в Женеву не для того, чтобы вести переговоры, а для поддержания контактов; я хотел бы, чтобы иракские лидеры знали, насколько серьезно мы настроены в том, чтобы иракские войска покинули Кувейт без всяких условий и задержек».
В заключение своего короткого обращения к прессе Дж. Буш заявил, что он «еще не отказался от мирного разрешения конфликта», что «еще не поздно» предпринять шаги к миру. Однако сделать это должен Саддам Хусейн. Американский президент проинформировал о своих постоянных телефонных контактах с главами государств-союзников по коалиции. О Советском Союзе он не обмолвился ни словом, равно как и высокопоставленные представители США и Ирака на переговорах в Женеве.
Ирак воспринял итоги женевской встречи по-другому. Принимавший в ней участие брат Саддама Хусейна - Барзан Такрити - позвонил в Багдад и сказал: «Американцы не хотят воевать. Они хотят „заболтать“ дело. Они слабы». Саддам услышал то, что он хотел услышать, и поверил в сказанное. Это было крупнейшей стратегической ошибкой С. Хусейна.
Буквально накануне войны, в январе 1991 г., иракский президент в одной из своих речей заявил: «Американцы придут сюда, чтобы продемонстрировать акробатические трюки, подобные тем, что показывают в фильмах о Рэмбо. Но здесь они столкнутся в реальной обстановке с народом, который будет сражаться с ними. Мы - народ, который имеет восьмилетний опыт ведения войны, опыт боевых действий».
Накануне истечения срока ультиматума Совета Безопасности ООН С. Хусейн посетил части иракской армии, развернутые на границе с Саудовской Аравией, и заявил о «полной уверенности в победе».
15 января 1991 г. стало последним мирным днем в регионе Персидского залива. Ирак не выполнил требований резолюции Совета Безопасности ООН 678, применение силы в отношении него становилось законным с точки зрения международного права.
К этому времени в зоне Персидского залива была создана мощнейшая группировка многонациональных сил общей численностью 680 тысяч человек, из которых 415 тысяч являлись американскими военнослужащими. Им противостояли 545 тысяч иракских солдат, успевших к тому времени «закопаться в землю», создать мощную систему обороны вдоль всей границы с Саудовской Аравией.
Война была неизбежна, вопрос заключался лишь в том, когда грянут первые залпы. Решение должен был принять президент США Дж. Буш.
15 января 1991 г. в 11.00 после совещания со своими советниками в Овальном кабинете Белого дома Дж. Буш подписал директиву, санкционирующую удар по Ираку в 2.30 ночи 17 января, «если на последней минуте не будет дипломатического прорыва».
В конце следующего дня конгресс США и послы союзных государств узнали о принятом решении. Одним из последних проинформирован был Советский Союз. Госсекретарь США Дж. Бейкер позвонил в Москву новому советскому министру иностранных дел А. Бессмертных примерно за час до нанесения удара. Немедленно это известие было доведено до Президента СССР М. Горбачева.
Советский лидер позвонил американскому президенту и предложил предпринять дополнительные шаги - через прямой контакт с Саддамом Хусейном добиться безотлагательного объявления им о выводе войск из Кувейта. Несмотря на явную бесперспективность такого шага, американский лидер, более в угоду общественному мнению, чем реально желая мирного разрешения кризиса, вынужден был согласиться с советской инициативой.
Подготовленное от имени М. Горбачева послание было немедленно передано в Багдад, а советский посол получил задачу передать его С. Хусейну. Однако эти действия были напрасными. Советский посол не смог получить доступ к президенту Ирака и был вынужден передать послание министру иностранных дел Азизу уже в бункере, когда американский удар стал реальностью. Воздушная война против Багдада началась.
Ответный ход Вашингтона
17 января 1991 г. в полночь по Гринвичу, когда в Багдаде было около 3 часов ночи, военная машина многонациональных сил была приведена в действие. Мощным авиационным и ракетным ударам подверглись иракские военные и экономические объекты, узлы коммуникаций, центры по производству ядерного, химического и биологического оружия, пусковые установки ракет класса «земля-земля». Операция «Щит пустыни» американских вооруженных сил переросла в операцию «Буря в пустыне».
Первый удар многонациональных сил производился в два эшелона. Крылатые ракеты морского базирования «Томагавк» были запущены с американских боевых кораблей в Персидском заливе с дальности 1100 км. Главными целями для 14 ракет стали ядерные, химические и бактериологические центры Ирака. Одновременно с ними взмыли в воздух 27 истребителей-»невидимок» F-117, созданных на основе технологии «Стеле». Вслед за этим бомбардировщики с больших высот и дальних дистанций ударили крылатыми ракетами по артиллерийским и ракетным средствам ПВО Ирака, его аэропортам и авиационным базам.
Во втором эшелоне первого авиационно-ракетного удара приняли участие бомбардировщики и истребители-бомбардировщики многонациональных ВВС.
К вечеру первого дня войны авиация союзников совершила 1300 самолето-вылетов, при этом ее потери составили всего два самолета. К исходу четвертых суток войны, 20 января, авиация многонациональных сил совершила 4 тысячи самолето-вылетов, потеряв в обшей сложности 10 самолетов, из которых 6 были американскими.
В ответ на американские авиационные и ракетные удары в ночь с 17 на 18 января Ирак нанес удар по Израилю ракетами «Скад» класса «земля-земля», выполнив тем самым свою угрозу в отношении этого государства. В последующие дни ракетные удары со стороны Ирака наносились не только по Израилю, но и по соседней Саудовской Аравии. Мобильные пусковые установки передвигались от одного укрытия к другому, поэтому американской разведке было трудно засечь их. За первую неделю войны Ирак выпустил 25 ракет, за вторую - 18 и за первую половину третьей недели - 4 ракеты.
Что же представляли собой иракские «Скады»?
Ракета «Скад - Б» - это модернизированный вариант советской жидкостной ракеты Р-300, принятый на вооружение в нашей армии еще в 1962 г. Эти ракеты были созданы советскими специалистами на основе технологии фашистских ракет «Фау-2» и предназначались для поражения целей на дальности до 300 км. Вес фугасной боеголовки 700 кг. В начале 80-х гг. в СССР на вооружение были приняты новые ракеты Р-400 (по западной классификации SS-23), а партию Р-300 - по разным оценкам, от 500 до 800 единиц - Советский Союз продал Ираку. На их базе при научной и технической помощи Великобритании, Франции, Германии, Италии и Бразилии (но не СССР!) Багдад создал ракеты «Аль-Хусейн» с дальностью пуска 625 км и «Аль-Аббас» с дальностью 870 км. Теперь новые иракские ракеты могли поражать цели практически в любой точке Ближнего Востока, правда, точность попадания значительно снизилась: круговое вероятное отклонение составило 1,5-2 км. Из-за большой разрушительной силы при низком технологическом уровне западные специалисты метко окрестили эти иракские ракеты «опасными динозаврами».
Уже 17 января, когда первые самолеты и крылатые ракеты США устремились к целям в Ираке и оккупированном Кувейте, началась крупномасштабная переброска американских войск вдоль саудовско-кувейтской границы из приморских районов на запад. Иракская сторона не ожидала таких действий. Отсутствие у Багдада авиационной и технической разведки позволило американцам скрытно осуществить стратегическую переброску войск на западный участок фронта, где иракцы их не ожидали.
Ко второй декаде февраля 1991 г. американские войска и части других стран антииракской коалиции были полностью готовы начать наземные боевые действия для достижения окончательной победы в войне.
Именно в эти дни Советский Союз предпринял последнюю акцию по мирному разрешению кризиса. Советский министр иностранных дел А. Бессмертных встретился со своим иракским коллегой Т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120