– Как ты думаешь, он сможет вернуться самостоятельно, без пилота? – спросила я.
– Трудно сказать, – ответил Эльтор.
Мне хотелось хоть как-нибудь утешить Эльтора, больно было видеть выражение муки на его лице. Однако после того как Джаг вернул нас обоих к жизни, Эльтор оставался каким-то отстраненным и замкнутым.
– Джаг был прав, – сказала я. – Здесь мы будем в большей безопасности. И ты, и я.
– Ему нужен пилот.
Похоже, Эльтор так и не смог примириться с тем, что его друг и товарищ теперь летает один.
Внезапно до меня донесся какой-то грохот. Когда я окончательно пришла в себя, стало ясно, что дрожит земля. Мне тут же вспомнилось то давнее утро в Чиапасе, когда произошло землетрясение. Когда оно закончилось, мои дядя и тетя были мертвы, наш дом разрушен, наши овцы пропали, наш урожай погиб.
Рокот сделался еще громче. Теперь сотрясалась вся пустыня. В воздух взвивалась пыль. Казалось, гром исходит от самой земли. Я шагнула ближе к Эльтору, но стоило мне прикоснуться к его руке, как он весь напрягся. Я тотчас опустила руку. Он старательно избегал моего взгляда, не сводя глаз с линии горизонта.
На фоне малинового неба неожиданно появились странные силуэты. Их были сотни – причудливые видения, возникшие из-за линии горизонта. Со стороны заходящего солнца в нашем направлении двигались, волна за волной, орды загадочных всадников.
– Уходим, – шепнула я мужу.
– Это друзья, – отозвался Эльтор. – Абаджи.
– Ваши старинные телохранители?
Он кивнул, по-прежнему не сводя глаз с всадников. Они мчались к нам, взметая клубы пыли.
– Если это телохранители, – сказала я, – то где они были, когда Джаг высадил нас здесь?
Эльтор продолжал смотреть на летящих к нам всадников.
– Абадж Такалик контролируют наземные, орбитальные и межпланетные оборонительные системы. В освоенном людьми космическом пространстве они обладают самыми мощными оборонительными комплексами. – Пыль теперь клубилась у наших ног. Всадники были уже совсем близко. – Не имеет никакого значения, в каком месте планеты мы находимся. Они защищают нас с той самой секунды, как мы оказались в этой звездной системе. – Он указал на всадников. – Сейчас ты увидишь традиционный ритуал.
Перед нами возникли высокие фигуры конных телохранителей Рубиновой Династии. Длинные полосы ткани, свисавшие с их головных уборов, громко хлопали на ветру.
На расстоянии их скакуны напомйили мне тираннозавров, однако при близком рассмотрении стали заметны отличия. Животные эти были около девяти футов ростом в холке и передвигались скачками, отталкиваясь от земли мощными задними ногами. Покрытые чешуей передние лапы были длиннее, чем у земных первоящеров, и время от времени животные могли переходить на галоп, используя одновременно все четыре конечности. В свете умирающего дня шкура этих диковинных зверей отливала оттенками золота, небесной лазури и зеленью бутылочного стекла.
Всадники были все до единого стройными и высокими – более семи футов ростом. Их лица скрывали платки, оставляя для обозрения только глаза и защищая нос и рот от песков пустыни. За спиной у абаджей развевались черные плащи, открывая взгляду живописные – золотистые, красные, зеленые и пурпурные – одеяния. В сгущающихся малиновых сумерках абаджи приближались к нам шеренга за шеренгой, словно намереваясь растоптать нас.
Похожие на динозавров скакуны замерли одновременно – самые ближние менее чем в пятидесяти ярдах от нас. Внезапно стало совсем тихо, и было слышно, как у нас в волосах шуршит ветер, приятно овевая кожу. Тишину лишь изредка нарушало либо негромкое фырканье, либо скрип песка, когда диковинные звери переступали с ноги на ногу. Крикни кто-нибудь от самого горизонта, и мы бы наверняка услышали.
Один из всадников соскочил на землю. Он снял с лица платок, и его концы тотчас затрепетали на ветру. Увязая в песке, абадж поспешил к нам. Я узнала его: знакомые черты лица, орлиный нос, темные глаза. Ростом он был гораздо выше мужчин народа майя – пожалуй, единственное различие. Даже я с моим миниатюрным носиком меньше похожа на представительницу этого древнего народа, чем он. Пусть нас разделяли огромные расстояния и многие тысячелетия, я ощутила несомненное родство. Наверное, это был голос крови.
Абадж остановился перед Эльтором, возвышаясь над ним на целую голову, и опустился на одно колено в почтительном поклоне. Эльтор прикоснулся к его плечу и заговорил на иотическом. Этот язык я почти понимала.
Встав, всадник что-то нараспев ответил низким басовитым голосом. Его речь звучала ритмичным речитативом, в ней угадывалась некая ритуальная торжественность. Тогда мне казалось, что Абадж говорит на каком-то неведомом мне диалекте иотического языка, который было гораздо труднее понять. Эльтора я понимала лучше, но только потому, что мы уже успели привыкнуть друг к другу. Из слов незнакомца я поняла только то, что его зовут Узан. Лишь позднее мне стало известно, что Узан – это титул вождя абаджей. Даже будь у него собственное имя, он все равно нам его не назвал.
Узан вытащил из ножен на поясе меч – длинную сверкающую полоску стали с искривленным концом. По форме он напоминал кортик, который носил Эльтор, но этот клинок был цельным алмазно-металлическим кристаллом. Выращенный нанороботами атом за атомом, он был острым как бритва. Узан поднял клинок над головой, и тот ярко засверкал в лучах заходящего солнца.
Затем он почтительно протянул его Эльтору. Прежде чем я успела произнести хотя бы слово протеста, клинок, подняв фонтанчик песка, вонзился в землю в одном дюйме справа от ног Эльтора.
Эльтор даже не дрогнул. Узан снова занес клинок, и в ту секунду, когда он опустил его, моей щеки коснулось дуновение ветра. Я изо всех сил старалась стоять тихо. Сердце бешено колотилось в груди. Острие клинка вонзилось в землю между мною и Эльтором, и я ощутила песчинки у себя на лице.
Затем Узан повернулся к своим воинам и воздел вверх меч. В ответ те как по команде обнажили свои клинки, в ритуальном салюте вскинув острие к загоравшимся на небе звездам. Узан опустил меч, и абаджи все как один опустили свои. Уму непостижимо, как только им удавалось проделывать все эти движения с ювелирной точностью.
Эльтор взял меня под руку, и мы зашагали вслед за Узаном. Сумерки сгущались, и становилось все труднее различать окружавший нас мир. Откуда-то из тени возник человек, он вел за собой скакуна – одного, без всадника. Диковинный зверь показался мне великаном, его передние конечности с когтями были вдвое длиннее моих рук. Такому ничего не стоит разорвать на куски взрослого человека.
Эльтор же привычным жестом погладил его по боку. В ответ на его ласку животное послушно опустилось на землю, подобно верблюду подобрав под себя передние и задние ноги. От него исходил запах песка и мускуса, а дыхание отдавало острым и горьковатым ароматом лимона. Голова чудовища оказалась так близко ко мне, что я смогла разглядеть отдельные чешуйки на его морде – голубые ромбики с зеленой каймой, в которых отражались последние отблески заката. Животное внимательно смотрело на меня огромными золотистыми глазами. На затылке у него я увидела длинный костистый гребень. И еще один на спине. Получалось что-то вроде двойного горба с седлом посередине. Ухватившись за шейный гребень ящера, Эльтор ловко вскочил в это самое седло. Как только он устроился в нем поудобнее, животное медленно встало на ноги. Эльтор сказал что-то Узану, и главный абадж поклонился. После этого страж повернулся ко мне, опустился на одно колено и склонил голову.
Я в тревоге посмотрела на Эльтора. Он по-прежнему сидел верхом на ящере и явно не собирался приходить мне на помощь. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как повторить все то, что только что проделал мой муж. Я прикоснулась к плечу Узана. Страж тотчас встал на ноги и слегка подался вперед. Я снова бросила взгляд на Эльтора, но тот продолжал безмолвно смотреть на меня. Лицо его оставалось в тени, и мне было трудно угадать его настроение.
Затем до меня дошло – Узан всего лишь наклонился в сторону своих воинов. Когда я зашагала к ним, Узан поклонился, как будто я ответила на его немой вопрос. Наверное, так оно и было, однако в ту пору я этого просто не понимала. Таким образом, я приняла его приглашение поехать верхом. Главный абадж повел меня к моему скакуну. Животное опустилось на землю, подобрав, как и скакун Эльтора, конечности. Было видно, как на фоне холодного ночного воздуха из его ноздрей вырывается пар.
Узан почтительно обхватил меня за талию и одним движением усадил зверю на спину. От испуга я вцепилась в шейный гребень моего скакуна. Узан уселся позади меня. Земля тут же уплыла куда-то вниз, теряясь в ночной темноте, – это животное выпрямилось во весь свой немалый рост. Я почувствовала, что начинаю соскальзывать со спины ящера. Еще мгновение – и я повалюсь на Узана, и мы оба слетим на землю. Однако вместо этого я оказалась верхом на гребне как раз посередине чешуйчатой спины.
Узан что-то отрывисто произнес, и вся его конная армия синхронно повернулась. Эльтор проехал вдоль колонны. Я попыталась разгадать его теперешнее настроение. Чем оно вызвано? И какое оно? Любопытство ли, продиктованное желанием увидеть, как я поведу себя в незнакомой ситуации? Одобрение ли моего спокойствия? Какие-нибудь глубинные чувства, связанные с нашим пленением и побегом? Я понимала, почему Эльтор и абаджи предпочли, чтобы я ехала в «седле» не одна, а с сопровождающим. Ведь что я знала об этих чудных животных? Однако меня озадачило, что Эльтор, вместо того Чтобы ехать вместе со мной, усадил меня с другим человеком.
Затем мы тронулись в путь. Животные бежали или, точнее сказать, скакали легкой рысью, причем гораздо быстрее земных лошадей. Эльтор скакал, чуть подавшись вперед. По его лицу блуждала улыбка. Было видно, что он наслаждается ездой. Чтобы как-то защититься от песка и пыли, летящих из-под ног наших славных скакунов, я натянула на голову капюшон форменной куртки, которую мне дал Эльтор. Не имея в отличие от моих спутников платка, я опасалась, что глаза, ноздри; рот и уши мне все равно занесет пылью и песком. Но ничуть не бывало. Прикоснувшись к лицу, я обнаружила тонкую пленку защитной мембраны. Встроенная в куртку сеть моментально уловила, что я нуждаюсь в защите от внешних инородных частиц, и тотчас снабдила меня ею.
Вскоре вечерние сумерки окончательно уступили место ночи, и окружающий мир погрузился во тьму. Мне почему-то вспомнился Набенчаук. Ни единого огонька во тьме, ни единого звука большого города. Лишь безмолвная темнота на многие мили вокруг. Мы скакали, не имея никаких ориентиров, и мне не давал покоя вопрос, как это животным удается продолжать движение, ни разу не споткнувшись и не сбившись с пути. Впоследствии выяснилось, что они обладают чем-то вроде инфракрасного видения, и после заката, когда почва все еще хранит дневное тепло, пустыня вовсе не кажется им темной.
Я поняла, что мы добрались до города, лишь когда мы в него въехали, оказавшись среди мирно спящих в ночной тиши домов. Наши «кони» перешли на шаг, осторожно пробираясь через настоящий лес остроконечных башен. Башен разрушенных – это были самые что ни на есть развалины.
Всадники рассеялись по всему безмолвному городу, то здесь, то там занимая группами по пять человек посты – возле башен, пирамид, вдоль дороги. Мы остановились перед конусообразной башней высотой около сорока футов. Основание ее составляло в диаметре футов пятьдесят.
Узан спешился, подняв при этом облако пыли. Прижимаясь к шейному гребню ящера, я перекинула ноги на одну сторону и заскользила по спине животного. Какое-то мгновение висела, болтая ногами в воздухе, а затем, отпустив руки, полетела вниз. Когда мои подошвы коснулись земли, меня подхватил Узан, заключив прямо-таки в медвежьи объятия. Куда только подевались его прежние, исполненные благоговением прикосновения!
Я отпрянула назад и поскользнулась на невидимом камне. Стоило мне пошатнуться, как страж снова обхватил меня своими ручищами. От злости я сжала кулаки, приготовясь как следует ткнуть его локтем в бок. Но в следующее мгновение оказалось, что это вовсе не Узан. Это Эльтор пытался удержать меня от падения. Я обернулась и посмотрела ему в лицо. Мой супруг улыбнулся – впервые после нашей свадебной ночи.
Узан провел нас через прямоугольный дверной проем в какую-то башню с покатой крышей, сходящейся конусом примерно в тридцати футах у нас над головой. На противоположной стене, в верхней ее части, змеилась трещина, расширяясь вверху до размеров зияющей дыры, сквозь которую в помещение проникал серебристый звездный свет. Узан начал снова произносить ритуальные фразы, и Эльтор отвечал ему все тем же певучим речитативом. В те минуты мне казалось, что они просто-напросто поют, однако на самом деле так звучит иотический язык в безупречном произношении рейликан.
Хотя любой сколиец может легко проследить свою родословную, берущую начало среди жителей Рейликона, четыре тысячи лет мутаций и смешения крови, зачастую добровольного, превратили сколийцев в совершенно новую расу, Эльтор на три восьмых рейликанец. Его мать рейликанка наполовину, а отец – на одну четверть. После абаджей его семья единственная, кто несет в своих генах так много первоначальных расовых признаков.
Эльтор и Узан закончили свой ритуальный диалог. После чего страж, поклонившись нам, удалился, волоча за собой по земле длинный плащ. А мы остались одни. Эльтор стоял, скрестив на груди руки и пристально глядя на меня. В свете звезд его могучее тело отливало серебром.
– Ты совершенно правильно вела себя, – наконец произнес он.
Я не нашлась, что на это ответить, лишь легонько кивнула в ответ. Мне почему-то было неловко, что между нами пролегла какая-то эмоциональная преграда.
Эльтор подошел к стене и опустился на колени перед похожим на лежанку выступом. Достав из-под него два серебристых одеяла, он кивком указал на остатки перегородки, некогда разделявшей внутреннюю часть башни на два отдельных помещения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54