Ты сможешь выполнить мое поручение? Как-никак, пусть небольшое, но все же путешествие.
Чарли внимательно следил за выражением лица Клиффа. Тот скривив рот еще больше, почтительно кланялся как дворецкий.
– Очень хорошо, сэр, – сказал он.
Чарли снова откинулся на подушки. В голове что-то ритмически стучало, желудок ныл, словно кто-то его завязывал узлом. Стоило закрыть глаза, как перед ними появлялись красные круги. Он вдруг подумал о Джиме, о том, что он так и не отдал ему его долю в наследстве матери, а вложил все ее деньги в свой бизнес. Ну и черт с ним! В любом случае у брата нет самолета, двух автомобилей, апартаментов в отеле «Билтмор» в Майами, секретаря, готового сделать ради него, Чарли, все на свете, и девушки, такой как Марго. Он сейчас силился вспомнить, какое у нее лицо, как удивленно, широко она распахивает глаза, когда собирается отколоть какую-нибудь острую шуточку. Но он так ничего и не смог вспомнить сколько ни старался, он чувствовал только боль во всем теле и видел красные круги перед глазами. Вскоре он заснул.
В понедельник, когда он начал свое путешествие на юг, он чувствовал себя настолько неуверенно, что посадил за руль Паркера. Он с мрачным видом сидел в своем новом пальто из верблюжьей шерсти, болтая руками между расставленными коленями, вглядываясь в зев гудящего Голландского туннеля, думая о Марго, о Билле Эдвардсе, адвокате по патентным делам, с которым должен был встретиться в Вашингтоне, о неоплаченных счетах в ящике стола Клиффа, и мучительно размышлял, где же ему достать деньги на судебные издержки в связи с разбирательством по его патентному иску к компании «Эскью-Мерритт». В кармане у него лежала пачка купюр, целая тысяча, и от мысли об этом ему стало так хорошо! Черт возьми, какая все же великая вещь эти деньги!
Они выехали из тоннеля и теперь мчались под моросящим серым дождем по улицам Джерси-Сити вместе с грохочущими, рычащими грузовиками. Уличное движение постепенно становилось все менее оживленным, и вот они уже неслись по дороге между ровными фермерскими участками земли с пожухлой, красноватой зимней травой. В Филадельфии Чарли попросил Паркера довезти его до Броад-стрит. Нет, у меня явно не хватит терпения вести машину самому. Лучше сяду-ка я на дневной поезд.
– Когда приедешь на место, приходи в «Уолдмэн-парк», – сказал он шоферу.
Он взял билет в купе салон-вагона и теперь лежал на своем диване, пытаясь заснуть. Под серым неприветливым небом поезд гремел по стальным рельсам, цокая на стыках, а мимо проносились поля лаванды, желто-коричневые пастбища, деревья, ветви которых уже меняли свои оттенки, прощаясь с зимой – красноватый, зеленый, бледно-желтый, и ему в предчувствии скорой весны стало так тоскливо, хоть волком вой. Какого черта он сидит в одиночестве в этом проклятом купе? Он встал и пошел в вагон-клуб, чтобы выкурить там сигару на людях.
Опустившись в кожаное кресло, он шарил по карманчикам жилетки, пытаясь найти машинку для отрезания кончиков сигар. Вдруг в кресле рядом он увидел дородного человека, пробегавшего глазами пачку юридических документов в синей обложке. Время от времени тот поглядывал на него. Чарли посмотрел в его черные глаза, перевел взгляд на гладкое, одутловатое с синевой лицо, лысую голову, на которой лежала старательно приглаженная черная кудель, похожая на воронье крыло. Он не сразу его узнал.
– Боже, Чарли, мой мальчик, вы по-моему влюбились, ничего вокруг себя не замечаете!
Чарли сразу выпрямился, протянул руку.
– Хелло, сенатор, – сказал он, чуть заикаясь, как прежде. – Едете в столицу?
– Да, такова моя незавидная судьба, – сенатор внимательно оглядывал его с головы до ног. – Чарли, я слышал, что с вами произошел несчастный случай.
– И не один, – ответил Чарли, густо покраснев.
Сенатор Плэнет понимающе кивнул, щелкнув языком.
– Очень скверно… очень скверно… Ну, сэр, сколько же воды утекло с тех пор, когда однажды мы обедали втроем вечером в Вашингтоне, – я, вы, и Мерритт… Да, с тех пор никто из нас, конечно, не помолодел.
Чарли показалось, что сенатор получает большое удовольствие от того, что сверлит своими черными глазами его дряблую морщинистую кожу у воротничка рубашки, выпирающий из жилетки животик.
– Да, в самом деле, никто из нас моложе не стал.
– Что вы, сенатор. Могу поклясться, что вы сейчас выглядите куда моложе чем тогда, когда я вас видел в последний раз.
Довольный сенатор улыбнулся комплименту.
– Прошу меня простить… но ваша стремительная карьера – одна из самых сенсационных. Ничего подобного мне не приходилось видеть за долгие годы моей общественной жизни.
– Но ведь это новая промышленность. Там все делается быстро.
– Просто потрясающе! – воскликнул сенатор. – Да, мы живем в век беспримерного прогресса… он виден повсюду, кроме Вашингтона… Вам следует почаще приезжать в нашу тихую захолустную деревню. Ведь там у вас множество друзей. Я вижу не глазами, а газетами, как удачно выразился мистер Дули, и мне кажется, что там, в Детройте, ваши ребята затеяли значительную реорганизацию. И им нужна куда более солидная и надежная база капитала.
– Сколько денег было выброшено на ветер из-за этого их солидного основного капитала, – сказал Чарли.
Сенатор долго хохотал, и Чарли показалось, что приступ никогда не кончится. Тот даже вытащил из кармана большой с собственными инициалами носовой платок, чтобы вытереть выступившие от натуги слезы на глазах. Похлопал своей маленькой пухлой ручкой Чарли по колену.
– Потрясающе, провалиться мне сквозь землю! Нужно обязательно за это выпить.
Сенатор попросил проводника принести два стаканчика со льдом, и с таинственным видом вытащив из своей сумки «глэдстоун» бутылку первосортного виски, налил на палец высотой. Выпив, Чарли сразу почувствовал себя лучше.
Сенатор стал ему рассказывать, что сейчас все готовы к довольно увлекательному развитию событий в связи с разработкой и освоением новых авиационных пассажирских линий. Все ощущают нехватку субсидий, а без них великой нации никак не покончить с отставанием в воздушных перевозках. Вопрос, конечно, заключается в том, какая из нескольких конкурирующих между собой компаний вызовет доверие у администрации. От этого бизнеса с освоением новых линий ожидают гораздо большего, чем тогда, когда все внимание обращалось на поставку морских судов и соответствующего оборудования.
– Вся загвоздка – в доверии администрации, мой мальчик.
Когда сенатор произносил слово «доверие», его черные глаза начинали блестеть.
– Вот почему мне особенно приятно здесь с вами встретиться. Хочу посоветовать вам: держитесь поближе к нашей маленькой деревеньке на Потомаке, мой мальчик.
– Обязательно, – ответил Чарли.
– Будете в Майами, зайдите непременно к моему приятелю Гомеру Кассиди. У него есть замечательная яхта… он свозит вас на рыбалку… Я ему напишу, Чарли. Мне самому хотелось бы провести там недельку в следующем месяце, если только получится. Именно сейчас там создается империя денег.
– Непременно, сенатор, очень любезно с вашей стороны. Благодарю вас, сенатор.
Их понесло еще до прибытия на вокзал «Юнион стейшн». Они без умолку, перебивая друг друга, говорили о грузовых автомобильных перевозках, о соединительных маршрутах, о строительстве аэропортов, о земельных участках под них. Чарли никак не мог взять в толк, кто кого агитирует за лоббирование – он сенатора или сенатор его. У стоянки такси они расстались как родные.
На следующий день он ехал в Виргинию. Выдался такой приятный, солнечный денек. Деревья багрянника краснели под защитой высоких холмов. Сенатор Плэнет прислал ему две бутылки отличного шотландского виски, и теперь он вез их с собой. Чем дальше они ехали, тем чаще его шофер Паркер выводил его из себя. Этот подонок ничего, по существу, не делал, только сдирал с него мзду за запасные части, бензин и масло. Всего за месяц он сменил восемь покрышек, только подумать! Что он с ними делает, ест, что ли?
Когда они переехали через мост в Норфолк, Чарли уже не находил себе места от злости. Каким жутким усилием воли ему приходилось сдерживать себя! Ему так хотелось замахнуться на него, ударить этого мерзавца по его выпирающей нижней челюсти, попортить ему его гладкую подхалимскую физиономию.
Перед отелем он взорвался.
– Паркер, ты уволен. Вот, держи, твоя месячная зарплата и деньги на обратную поездку в Нью-Йорк. Если только я завтра где-нибудь поблизости увижу твою рожу, то отправлю тебя за решетку за воровство. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Вся ваша шоферня думает, что они такие крутые, такие прохиндеи. Но я-то знаю весь ваш бизнес… Мне приходится добывать деньги с большим трудом, чем тебе. К тому же я намерен доказать самому себе, что вполне могу вести машину и сам, без посторонней помощи.
Как ему в эту минуту было ненавистно это гладкое неподвижное лицо!
– Очень хорошо, сэр, – невозмутимо ответил Паркер. – Вернуть ли вам и форму?
– Можешь забрать ее и засунуть себе в…
Чарли осекся. Покраснев до корней волос, он вылез из машины. Перед входом в отель, стоя кружком, охотно хихикали цветные рассыльные.
– Ну-ка, ребята, вытащите из машины мои чемоданы и отгоните машину в гараж… Ну, с тобой все, Паркер, ты по-моему получил все мои указания.
Он широкими шагами, торопливо вошел в гостиницу, и тут же заказал себе самый большой номер. Зарегистрировался в книге под своим именем. «Да, миссис Андерсон скоро будет здесь», – предупредил он администратора. Он обзвонил все отели, пытаясь выяснить, где остановилась эта чертовка Марго.
– Хелло, крошка! – воскликнул он радостно, когда, наконец, услышал в трубке ее голос. – Приезжай немедленно ко мне. И запомни: ты миссис Андерсон, так что не задавай никаких вопросов. Пошли они все к чертовой матери. Никто не имеет права диктовать мне, что делать и как я поступаю со своими деньгами. Все кончено, больше я этого не позволю. Приезжай поскорее. Я с ума схожу по тебе, так хочется тебя увидеть…
Она вошла, за ней рассыльный внес ее чемоданы. Как она похорошела!
– Ну, Чарли, ты даешь! – сказала она, когда служащий вышел. – По-моему, высший класс. Ты что, открыл нефтяное месторождение?
Обежав все комнаты, она вернулась к нему, прижалась.
– Наверное, на бирже тебе повезло как никогда!
– Они там пытались меня прижать, но им это не удастся. Можешь мне поверить… Выпей, Марго… Давай немножко захмелеем с тобой, Марго… Боже, я так боялся, что ты не приедешь.
Она перед зеркалом подправляла макияж.
– Это почему же? Ведь я всего лишь слабая женщина, – сказала она низким мурлычущим голосом, от которого у него пробегала приятная похотливая дрожь по спине.
– Ну, а где Клифф?
– Наш юный друг с длинным лицом, выступающими скулами и тонким носом, который любезно провожал меня на встречу с моим хозяином и повелителем, уехал назад шестичасовым поездом.
– Напрасно. Я хотел сделать кое-какие распоряжения.
– Он сказал, что ты велел ему быть в конторе во вторник, но как мог он туда добраться за такое короткое время? Только лететь. Послушай, Чарли, если он твой образцовый сотрудник, то все они должны просто целовать землю, по которой ты ходишь. Стоило ему открыть рот, как он начинал говорить только о тебе, о том, какой ты замечательный, великий человек.
– Ну, они знают, что я человек простой, сам повкалывал на заводе… понимаю, что их там беспокоит. Понимаю их точку зрения. Совсем недавно я и сам стоял за станком…
Как сейчас ему было хорошо! Он налил обоим по новой. Марго, подняв свой стакан, вылила половину виски обратно в бутылку.
– Ты хочешь, чтобы я окосела, да, мистер Андерсон? – снова сказала она своим ласковым мурлычущим голосом.
Чарли сгреб ее в охапку, крепко поцеловал в губы.
– Боже, если бы ты только знала, как я мечтал о действительно красивой женщине, которая будет принадлежать только мне одному. Да, у меня были кое-какие жуткие стервы… Боже, Глэдис, какая же она сука! Она чуть не пустила меня по миру… попыталась обобрать меня до цента… навалилась на меня вместе с теми, кого я считал своими друзьями… Но ты увидишь еще, моя маленькая… Я им всем покажу. Лет через пять они все приползут ко мне обратно, приползут на брюхе. Не знаю пока точно, но у меня есть предчувствие, что пахнет большими деньгами… Нэт Бентон говорит, что у меня особое чутье… Да, оно у меня есть, я знаю. Я могу положиться на свою интуицию, понимаешь? Начать с того, что у всех этих подлецов, в отличие от меня, с самого начала были деньги.
Они заказали ужин в номер. Ожидая официанта с подносом, пропустили еще по маленькой. Марго вытащила из сумочки несколько неоплаченных счетов.
– Конечно, я все сделаю, – сказал Чарли, засовывая не глядя их в карман.
– Понимаешь мистер А, я не стала бы никогда тебя беспокоить по этому поводу, будь у меня счет на мое имя.
– Что скажешь по поводу десяти «косых» в «Ферст Нэшнэл-бэнк»? Дай только добраться до Майами.
– Как тебе будет угодно, Чарли… Я ведь ничего не понимаю в больших деньгах. Больше чем недельного жалования у меня в руках никогда не было. И это знакомо любому актеру. Я оказалась на мели после пребывания у родственников в Трентоне. На самом деле, в нашей стране лучше не умирать. Чтобы похоронить человека, нужна куча денег!
На глазах Чарли выступили слезы.
– Ты похоронила отца, Марджери?
– Нет, что ты! – сделала она удивленное лицо. – Мой старик неожиданно отбросил копыта от злоупотребления лекарствами, когда я еще была крошечной девочкой с распущенными волосами. Умер второй муж моей мачехи… Знаешь, я ужасно люблю свою мачеху, не поверишь… Она в этом мире всегда была моей единственной верной подругой. Как-нибудь расскажу тебе о ней. Это целая история.
– И сколько это стоило? Может, я восполню расходы?
– Я никогда не перекладывала своих забот на плечи мужчины, – покачала головой Марго.
Вошел официант с подносом, на котором стояли блюда в серебряной посуде. За ним второй вкатил в номер накрытый тележку-столик. Марго тут же отстранилась от Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85