Если она понимает, что для нее лучше, то не станет возражать, когда он отправит ее домой одну. Поскольку спокойствие его только внешнее, внутри он почти превратился в хищного льва. И этот лев намерен защищать свою гордость.
– Как прошел вечер, дочка?Жозефина, отдав накидку Кончите, прошла в комнату, где отец устроил кабинет.– Ужасно. – Она опустилась в кресло напротив стола. – Не знаю, где ты слышал, что герцог Мельбурн способен помочь развитию Коста-Хабичуэлы. Я нахожу его холодным, грубым и высокомерным. Ну, может быть, не холодным, но остальные два определения верны. Ее еще потряхивало от напряжения, но если не считать этого проклятого Мельбурна, она сделала Коста-Хабичуэлу гордостью этого вечера. Она хотела быть любезнее с герцогом. Если бы он не обидел ее, не явившись сопроводить ее лично, а потом просто подошел, словно владелец всего мира, она бы реагировала по-другому.По крайней мере, она так думала. Но что-то в нем… выбило ее из колеи. Оскорбило, как его слова при расставании. Возможно, лучше им теперь просто избегать друг друга. Ей есть чем заняться и без воинствующих нахалов.– Его помощь означает разницу между успехом и провалом, – ответил король на ее мысли. – И я сомневаюсь, что мы найдем тебе в Англии более достойного супруга.– Это слишком завышенные ожидания. Я чувствую себя неловко в его обществе.Отец поднял глаза от лежавшей на столе карты.– Это хорошо. Это будет держать тебя в напряжении. Самодовольство и самоуспокоенность ведут к неудаче. – Он улыбнулся. – Только помни, хотя мы стали королями недавно, мы короли. И как он ни высокомерен, твоя кровь более голубая, чем у него.– Я это помню. Но думаю, у него в жилах лед, а не кровь.Отец кивнул:– Это все, что я прошу. А теперь поспи. У нас на завтра большие планы.Поднявшись, Жозефина поцеловала отца в щеку. После трех недель путешествия на судне с Ямайки, двух дней в тряской карете из Брайтона и одного очень долгого дня в Лондоне можно поспать. Она надеялась, что в завтрашних планах отца задействован Мельбурн. Возможно, они не понравились друг другу, но она не признает поражения. Это сделает он.
– Нет. Я больше четырех шиллингов за мешок ни пенни не заплачу, – сказал Себастьян, взяв бумаги.– По слухам, урожай очень высокого качества. – Шей сделал пометку в бухгалтерской книге. – В прошлом году мы платили по три шиллинга и восемь пенсов.– Это кофейные зерна, Шей, а не золотой песок. Плюс четыре шиллинга. Сомневаюсь, что они найдут лучшую цену. Пусть поищут.Брат кивнул.– Тогда у меня все. – Он медленно закрыл бухгалтерскую книгу. – Обсудим вчерашний вечер?Себастьян бросил на него быстрый взгляд:– Нет. Я был вынужден танцевать с сумасшедшей, и я выполнил долг. Конец.– Но тебя влекло к ней, это было очевидно.– Да? – спросил он резко.– Для меня. Для семьи, я имею в виду. Каро чуть Закери пощечину не залепила, когда у того челюсть отвисла. Уверен, остальные не заметили.– Она симпатичная. – Себастьян встал и буквально выпихнул Шарлеманя в коридор. – И безумная. На поверхностный взгляд интригующая комбинация, на более глубокий – ужасная.– Все равно, Себ, это было давно…– Прекрати, – прервал Себастьян. – Я любил Шарлотту. Я все еще люблю ее. Ты, Зак и Элинор вступили в брак и завели потомство, моей Пип почти восемь, так что Род Гриффинов в безопасности. Продолжение рода было бы для меня единственной причиной ухаживать за дамой, я вам всем троим благодарен, что вы меня от этого избавили.– Однако даже если тебя не интересует новый брак, остается факт, что секс – это удовольствие. – Шарлемань состроил гримасу. – Не с сумасшедшей, конечно, но есть масса…– Я когда-либо производил впечатление, что нуждаюсь в советах, как обращаться с женщинами?Боже мой, думал Себастьян, одна пощечина этой… женщины, и его семейство решило, что он потерял способность рассуждать. Можно только представить, что думают в свете. И это, к сожалению, могло вызвать проблемы.– Конечно, нет. Но ты не проявляешь к ним ни малейшего интереса, с тех пор как Шарлотта умерла.– Это мое дело. Тебе признаюсь, что принцесса Жозефина удивила меня вчера вечером. Теперь я буду держаться на приличном расстоянии от нее. – Себастьян натянуто улыбнулся. – И не буду сожалеть об ее отъезде, что рано или поздно произойдет.Шей пристально смотрел на него. Себастьян не знал, что брат хочет увидеть: сожаление, уклончивость? Но Шей не увидит ничего из того, что он не желает показывать.– Хорошо, – наконец сказал Шарлемань. – Это ты умеешь читать мысли, не я. Хотя ты вряд ли можешь винить нас в том, что мы желаем тебе добра.– Я доволен и спокоен, – дипломатично ответил Себастьян. – И в любом случае интрижка с замужней дамой не может нарушить мое душевное равновесие.– Я напишу Праску о наших предложениях. Думаю, он согласится. Ты прав относительно цены.– Не сомневаюсь, что прав.Провожая Шея до порога дома, Себастьян почувствовал, как пустота Гриффин-Хауса обступает его. Здесь Пип и много слуг, но дом чересчур велик для него и дочери.– Мельбурн? Он вздрогнул.– Извини, Шей. Что ты сказал?– Я только спросил, едешь ли ты в «Олмак» сегодня вечером.– Принни прислал записку с просьбой проводить туда гостей из Коста-Хабичуэлы, так что поеду. Пришлось отменить посещение Воксхолла с Пип. Лорд и леди Бернард заберут ее и Мэри Хейли.– Держу пари, что между леди Маргарет Трент и ее высочеством большой разницы нет. – Шей блеснул улыбкой. – Ты мог бы надеть вечером доспехи прадедушки Гарольда.– Я подумаю.Усмехнувшись, Шей похлопал его по плечу и спустился по ступенькам к своей лошади. Вскоре он уже мчался по улице. Себастьян посмотрел ему вслед, потом вернулся в дом.– Письма есть, Стэнтон? – спросил он, когда дворецкий закрыл дверь.– Да, ваша светлость. – Стэнтон взял со столика поднос.Груда посланий, приглашений и визитных карточек ждала его внимания. Его секретарь Риверз всегда забирал деловые бумаги, значит, здесь только светская переписка.– Спасибо.– Ваша светлость, мне поручено сообщить вам, что леди Пенелопа просит аудиенции как можно скорее.Себастьян усмехнулся:– Где она?– В музыкальной комнате с миссис Бичем и неназванным другом.– Неназванным?– По просьбе леди Пенелопы, ваша светлость. Бросив корреспонденцию в своем кабинете, Себастьян поднялся по лестнице. Издалека через закрытую дверь он услышал звуки фортепьяно. Либо Пип со вчерашнего вечера сделала поразительные успехи в игре, либо играл неназванный друг, и весьма хорошо.– Господи, только не леди Маргарет Трент, – пробормотал он и распахнул дверь. – Ты хотела видеть меня, Пене… – начал Себастьян и закрыл рот.Его дочь танцевала, импровизируя под музыку, но не она привлекла его изумленное внимание. За фортепьяно с улыбкой на лице, проворно бегая пальцами по клавишам, сидела она! Сумасшедшая принцесса Жозефина Эмбри. У него снова внутри все сжалось.– Папа, посмотри! – Пип указала на инструмент. – У нас принцесса.– Да, я знаю. Мы встречались. – Он запоздало поклонился: – Ваше высочество.Продолжая играть, она наклонила голову:– Мельбурн.– Позвольте поинтересоваться, – сказал он, сердито посмотрев на миссис Бичем, – что вы делаете в моей музыкальной комнате?– Я приехала повидаться с вами.– Я увидела ее в дверях, – вставила Пип, – и сказала ей, что ты заперся с дядей Шеем. А потом она сказала, что она принцесса Жозефина, и я пригласила ее послушать мой музыкальный урок. Она росла на Ямайке и знает пиратскую музыку.– Это не пиратская музыка, – поправил Себастьян. – Это матросская джига. – Он посмотрел на принцессу, ему явно не нравилось ее появление в его доме. Это странно, учитывая, что у него нередко бывают члены парламента, которых он терпеть не может, но встречается с ними за бренди, чтобы заручиться их поддержкой по тому или иному вопросу. – И где принцесса крови научилась исполнять джигу, позвольте спросить?Она закончила бравурным пассажем.– Я не всегда была принцессой. Моего отца объявили королем Коста-Хабичуэлы два года назад.Он шагнул ближе, когда она встала. На ней было белое и новое платье с россыпью весенних цветов, на левом рукаве вышит зеленый крест.– А кем вы были до того, как стали принцессой?– Дочерью заслуженного, отмеченного многочисленными наградами и всеми любимого армейского полковника и внучкой вице-короля Венесуэлы, – ответила она, вскинув подбородок. – А вы кем были, прежде чем стать герцогом?– Сыном герцога. – И маркизом Халперном, но сейчас это не имело значения. Он знал, куда она метит.– Гм. Так что мой отец заслужил королевский титул единодушным одобрением, а вы унаследовали ваш титул.– А что вы сделали, чтобы заработать свой титул, ваше высочество?Она фыркнула:– Подумать только! Я прибыла сюда с идеей примирения, а вы продолжаете оскорблять меня.– Ты оскорбил ее, папа?Пип и миссис Бичем, округлив глаза, наблюдали обмен репликами.– Только когда она ударила меня.– Вы ударили моего папу? – воскликнула Пип, прищурив серые глаза. – Он герцог Мельбурн и самый великий человек в Англии!Пристальный взгляд принцессы Жозефины не отрывался от его лица.– Англия очень маленькая страна, моя дорогая.– Вы…– Миссис Бичем, – прервал Себастьян, – пожалуйста, немедленно уведите отсюда леди Пенелопу.Гувернантка поспешно присела и потянула за собой Пип.– Сию секунду, ваша светлость. – Себастьян услышал, как миссис Бичем за дверью продолжила: – Именно поэтому мы не приглашаем незнакомцев в дом, юная леди.– Но она сказала, что она прин… – Дверь захлопнулась.Себастьян сделал глубокий вдох, надеясь выровнять дыхание.– Поскольку вы без компаньонки, ваше высочество, позвольте мне проводить вас отсюда. Я дам вам свою карету, если желаете, и пошлю Принни записку с объяснением, что по личным мотивам должен отклонить его предложение помогать правительству вашей страны.Глава рода Гриффинов, он мог купить и продать ее небольшую страну и ждал быстрого извинения и поспешного отступления. Вместо этого принцесса, уперши руки в бока, шагнула к нему:– Отлично! Я уверена, что ваш принц-регент найдет кого-нибудь более квалифицированного, чем вы!– Довольно, – прорычал он, шагнув вперед. Она прекратит оскорблять его. Себастьян схватил ее за плечи. Дернул к себе. И поцеловал.И в этом он не деликатен. Принцесса толкала его в грудь, потом застонала и закинула руки ему за шею, запустив пальцы в волосы. Боже, ее рот, сладкий и теплый, таял на его губах. Горячее возбуждение хлынуло вниз по телу. Крепко прижав ее к себе, он языком открыл ее рот, пробуя глубины на вкус.С новым дрожащим стоном, от которого воспрянуло его мужское естество, принцесса Жозефина оттолкнула его так резко, что он споткнулся.– Maldita sea! Проклятие! (исп.).

– воскликнула она, не сводя глаз с его рта. – Вы соображаете, что делаете? Господи, что это с ним? – Это, похоже, самый эффективный способ заставить вас замолчать, – выдохнул он.– Вы… ради моего отца я об этом ничего не скажу, – выговорила она, расправляя складки платья и с опозданием отступая от него. – Вам лучше сделать то же самое.– Не беспокойтесь об этом, – с чувством ответил он. – Но теперь вы должны мне дружескую услугу, – заявила она.– Как это?– Вы напали на меня!– Я этого не делал.– Вот еще! Мой отец сегодня встречается с сэром Генри Спарксом и просит, чтобы вы присоединились к нему в Английском банке в три часа. Я не желаю говорить ему, почему вы хотели отклонить назначение, и жду, что вы будете там, герцог. – Она взяла с фортепьяно сумочку. – Это ясно?Он безжалостно подавил вспыхнувшее желание. Если он схватит ее снова, то поцелуем не ограничится.– Совершенно ясно. Я могу лишь надеяться, что вы окажетесь в другом месте.Она остановилась на полпути к двери.– Я буду там, где пожелаю. И никакой герцог… или один дилетантский поцелуй… не могут убедить меня переменить намерение.– Дилетантский? – эхом отозвался Себастьян, двинувшись за ней. – Вы знали, что это случится. Именно поэтому вы приехали сюда лично, вместо того чтобы прислать записку. – Шагнув мимо нее и намеренно задев ее руку, он распахнул дверь. – Вы пытались соблазнить меня с первой встречи.– Mentiroso, – сказала она по-испански и тут же повторила на английском: – Лжец.– Мм… Вы хотели, чтобы я поцеловал вас, – пробормотал он ей на ухо, преграждая дорогу плечом. – И хотите, чтобы я сделал это снова.– Я не несу ответственности за полет вашего воображения, Мельбурн. А теперь посторонитесь.Он шагнул в сторону, позволяя ей пройти. Себастьян наблюдал, как покачиваются ее бедра, когда она спускалась по лестнице.– Стэнтон, наймите ее высочеству карету, – велел он. Что бы она ни затеяла, похоже, это нацелено на то, чтобы привлечь его к себе. Следовательно, он предпримет шаги, чтобы свести это к минимуму.– Слушаюсь, ваша светлость.Она на миг оглянулась на него, ее карие глаза вспыхнули.– Вот еще, – пробормотала она и вышла за дворецким.Обернувшись, Себастьян заметил лакея, который нес дрова в гостиную.– Джон, когда Стэнтон вернется, передайте ему, чтобы меня не тревожили, – проворчал он и, не дожидаясь ответа, пошел к себе в кабинет.Он думал – в музыкальной комнате он вообще не думал, – что, однажды поцеловав Жозефину, он поймет ее натуру, то соблазнительную и мягкую, то резкую и склонную к конфронтации, и сумеет отстранить ее. Но когда поцеловал, первой его мыслью было сделать это снова.Дело принимало скверный оборот. Глава 4 Жозефина опустила лупу и посмотрела на отца.– Такое впечатление, что мистер Халлоуэй делал это всю свою жизнь. – Она улыбнулась. – Отец всегда говорил, что вы были прекрасным армейским клерком, но, похоже, юридические документы – ваша сильная сторона.Клерк покраснел.– Спасибо, ваше высочество. Я изучил английские законы, регулирующие имущественные права.– Это видно.– К сегодняшней встрече мы будем иметь почти сто облигаций, – произнес король.Клерк быстро посчитал на обрывке бумаги.– Сто тридцать семь к трем часам, ваше величество.– Прекрасно.Жозефина взяла руку отца, и они вышли из комнаты.– Кто бы мог подумать, что создание страны потребует столько чернил?Он усмехнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35