Повернувшись, она взяла со стола маленький горшочек с ложкой в нем.Торк уселся и уставился на Руби. Горшочек с медом. Она намеревается кормить его медом? Священный Тор! Не этот бушующий голод намеревался он утолить!— Мне не хотелось бы, чтобы твоей женой была несладкая женщина, — лукаво сообщила она и, окунув ложку в мед, намазала им губы. Потом… о… Господи… разлила мед по груди, животу, бедрам… и… и… между ногами!Торк вскочил с кровати и попытался увлечь Руби за собой, но она с тихим, чувственным смехом ускользнула.— Не спеши, муженек. Я хочу, чтобы эта ночь стала для тебя свадебным подарком, который ты никогда не забудешь.И, упираясь ладонью в его грудь, Руби снова шагнула к постели, пошутив:— Я думала, тебе нравятся неспешные ласки.— Неспешные ласки! Ха! Да ты даже не позволяешь мне коснуться тебя!— Ляг, милый, — мягко велела она.— Зачем? — с подозрением осведомился Торк. — Иди ко мне.— Подойди! Расслабься.Расслабиться? Да она что, совсем умом тронулась?И, когда Торк покорно лег на спину, Руби встала у кровати и налила мед ручейком от его шеи до вздымающейся мужской плоти. Торк почти взметнулся с постели от безумного наслаждения, вызванного прикосновением прохладного меда к разгоряченному члену. Руби, улыбаясь, отставила горшочек и легла в постель.— Крайне важно, чтобы и мужчина был так же сладок, как женщина.— Но, послушай, эта постель к утру будет такой же липкой, как пчелиный улей, — проворчал Торк, сжимая ее в объятиях.— О, я так не думаю. Я всегда вылизываю тарелку дочиста. А ты?Торк почти потерял контроль над собой. Почти.Руби нависла над ним, потерлась липкими от меда холмиками о густую поросль волос на груди. Сначала оба смеялись, но смех скоро замер и сменился тяжелым дыханием, по мере того как томительная боль терзала их тела.— Торк, как думаешь, я очень глупая, если делаю все эти невероятные вещи, чтобы угодить тебе в постели? — спросила Руби низким возбужденным шепотом, опустив глаза.Торк приподнял ее подбородок. Его глубоко тронуло ее стремление угодить ему.— О Руб, я так тебя люблю. Неужели не знаешь — все, что ты делаешь, дарит мне счастье.На глазах Руби выступили слезы, и она с огромным трудом выговорила:— Я тоже люблю тебя, муж мой. — И, погладив его по щеке, тихо добавила: — Давай пообещаем друг другу, Торк, что эта ночь, наша брачная ночь, будет первой из целой вечности ночей между нами.Торк, кивнув, добавил:— И все полные любви?— Конечно, — еле слышно рассмеялась Руби.— Не думаешь, что нам давно пора начать, девушка? — тихо прорычал он, укладывая ее на спину.Он сжал ладонями ее лицо, осыпая жадными поцелуями. Сначала Торк слизал мед с ее губ, чуть приоткрывшихся в томлении, и, улыбнувшись, продолжал уничтожать сладкие капли.— М-м-м… как вкусно, — пробормотал он.— Дай мне попробовать, — тихо попросила она.Он проник в ее рот кончиком языка, и Руби, обведя его своим языком, втянула медовую сладость.— Еще… Хочу еще…Торк, улыбнувшись, продолжал ласкать языком теплую пещерку ее рта, имитируя движения разгоряченного фаллоса. Руби, охнув, начала посасывать его язык. Торк ощутил спазм наслаждения, пронзивший его невидимой молнией так, что мужская плоть судорожно дернулась, упираясь в ее живот.Он слегка отстранился, но Руби приподнялась, продолжая целовать его.— Нет, — твердо сказал Торк, прижимая ее плечи к постели. — Теперь я возьму дело в свои руки, — объявил он таким хриплым невнятным голосом, что сам едва узнал себя.Он скользнул вниз по ее телу, пока рот не встретил упругость грудей, кончиком пальца очертил ареолу одной, потом другой и поднес палец ко рту, чтобы попробовать на вкус.— Как прекрасно, — пробормотал он. Руби зачарованно глядела на него, приоткрыв губы. Он снова повторил то же самое, но на этот раз поднес палец к ее рту. Она наклонилась, облизала кончик розовым язычком и наконец взяла в рот весь палец, слегка посасывая, а потом обеими руками продолжала вводить и выводить его изо рта, подражая Торку.О Фрейя! Каково это, если бы она сделала все с…Торк почти резко вырвал палец, боясь, что опозорится и закончит игру преждевременно, и, впившись губами в ее груди, продолжал слизывать мед. Когда он откинулся, чтобы полюбоваться результатами своей работы, Руби застонала, выгибаясь.— Пожалуйста, не останавливайся, — умоляла она.— Покажи мне, — задохнулся Торк.Руби положила руку на грудь и попыталась притянуть Торка к себе, но он отказывался взять губами сосок, пока она точно не объяснила, чего хочет. Наконец она согласилась, с мельчайшими подробностями рассказав обо всем. Торк снова мучительно застонал и продолжал терзать розовые маковки до тех пор, пока Руби не начала жалобно кричать и метаться на постели, охваченная бушующим пламенем. Когда она начала тереться о твердый как сталь член, Торк перекатился на спину, не позволяя ей этого сделать. Только немного отдышавшись, он приподнялся и навис над ней.— Лежи смирно, — резко приказал он, придерживая ее плечи ладонью одной руки и опуская другую к покрытому медом треугольнику волос между ее бедрами. Что-то несвязно бормоча, Торк раздвинул ноги Руби и, встав между ними на колени, начал исследовать липкими пальцами все интимные углубления. Руби подняла бедра с постели и, застыв, громко застонала…Она лежала поперек постели с раскинутыми руками, удовлетворенная и усталая.— О Торк, — тихо шепнула она, потрясенная происшедшим чудом. Порыв ее страсти, ее почти безумный отклик на его прикосновение воспламенили Торка до крайности.— О нет, еще не время отдыхать, — тихо предупредил он, поднимая ее. — Теперь твоя очередь вылизать мою тарелку начисто.К тому времени, как она с жадной неукротимостью делала это, Торк уже ничего не сознавал, кроме жгучей потребности в освобождении, особенно когда ее губы коснулись его твердого, готового излиться мужского естества, покрытого медом. Не в силах больше выносить сладостной муки, Торк подмял ее под себя и жестко, почти грубо вошел до конца, наполнив ее свей плотью. Скользкие складки нежной раковины судорожно сжали его. Торк закрыл глаза от полноты ощущений.Торк чуть отстранился и поглядел на жену. Жену! Господи, какое великолепное слово!Глаза Руби были затуманены нерассуждающей страстью и молили избавить ее от невыносимого, медленно нараставшего сексуального напряжения, державшего их обоих в стальных тисках. Никогда он не испытывал подобного лихорадочного желания.— Руби! — свирепым шепотом окликнул он.— Сейчас, — пробормотала она, пытаясь приподнять бедра, но Торк по-прежнему был глубоко в ней и не смел шевельнуться.— Летим вместе, дорогая. Вместе, — попросил он.Руби кивнула. Время нежных ласк прошло, и Торк продолжал неумолимо врезаться в нее. Руби громко кричала… или это его голос? Снова и снова он врывался в нее, пока дикие всплески головокружительного наслаждения не потрясли его, а вместе с ним и тело Руби, забившейся в экстазе.Они долго лежали рядом, тяжело дыша. Торк чувствовал себя так, словно умер и вновь вернулся к жизни. Он крепко обнял жену, не в силах вымолвить слова, не уверенный, может ли объяснить все то, что случилось с ним. И, когда наконец почувствовал, что может говорить нормальным голосом, тихо усмехнулся, прижимая её к себе.— Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится, жена?— Что? — прошептала Руби, прикасаясь губами к его шее.— Ты заставляешь меня смеяться.Руби ткнула его кулаком в живот.— Это совсем не комплимент.— Почему же, милая? — возразил Торк, притворно морщась от боли и придерживая живот обеими руками. — Я считаю просто счастьем, что ты даришь мне радость улыбки.Про себя он поклялся к утру заставить ее тоже улыбнуться разок-другой. И сдержал клятву.Служанки, принесшие на следующее утро лохань и горячую воду, были потрясены, увидев, в каком состоянии находится постель.— Я разлила мед на простыни, — объяснила Руби с огненно-багровым лицом.Пожилая рабыня ехидно поглядела на нее.— Неужели? А пчела разлила мед в твои волосы и на ноги?Торк неудержимо расхохотался. Но женщина с отвращением уставилась на него.— А ты, молодой господин… Кажется, эти красные пятна по всему твоему телу… это укусы пчел?Настала очередь Руби смеяться. Одеться им удалось гораздо позже. Торк вручил Руби две броши в виде драконов.— У меня не было времени купить тебе утренний подарок. Может, примешь это?Руби вопросительно подняла брови.— У викингов есть такой обычай: муж преподносит жене подарок на следующее утро после брачной ночи, чтобы показать, как она угодила ему. По правде говоря, в некоторых местах брак не считается законным, пока новобрачная не получает утренних даров.— В самом деле? — удивилась Руби, обвив руками его шею и благодарно целуя в губы. — И я действительно угодила тебе?— Как ты можешь сомневаться? — прорычал он ей на ухо.К тому времени, как они появились в холле, служанка уже успела распространить пикантную сплетню. Грольф и Олаф грубо смеялись, а остальные, не стесняясь, гадали, что Торк и Руби делали с медом. Некоторые утверждали, что мед был даже на стенах и полу, что, конечно, не соответствовало действительности.Целых два дня они наслаждались вновь обретенной любовью, проводя долгие часы в постели, гуляя и отправляясь на прогулки верхом, обсуждая совместное будущее.На второй день Торк объявил:— Я должен, хотя бы ненадолго, вернуться в Джомсборг. Нужно выполнить свой долг.Руби подняла на него опечаленные глаза, и Торк впервые пожалел, что дал обет джомсвикингам.— А потом ты сложишь с себя обет? — спросила она.— Да, но только когда все дела будут завершены.— И долго еще ждать?Торк нерешительно пожал плечами.— Не знаю. Но обещаю, что вернусь, как только смогу.— И где мы будем жить? Что ты станешь делать?— Лучше всего мне заняться торговлей, — поколебавшись ответил он. — Но самым главным будет наша безопасность.Конечно, Торк предпочел бы остаться у деда, но тогда Эрик наверняка отыщет его там. Но правде говоря, не имело значения, где жить, лишь бы Руби и мальчики были рядом.Торк крепко обнял Руби и усадил под дуб на ковер опавших листьев, и Руби рассказала ему, как впервые лежала с Джеком на такой шуршащей постели. Торк приник губами к ее шее, не желая слушать о любви к другому мужчине, пусть существующей лишь в ее воображении.— Тогда мы будем любить друг друга здесь, милая. Я сотру эти старые воспоминания.Руби ничего не ответила, но в глазах стояла боль. Она никогда не забудет этого Джека, призрачного мужа. И, перед тем как отдаться его настойчивым рукам, Руби нежно спросила:— Как думаешь, не стоит ли мне начать шить белье? Ты мог бы продавать его в торговых поездках?Господи, что за талант задавать неуместные вопросы в самое неподходящее время?Плечи Торка затряслись от едва сдерживаемого смеха.— Что? Ты смеешься надо мной? — охнула Руби, толкая его в грудь.— Не могу поверить, что ты хочешь сделать из меня торговца женским бельем!Руби немного оскорбилась, но все же спросила:— По-твоему, белье будут покупать?— Ты это серьезно?— Лучше всего я умею шить женское белье, — пояснила Руби. — Ты уже сказал, что не хочешь больше детей. И что я буду делать весь день? Кроме того, если тебе неловко торговать таким товаром, я могла бы ездить с тобой и продавать белье сама.Над этим стоит подумать! Руби на корабле! Да он забудет обо всем и будет брать ее, пока мужская плоть не сотрется от чрезмерного употребления!И он улыбнулся своей очаровательной жене.— Ну? — потребовала Руби.— Если хочешь, девушка, — хрипло согласился он, — я позволю тебе отправить вместе с моими товарами еще и белье.Господи, да он, наверное, согласился бы сейчас на что угодно!Но тут шелест осенних листьев под их обнаженными телами и произносимые шепотом слова любви заглушили все мысли о бизнесе и торговле.Позже, в спальне, Торк, остыв, начал серьезно опасаться идей Руби. Она взволнованно рассказывала о своих планах, и при этом имела в виду не несколько комплектов белья, которые собиралась сшить в свободное время. Руби говорила о целом доме, где работали бы нанятые женщины или рабыни и помогали ей. А потом она собиралась расширить дело. Кровь Тора! Да она наполнит целый корабль своим бельем!— Руби, это не то, что я имел в виду, когда согласился продавать твое белье, — запротестовал Торк.— А что ты имел в виду?— Ну… я счастлив, что ты стала моей женой и будешь ждать меня дома, когда я буду возвращаться из поездок. Так и вижу тебя вместе с Эйриком и Тайкиром. Мое сердце наполняется радостью при одной мысли об этом. Но откуда ты возьмешь время для всего, если с утра до вечера станешь шить белье?Торк ожидал, что Руби будет довольна нежными словами, которые он с таким трудом смог связать, но вместо этого она взорвалась!— Ах ты шовинист-поросенок! Просто поверить не могу! Совсем как Джек!!— Джек, Джек, Джек! Меня тошнит от этого имени!Руби, окинув его уничтожающим взглядом, выбежала из комнаты.Торк непонимающе пожал плечами. Большинство женщин были бы счастливы знать, что мужчина лелеет их и не заставляет трудиться.Он решил поискать Дара и спросить совета, но оказалось, что дед сам спешил навстречу.— Иди сюда, — пропыхтел он, затаскивая Торка в уединенную комнату. Дар был чрезвычайно взволнован и дрожащими пальцами сжимал маленький сверток.— Что это? — спросил Торк, встревоженный видом деда.— Ивар! — выдохнул Дар. — Он похитил Эйрика и требует выкуп.И, вручив Торку сверток, завернутый в тряпку, пробормотал:— О Торк, если бы я мог пощадить тебя…Сердце Торка бешено забилось, но он все же развернул тряпку. На пол упал маленький палец. Торк схватился за спинку кресла, чтобы не упасть. Боль была так сильна, что он, зажмурившись, попросил:— Не говори Руби. Это убьет ее. Она не должна знать.Руби металась в страшной ярости. Дело было не в белье, она знала, что они рано или поздно договорятся и помирятся, но Торк, едва войдя в комнату, холодно объявил, что немедленно отправляется в Джомсборг с каким-то поручением. Хуже всего, он не соглашался взять ее с собой и приказал возвращаться с Даром в Нортумбрию.— Нет! Я хочу ехать с тобой! — вскрикнула она, пока Торк поспешно бросал одежду и вещи в кожаный мешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44