Несмотря на все это, Руби невольно залюбовалась Торком, когда вошла в холл. В синем, сшитом ею плаще Торк сидел рядом с Грольфом, о чем-то неспешно беседуя. Завидев ее, он встал и протянул руку. Руби с радостью взяла ее и, сжав пальцы, поглядела в замкнутое лицо, пытаясь понять, о чем думает Торк.Он молча отвел ее в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз, но Руби все же успела заметить злой взгляд Грольфа и самодовольную ухмылку Дара. Торк рассеянно оперся плечом о каменную стену и, не выпуская ее ладони, спросил:— Знаешь, почему я здесь?— Наверное, да.Сердце Руби бешено колотилось, хотя глаза Торка по-прежнему отливали непроницаемой синевой, а лицо оставалось бесстрастным.— Мы поженимся завтра, — объявил он, сухо констатируя факт.Не такой она представляла себе их встречу. Она кивнула, не в состоянии говорить из-за кома, внезапно вставшего в горле. Боже, почему Торк ничего не объяснит? Не откроет, что чувствует по поводу женитьбы?— Я никогда не хотел жениться.Сердце Руби замерло, и она опустила ресницы, чтобы скрыть боль.— Знаю. Ты часто мне это говорил.Дурное предчувствие облаком окутало Руби.— Брак — это ловушка для мужчины, которая часто ведет его к гибели.— Совсем не обязательно, — прерывающимся голосом прошептала Руби, поднимая полные слез глаза.Торк дернул бровью и вытер соленую каплю, повисшую на ее ресницах.— Брак может быть полным слиянием, если люди предназначены друг для друга. А может быть и дружбой мужчины и женщины, объединенных общей целью. И может быть видением рая на земле.Руби сама не знала, откуда у нее берутся эти цветистые слова, но ощущала, что они идут из самого сердца.— Именно так ты представляешь нашу семейную жизнь?В первый раз Руби заметила, что голос у Торка хриплый, а глаза странно светятся.— Да, — с надеждой шепнула она и едва удержалась, чтобы не отвести со лба Торка прядь непокорных волос.— Даже если бы я и хотел этого, что, по-твоему, предпримет мой брат Эрик? Подумай, неужели он позволит мне подолгу оставаться на одном месте и не попытается убить тех, кто мне дорог? Дорог! Немного поколебавшись, чтобы выбрать верные слова, Руби ответила:— Жизнь так коротка. И так обидно тратить попусту бесценное время, оглядываясь на прошлое и боясь будущего. Нужно жить сегодняшним днем.Она глубоко вздохнула и вгляделась в его лицо, пытаясь узнать, понимает ли он ее.— О Торк, неужели не лучше прожить один день счастья, чем долгую жизнь, полную тоски?!Нежная улыбка заиграла на губах Торка.— Странно, что ты это говоришь.— Почему?— Именно по этой причине я приехал за тобой.Руби увидела, как черты Торка смягчились, и недоуменно нахмурилась, не уверенная, что он имеет и виду.— Когда меня по приказу Грольфа бросили в темницу, где я лежал два дня, связанный, без воды и еды, мне волей-неволей пришлось подумать о смерти. О, это не ново для меня. Я встречался с ней не раз и не два. Но при мысли о том, что больше никогда не увижу тебя… нет, этого вынести было нельзя.— Торк, это правда?— Нет, послушай до конца. Я спросил себя: что бы сделал, зная, что завтрашний день не настанет? И ответ был прост, женился бы на Руби и любил бы ее до самого конца жизни, пусть и короткой.Поколебавшись мгновение, Руби бросилась в его объятия на глазах у десятков людей, собравшихся в холле. Он подхватил ее и поднял так, что ноги едва касались земли. Руби уткнулась лицом ему в плечо, выплакивая недели одиночества и тоски.— Тише, милая. Все кончено.— Животное, — со слезами упрекнула она, — стоишь, словно статуя, и делаешь вид, что я тебе безразлична.— Ты заслужила того, чтобы немного помучиться за то, что я перенес по твоей милости, — пошутил Торк, припав губам к ее шее, и, отстранившись, воскликнул с притворным ужасом: — Господи, женщина, да ты мне весь плащ вымочила слезами.И, по-прежнему обнимая ее за плечи, заметил подошедшим Дару и Грольфу:— Подумать только, придется остаток жизни провести с этой ноющей, вечно шмыгающей носом плаксой.Грольф нехотя поздравил их, и Дар крепко обнял будущую невестку, ворчливо признавшись:— Я так и задумал.К ним присоединилась Поппа, и все вместе начали обсуждать свадебную церемонию.Торк лукаво подмигнул Руби и с деланной строгостью приказал:— Я бы хотел, чтобы на пиру подавались чизбургеры и пахлава, женщина. Как, по-твоему, можешь все это приготовить между дурацкими приступами рыданий?И, по давней дурной привычке, ущипнул ее за зад.Но Руби на этот раз было все равно. Он сказал «остаток жизни». Это обещание пришлось ей по душе.Поспешно подготовленная церемония, состоявшаяся на следующий день в Руанском соборе, прошла на удивление прекрасно.Руби действительно научила поваров готовить чизбургеры и пахлаву, а Поппа занялась остальными блюдами. Задача оказалась нелегкой. Викинги, известные своей прожорливостью, уничтожили две сотни чизбургеров и огромное количество пахлавы.— Ты еще в силах двигаться? — осведомилась Руби, похлопывая Торка по набитому животу.— Да, и еще смогу показать тебе, на что я способен, не сомневайся.Пламя в его глазах служило тому подтверждением.— Ну… не знаю. Ты теперь человек женатый и…Торк быстро поцеловал ее в губы, чтобы заставить замолчать. Гости дружно застучали кубками о стол, требуя продолжения. Торк рассмеялся и, притянув Руби к себе на колени, вновь начал целовать.Позже, пока он разговаривал с дедом, Руби сравнивала обе своих свадьбы. По правде говоря, она по-прежнему не могла разделить Джека и Торка и чувствовала, что снова вышла замуж за того же мужчину.— О чем задумалась, милая? — спросил Торк, легко поглаживая рукав ее шелкового платья.— Просто размышляла, как счастлива, — призналась Руби, с радостью видя, как сверкнули его глаза. — Знаешь, у меня в колледже был профессор, обсуждавший поэзию Джона Мильтона и его теорию «уединенной добродетели». Мильтон считал, что истинно добродетельная личность не та, что скрывается от мира, подобно монаху, но та, что живет среди людей, со всеми их бедами и горестями, пороками и обидами…— О Руби! — засмеялся Торк, снова сажая ее себе на колени. — У меня от всех этих непонятных слов голова кружится. Что общего у монахов с любовью?Руби игриво шлепнула его по руке.— Дай мне закончить, негодяй. Я просто имела в виду, что философию Мильтона можно применить и к любви. Какая, по-твоему, любовь сильнее — та, что выдерживает множество бед и препятствий, или та, которую оберегали от столкновения с горестями жизни, основанная на нереальных ожиданиях?— Что заставляет тебя думать, дорогая, будто я не жду ничего хорошего от нашей любви? — тихо шепнул Торк. — Но согласен, наше чувство стало лишь сильнее, преодолев некоторые… препятствия.И, широко улыбнувшись, шутливо подул ей в ухо.— Есть еще некоторые препятствия… которые, как я надеюсь, ты преодолеешь ради меня, и как можно быстрее. Мне ужасно не хватало тебя, дорогая.Руби вздохнула и вынудила себя повернуться к столу.Торк нетерпеливо покачивал на руках Руби, которой не терпелось рассмотреть все, что происходит в холле. Конечно, Грольф был щедр и великодушен, когда не пожалел расходов на свадебный пир, особенно после того, как они поссорились, но черт бы побрал все эти развлечения! Он хотел остаться наедине с Руби. Прошло шесть недель с тех пор, как он покинул ее постель. Шесть долгих целомудренных недель!— Ты в самом деле счастлива, милая? — прошептал Торк, с улыбкой вспомнив ее болтовню насчет какой-то уединенной добродетели. Священный Тор, да эта женщина просто неиссякаемый источник каких-то странных слов!Руби просияла улыбкой, и сердце Торка забилось сильнее. Ее глаза были такими прозрачными и полными любви. Торк теперь знал, что она предана ему. До конца. Никто никогда не любил его так безусловно.— Счастливее, чем ты можешь представить, — отозвалась Руби, обращая к нему затуманенный взгляд. На ресницах блестели слезы радости. Темно-зеленое платье из богатого шелка, подаренное Попой на свадьбу, соблазнительно шелестело при каждом движении. Она снова нетерпеливо заерзала. И только сейчас до Торка дошло, что ей, кажется, больно.Он осторожно положил ей руку на плечо:— Что мучит тебя, жена? Почему ты вертишься, словно кошка на раскаленных углях? Жена! Господи, почему-то ему понравился звук этого слова!Он осторожно коснулся волос Руби, больше не раздражаясь тем, что они такие короткие, погладил по спине и внезапно задержал руку, наткнувшись на что-то жесткое.— Что это, во имя Фрейи?— Китовый ус.— Китовый ус?! Ты никогда не перестанешь изумлять меня! Это талисман?— Можно назвать и так, — загадочно улыбнулась Руби сквозь полуопущенные ресницы.Торк во мгновение ока понял все и разразился смехом, покрепче обняв ее. Дар и Грольф обернулись, чтобы узнать причину веселья.— О милая, ты носила эту грацию весь день? Ради меня?— Да, и постарайся оценить это. Я едва дышу.— Может, лучше сразу отправиться в спальню и снять ее, прежде чем ты умрешь от удушья, — предложил он, коварно усмехаясь.— Я тоже так считаю.Но Грольф и его гости не позволили им уйти, прежде чем Руби споет. Та капризничала, но Грольф настаивал, что это самое меньшее, что может сделать Руби, наградив его подобным зятем, да еще сыном Гаральда. Торку пришлось даже ущипнуть ее.Коварная ведьмочка зловеще пообещала:— Я покажу тебе.И, бросив в сторону Торка многозначительный взгляд, встала и взяла лютню.— Поскольку это вечер моей свадьбы, думаю, будет приличным спеть песню для мужа на случай, если он еще не знает, что делать с женой.Мужчины в холле разразились смехом над ее шуткой.Но тут Руби немного осадила их, объявив:— По правде говоря, из того, что я узнала от жен викингов, многие мужья могли бы извлечь урок из этой песни. Так что слушайте лучше. Ты тоже, Селик, — — добавила она.Она объявила песню сестер Пойнтерс и, пристально поглядев на Торка, начала хриплым низким голосом рассказывать о том, как страдает по любовнику, который бы ласкал ее медленно и неспешно. Несколько секунд спустя Торк начал понимать, что имеет в виду Руби. Неспешные ласки! Нежное прикосновение! Жар в крови! Все в холле начали пересмеиваться и разразились громким хохотом, к тому времени как Руби взяла последний аккорд. Несколько женщин покраснели от смущения, но большинство согласно кивали головами.Руби лукаво улыбалась Торку.— Эти сестры Пойнтерс случайно не знакомы с Кевином Костнером? — сухо осведомился он.— Сомневаюсь, — хмыкнула Руби.— Так, значит, я не удовлетворяю тебя в постели? — едва сдерживая усмешку, спросил Торк.— Я этого не сказала.— Охо-хо! Теперь ты уклоняешься от ответа! Так, значит, тебе нужны неспешные ласки?! Ну что же, надеюсь, получишь все, чего просила, — тихо шепнул он.Но дерзкая девчонка удивила его, подмигнув и кокетливо заверив:— Я припомню твое обещание.Неспешные ласки! Хотелось бы только знать, откуда у женщин появляются подобные идеи?! Мало того, он подслушал, как Поппа и ее женщины обсуждают женское белье и бритье ног. Грольф без обиняков предупредил жену, чтобы та не смела рассуждать о способах предотвращения зачатия. Словно он мог удержать Поппу!Потом Руби потребовала, чтобы Торк ответил ей балладой, и, хотя Торк сначала наотрез отказался, все-таки уговорила его прочитать несколько строф из поэмы, названной «Ригспула», или «Песня Рига».И, как ни странно, хотя баллада повествовала об обычаях викингов, несколько строк напомнили ему о Руби и о нем самом.
… Лик ее светел, сверкает грудь,А шея белее снега…Золотом отливают его волосы, румяны щеки,Но по-змеиному мрачны горящие глаза…
Слезы, сверкавшие в глазах жены, когда Торк дошел до конца, были наградой за неловкость, которую он испытывал, читая стихи в присутствии суровых воинов — товарищей по оружию. И, когда они наконец ускользнули из шумного холла и остались одни в спальне, Торк быстро сбросил одежду и лег, обнаженный, на постель, заложив руки за голову.— Ну что, жена, развлечешь меня, пройдешься в том наряде, который сама сшила? — И, громко зевнув, потянулся и добавил:— Или думаешь, что теперь, когда мы женаты, нам в постели будет скучно?Глаза Руби вызывающе зажглись:— Ни за что! Во всяком случае, пока это зависит от меня!— А что там насчет неспешных ласк? Это относится к мужу и жене? Или в твоей стране только женщинам позволено искать таких любовников?— Нет, это относится к обеим сторонам, — ухмыльнулась Руби. — Показать тебе?И она показала. О Господи, что только она показала!! ГЛАВА 20 Руби медленно, дразняще медленно снимала одежду и, оставшись в одной грации, встала в соблазнительную позу и начала стягивать белье дюйм за дюймом, пока Торк не пожалел о том, что вообще упомянул о пристрастии к дурацкому наряду.— Иди ко мне, Руби, — взмолился он.— Сначала я хотела спросить у тебя кое-что… — кокетливо ответила Руби.Она шагнула ближе к постели, но не настолько близко, чтобы Торк сумел схватить ее.Руби улыбнулась и, к раздражению Торка, задала совершенно не относящийся к делу вопрос:— Помнишь тот день, когда я появилась в Джорвике?Торк настороженно кивнул головой. Что она задумала сейчас? Господи, да Руби, должно быть, ослепла, если не видит его бушующего желания! Да если бы она только подошла чуть ближе, он научил бы ее, как играть в воспоминания!Торк вынудил себя оставаться спокойным, выждать подходящего момента, чтобы напасть.— Помнишь, когда мы шли к дому Олафа и ты сказал, что никогда не сможешь обратить внимания на женщину, подобную мне, и что викингам по душе дамы помягче и не столь злоязычные?— Прекрасно помню. Надеюсь, теперь ты не будешь твердить мне это каждый раз, когда вздумается тебя обнять. Пойдем в постель, милая.— Подожди!Коварная обольстительница слегка повернулась, позволяя разглядеть округлые ягодицы. Торк почувствовал, что вот-вот взорвется от желания, и стиснул зубы, когда Руби оглянулась и тихо, завлекающе спросила:— Я просто хотела узнать… неужели не считаешь, что я действительно сладкая?— Сладкая? Да это последнее слово, которое я употребил бы в отношении тебя! Сводящая с ума, обольстительная… да! Но сладкая?! Ни за что!Губы ее дернулись.— Именно так я и думала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44