– Ну, мисс, что скажете?!Ровена спокойно оглядела Кардена.– Что вы желаете услышать? – не повышая голоса, спросила она так высокомерно, что отчим в бессильной ярости уставился на падчерицу, не в силах вымолвить ни слова.Он ожидал слез, покаяния, страха, но вместо этого неисправимая девчонка имела наглость смотреть ему прямо в глаза, чуть приподняв бровь.– Клянусь Богом! – выдавил он наконец. – Неужели вы не поняли ни слова из того, что сказали вам мать и я?! Не представляете, какой скандал вызвали своим безобразно наг-лым поведением?! Предупреждаю, мисс, придется узнать, что такое дисциплина, особенно пока живете под крышей этого дома. Вы должны научиться вежливым манерам! Пора вести себя как леди, иначе, клянусь Господом, я…– Совершенно не обязательно кричать. Я достаточно хорошо слышу, – леденящим тоном отрезала Ровена, на что мать в ужасе охнула. – Поскольку я понимаю, что не имею другого выбора, кроме как приехать сюда и жить под вашей опекой, думаю, ничего не остается, кроме как подчиниться установленным вами правилам, пока не достигну совершеннолетия. Но… – Глаза девушки едва заметно сузились. – Не вижу причин притворяться, что кто-то из нас рад создавшемуся положению. Я так же не хочу быть здесь, как вы сами не желаете меня видеть. Но придется смириться и вам, и мне.Всхлипывания леди Фэнни превратились в истерические рыдания, и сэр Эдгар буквально бросался на стену от гнева. Но когда Ровене показалось, что отчим вот-вот ее ударит, он повернулся и вылетел из комнаты, приказав жене послать неблагодарное отродье наверх и привести ее внешность в порядок.Как иногда спокойствие приводит в бешенство некоторых людей! Ровена тряхнула волосами, не сводя глаз с камина, и начала рассеянно вытирать волосы полотенцем. Конечно, она вовсе не ожидала, что полюбит мать с первого взгляда, и нашла, что та еще глупее и кокетливее, чем ей думалось. Бедняжка леди Фэнни, с ее тщательно завитыми золотистыми локонами, шелковым платьем в лентах и с высоким кружевным воротником вокруг шеи, чтобы скрыть предательские морщинки! Ровена брезгливо вздрогнула. А сэр Эдгар, с подвитыми усиками и бакенбардами и выпуклыми серыми глазками! Именно таким она его себе и представляла.Сэр Эдгар покинул дом и укрылся в клубе, а леди Фэнни, объявив, что у нее страшная мигрень, лежала в своей комнате под присмотром старой няни Меллин. Ровену поручили заботам Эдамс. И даже эта невозмутимая особа в ужасе закрыла глаза при виде помятого ситцевого платья, которое Ровена небрежно вытащила из потертого саквояжа.– Но, мисс… то есть миледи… не можете же вы выйти к обеду в этом… туалете!– Разве? Но понимаете, это все, что у меня есть, если не считать костюма для верховой езды, в котором я сюда приехала. Остальная одежда в сундуке, да и тот, насколько мне известно, до сих пор в Тилбери.Эдамс рассерженно поджала губы, поражаясь неестественному для столь молодой девушки спокойствию, но вслух твердо объявила:– Соизвольте дать мне платье, леди Ровена, я велю горничной погладить его и накрахмалить. Но вряд ли подобная одежда подходит для нашего климата – по ночам очень холодно.– Я привыкла носить такие платья в Индии, – холодно пояснила Ровена, – а времени, чтобы купить другие, не было.Пожав плечами, она накинула на плечи протянутую Эдамс шерстяную шаль, мысленно спрашивая себя, чьи это обноски.– Может, лучше принести обед сюда? – предложила Ровена. – Что-нибудь легкое. Я не особенно голодна.Сухо кивнув, Эдамс удалилась, оставив девушку одну у камина.Ровена надеялась только на одно: если вести себя тихо, не попадаться на глаза, может, о ней забудут.Но на следующее утро ей было велено явиться в комнату матери, где миссис Дженкс сняла с нее мерку, чтобы немедленно заказать платья и белье.Сидящая в постели леди Фэнни казалась гораздо спокойнее, хотя светло-голубые глаза покраснели, а веки слегка распухли.Вздохнув, она оглядела дочь. Как похожа на Гая! Те же темно-синие глаза, холодный, высокомерный вид, буйные черные волосы. Совсем ничего от матери. Его ребенок, была им с самого начала, еще до рождения. Она рыдала и упрекала мужа, он пообещал заботиться о сыне, когда тот родится, а жене предоставить полную свободу. Сделка была заключена.Родилась дочь, а сама Фэнни чуть не умерла при родах. Но Гай сдержал свое слово, а вот Фэнни встретила Эдгара и потеряла голову. Дэнджерфилды заботились только о своей бесценной чести и совсем не думали о людях и их чувствах. Именно глупая гордость завела Гая в ловушку. И хотя Фэнни изо всех сил уговаривала себя не думать об этом сейчас, неотвязная мысль сверлила мозг: «Почему, почему она приехала? Повисла у меня на шее, как жернов! Эдгар считает это моей обязанностью! Боится, что скажут люди! Но я не желаю, не хочу иметь восемнадцатилетнюю дочь! Я ведь говорила друзьям, что мне совсем немного лет…»– Миледи, насчет костюмов для леди Ровены, – раздался резкий голос миссис Дженкс, мгновенно вернувший ее на землю.Ровена стояла посреди комнаты, глядя на нее этими холодными, бесстрастными глазами.Леди Фэнни, сделав над собой усилие, весело сказала:– Ровена, какие цвета и фасоны ты предпочитаешь? Конечно, сейчас в моде турнюры, но…– Темные цвета, пожалуйста, – раздражающе спокойно велела девушка. – Я в трауре по дедушке. И никаких турнюров, шнуровки и корсетов – что-нибудь попроще и не очень облегающее.Лицо миссис Дженкс вытянулось, леди Фэнни беспомощно всплеснула руками. Если бы только Эдгар был здесь!– Но, Ровена, – слабо запротестовала мать, – все молодые женщины носят корсеты, если хотят хорошо выглядеть. Ты будешь показываться в обществе! Не могу допустить, чтобы моя дочь выглядела неряхой!«Она говорит так, словно быть плохо одетой – величайший в мире грех!» – зло подумала Ровена, но вслух тихо ответила:– Вряд ли я сейчас буду показываться в обществе, пока ношу траур. Даже в Индии мы слышали, как строго королева следит за соблюдением приличий! Дедушка и я очень любили друг друга, и я предпочитаю спокойно оставаться в доме, читать книги и никому не мешать.– Ну… я просто не знаю, – растерянно пожала плечами леди Фэнни, ища глазами поддержки у миссис Дженкс. Но та только поджала тонкие губы. Чего от нее ожидают?!Позже она поделилась с Эдамс:– Притворство и лицемерие, вот что это! А леди Фэнни слишком мягкосердечна, чтобы понять! Подумаешь, траур! Если спросите меня, у этой молодой особы сердца нет, где уж ей что-то чувствовать! Жестокая, злая девчонка, за милю видно!Именно на этом и порешили все слуги, особенно по мере того, как шло время. Леди Ровена Дэнджерфилд – хладнокровное, высокомерное создание, хотя одевается просто и даже убого!– Совсем как одна из папистских монахинь, во всем черном и эти уродливые шляпки с густой вуалью! – осуждающе заявил младший лакей.– Скорее как дама из Армии спасения, – хихикнула Элис.– Да, но держится как знатная леди, напускает на себя такое высокомерие! А у самой ни гроша! Я слыхала, хозяин говорил, что у графа Мелчестера не было ничего, кроме титула, все промотал, когда жил в Индии. Оставил ей каких-то несколько фунтов, да и те она живо истратила.Эдамс и миссис Дженкс многозначительно переглянулись. Обе терпеть не могли Ровену, обращавшуюся с ними точно так же, как и с другими слугами.– Вот увидите, скоро она порастеряет свою спесь, – предсказал Бриггс, не желавший отстать от других. – Я точно знаю, хозяин устал смотреть, как она слоняется по дому словно привидение. – Он понизил голос, чтобы младшие горничные, сидящие на другом конце длинного кухонного стола, не могли его расслышать: – Вчера, когда к ужину приехали Уилкинсоны из Йоркшира, помните, еще джентльмены удалились пить портвейн в библиотеку?Эдамс утвердительно шмыгнула носом.– Она заявила, что у нее болит голова, и отправилась спать. Миледи ужасно расстроилась, скажу я вам!Элис, которой иногда позволялось подавать на стол, кокетливо улыбнулась.– Могу сказать, о чем говорили за ужином! Мистер Томас спрашивал ее об Индии, а она едва отвечала, только произносила странные слова насчет того, что индусская религия – самая древняя и мудрая и тому подобное!Все, кроме Бриггса, были просто потрясены столь кощунственным заявлением.Дворецкий с мрачным неодобрением покачал головой.– Вот что выходит, когда воспитываешься в языческой стране! Но поверьте, леди Ровена еще пожалеет об этом! Сэр Эдгар слишком проницателен, чтобы не видеть ее насквозь! И могу сказать, конечно, по секрету… – Тут он строго взглянул на хихикающую Мэри и легкомысленную Элис. – У него свои планы!Даже кухарка подняла глаза от вязанья:– О, скажите, мистер Бриггс!– Слыхал, как он говорил с мистером Уилкинсоном-старшим. А младший мистер Уилкинсон улыбался так, что сразу все стало ясным. У леди Ровены титул, а сэра Эдгара никогда нельзя упрекнуть в жадности! Предложил большое приданое! Вот увидите, скоро зазвонят свадебные колокола и леди Не Тронь Меня отправится с мужем в Йоркшир, нравится ей это или нет! ДНЕВНИКИ РОВЕНЫ ИЛЕЙН ДЭНДЖЕРФИЛД1873–1876 годы Часть 1МРАМОРНАЯ БОГИНЯ Глава 1 Я сидела у окна, глядя на залитый солнцем, вымощенный красным кирпичом внутренний дворик, и пыталась представить себя вновь в Лондоне, как тогда, в восемнадцать.Почему-то для меня воспоминания о давнем прошлом гораздо менее болезненны, чем мысли о том, что произошло всего несколько месяцев назад.Неожиданно меня охватило желание писать – поведать обо всем случившемся с той поры, как мне пришлось оказаться против воли в доме отчима. А может, я только ищу предлог уйти в прошлое, чтобы скрыться от настоящего… или, вероятнее всего, смогу лучше понять цепь событий, приведших меня сюда, как только изложу их по порядку и попытаюсь увидеть в перспективе.Всего несколько лет прошло с того времени, и я по-прежнему молода. Но случилось столько всего, и куда девались мое высокомерие и самоуверенность, на которые так сетовали «они» – мать с отчимом и множество безымянных слуг.Мнение последних не волновало меня – слишком я была занята собственными мыслями и планами, стараясь держаться подальше от матери и отчима, которые, честно говоря, были поначалу добры ко мне.С логикой, поразительной для столь юного существа, я поняла, что навязана матери. Та вовсе не хотела меня. В ее представлении я не дитя любви, а ребенок человека, за которого она была вынуждена выйти замуж.Меллин, которую мать до сих пор звала няней, весьма откровенно объяснила мне, как все было.– Бедный мой ягненочек, только что со школьной скамьи, а эти сразу же решили выдать ее замуж. Он был намного старше, зато денежки водились, да и титул должен был получить после смерти отца. Я помню, как она плакала, бедняжка, все умоляла подождать немного. Так хотела немного повеселиться, порадоваться жизни. Только на нее и внимания никто не обратил. Гай Дэнджерфилд встретил мою крошку на балу. Хорошенькая она была, вот он и решил жениться, чтобы угодить отцу.Если верить няне, у отца не было других достоинств, кроме денег. Мрачный, угрюмый человек, предпочитающий деревенскую жизнь радостям городской, и, если бы мог, превратил бы и жену в такую же отшельницу.– Значит, он тоже не хотел, чтобы я родилась? – спросила я.– Не говорите так, мисс! Вы не знаете всего, уж это точно! Ваш дед восстановил вас против леди Фэнни, хотя не пожелал видеть мистера Гая после того, как все случилось! Уж он-то считал Дэнджерфилдов выше всех! Мое бедное дитя было еще совсем ребенком, когда вы родились. Почему он не мог подождать, спрашиваю я вас, и пожить немного в Лондоне вместе с молодой женой?! Но нет… Он любил сельскую жизнь и хотел ребенка. Ну и настоял на своем. Когда вы родились, можно было подумать, что бедной мисс Фэнни вообще не существует. Все трясся над вами – велел сделать детскую в соседней комнате и вставал по ночам, если вы плакали. Все это просто неприлично, скажу я вам, и неудивительно, что бедняжка моя чахла и чахла, пока не уехала в Лондон. Кто может ее осуждать за это?!Мне купили новый гардероб – в основном темных цветов, поскольку я все еще в трауре. Я отказывалась делать модную прическу, завивать волосы буклями и локонами, предпочитая более строгий стиль, а в тех редких случаях, когда посещала чаепития и ужины в узком кругу, старалась держаться поближе к дамам постарше, одобрявшим мой скромный вид. К тому же я не обладала достоинствами других – приличных, воспитанных молодых леди: не играла на пианино, отказывалась петь и не могла нарисовать хоть сколько-нибудь сносную акварель, совершенно не умела танцевать. И самое главное, отпугивала поклонников тем, что не старалась скрыть свой ум и не боялась показать, что лучше образованна, чем они.Спустя несколько недель я приобрела репутацию скучного, заумного «синего чулка» – прирожденной старой девы. Мать моя была в отчаянии, а друзья сочувствовали ей, достаточно громко, чтобы охи и вздохи доходили до моих ушей.Не знаю, сколько бы продолжалось все это, не реши внезапно сэр Эдгар выдать меня замуж. С самого первого дня я почти не разговаривала с ним, но уверена, что мать постоянно жаловалась на мое вызывающее поведение. Сэр Эдгар никогда не любил моего отца, и, по-видимому, присутствие падчерицы постоянно напоминало ему о Гае Дэнджерфилде.Прошло несколько месяцев, и я уже начала привыкать к унылой лондонской жизни, когда в один прекрасный день неожиданно явился с визитом Том Уилкинсон.Я была в библиотеке, пытаясь отыскать хоть одну непрочитанную книгу, но тут Бриггс объявил о приходе гостя и быстро удалился.Я огорченно вздохнула – Том Уилкинсон очень не нравился мне, особенно потому, что был самым настойчивым из так называемых поклонников.– Настоящий крепкий йоркширский паренек, – представил его сэр Эдгар.И в самом деле, Том отличался не только крепостью мускулов, но и маленьким ростом – темноволосый, почти квадратный, громкоголосый молодой человек, вечно хваставшийся своим состоянием, отцовскими мельницами и огромным домом, выстроенным для будущей семьи.Из всех встреченных мной молодых людей Том Уилкинсон, самый тщеславный и самодовольный, так был поглощен собой, что совершенно не обращал внимания на то, как я постоянно избегала разговаривать с ним, мало того, постоянно намекал, будто мое застенчивое поведение и скромная манера одеваться явно привлекают его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59