Чуть погодя я догнала Фло, и мы поехали рядом.– Не стоит загонять коней, нам еще далеко ехать, – пояснила она, и я кивнула, предоставляя ей вести разговор. Фло недолго молчала и, сверкая глазами, начала допытываться: – Что вы думаете о «ШД»? И о дворце, который выстроил отец? Уверена, что вы не хотите жить здесь. Хижина, где вы поселились, совсем вам не подходит! Странно, что вы там провели столько времени! Мы ожидали, что через неделю возвратитесь в Бостон! Па не выносит некрасивых женщин. Как же он смотрел на вас, когда впервые увидел! И тут пришло письмо от тети! Он был вне себя, думал, вы затеяли какой-то обман! Даже не верил, что вы настоящая дочь дяди Гая.– Ну теперь-то он в этом убедился, – сухо ответила я. – Кстати, у вас вошло в привычку грубить всем женщинам или только мне, потому что я вам не нравлюсь?Она была явно застигнута врасплох, но тут же злобно огрызнулась:– Ах вот как! Значит, вы тоже можете говорить гадости, если взбредет в голову! Но в таком случае должны быть мне благодарны за откровенность! Поверьте, с таким человеком, как па, жить нелегко! Он человек жесткий и рано или поздно обуздает вас.Она взглянула на меня из-под ресниц, как бы проверяя, какое впечатление произвели ее слова.– Не думаю, что он способен любить по-настоящему, особенно после смерти первой жены, Альмы. Вы, наверное, слышали об этом в Бостоне. Коринна Дэвидсон – такая противная сплетница!Я постаралась не подать виду, как разозлило меня это оскорбительное замечание, и холодно заметила:– Но ведь он женился на вашей матери, не так ли? И удочерил вас! Должно быть, любил ее?Хорошенькое личико Фло застыло.– Женился, только чтобы заполучить экономку и хозяйку! И конечно, иметь сыновей! Мать заболела, а ему было наплевать! Приходил к ней по ночам, только когда был пьян! Все время проводил в комнате Альмы.– Но она мертва! – испуганно вырвалось у меня.– Только не для него! Она никогда не умрет! Просто слишком мало прожили вместе, не успел от нее устать. В комнате стоит мебель, которую они хотели купить, когда Тодд разбогатеет. И он велел написать ее портрет по старой фотографии! Когда Тодд был моложе, я слышала, как он разговаривает с ней! Разве не понимаете? Мать умерла только потому, что не могла вынести существования рядом с призраком давно убитой женщины. Она любила отчима, но он сделал ее несчастной своим равнодушием, грубостью. Я думаю, когда она потеряла ребенка, просто боялась жить с сознанием того, что подвела его и не смогла дать наследников!В голосе Фло звучало такое беспредельное отчаяние, что мне невольно стало ее жаль. Конечно, она была испорченным, избалованным созданием, но до чего несчастным!– Но ведь он добр к вам, не так ли? – спокойно спросила я.– Удочерил, считает своей дочерью, но обращается со мной как с собственной вещью. Но конечно, дает мне все, что я хочу. Все, что можно купить за деньги!– Почему же вы тогда вернулись?– Потому что больше не могла выносить жизни с Диреком! Вам все равно не понять! Я вышла за него, чтобы избавиться от этой мерзкой школы, куда отчим меня поместил! Все они: тетя Кэтрин, Марк и эта противная Коринна – обращались со мной свысока, шептались за спиной, словно я прокаженная! У Дирека были деньги, он сказал, что любит меня и даст все, что пожелаю. Но он был таким отвратительным – старый толстяк, и изо рта вечно пахло! Меня тошнило каждый раз, когда он дотрагивался до меня своими потными руками! Но откуда вам знать? В вас ни капли чувства – такая спокойная, сдержанная, высохшая старая дева – пуританка! Так вас па назвал. Что вы знаете, кроме собственного тихого, узенького мирка!– Вам неплохо бы развить в себе некоторое самообладание, – резко ответила я, видя эти глаза, полные бессильной ярости. – И попытаться понять, что другие люди тоже могут быть несчастны, хотя и не показывают этого всем окружающим!Фло прикусила губу, вызывающе тряхнула головой.– Пытаетесь сказать, что тоже испытали несчастную любовь? Поэтому и решились уехать от лондонских развлечений?Я едва не рассмеялась, видя такую внезапную смену настроения.– К счастью, я вообще не испытывала любви. А как насчет вас? Именно поэтому сбежали от мужа?Фло испытующе оглядела меня.– Я же объяснила, почему ушла от Дирека! Не могла больше выносить его, вот и все! Сложила вещи, сказала, что еду навестить па, а когда приехала сюда, он не мог отослать меня, потому что не хотел лишних толков. А немного погодя даже был рад, что я осталась! Пока вы не явились, – по-детски капризно добавила она. – И теперь не обращает на меня внимания! Может, думает, что собираюсь вмешиваться, что помешаю!– По-моему, вы преувеличиваете, – пожала я плечами. – Я вовсе не намереваюсь стать третьей женой вашего отчима! Он ничего не говорил о вас и не собирался!– Это вы так говорите, – пробормотала она мрачно.Я, со своей стороны, не намеревалась обсуждать ее отчима: все, чего мне хотелось, – возвратиться в тишину и покой своего маленького дома. Никому, особенно Тодду Шеннону, не позволю я нарушить этот покой.Когда мы достигли вершины небольшого холма, Фло показала вниз, объяснив, как добраться до дома. Мне показалось, я узнаю местность, где часто ездила с Марком.– Может, все-таки поедете со мной? – вежливо спросила я. – Марта угостит нас завтраком, а я попрошу Жюля проводить вас потом на ранчо! Все говорят, здесь небезопасно ездить одной.– Вам – возможно, но не мне! Я здесь все знаю еще с детства! И кроме того, всегда ношу оружие! – Она подняла юбку, показав привязанный к поясу маленький пистолет. – Видите, я смогу себя защитить! А вы боитесь ехать одна?– Ну что вы! После того как объяснили мне, здесь я в полнейшей безопасности! Кстати, спасибо, что проводили.– Я сделала это, только чтобы увезти вас подальше от па!Каким же ребенком она еще была! Пожав плечами, я посмотрела ей вслед. И почему-то расхотелось спешить. Я одна на своей земле. Пора бы уже пробудиться от летаргии и узнать больше о том, как вести дела. Покажу Тодду Шеннону, что не так уж я беспомощна!Слабый ветерок коснулся лица, и вдруг какая-то яркая точка привлекла мое внимание. На шипах кактуса висела тонкая полоска красной ткани. Какой-то ковбой-неудачник проехал слишком близко и порвал рубашку. Но у парня явно неважный вкус – ткань была такой яркой, что резала глаз.Я лениво потянула за лоскут и внезапно нахмурилась. Должно быть, парень очень высок – я еле дотянулась до крохотного флажка. И ткань оказалась шелком! Красная шелковая сорочка. Не представляю, чтобы ковбой носил вещи из такого дорогого материала. Значит, женщина? Но кто? И как ей удалось прицепить лоскуток так высоко?Несмотря на жару, я почувствовала озноб, какое-то беспокойство и желание поскорее добраться до дома и, сунув шелковый обрывок в карман, пришпорила лошадь. Если Жюль и Марта были удивлены моим появлением, то не подали виду, хотя Жюль неодобрительно покачал головой, когда я сказала, что ехала одна.Подчиняясь правилам хорошего тона, я написала вежливую записку Тодду Шеннону, извиняясь за то, что была вынуждена уехать. Конечно, он поймет истинную причину, но приличия были соблюдены. Жюль отвезет письмо вместе с одолженным костюмом, а занятый гостями Тодд вряд ли помчится сюда. Конечно, он разозлится, но по крайней мере усвоит, что я буду поступать так, как хочу.Не позволю Шеннону испортить этот день! Захватив две тетради из дневников отца, я уселась в прохладной, заставленной книжными полками комнате, бывшем кабинете отца. Марта спросила, не хочу ли я выпить чего-нибудь прохладительного.– Нет, вы уже и так перекормили меня, – улыбнулась я и тут, пораженная внезапной мыслью, вытащила из кармана обрывок красной материи. – Марта, не знаете, кому бы это могло принадлежать? Я нашла лоскуток на большом кактусе у развилки. Помните это место?Лицо женщины мгновенно побелело.– Ах… Матерь Божья! После стольких лет! Это сигнал, который они…– Кто?! Марта, о чем ты?! Бога ради, вот уже два дня вы говорите какими-то загадками!Губы Марты шевелились, но не было слышно ни звука. Наконец она прошептала:– Значит, он вернулся. Я знала. Так и знала. И она здесь. Они вешали этот лоскут, чтобы назначить свидание. Я предупреждала его об опасности, говорила, чтобы держался собственной стаи, рубил дерево по себе! Но он только смеялся: «Мы хотим друг друга, Марта, и когда-нибудь я отберу все, что Шеннон считает своим!» И уговорил отдать лоскуток от старой нижней юбки, которую подарил хозяин, когда мы с Жюлем поженились…– Люк Корд? – резко оборвала я. – Вы о нем говорите? Взгляните мне в глаза, Марта, я должна знать правду! Значит, он оставил это для Фло Джеффордс!Ну конечно! Зачем и спрашивать?! Она все видела! Вот почему ее настроение так внезапно изменилось, почему она мгновенно решила уехать! Глупая, легкомысленная Фло! Но его я винила больше. Как он осмелился возвратиться, намеренно нагло оставить красный лоскут на моей земле?!– Неужели Фло знала, что он вернулся?!Марта с несчастным видом кивнула:– Да, сеньорита, других объяснений быть не может! Говорила Жюлю, ничем хорошим это не кончится! Только мы надеялись…– Никто вас не винит, – успокоила я. – Но, Марта, неужели не понимаете? Я должна знать все, что здесь происходит. Если дойдет до мистера Шеннона, эта ужасная распря вновь начнется! Хуже всего, что я в ней буду замешана. Этот Люкас Корд! Я сама отдала бы его в руки властей, если бы поймала на своей земле…Но Марта, по-видимому, питала к Корду теплые чувства. С выражением ужаса на круглом лице она всплеснула руками:– Сеньорита! Неужели вы сможете сделать это? Он не такой уж плохой, только слишком буйный. Так ваш отец говорил. Люк не виноват, это она его завлекала!– Но на этот раз, кажется, все наоборот, не так ли?Я решила, что обязательно поговорю с Фло. Как бы она ко мне ни относилась, я все выскажу. А что касается Люка Корда… когда приедет мистер Брэгг, он, без сомнения, будет знать, как справиться с этим.Отправив Марту на кухню, я снова взялась за дневники отца. Непонятно, как он мог питать такие теплые чувства к этому буйному дикарю Люку Корду. Тот все время лез на рожон и нарывался на неприятности.Я должна была читать тетради по порядку, но все время перескакивала с одной на другую, пока не нашла интересующие меня записи.«Привез Люкаса сегодня. Сын Илэны, который мог быть моим… Как трудно находить с ним общий язык… но думаю, Люк начал мне доверять. Он знает, что я любил его мать, и поэтому связь между нами все крепнет. Лицо мальчика смягчается, только когда я говорю об Илэне, – он обожает ее… говорит, что она "по-прежнему молода и красива…"».Значит, отец разыгрывал донкихота только из-за нее! Я быстро перелистала еще несколько страниц.«…Я превратился в учителя! Сначала мы играли в шахматы, теперь я обучаю Люкаса началам чтения и письма. Я пришел в ужас, когда узнал, что мальчик неграмотен! Чего же ожидать? Его воспитывали как воина-апачи. Люк сам говорил, что обучился стрельбе, когда ему не было и десяти лет! Конечно, он столько времени провел среди бандитов!..»Перевернув несколько страниц, я продолжала читать:«…До сих пор мне и в голову не приходило, как я одинок… Хорошо иметь рядом того, кто молод; истосковался по знаниям, хотя, боюсь, Люкас стремится использовать все, чему выучился, чтобы отомстить Тодду. Мальчик – индеец во всех отношениях, хотя, кажется, привык к жизни белого человека…Люкас признался, что подковал лошадь Фло Шеннон. Девушка едва не сломала шею, когда конь споткнулся. Мне так хотелось запретить Люкасу видеться с Фло, но, представив себе его холодный, отстраняющий взгляд, я промолчал – мальчик вообразил бы, что все это только из-за индейской крови…»Мои глаза, нетерпеливо пожирающие страницу за страницей, внезапно замерли.«…Я буду вечно винить себя за то, что проглядел, не заметил… Марта и Жюль знали, но боялись сказать мне. Я был сам молод когда-то, почему же теперь так слеп?! Фло Шеннон – глупая, бессердечная кокетка. Я всегда так считал. Разве не она вечно строила глазки моим ковбоям?!Боже, теперь я почти желаю, чтобы он не возвращался! Но Люкас привык доверять мне и дал слово, что говорит правду. По его лицу я видел, что надежды у него нет. «Правосудие белых», – горько сказал он, и что я мог ответить? Ненависть рождает ненависть. Я пытался объяснить Тодду, что ненависть ослепила его, лишила разума……Я написал коменданту тюрьмы Алькатрас, вдруг это поможет. Теперь я рад, что у меня так много друзей, и пытаюсь употребить все свое влияние… Не правосудие, а предрассудки стали причиной пожизненного заключения Люкаса Корда…»Я захлопнула тетрадь в кожаном переплете. Не могу больше читать. Отец верил в правосудие, верил Люку Корду. Но Люк стал взрослым, ожесточился, изверился и ненавидит так же сильно, как и Тодд Шеннон. Может, отец был необъективен по отношению к Люку – ведь тот сын Илэны. Этот красный лоскуток испортил мне весь день, впутал в опасную игру. Я инстинктивно чувствовала, что он использует Фло как орудие мести, а она, бедная дурочка, слишком тщеславна, чтобы видеть это.Я мрачно подумала, что многое бы отдала, только бы встретиться с Люком Кордом и высказать свое мнение о нем. Глава 10 В этот вечер я легла спать рано, чувствуя себя не в своей тарелке. Жюль возвратился из большого дома с мрачным лицом. Он вручил записку лично Тодду Шеннону, но хозяин едва взглянул на нее. В доме царила подавленная атмосфера, ковбои неловко переглядывались. По всему видно, настроение хозяина было отвратительным. Я спросила, сказал ли что-нибудь Тодд. Жюль покачал головой. Нет, совсем ничего. Ковбои говорили, что забор сломан, а несколько голов скота украдено. Наверное, поэтому все так озабочены. Но я поежилась: неужели в краже замешан Люк Корд? Предлог занять Шеннона и ковбоев, пока он проводит время с Фло?Я, сама того не сознавая, ожидала приезда Марка, но он все не появлялся, и, несмотря на твердую решимость поговорить с Фло, я вряд ли могла послать Жюля в большой дом с запиской для нее, мы ведь даже не подруги, и в конце концов я поняла: ничего не остается, кроме как ждать, пока представится подходящая возможность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59