— Я больше тридцати лет ждала возвращения на родину, и теперь, когда у меня появилась такая возможность, ты предлагаешь ждать целый месяц! Ни за что! Я еду сейчас же! Сегодня! Через минуту!
И словно ураган она рванулась к двери. Джулиан сдержанно преградил ей дорогу.
— Я понимаю твое нетерпение, дорогая, — мягко сказал он, — но Стефан прав. В Европе все еще царит хаос и…
Наталья повернулась к сыну.
— Когда ты собираешься поехать за Ольгой? — спросила она срывающимся голосом с пылающими от возбуждения щеками. — Или тоже будешь ждать до конца месяца? И Зорка лишь в конце месяца встретится с Ксаном?
— Нет, — смущенно сказал Стефан, — но это другое дело.
Мы привыкли к трудностям военного времени…
Наталья глубоко вздохнула.
— Последние шесть лет я жила в городе, на который Гитлер сбросил, кажется, все немецкие бомбы. Неужели ты думаешь, что я упаду в обморок при виде переполненного поезда? Меня даже не волнует, если придется стоять всю дорогу через Францию и Италию. Я готова забраться даже на крышу вагона! Я поеду с тобой и Зоркой в Белград и сейчас же иду наверх укладываться!
Она не шутила, и Джулиан это знал.
— Дай мне время, чтобы попытаться договориться кое с кем о поездке, а ты сможешь подыскать подходящий подарок для Ольги.
— Мы отправимся сегодня вечером? Обещаешь?
— Да, — сказал он сдавленным голосом. — Обещаю.
Со слезами радости на глазах Наталья встала на цыпочки и поцеловала Джулиана в губы. Он никогда не подводил ее за все годы их совместной жизни, и она знала, что не подведет и на этот раз. Тридцать один год и две мировые войны миновали с тех пор, как она покинула родину, и вот наконец пришел долгожданный день возвращения.
Несмотря на все старания Джулиана, путешествие оказалось тяжелым и изматывающим. О спальном вагоне нельзя было и мечтать, и пока их поезд мчался из Франции в Италию, ночи приходилось проводить в ужасной тесноте в переполненных душных вагонах. Но никто не жаловался. Все думали о том, что их ждет впереди. Каждый считал минуты, остававшиеся до границы с Югославией.
Когда поезд наконец ее пересек, Наталья разразилась слезами.
— Не могу поверить, — не переставала повторять она Джулиану, когда они стояли в узком качающемся проходе, глядя на холмы, реки и горы на горизонте. — Несмотря ни на что, пейзаж не изменился! Озера и леса те же, что и прежде!
Когда они приближались к Белграду, Стефан показал место, где они с Ольгой однажды взорвали железнодорожные пути.
— Извините, — сказала Наталья, — но мне надо отлучиться на несколько минут, чтобы переодеться.
— Переодеться? — Зорка изумленно посмотрела на нее. — Во что? И где?
Наталья прижимала к груди объемистый бумажный сверток.
— Скоро увидишь, — сказала она с сияющими глазами. — А где — в туалете!
Тридцать один год назад Наталья дала себе клятву и намеревалась сдержать ее, несмотря ни на что. Проталкиваясь к крошечному туалету, она знала, что ей придется непросто.
Наталья развернула сверток и достала переложенный нафталиновыми шариками голубой костюм с длинной баской, в который едва втиснулась даже с помощью Дианы, когда примеряла его в Лондоне до поездки.
— Он никуда не годится, — говорила ей Диана. — Ради Бога, тебе было семнадцать, когда ты его надевала в последний раз! Тебе нужен рожок для обуви, чтобы в него влезть, но потом ты все равно не сможешь застегнуться!
В крошечном, дурно пахнущем туалете Наталья, тяжело дыша, проклинала свои располневшие формы. Она ведь сама распускала швы на длинной, до лодыжек, юбке и сейчас затаила дыхание, стараясь ее натянуть. Материя до предела растянулась и вдруг — о чудо! — плотно легла на ее бедра. Облегченно вздохнув, Наталья быстро застегнула крючки на поясе. По крайней мере с юбкой покончено, хотя она такая узкая, что трудно представить, сможет ли она передвигаться.
Наталья сунула ноги в перламутрово-серые туфли на высоких каблуках, которые раньше обувала с этим костюмом, затем сосредоточилась на приталенном жакете с собольим воротником и манжетами. Он выглядел так же чудесно, как и тогда, когда она впервые в нем появилась на традиционном чаепитии в Конаке.
Удивляясь, откуда взялись лишние складки на ее теле, она втиснулась в жакет и начала застегивать длинный ряд крошечных пуговок. Верхняя оторвалась, но остальные держались. Наталья, торжествуя, прикрепила шпилькой шляпку к волосам и посмотрелась в треснувшее зеркало.
Без лишней скромности надо было признать, что она выглядит просто потрясающе. Голубой цвет, как всегда, великолепно ей шел. Длинная баска соблазнительно подчеркивала бедра и талию. Жакет плотно облегал грудь, а оторвавшаяся пуговка придавала ей особую пикантность. Густые длинные волосы падали пышными волнами на плечи, и на их фоне яркое желтое перо шляпки смотрелось вызывающе.
Когда Наталья с торжественным видом вышла в переполненный людьми проход, она увидела сквозь запыленные окна, что сельский пейзаж уже сменился городскими предместьями.
Она затаила дыхание. Они въезжали в Белград. Наталья увидела знакомый купол церкви и один из мостов через Саву.
Поезд замедлил ход, и пассажиры с чемоданами и узлами теснились в проходе. Наталья увидела Джулиана, пробирающегося к ней сквозь толпу.
— Стой где стоишь! — крикнул он поверх моря голов. — Стефан и Зорка тоже идут сюда. Мы выйдем через ближайшую к тебе дверь.
Когда он наконец протиснулся к ней и увидел ее наряд, его глаза расширились, а рот приоткрылся от удивления.
Несмотря на сильное волнение в предвкушении встречи с родным городом, Наталья усмехнулась.
— Узнаешь? — спросила она. — Мне пришлось немного повозиться, чтобы в него втиснуться. Как думаешь, пуговицы не оторвутся?
Джулиан взглянул на крошечные пуговки на ее пышной груди.
— Возможно, какое-то время они выдержат, — сказал он, стараясь не рассмеяться. — Но, полагаю, недолго.
Поезд дернулся и остановился. Наталья протянула мужу руку.
— Это самый счастливый миг в моей жизни, — сказала она.
Джулиан, не в силах говорить, крепко сжал руку жены, затем открыл дверь вагона.
— Ну, вот ты и дома. — Его голос срывался от волнения.
Ступив на перрон, Наталья отметила, что вокзал был все таким же большим, похожим на пещеру, каким она его помнила. Впереди Наталья увидела Стефана и Зорку, спешащих к барьеру, где толпились ожидающие. Навстречу Стефану устремилась светловолосая девушка с сияющим лицом и горящими глазами. Стефан ее обнял, и их губы слились в поцелуе.
Она увидела также, как Зорка бросилась в объятия Ксана, а тот приподнял ее и закружил.
Несмотря на длинную узкую юбку, Наталья тоже пустилась бегом. Сквозь пелену слез она узнавала родные лица ожидавших ее людей: матери и отца, Катерины и Макса, Петра, своей бывшей гувернантки и двоюродной сестры. Все они пришли, чтобы ее встретить. Все, кого она любила, радушно приветствовали ее на родине.
Наталья увидела, как Катерина, прорвавшись через барьер, бросилась ей навстречу.
— О, Трина! — задыхаясь, прошептала Наталья, обнимая сестру. По ее щекам струились слезы. — О, Трина! Наконец-то я дома! Дома!
* * *
Когда Катерина увидела ярко-желтое, вызывающее перо, она почувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется. Зная, что сейчас творится на дорогах Европы, никто, даже Ксан, не ожидал, что Наталья вернется в Белград так скоро. Когда пришла телеграмма, в которой сообщалось о ее прибытии, Катерина испытала необычайную радость. Казалось невероятным, что после стольких лет Карагеоргиевичи, Василовичи и Филдинги воссоединятся.
Даже сейчас, отпустив от себя Наталью, чтобы мать тоже ее обняла, она едва могла поверить, что они наконец собрались все вместе.
Понимая, каким волнующим был для его жены этот момент, Макс обнял ее за плечи. Катерина взяла его руку и прижала к своим губам, признательная мужу за понимание.
Стефан представил Ольге Джулиана, и улыбка тронула уголки губ Катерины. За последние несколько недель она хорошо познакомилась с девушкой и была уверена, что Джулиан останется доволен своей невесткой.
* * *
Когда Джулиан повернулся и позволил Сиси нежно поцеловать его в щеку, он встретился глазами с Максом. Этот молчаливый обмен взглядами выражал то, что оба очень счастливы, что не жалеют о прошлом и всегда будут лучшими друзьями.
— Рад снова тебя видеть, Джулиан, — искренне сказал Макс, заключая его в свои медвежьи объятия. — Давай побеседуем сегодня вечером о будущем Югославии, — предложил он, — за бутылочкой превосходной клековахи Алексия.
Катерина взяла мужа за руку. Он знал о ее романе с Джулианом, так как она рассказала ему об этом, как только Макс объяснился ей в любви. Тот не был особенно удивлен или расстроен. Он давно знал о ее чувствах к Джулиану. Но теперь свояк был для Катерины просто замечательным другом. Она по-настоящему любила его, Макса, и будет любить всегда.
Шум восторженных восклицаний и бурных взаимных приветствий перекрыл громкий удивленный голос их двоюродной сестры:
— Господи, зачем ты надела этот давно вышедший из моды костюм, Наталья? Он выглядит музейной редкостью. Неужели война довела лондонских женщин до такой отчаянной нужды?
Петр громко рассмеялся, а Наталья с негодованием посмотрела на Вицу. Затем Алексий повел всех к выходу, — Наталья, ты поедешь с матерью, Катериной и Ольгой в моей машине, — сказал Алексий. — А Стефан, Макс и Джулиан могут дойти пешком.
Автомобиль Василовичей был таким древним, что Наталья засомневалась, способен ли он тронуться с места. Она взяла Катерину за руку и замерла. Этого момента она ждала тридцать один год. Открытый верх автомобиля позволял ей видеть родной город, и Наталья наконец почувствовала, по она действительно дома.
Джулиан и Стефан ее предупреждали, что Белград сильно пострадал от бомбежек.
— С тех пор как ты последний раз была здесь в 1914 году, он пережил две мировые войны, — сказал Джулиан.
Когда автомобиль двинулся по булыжнику привокзальной площади, Наталья приготовилась к худшему, и, действительно, вид города был ужасен. Разрушенные дома, разбитые мостовые…
Она чувствовала, что Катерина за ней наблюдает, опасаясь подавленности и глубокого разочарования. Наталья сжала руку сестры и тихо сказала:
— Я ожидала этого, Трина. Лондон тоже наполовину разрушен.
Она обращала внимание на то, что уцелело. Вдали над Савой в Калемегданских садах по-прежнему возвышалась древняя крепость. По улицам были проложены трамвайные пути. Дома из камня цвета охры по-прежнему украшали шаткие веранды, уставленные цветочными горшками, а в маленьких садиках росли акации.
Они свернули на улицу, обсаженную каштанами. Она была переименована в честь маршала Тито. Заметив недоумение Натальи, Катерина сказала, усмехаясь:
— Ты всегда хотела, чтобы улица Князя Милана была переименована. Так и случилось.
— Я не хотела, чтобы ее назвали в честь хорвата! — возмущенно ответила Наталья. Затем сестры посмотрели друг другу в глаза, и Наталья захихикала, а к тому времени, когда Алексий, миновав высокие ажурные ворота их фамильного особняка, въехал в знакомый маленький двор, обе не смогли удержаться от громкого, счастливого смеха.
* * *
Следующие несколько дней были для всех радостными. Наталья и Катерина гуляли в Калемегданских садах, смеясь и болтая, как будто они снова вернулись в свою молодость.
Петр, Ксан, Макс и Джулиан до глубокой ночи разговаривали о политике и, несмотря на различие взглядов, сходились в одном. Если под руководством Тито хорваты и сербы — католики, православные и мусульмане — смогут жить в согласии, тогда они готовы смириться с его коммунистическими взглядами.
Тем временем шились подвенечные платья для Зорки и Ольги.
Как-то вечером, когда все сидели за ужином, Зорка с воодушевлением рассказала о жилище, которое они с Ксаном подыскали для себя.
— Он просто прелесть, тетя Трина, — сказала Зорка, в то время как Джулиан передавал Максу блюдо с едой, а Алексий доверху наполнял стакан Стефана сливовицей. — Домик в венгерском стиле, он находится в переулке за площадью Теразие. В саду много сирени, а стены увиты плетистыми розами…
Джулиан неловко поставил блюдо на стол.
— ..и самое удивительное — на одной из стен до сих пор висит фотография старого короля Петра.
Катерина поперхнулась вином.
— ..а два старинных турецких дивана обиты домотканой материей, — продолжала Зорка, наливая в стакан воду. — Я уверена, мы будем там безумно счастливы. Дядя Макс, вы хотите еще фасоли?
* * *
Наталья сразу же решила, что надеть на церемонию бракосочетания.
— Я отнесла свой голубой костюм к лучшему портному, и он говорит, что может подогнать его под мой размер.
— Он был сшит по тебе, — заметила Катерина, добродушно усмехаясь. — Проблема только в том, что это было более тридцати лет назад!
Наталья запустила в нее подушкой и сказала:
— Мы ведь счастливы, не так ли? У нас будут две чудесные невестки. Ты сразу полюбила Зорку, как только ее увидела, и Ольга тоже изумительная девушка. Она выглядит такой тихой и мягкой, хотя на самом деле смелости ей не занимать.
— Да, — согласилась Катерина, подумав о Максе, о своем сыне и пасынке, — мы очень счастливы.
Они сидели вдвоем в итальянской гостиной, и Наталья, оглядев знакомую мебель, обитую желто-голубой тканью, и бледно-желтые стены комнаты, сказала с некоторым удивлением в голосе:
— Странно, раньше я считала своим домом только этот особняк в Белграде, а теперь пришла к выводу, что мой дом там, где находится Джулиан.
— Уверена, что Джулиан давно это понял, — мягко сказала Катерина. — Но ты должна сама сказать ему об этом. Он будет счастлив.
* * *
В пропахшем ладаном соборе Катерина сидела между Максом и Натальей. У алтаря, держась за руки, стояли две пары молодых. Петр и трое его друзей держали над их головами свадебные венцы, и когда началась служба при сотнях свечей и в сопровождении большого церковного хора, Катерина поняла, что именно о такой торжественной церемонии мечтала их мать, когда ее дочери выходили замуж, Рука Катерины покоилась в руке Макса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51