Все ее недовольство матерью Джулиана отошло на второй план и единственным желанием было снова слиться с ним воедино.
— Люби меня, — хрипло прошептала она. — Скорее, дорогой. Ну же, скорее.
Его глаза загорелись ответной страстью, и когда она потянула его на себя, он, оставив попытки объяснить причины враждебного отношения к ней его матери, овладел ею с пылким нетерпением.
* * *
Было пять часов утра, когда Джулиан поднялся.
— Я тебе напишу, — сказал он, одеваясь в гражданскую одежду, возможно, в последний раз, поскольку потом ему придется долгие недели, а может быть, месяцы, носить военный мундир. — В конце недели приедет моя сестра Диана, которая, думаю, составит тебе компанию. Она очень жизнерадостная девушка и наверняка тебе понравится.
Наталья, поджав колени, сидела на кровати в ночной рубашке, отделанной кружевами. Она сомневалась. Если Диана такая же, как ее мать, то вряд ли сможет ей понравиться. Она не хотела общаться с его сестрой, ей нужен был только он.
— Я буду по тебе скучать, — искренне сказала Наталья.
Его пальцы слегка дрожали, когда он застегивал воротник рубашки. Он знал, что она будет скучать, и это глубоко его тронуло, но ему хотелось, чтобы она сказала нечто большее. Он надеялся — Наталья наконец скажет, что любит его.
— Как же теперь я буду узнавать новости из Сербии, если ты не будешь посещать Форин оффис? — спросила она с тревогой. Но не этих слов он от нее ждал.
— Придется положиться на газеты. — Джулиан с трудом скрыл свое разочарование. — Впрочем, новости с фронтов приходят очень редко. Так что не стоит рассчитывать на многое.
Джулиан надел жилет и поправил галстук. Его сумки были уже уложены и ждали в холле. Он не ощущал себя воином, идущим на битву. У него было чувство человека, которого разлучали с женой и толкали на бесчинства жаждущие войны политики, генералы и монархи.
— До свидания, дорогая, — произнес он взволнованно.
Наталья соскочила с кровати, бросилась к мужу и крепко обняла.
— Возвращайся поскорее! — взмолилась она, подумав, как она будет жить в Англии без него. — Возвращайся до Рождества!
Джулиан в последний раз крепко ее поцеловал и быстро вышел из комнаты, чувствуя, что, задержись он еще хотя бы на мгновение, самообладание его покинет.
Наталья стояла замерев и прислушивалась к его удаляющимся шагам. Она слышала, как он легко сбежал по лестнице и пересек холл. Входная дверь открылась и закрылась. Затем донесся звук мотора «мерседеса», который постепенно затих в отдалении. И наступила тишина.
Наталья медленно вернулась к кровати и села на ее край.
Впервые она почувствовала себя совершенно одинокой. Одна среди незнакомых людей. На ее ресницах заблестели слезы. Как жить под одной крышей с враждебно настроенной свекровью?
С кем поговорить? В Лондоне у нее не было ни друзей, ни родственников. Она вспомнила о своих прежних друзьях и смахнула слезы, зардевшись от стыда. Гаврило, Неджелко и Трифко сейчас томятся в австрийской тюрьме. По сравнению с ними она в неизмеримо лучшем положении. Ее охватил патриотизм.
Она тоже должна сделать что-нибудь для Сербии.
У ее ног прыгала Белла, и Наталья взяла собаку на руки и крепко прижала к себе. Лондон — один из крупнейших городов мира, и, вероятно, здесь есть и другие сербы. Она вспомнила, как боснийские и хорватские эмигранты собирались в «Золотом осетре» и в других белградских кофейнях. В какой бы стране ни жили эмигранты, всегда существуют места, где они встречаются. Ей надо найти в Лондоне место, где собираются сербы.
Задавшись такой целью, Наталья забралась под смятые покрывала, дожидаясь наступления дня. Белла попыталась устроиться рядышком, и она любезно позволила ей это сделать. Жизнь снова обрела смысл. Она не намерена скучать в одиночестве.
Вот скоро позавтракает, как всегда в постели, оденется, возьмет Беллу на прогулку и под этим предлогом начнет искать в Лондоне соотечественников.
* * *
Сделать это оказалось не так легко, как она предполагала.
Лондон был не только огромным городом — его улицы и площади представляли собой запутанный лабиринт. Усталая и измученная, Наталья взяла такси и вернулась в дом Филдингов лишь в конце дня.
— Миледи очень о вас беспокоилась, — любезно предупредил ее дворецкий, открывая ей дверь. — Прибыли мисс Диана и мистер Эдвард.
Наталья встретила это сообщение равнодушно. Ей ни с кем не хотелось встречаться. Она надеялась принять горячую ванну, выпить чашечку традиционного английского чая и побыть в тишине, чтобы спокойно выработать стратегию дальнейших поисков.
Но едва она вошла в холл, как все ее надежды рухнули.
Двери гостиной распахнулись, и появилась леди Филдинг в шуршащем платье из кремового шелка и с ниткой крупного жемчуга на шее.
— Наталья! Где ты была? Лондон — не Белград! Тебе нельзя ходить по улицам без сопровождения!
Впервые леди Филдинг снизошла до того, что обратилась к ней просто по имени. Наталья на мгновение смутилась. В ту же секунду из гостиной появились миловидная светловолосая девушка, одетая в модное платье с V-образным вырезом, и высокий худощавый молодой человек, очень похожий на Джулиана.
— Я гуляла с Беллой, — сказала Наталья, — и заблудилась.
Даже идя вдоль реки, не смогла найти дорогу назад.
Светловолосая девушка не стала дожидаться представлений.
Не обращая внимания на мать, она решительно подошла к Наталье и с чувством расцеловала ее в обе щеки.
— Неудивительно! — сказала она, смеясь. — Идя вдоль реки, ты могла попасть в Гравесенд или Хенли! Меня зовут Диана.
Джулиан рассказывал о тебе в своих письмах. Ты член королевского дома Карагеоргиевичей! Боже, я потрясена! Ты знаешь князя Александра? Он действительно носит пенсне или надевает его для того, чтобы выглядеть старше и представительнее?
— Ты ведешь себя вульгарно, Диана, — решительно прервала ее мать. — Я уверена, Наталья близко не знакома с князем и…
— Он мой двоюродный брат, — ответила Наталья Диане. чувствуя в ней родственную душу, — и самый близкий друг.
— Вот! Я в этом не сомневалась! — торжествующе сказала Диана, беря Наталью под руку. — Мама совсем растерялась.
Она до сих пор не представила тебя Эдварду. Бедный Эдвард здесь проездом в Сомерсет. Там формируются кавалерийские части, и он по крайней мере будет среди своих любимых лошадей. Поздоровайся же с Натальей, Эдвард. Иначе она подумает, что ты глухонемой!
Высокое и худощавое подобие Джулиана сделало шаг вперед и протянуло Наталье руку.
— Очень рад познакомиться, — застенчиво сказал Эдвард — Должно быть, вам очень тяжело без Джулиана, тем более что у вас нет друзей в Англии.
Он не был такой же сильной личностью, как Джулиан, но она почувствовала в нем сочувствие и великодушие и забыла о том, что хотела выпить чаю в одиночестве.
— Сегодня я искала друзей, — сказала она с улыбкой, к восторгу Дианы и ужасу леди Филдинг. — Должны же быть в Лондоне другие сербы в изгнании, и я хотела с ними встретиться.
— Ты хочешь сказать.., что ходила по улицам.., в поисках сербов? — Леди Филдинг побледнела. — О Боже! Что, если бы тебя увидели? Узнали? Эдвард, объясни ей, пожалуйста, что она не должна бродить по Лондону.., и разыскивать сербов!
Некое подобие улыбки тронуло уголки губ Эдварда.
— Так вы никого никогда не найдете, — сказал он добродушно. — Если хотите связаться с сербами — а мне понятно ваше желание, — это можно сделать гораздо проще.
— Может быть, и так, — раздраженно прервала его мать, — но Наталье не следует встречаться с кем-либо из них. Это неприлично.
— Полагаю, ни мои родители, ни Джулиан не сочли бы неприличными подобные встречи, — поспешно сказала Наталья. — В Белграде у меня всегда были друзья, и мои родители и король Петр не возражали. — Она подумала о Гаврило, о Неджелко, о встречах в «Золотом осетре» и скрестила пальцы, чтобы ее ложь никому не причинила вреда.
— Лондон — не Белград! — Тонкий с горбинкой нос леди Филдинг побелел, она с трудом сдерживала гнев. — Ты замужем за англичанином и должна придерживаться английских традиций и обычаев.
— Мне кажется, ты не все понимаешь, мама, — мягко сказал Эдвард. — Хотя Наталья и замужем за англичанином, но из-за этой проклятой войны она осталась без дружеской поддержки.
Поживи она с мужем в Лондоне немного дольше, у нее не было бы никаких проблем. Джулиан представил бы ее своим друзьям, и сейчас ей не было бы так одиноко. Думаю, он не стал бы возражать, если бы Наталья нашла себе друзей.
— Но он вряд ли согласился бы отпускать ее без сопровождения и заводить знакомства без представления!
— Я буду ее сопровождать, — сказал Эдвард, наклонившись и подхватив уставшую Беллу, лежавшую у ног Натальи. — У меня еще три дня до отправления в свой полк.
Этого вполне достаточно, чтобы найти в Лондоне место, где встречаются сербы. — Он пощекотал Белле шейку. — Собачка хочет пить. Как вы считаете, Наталья, ей понравится китайский чай или позвонить на кухню, чтобы принесли миску обычной воды?
Наталья одарила Эдварда благодарной солнечной улыбкой и, когда он направился в гостиную для традиционного чаепития, живо сказала:
— Я уверена, Белла обожает китайский чай. Это очень породистая собачка, в свое время она была подарена русским царевичем князю Александру. Сандро ездил в Санкт-Петербург на крестины своего племянника. Его сестра Елена замужем за сыном великого князя Константина. Там он неофициально обручился с одной из великих княгинь, и тогда-то царевич и подарил ему Беллу.
Наталья и Диана уже сидели за столом, и Диана смотрела на нее широко раскрытыми глазами.
— Князь Александр собирается жениться на одной из великих княгинь? А на ком именно? Расскажи же! Ты тоже была в Санкт-Петербурге? Ты встречалась с царем и царицей?
Леди Филдинг многозначительно откашлялась.
— Мне кажется, эта беседа слишком несвоевременна при сложившихся обстоятельствах, Диана.
— Каких обстоятельствах? — Диана повернулась и посмотрела на мать. У нее были ярко-голубые глаза, которые сейчас широко раскрылись. — Ты имеешь в виду войну? Но Россия и Сербия союзники! Мы должны знать о них как можно больше!
И тебе не кажется романтичным то, что эта собачка когда-то принадлежала царевичу? А я считаю, это просто великолепно.
Ее мать не ответила. Она не верила ни одному слову из того, что говорила Наталья о царе, царице и князе Александре.
Девчонка просто шарлатанка, и Джулиан, несомненно, рано или поздно в этом убедится. Он явно поддался ее обаянию, которое, впрочем, по мнению леди Филдинг, отличало девушку от простой балканки. Не веря, что ее невестка принадлежит к королевскому дому Карагеоргиевичей, леди Филдинг считала: темные волосы Натальи и большие глаза с черными ресницами свидетельствуют о том, что она даже не сербка, а армянка, и, скорее, похожа на армянскую еврейку.
Наталья не обращала внимания на холодную антипатию леди Филдинг. Теперь у нее была подруга Диана, а Эдвард стал на время ее рыцарем в блестящих доспехах и завтра ей поможет установить контакт с сербской общиной в Лондоне. Жизнь снова казалась ей прекрасной и интересной. Наталья взяла еще одно пирожное с кремом, размышляя о том, как ее встретят сербские эмигранты в Лондоне, поверят ли, что она родственница Сандро, и будут ли соответственно к ней относиться.
* * *
Наталью приняли в сербской общине с большим уважением, что доставило ей глубокое удовлетворение. Хотя среди эмигрантов не было никого ее возраста и социального положения, все-таки разговор велся на родном языке. Говорили в основном о Сербии: о том, что сербская армия сдерживает многотысячные австрийские войска на Дунае и Саве; о том, что даже страдающий артритом король Петр находится в армии. Покидая церковь, где они обычно встречались, Наталья испытывала еще большую тоску по родине, чем прежде. Ей не хотелось сидеть в Лондоне, не зная правды о том, что происходит в ее стране, и пользоваться только слухами. Она жаждала оказаться в Белграде, где, несомненно, сейчас оставалась Катерина.
В течение последующих недель Наталья находила спасение в дружбе с Дианой. Несмотря на светлые волосы и ярко-голубые глаза, ее золовка не отличалась классической красотой, как мать, однако неиссякаемая жизнерадостность делала ее весьма привлекательной, и Наталья привязалась к ней всем сердцем.
Друзья Дианы тоже были веселыми, но многие из них покидали Лондон, прежде чем Наталья успевала как следует с ними познакомиться.
— Кузен Джон находится в воинской части в Дербишире, Руперт — в добровольческом полку в Глостершире, а Чарльз служит в Ричмонде, он гренадер, — перечисляла Диана в отчаянии, загибая свои ухоженные пальчики. — Скоро в Лондоне никого не останется. Даже девушки исчезли, как бабочки во время грозы. Все женщины устремились в госпитали или на перевязочные пункты Красного Креста во Франции. Тебе не кажется, что и мы должны сделать то же самое, Наталья? Отправиться во Францию?
— Я бы хотела помогать раненым в Сербии, — горячо сказала Наталья. — В «Тайме» пишут, что в Сербию направляется женский персонал шотландского госпиталя.
Диану одолевали сомнения. Сербия казалась ей далекой, крошечной и малопривлекательной страной.
— А я думаю, лучше работать в госпитале, устроенном в бывшем замке или казино, — честно призналась она. — Например, герцогиня Вестминстерская организовала госпиталь в казино в сосновом лесу. Туда бы я поехала, но не в Сербию.
Наталья же плакала, читая о том, что шотландские девушки уезжают в Сербию, покидая свой родной Саутгемптон. Ей казалось нечестным то, что они могли туда поехать, а она, одна из Карагеоргиевичей, — нет.
В сентябре Наталья совсем захандрила. В Сербии сентябрь был самым чудесным месяцем года, Гуляя с Беллой по Риджент-парку, она думала о том, что в это время на родине обычно уже собирали урожай и варили сливовицу, скот возвращался с летних горных пастбищ, и крестьяне в деревнях устраивали праздники урожая, пируя и водя хороводы под пьянящие звуки флейт и скрипок. Затем Наталья возвращалась к действительности, глядя на опрятных английских нянечек с детскими колясками, на аккуратные цветочные клумбы, где не было ни одного сорняка, ни одного выбившегося из общего ансамбля цветка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51