— Я… — С пылающим лицом Кейт попятилась. — Я… — И, ахнув, она как ошпаренная выскочила из кухни и захлопнула за собой дверь своей комнаты.
Джонатан еще немного постоял на месте и провел рукой по волосам. Пальцы его слегка дрожали. Когда он заметил, как она на него смотрит, он, конечно же, не мог удержаться, чтобы немного ее не подразнить. Он прекрасно понимал, что она не собирается его соблазнять, да и сам не думал заходить так далеко. И, сказать по правде, не она первая восхищалась его великолепным телом — но взгляд этих огромных распахнутых глаз почему-то очень тревожил его.
Расстегивая ремень, он вдруг явственно представил себе заманчивые изгибы ее тела, спрятанные под этим скромным платьем, и его обдала волна горячего желания.
Джонатан скинул брюки, шагнул в ванну и опустился в горячую воду. Он чувствовал себя дураком. И зачем было так смущать ее? Он откинулся и закрыл глаза. Лучше бы вода была холодная.
Кейт ожидала за завтраком известной натянутости, но Джонатан Кентрелл снова ее удивил. Он был совершенно спокоен и, по-видимому, ничуть не разделял ее смущения. Во всяком случае, так ей казалось, пока он не собрался уходить. Отослав сыновей вперед, Джонатан ненадолго задержался в дверях. Он неловко мял в руках шляпу и смотрел куда-то за дверь, словно избегая ее взгляда.
— Мы сегодня все утро будем доделывать сарай, так что можете пока принять ванну, — сказал он. Потом, уже надев шляпу, он обернулся и взглянул ей прямо в глаза. — Я прослежу, чтобы вас никто не беспокоил. — И ушел, оставив ее в еще большей растерянности.
Наливая в посудный котел горячую воду, Кейт гадала, в чем же она все-таки обманулась — в том, что он совершенно спокоен? Или смущен? Не мог же он быть и спокоен и смущен одновременно! Наконец, решив вовсе выбросить его из головы, она покончила с посудой и приготовила себе ванну.
От воды поднимался приятный парок. Скинув одежду, Кейт скользнула в ванну и блаженно вздохнула. Она понятия не имела, каким образом Джонатан Кентрелл ухитрился раздобыть в здешней глухомани сидячую ванну, — но была намерена насладиться ею в полной мере.
Как только тело ее расслабилось, мысли неумолимо свернули в старое русло. Все-таки этот Джонатан Кентрелл непостижим! То он ведет себя как красивый и самовлюбленный нахал, уверенный, что перед ним не устоит ни одна женщина, то вдруг поступает совсем как его мальчишки. Как ни странно, именно в такие минуты Кейт более всего чувствовала себя в его власти. Лучше бы уж все время был нахалом, решила она. Нахалу легче дать отпор.
Наконец, рассердившись на себя за такие мысли, Кейт всецело предалась неторопливому мытью впервые за долгое-долгое время. Она сидела в ванне до тех пор, пока вода окончательно не остыла и по коже не поползли мурашки. Затем, завернувшись в легкий халатик — подарок Франчины, — она села у окна и начала причесываться.
Неожиданный стук в дверь испугал ее. Джонатан?.. Сердце бешено заколотилось в груди — но она тут же опомнилась: он ведь обещал ее не беспокоить. Наверняка это кто-то из мальчуганов.
Отбросив за спину волосы, она поправила пояс халата и пошла открывать.
— Разве отец не велел вам… — Она не договорила: с порога на нее удивленно взирал совершенно незнакомый человек. Несколько секунд они молча глядели друг на друга.
Несмотря на жару, он был одет в прекрасный костюм с жилеткой. Высокий, стройный, красивый — он показался Кейт воплощением респектабельности и достатка. Ей сделалось неловко оттого, что она стоит перед ним в таком виде.
— Прошу прощения. — Гость снял свою элегантную шляпу с низкой тульей. С первого же его слова безошибочно угадывался южный акцент, тягучий, как мед в конце лета. — Я ищу Джонатана.
— Его нет дома… Точнее, он сейчас работает в сарае. — Кейт разглядывала серебро густых волос незнакомца. Только по седине можно было догадаться, что он уже далеко не юноша, лицо же выглядело гораздо моложе.
— Что ж, пойду поищу. — Он улыбнулся, и в углах глаз собрались мелкие морщинки. — Благодарю вас, мисс…
— Миссис… Миссис Мерфи.
— А я Клейтон Лангтон, для друзей Клей.
— Очень приятно, мистер Лангтон.
— Я тоже очень рад. Полагаю, миссис Мерфи, сегодня мне также выпадет честь познакомиться с вашим супругом?
— Я вдова.
— О, простите, я не знал!
Кейт кивнула.
Он надел шляпу и перед уходом еще раз улыбнулся ей.
— Очень приятно было с вами познакомиться!
Кейт опять кивнула. Через открытую дверь она видела, как он вскочил в седло и поехал к недостроенному сараю. Сзади на привязи шла вторая лошадь, сам же он восседал верхом на великолепном белом жеребце.
— Эй, Джонатан! — Закинув голову, Клей рассматривал наполовину законченное строение. Вскоре из дверей высунулась темноволосая мальчишеская голова.
— Па, это мистер Лангтон! — крикнул Леви куда-то в глубь сарая.
Через минуту на пороге появился сам улыбающийся Джонатан.
— Доброе утро, Клей.
— Доброе, доброе, Джонатан. Вот, привел назад твою кобылку.
Джонатан шагнул вперед и отвязал веревку.
— Спасибо. Как думаешь, она приняла? Клей рассмеялся и похлопал по шее своего жеребца.
— Ну, если она в скором времени не принесет тебе славного жеребеночка, то, во всяком случае, мой Галлахад в этом не виноват! Он свое дело сделал.
— Отлично, — подмигнул Джонатан. — Значит, можно рассчитывать на скорое прибавление семейства?
Клей кивнул и взглянул на дом.
— Кстати, о прибавлениях: что это за прелестница скрывается у тебя в хижине?
— Кейт? Это наша экономка.
— А, понятно. Имеешь на нее какие-нибудь виды?
— О чем ты спрашиваешь? Она у нас недавно.
— Прекрасно. Значит, ты не будешь против, если я продолжу наше с ней знакомство?
— Почему я должен быть против? — отвечал Джонатан. Однако в глубине души он, к своему удивлению, сознавал, что будет. Еще как будет.
7
Господи, возможно ли?
Кейт лихорадочно принялась за подсчеты. Вот уже три с половиной месяца, начиная с первого мая, у нее не было месячных. Но за это время столько всего успело произойти, что она лишь сегодня утром, проснувшись третий день подряд с чувством недомогания, впервые подумала, к чему бы это. Она еще раз постаралась спокойно сопоставить все симптомы: болезненно набухшие груди, тошнота по утрам, частые головокружения и, главное, отсутствие месячных. Да, все это вместе может означать только одно: она беременна! Кейт все еще боялась в это поверить.
«У меня будет ребенок, ребенок от Брайана», — шептала она. На миг ее больно кольнула мысль, что ребенок никогда не узнает своего отца. Прикусив губу, Кейт зажмурилась и сказала себе, что вместе с маленьким появится на свет и часть Брайана — а значит, он не потерян для нее навсегда!.. Пока она одевалась и жарила яичницу на завтрак, эта удивительная, непривычная мысль не оставляла ее ни на минуту. Конечно, шумная компания за столом несколько отвлекала ее, но все равно она как будто светилась изнутри покойным, радостным светом, и боль, которая всегда была с ней, казалась уже не такой невыносимой.
Вероятно, именно это ощущение счастья и покоя дало ей силы взяться за дело, которое откладывалось уже столько времени — уборку комнаты Джонатана. Она терпеливо ждала вот уже три недели, но хозяин, по-видимому, и не думал наводить у себя порядок.
Ступив на порог, Кейт огляделась. Дверь сюда обычно была закрыта, так что ей впервые предоставилась возможность увидеть всю комнату целиком. Смятая постель, так смутившая ее прошлый раз, пожалуй, даже терялась посреди общего хаоса. Сразу же за дверью, у стены, возвышался большой деревянный секретер. «Секретер?.. Здесь?» — поразилась Кейт. Вероятно, Джонатану пришлось гнать на Запад целый караван мулов, чтобы перевезти сюда блага цивилизации.
Впрочем, пользовался он этими благами по-своему: столешница секретера была беспорядочно завалена бумагами, полки для книг за стеклянными дверцами пустовали, а книги Джонатана грудами свалены на полу. Нет, все-таки он невозможный человек! Из кожи вон готов лезть, лишь бы все кругом захламить.
Кейт заправила постель, прибрала на комоде, и на душе у нее постепенно потеплело. Вспомнилось бабушкино присловье, что «лучшее счастье — семью свою обихаживать». Вот уж поистине — «обихаживать» Кентреллов можно до изнеможения, подумала Кейт и тут же почувствовала укол совести.
Действительно, как ни радостно налаживать быт для Джонатана Кентрелла и его сыновей — все же это не ее семья. Ее муж лежит в одинокой могиле посреди равнины, а что станется с ее ребенком — одному Богу ведомо. Как-то еще поведет себя Джонатан, когда узнает о ее положении?
Выдвинув ящик комода, чтобы убрать туда заштопанные еще неделю назад носки, она заметила на дне, под грудой белья, золоченую рамку. Любопытство оказалось сильнее щепетильности, и Кейт извлекла заинтересовавший ее предмет. С первого же взгляда было ясно, что на портрете изображена мать мальчиков: серо-голубые глаза и дружелюбная улыбка Леви и густые черные волосы Коула не оставляли в этом ни малейших сомнений.
До сих пор Кейт представляла себе жену Джонатана необыкновенной красавицей и теперь разглядывала женщину на портрете с некоторым удивлением. Несмотря на приятные черты, красавицей она все-таки не была. Однако в ее наружности было кое-что необыкновенное — и прежде всего она поражала своей удивительной хрупкостью и миниатюрностью.
Кейт бережно убрала портрет на место и задвинула ящик. Она не могла понять: почему портрет жены Джонатан хранит в комоде, а не где-нибудь на виду? Будь у нее портрет Брайана, она бы всегда держала его перед глазами.
Затем внимание Кейт переключилось на секретер. Она отворила стеклянные дверцы и начала поднимать с пола книги. Расставляя на полках толстые фолианты в кожаных переплетах, она нашла среди них все: литературу, философию, математику, естествознание, даже поэзию.
Поднимая последние тома, Кейт с любопытством поглядывала на деревянный ящик на полу, скрытый до сих пор за стопками книг. Затворив стеклянные дверцы, она заглянула под крышку ящика. В нос ударил сильный запах скипидара. Когда она поняла, что в ящике, глаза ее расширились от удивления. Кисти, краски, холсты… Боже правый, он еще и художник! Внезапно до нее дошло назначение ее теперешней спальни. Эта комнатушка служила Джонатану студией и вместе с тем рабочим кабинетом, а огромное окно и необычные ставни предназначались для того, чтобы регулировать освещение. Потому-то и книги в его комнате лежали до сих пор на полу: видимо, после переезда он еще не собрался расставить их на новом месте.
«Интересно, есть ли на свете хоть одно дело, за которое бы не брался Джонатан Кентрелл?» — подумала Кейт и тут же устыдилась собственной ироничности: ведь этот умный и, безусловно, замечательный человек так много для нее сделал. С новой энергией она принялась разгребать ворох бумаг на столе и складывать их стопкой, стараясь ничего не перепутать.
Ее внимание привлек необычно большой пергамент, небрежно задвинутый хозяином в самый угол. Взяв его в руки, Кейт подошла поближе к окну.
Пергамент, по-видимому, представлял собой некое свидетельство, но что именно он свидетельствовал, определить было трудно, поскольку он весь, от начала до конца, был составлен на латыни. Кейт удалось разобрать лишь выгнутую дугой надпись «Принстонский университет» наверху да имя Джонатана в середине. А вот слово, стоящее перед именем, ей никак не давалось. Всматриваясь в витиевато начертанные буквы, Кейт медленно произносила вслух: «П-р-о-ф-е-л-л…» Нет, «с-с-о-р», «профессор». Джонатан Кентрелл — профессор? Неужели такое возможно?
В полном смятении Кейт сунула пергамент в стопку бумаг. Понятно теперь, почему его сыновьям приходится зубрить латынь и высшую математику.
— Кейт! — послышался из кухни голос Джонатана.
Она вздрогнула, словно пойманная на месте преступления, торопливо подняла расчищенную от бумаг столешницу и закрыла секретер.
— У нас есть кофе?
Вздохнув поглубже, чтобы унять бешеный стук в груди, Кейт постаралась принять более или менее невинный вид.
— Кофе на плите, у стены. Я тут приводила в порядок вашу комнату. Надеюсь, вы не… — Она шагнула на кухню и невольно умолкла, потому что чуть не столкнулась нос к носу с Клеем Лангтоном.
Тот немедленно снял шляпу и сказал:
— Доброе утро, миссис Мерфи.
Кейт слегка наклонила голову.
— Мистер Лангтон.
— У нас тут, на Западе, в основном обходятся без формальностей. Зовите меня просто Клей.
Его улыбка была безупречна, но все же не так хороша, как у Джонатана, — вероятно, ямочек на щеках не хватает, подумала Кейт. Зато она тотчас поддалась обаянию тягучего южного выговора.
— Что ж, в таком случае я — Кейт.
— Клею пришла посылка от сестры, — Джонатан показал кипу газет, — он сразу принес мне.
— Я же знаю, что Джонатан просто жить не может без новостей, — улыбнулся Клей. — Ему так не терпелось в них погрузиться, что он даже пригласил меня на кофе, лишь бы поскорее приступить к чтению. Не возражаете?
— Нет, конечно. — Кейт направилась к плите. — Я как раз собиралась вынимать пирог. Найдется у вас время для кусочка пирога с черникой?
— У меня всегда найдется время для кусочка пирога с черникой, тем более в обществе такой прекрасной дамы.
Кейт вспыхнула от неожиданного комплимента и поспешно отвернулась.
Когда она ставила перед Джонатаном кофе с пирогом, тот уже надевал очки. «Спасибо», — пробормотал он, развернул газету и вскоре углубился в нее целиком, предоставив Кейт самостоятельно развлекать юстя.
— Как вам нравится у нас в Вайоминге, Кейт? — спросил Клей.
Ей вспомнилось, какой маленькой и беспомощной она казалась себе еще совсем недавно, проезжая по этой пустынной, иссушенной горячими ветрами земле… Зато здесь она впервые увидела такие величественные горы и невообразимые закаты.
— Думаю, что Вайоминг не для малодушных, — сказала она вслух. — Но мне начинает тут нравиться.
Ни Кейт, ни ее собеседник не заметили искоса брошенного на них взгляда и услышали только, как Джонатан пробормотал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37