Покачав головой, Джонатан встал и подал Кейт руку. — Надеюсь, племяннички не собьют Даниела с ног.
— Почему — племяннички? Он же как будто тебе кузен, а не брат?
— Это верно, но ведь моя жена Мэри и его жена Белл были сестрами-двойняшками.
Глаза у Кейт стали совсем круглыми, так что Джонатан улыбнулся.
— Не удивляйся так. Просто мы росли все вместе и с детства дружили между собой. — Поддерживая Кейт за талию, он повел ее по освободившемуся проходу к двери вагона. — Хотя, конечно, им обеим больших трудов стоило убедить нас с Даниелом, что нам пора жениться.
«Интересно, давно ли не стало Мэри?» — подумала вдруг Кейт, сходя с подножки на платформу. И виделся ли Джонатан со своими родственниками после ее смерти — или это их первая встреча? Насколько она могла судить, никакой натянутости в поведении двух кузенов не было. Стоя чуть поодаль, Кейт с улыбкой наблюдала за бурными проявлениями их дружеских чувств.
— Да уж, Даниел! — говорил Джонатан, стискивая руку кузена и одновременно хлопая его по плечу. — Ты, я вижу, все такой же маленький толстячок!
— А ты все такой же уродец!
Пока они так зубоскалили, Кейт тщетно пыталась отыскать в них хоть какое-то фамильное сходство. Даниел был худощав и высок, даже на несколько дюймов выше своего кузена, но не мог похвастаться ни атлетическим сложением, ни, тем более, красотой последнего. Лишь когда он обернулся к Кейт, она увидела, что у него те же пронзительно-синие глаза, что у Джонатана и Коула.
— А это, вероятно, миссис Мерфи? — спросил он.
— Да. Но откуда вы…
— Вчера, когда Джон сообщил в телеграмме, что вы едете вчетвером, Белл сразу поняла, что четвертый — это либо вы, либо Чарли Хоббс. — Даниел хитро улыбнулся. — Вы ведь, кажется, не Чарли Хоббс?
Кейт вопросительно взглянула на Джонатана, и он смущенно пожал плечами.
— Возможно, я пару раз упоминал твое имя в письмах.
— И это он называет «пару раз»! Да моя жена просто влюблена в вас! Она считает, что вы, и никто другой, спасли Джона и его сыновей от голодной смерти.
— Право, я не думаю, чтобы…
— Па! — перебил Коул. — Касси говорит, что дядя Даниел разрешит нам покататься верхом!
Даниел с преувеличенной серьезностью кивнул.
— Почту за честь — однако сперва все же возьму с вас обещание, что вы не загоните моих лошадей.
— Не слушайте папу, он вас просто дразнит! — сказала Касси. — Он уже даже лошадей для вас подобрал.
— Ой, а моя какая? — загорелся Коул.
— О Господи! — пробормотал Джонатан, который только сейчас разглядел как следует свою племянницу.
— Да, — кивнул Даниел. — Твой сын тоже сразил меня наповал.
Хотя Касси была чуть пониже Леви и волосы у нее были немного темнее, все же эти двое походили друг на друга как две капли воды. Из оживленного разговора детей было ясно, что они уже обсудили между собой это поразительное сходство и перешли теперь к более интересным вопросам.
— Оба — вылитый дед Коулберн, — вздохнул Даниел. — Ну, пора ехать, а не то вы к ужину не успеете привести себя в порядок. — Он хитровато прищурился, взглянув на Джонатана. — Мне, конечно, жаль тебя огорчать, Джон, но у тебя такой вид, будто ты спал под забором.
— Да! — Джонатан потер ладонью четырехдневную щетину. — Это, пожалуй, самое неприятное из всего путешествия. С тех пор как мы выехали из Шайенна, негде было даже побриться.
Так, болтая и подтрунивая друг над другом, взрослые расселись на переднем сиденье — Джонатан и Даниел по бокам, Кейт посередине, а дети с багажом на заднем. То ли благодаря невообразимому сходству Касси и Леви, то ли еще почему, но Кейт вдруг почувствовала себя среди них лишней. Как ни дороги ее сердцу трое Кентреллов, думала она, все же семья их здесь, она же была и останется для них чужой.
— В следующий четверг у нас ежегодная распродажа лошадей, — сообщил Даниел. — Надеюсь, вы останетесь? Похоже, в этом году покупатели съедутся со всей страны. Белл собирается превратить аукцион в гвоздь сезона.
— Интересно, а скачки она еще не отменила? — хмыкнул Джонатан.
— Пока Бог миловал. Но скачки — это до аукциона, а после она повадилась устраивать грандиозные приемы а-ля фуршет. В этом году она, кроме всего прочего, дает вечером настоящий бал, а после него еще ужин.
— Как раз то, от чего я сбежал на Запад, — поморщился Джонатан. — Но, кажется, на сей раз выбора у меня нет?
— Боюсь, что нет! — рассмеялся Даниел. — Она уже даже продумала, кого с кем сажать за столом.
— Ну, стало быть, делать нечего! Придется остаться.
Из разговора мужчин Кейт поняла, что Даниел увеличивает свое и без того приличное состояние разведением чистокровных скаковых лошадей. Оттого, что родственники Джонатана оказались богачами, Кейт почувствовала себя еще неуютнее. Она уже потеряла надежду увидеть скромный небольшой домик в каком-нибудь приличном районе Чикаго, а потому не очень удивилась, когда лошади остановились перед длинным особняком, вокруг которого зеленели обширные лужайки площадью с хорошую деревенскую усадьбу.
Однако скованность Кейт продлилась лишь до того момента, пока у дверей дома их не встретила Белл Дейтон. Налетев на них подобно ласковому вихрю, она чмокнула Джонатана в щеку, восхитилась повзрослевшими племянниками, отметила удивительное сходство Леви и Касси, обняла Кейт — и все это в считанные секунды. Кейт не успела перевести дух, как хозяйка уже увлекла ее наверх, в просторную спальню.
— Просто замечательно, что Джонатан привез вас с собой! — щебетала Белл, подбегая к окну и отдергивая тяжелую гардину. — Мне столько хочется у вас выспросить! Так села бы прямо сейчас и проболтала бы до вечера, да боюсь, вы устали до смерти! — Она улыбнулась Кейт. — Я пришлю к вам Элизу с водой для ванны, а потом можете до ужина отдыхать. Мы ужинаем по старинке рано. Впрочем, думаю, что и вам так привычнее. Если что-нибудь понадобится, просто скажите Элизе, она все сделает.
Через пятнадцать минут Кейт уже забиралась в ванну, наполненную горячей водой. Хотя Дейтоны еще не провели себе водопровод — по которому на востоке все просто с ума посходили, — зато при спальне имелась отдельная комнатка для купания. Правда, у комнатки, возможно, было и какое-то другое назначение, потому что в противоположной стене находилась еще одна дверь, но Кейт, стесняясь показать горничной свое невежество, решила не расспрашивать.
Уверив Элизу, что ей больше ничего не нужно, Кейт с наслаждением погрузилась в горячую воду. Когда Кейт наконец вышла из ванны и завернулась в большое мохнатое полотенце, вода уже почти остыла.
Она позвонила, чтобы горничная пришла вылить грязную воду, накинула халат и села в мягкое кресло у окна. На солнышке уставшая с дороги Кейт совсем разомлела. Солнечные лучи, лаская влажную кожу, окутывали ее мягким золотистым сиянием, и вскоре все поплыло, поплыло куда-то…
Кейт пришла в себя как от толчка. Выглянув в окно, она убедилась, что дремала недолго. Слава Богу, подумала она, пропустить ужин было бы непростительной оплошностью с ее стороны. Она встала и потянулась. Вероятно, уже пора одеваться. Кейт взглянула на туалетный столик и нахмурилась: куда, скажите на милосгь, подевались ее шпильки? Впрочем, она тут же вспомнила, что волосы она распускала в ванной, стало быть, и шпильки оставила там же, на маленьком столике.
На ходу причесываясь, Кейт толкнула дверь и застыла в изумлении Ванна снова была полна, от воды поднимался пар, а на вешалке висело чистое сухое полотенце.
Она уже стала подумывать, что кто-то, вероятно, ошибся комнатой, когда открылась противоположная дверь и в ванную, расстегивая манжеты рубахи, вошел Джонатан. При виде Кейт он застыл на месте. Кейт перевела глаза на комнату у него за спиной, и у нее перехватило дыхание: за таинственной дверью располагалась еще одна спальня. Его спальня! Значит, Белл поселила их в смежные комнаты, полагая, что они с Джонатаном — любовники?!
Мыло выпало из ее непослушных пальцев, и, хлопнув на бегу дверью, она бросилась в свою комнату. Кейт все еще стояла посреди комнаты, прижав ладони к пылающим щекам и не зная, броситься ли ей в слезах на кровать или умереть от позора прямо на месте, когда за ее спиной послышались шаги Джонатана.
— Кейт, это ровным счетом ничего не значит.
— Но Белл… Но она думает, что…
— Я знаю Белл, она наверняка приготовила эти комнаты, еще когда получила письмо — одну, вероятно, для меня, другую для мальчиков, а уж после вчерашней телеграммы из Омахи пришлось все переиграть… Да и то, она ведь ждала Чарли.
— Ты сам прекрасно понимаешь, что это не так. Можно было все изменить уже после нашего приезда.
— Кейт, — Джонатан мягко развернул ее к себе лицом и приподнял пальцем ее подбородок, — какая нам разница, что будет думать Белл? Мы-то с тобой знаем правду. К тому же ведь дома наши спальни даже ближе друг к другу, чем здесь. Хочешь, я разыщу ключи и запру обе двери? В конце концов, я могу и без ванной обойтись.
Кейт покачала головой.
— Дело не в этом. Я знаю, что с тобой мне ничто не грозит. — Она снова опустила глаза, стараясь не смотреть на его обнаженную грудь. — Просто я… Мне…
— Тебе не хочется, чтобы моя родня думала, что мы с тобой спим в одной постели. — Он отвел в сторону волосы, совсем скрывшие от него ее лицо. — Хорошо, выбрось это из головы. Я обо всем позабочусь.
— Но… Что ты хочешь сделать?
— Я просто скажу Белл и Даниелу, что мы с тобой спим отдельно.
Кейт испуганно подняла глаза.
— Ах, нет, Джонатан, не надо! Это так неловко…
— Не волнуйся. Не они первые, не они последние — всякий может ошибиться. — Он улыбнулся. — К тому же ты ведь будешь чувствовать себя еще более неловко, если они сочтут тебя моей любовницей, правда?
— Да, — тихо ответила Кейт, залившись краской.
— Вот видишь!.. Ну, пойду, пожалуй, принимать ванну, не то моя вода совсем остынет и придется отчитываться перед Белл за опоздание на ужин.
Кейт вдруг вспомнила, зачем она, собственно, возвращалась в ванную.
— Ой, Джонатан, погоди немного, я только возьму свои шпильки!
Она метнулась в ванную, сгребла со столика шпильки и через секунду была уже опять в своей комнате.
— Джонатан, — сказала она, когда он проходил мимо нее, — спасибо тебе. Глупо было из-за этого так волноваться.
Кивнув, Джонатан закрыл дверь и вздохнул. Знай она, что он ощутил, увидев ее в легком халатике и с распушенными по плечам волосами, она бы, пожалуй, еще не так взволновалась. А если бы ей хоть краем глаза удалось увидеть сладостные картины, мелькавшие перед ним в эту самую минуту, она бы давно уже заперлась на ключ и для верности придвинула к двери шкафчик.
21
— Бог мой, да она жаворонок! — впорхнув в комнату, воскликнула Белл. Она явно не ожидала застать свою гостью одетой и за шитьем в такую рань. — Я-то думаю, она еще нежится в постели, я заберусь к ней, и мы не спеша попьем кофе, а она уж трудится в поте лица… Но ничего! Кофе можно попить и за столиком у окна. Поставь вот сюда, Элиза! Ну, беги! — Белл села напротив Кейт и взялась за изящный фарфоровый кофейник. — Да, и привет от меня Самюэлу!
— Хорошо, миссис Дейтон, передам, — зарделась Элиза.
— Боюсь, не пройдет и года, а уж мне придется с ней расстаться, — вздохнула Белл, когда за молоденькой горничной закрылась дверь. Она налила кофе в тончайшую фарфоровую чашку. — Даниел говорит, я только о том и пекусь, как бы поскорее выдать замуж своих горничных. За последние два года Элиза будет уже третья.
Кейт рассмеялась, откладывая шитье.
— Наверняка все они признательны вам за заботу.
— Это уж точно! Кажется, у меня одних только крестников и крестниц восемь душ, причем четверых назвали в мою честь — Арабелл.
— Арабелл?
Белл наполнила вторую чашку и отставила кофейник на поднос.
— Это наш отец виноват: он решил, что у двойняшек должны быть похожие имена. Но, подозреваю, он в тот день переутомился или выпил лишнего, потому что ничего лучше, чем Мэрибелл и Арабелл, выдумать не смог. И только Даниел с Джонатаном согласились, наконец, звать нас просто Белл и Мэри. Разумеется, мы тут же в них влюбились! Кстати, не перейти ли нам на «ты»? Не возражаешь? Вот и прекрасно! Что тебе передать? Сахар? Сливки?
— Спасибо, не нужно ни того, ни другого, — с улыбкой ответила Кейт и подумала про себя, что говорить с Белл — все равно что идти по извилистой лесной тропинке: никогда не знаешь, куда выведет, зато интересно.
Белл заглянула в кувшинчик со сливками и скорчила забавную гримасу.
— Даниел считает, что мне тоже надо научиться пить кофе безо всего, но черный кофе без сахара — это так горько! — Она щедро плеснула в свой кофе сливки, добавила ложечку сахару, размешала и, отпив глоток мутновато-коричневой жидкости, блаженно зажмурилась. — Мм-м! Совсем другое дело!
— Думаю, это вопрос привычки, — сказала Кейт, отпивая из своей чашки.
— Вероятно. Я, кажется, должна извиниться перед тобой, — начала она. — Джонатан довел до моего сведения, что я истолковала ситуацию совершенно превратно, — кстати сказать, сделал это в довольно суровой форме. — Тактично не замечая смятения гостьи, Белл придирчиво рассматривала горку поджаристых пшеничных лепешек на тарелке и, наконец, выудила одну из них, золотисто-коричневую, откуда-то снизу. — Впрочем, не очень-то он меня этим напугал: я прекрасно понимаю, что вся его суровость только для вида. Бери лепешки, Кейт. У моей кухарки они замечательно получаются.
— Н-нет, спасибо. — Кейт сосредоточенно разглядывала собственные руки. Внутри у нее все словно оборвалось.
— Сначала я почувствовала даже некоторое разочарование. Я так надеялась… — Белл немного помолчала. — Но, может, так оно и лучше. Джонатан слишком привык козырять своей привлекательностью. Ты не представляешь, сколько несчастных дурех пало жертвами этих его несносных ямочек! — Она вздохнула. — Конечно, это его ужасно испортило. Ты замечала, какой он иногда бывает самонадеянный?
— Как тебе сказать… Пожалуй, было несколько раз…
— Вот видишь! — Белл удовлетворенно кивнула. — Так я и думала. Ты первая женщина, не утратившая способность замечать его недостатки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37