– Значит, правда, – сказал Рено.– Три дня адского бурана могут самого дьявола довести до изнеможения.Рено улыбнулся и поправил шляпу, прикрывающую густые черные, блестящие волосы. Светло-зеленые глаза его, казалось, были из чистого хрусталя. Глядя на него, Вулф невольно удивился, как это Джессике удалось не подпасть под влияние мужских чар и физической грации Рено Мора-на. Или Рейфа, у которого была улыбка падшего ангела и глаза, видевшие ад. Вулф оставался при мнении, что любой из Моранов больше подходил бы Джессике, чем полукровка, о котором нечего сказать, кроме того, что он умело укрощает мустангов и хорошо владеет длинным ружьем.И в то же время Вулф знал, что он убил бы всякого, кто попытался бы увести от него его эльфа. Сегодня ночью она повела его на такие вершины страсти, на которых ему не случалось бывать с другими.– Смелая она у тебя, – сказал Рено. – Немногие женщины рискнут выйти в такой буран за любые деньги, а уж тем более ради какой-то кобылы.Вулф почувствовал, что у него сжалось сердце.– Это моя вина. Джесси хотела доказать мне, что не следует отправлять ее обратно в Англию.Рено вопросительно взглянул на Вулфа.– Джесси рассказала мне, как ты спасал приплод и отгонял волков, – сменил Вулф тему разговора, наливая кофе в чашку. – Я твой должник.– Черта с два! Только благодаря такому дьяволу с ружьем, как ты, Джед Слейтер не убил Виллоу, Калеба и меня.– Ты будешь иметь право выбора из нового потомства, – заявил Вулф, словно Рено ничего не говорил.– Лоунтри, ты упрям как сукин сын.– Спасибо.Рено бросил на него недоверчивый взгляд, затем громко расхохотался.Вулф слегка улыбнулся. Его внимание привлекла тень птицы, пролетевшей за окном. Он всегда готов был променять любые радости цивилизации на дикую красоту Сан-Хуана Но лишь сейчас, когда предстояло расставание, он по-настоящему понял, как много значат для него эти горы. Горестные складки легли вокруг его рта.Но это должно произойти.– Ты помнишь ту чалую, о которой когда-то мечтал? – спросил негромко Вулф.– Дикарку, которую ты поймал пару сезонов назад?Вулф кивнул.– Как не помнить! Чертовски хорошая лошадь! Лучше не бывает!– Она твоя.– Послушай, – начал Рено.– Ты отработаешь ее, – сказал Вулф, пресекая возражения. – Это будет стоить тебе большую часть сезона охоты за золотом.Рено прищурился, пытаясь понять человека, сидящего напротив.– Я хочу, чтобы ты отправился со мной и Джесси до самой Миссисипи, – продолжил Вулф. – Минуя индейцев, охотников за золотом, дезертиров из числа бывших солдат с той и другой стороны. – Он пожал плечами.– Это становится интересным, – признался Рено.– Если бы я был один, это было бы не нужно. Но со мной Джесси. Я чувствовал бы себя много лучше, если бы имел поддержку в твоем лице.Рено был весь внимание, поскольку чувствовал какой-то подвох в спокойных словах Вулфа.– С тобой я готов ехать хоть ко всем чертям, – согласился Рено, – и ты знаешь это.– Я не собираюсь к чертям. Но, во всяком случае, в том направлении. – Он невесело улыбнулся.– В Англию?– Это дом Джесси.– Ты слишком подружился с мустангами, чтобы жить в Англии.– Лорд Стюарт хотел, чтобы я работал у него всегда. Его желание осуществится.Рено пробормотал что-то по-испански о том, что у Вулфа сердце и мозги как у вола.– Спасибо, – тоже по-испански саркастически ответил Вулф.В наступившей тишине слышно было лишь, как Рено похлопывает рукавицей по ладони.– Когда ты хочешь отправиться? – поинтересовался он наконец.– Скоро. Джесси не приспособлена для Запада.– Я не слыхал жалоб со стороны Рыжика. А ты?Вулф проигнорировал вопрос. Через минуту Рено встал с ленивой грацией, которая многих вводила в заблуждение.– Amigo Amigo (исп.) – друг.

, думаю, что ты совершаешь ошибку.– Нет. Я лишь расплачиваюсь за уже совершенную ошибку.– В чем заключается ошибка? – спросила Джессика, появляясь в дверях.– У него возникла бредовая идея о… – начал было Рено, однако осекся. Взгляд, который бросил на него Вулф, способен был заморозить молнию.Ругнувшись себе под нос, Рено снова хлопнул рукавицами по руке и вышел через заднюю дверь.Джессика посмотрела на Вулфа вопросительно.– Я собираюсь предоставить Рено право выбрать из новорожденных жеребят.– Ты прав, он заслужил это. Без него мы потеряли бы не одного жеребенка.– Я так и сказал ему.Явно не желая продолжать разговор, Вулф повернулся и стал смотреть в окно. Джессика видела, что в душе его происходит борьба, об этом же свидетельствовали и тени на лице, когда он наблюдал за восходом солнца. Она подошла к нему и встала рядом. За окном простиралась обширная и красивая земля.– Вулф, что-то случилось?Он повернулся и посмотрел на нее глазами, в которых читалась боль.– Вулф, – сказала она, беря его за руку.– Поцелуй меня, Джесси, – попросил он, наклонившись к ней. – Поцелуй меня крепко-крепко. Когда ты целуешь меня, я не думаю о том, что должно быть.Она с готовностью встала на цыпочки, он поднял ее на руки, надеясь, что его тоска и смятение переплавятся в страсть, которую только Джессика могла вызвать из глубин его души.– Можно считать, что ты простил Джесси за то, что она вышла в буран? – спросила Виллоу, появляясь в дверях.Вулф неохотно прервал поцелуй и улыбнулся Виллоу, несмотря на терзавшие его печаль и желание.– Мы ведем переговоры.– Кто из вас сдается? – поинтересовалась Виллоу.– Я, конечно. Эльфы слишком слабы. Они или побеждают, или гибнут.– В таком случае, – объявила Виллоу деловито, – я возьму ванночку для Этана и оставлю вас продолжать… э-э… переговоры.После слов Вулфа Джессику охватило недоброе предчувствие.«Эльфы слишком хрупкие. Они или побеждают, или гибнут».Джессика подождала, пока Виллоу наполнит ванну теплой водой и уйдет. Когда Джессика повернулась к Вулфу, он снова разглядывал пейзаж за окном. При виде глубокой печали в его глазах сердце Джессики сжалось.– Любимый, что с тобой?– Ничего.– В твоих глазах тревога.– Это лишь твое воображение. – Вулф улыбнулся и дотронулся до ее щеки. – Эльфы славятся своим воображением.– Вулф, – прошептала она. – Мне не до шуток, когда я вижу твои глаза… Кого или что ты оплакиваешь?Он удивленно прищурился. Он не подозревал, что Джессика может читать в его душе даже лучше, чем он сам.«Оплакиваешь».– Мне всегда грустно, когда я прощаюсь с Калебом и Виллоу, – сказал Вулф. Это была та часть правды, которую он считал возможным обсуждать.– Мы уезжаем? – удивилась Джессика.– Здесь слишком дико.В голосе Вулфа прозвучали одновременно твердость и тоска. Мороз пробежал по коже Джессики.– Что такое ты говоришь?– Мы отправляемся в Англию.– Я бы предпочла поохотиться на мустангов, – возразила она, – или ты хочешь подождать до осени, когда молодое потомство будет отлучено от груди?Вулф отвернулся, не отвечая.– Вулф!– Тогда мы уже будем в Англии.– Значит, мы приедем следующей весной?– Нет. – Слово прозвучало негромко, но категорично.– Почему?– Весна и осень – это те времена года, когда лорду Роберту управляющие его имениями нужны более всего.Холодок, двигающийся по позвоночнику Джессики, превратился в лед и обосновался под ложечкой.– Какое это имеет отношение к нам?– Я буду одним из этих управляющих.– Господи, ну что ты говоришь?!Вулф продолжал смотреть в окно.– Мы едем в Англию.– Но ты ненавидишь Англию!Вулф пожал плечами.– Сельская часть ее вполне симпатична.– Но она не идет ни в какое сравнение с этим! – воскликнула Джессика, показывая на дикую красоту гор за окном.– Да, не идет…– А как же твои мустанги?– Я отдам их Калебу.Джессика покачнулась и прошептала:– Ты намерен никогда не возвращаться на Запад?Вулф не ответил. Этого не требовалось. Тени под его глазами делали это излишним.– Но почему? Ты любишь эту землю. Я же вижу это, Вулф. Ты смотришь на эти горы, как мужчина смотрит налюбимую.– Бог с ними, Джесси!– Нет! Почему мы не можем жить здесь?– Это место не для тебя, – сказал Вулф негромко. – Здесь нужно родиться.– Но ведь ты родился здесь!Он как-то беспомощно развел руками.– Да. Но я могу выжить в Англии. А ты не сможешьвыжить на Западе.– Боже милостивый, как же ты должен ненавидеть меня…Вулф быстро повернулся и коснулся щеки Джессики.– Это не так, эльф.– Ты будешь ненавидеть. Я буду стоить тебе единственной вещи, которую ты по-настоящему любишь… Ты будешь ненавидеть меня так же сильно, как ты любишь эту страну!Вулф увидел, как слезы заблестели на лице Джессики, иобнял ее.– Перестань, жена. Ты сама себе причиняешь боль.– Я не желаю жить в Англии, – заявила она решительно, отталкивая его. – Ты слышишь? Я люблю горы! Почему мы не можем жить здесь?– Ты вверила себя моему попечению. Я не могу спокойно смотреть, как эта страна убивает тебя.Руки Джессики вцепились в рубашку Вулфа, сжали тугие мускулы под материей.– Вулф, послушай меня. Я сильнее, чем ты думаешь. Если бы я была слабым маленьким эльфом, я бы умерларебенком.Вулф взял ее за подбородок. Он молча пощупал ее тонкие косточки и нежную кожу, затем грустно улыбнулся.– У тебя нет и половины моей силы, – сказал он. – В Англии это не будет иметь значения.– В Англии видят лишь то, что ты полукровка и наполовину индеец. А здесь у тебя друзья и все возможности для нормальной жизни. Разве ты не понимаешь этого? Разве не видишь, что…Вулф положил палец на губы Джессики, прерывая потокее страстных слов.– Я всегда понимал это, – голос его был спокоен. – Именно по этой причине я покинул Англию и тебя. Я стоял перед выбором: ты или Запад. Я выбрал тебя, зная, что будет в итоге: Англия.– Но я…– Дело сделано, Джесси, – перебил он ее. – Все было решено, когда я лишил тебя девственности.– Вулф, поверь мне, пожалуйста! Ведь я не назначала такой цены! Только не такой ценой, господи милостивый!Вулф тихонько оторвал сжатые в кулаки руки Джессики.– Я это знаю. Но твои мольбы и слезы ничего не изменят. Ты есть ты, я есть я. Мы муж и жена, и Англия будет нашим домом.Джессика закрыла глаза. Она предпочла бы новые удары судьбы, чем подобный благополучный финал.– Пора начинать паковать вещи, – сказал Вулф тихо. – А я в оставшееся время помогу Калебу.Кухонная дверь открылась и мягко закрылась за Вулфом.В течение некоторого времени Джессика смотрела ему вслед отсутствующим взглядом. Слезы душили ее; она слишком поздно поняла то, что Вулф знал всегда: их брак погубит одного из них, если не обоих.«Согласись на развод. Черт возьми, отпусти меня!Я неподходящий муж для тебя. Ты неподходящая жена для меня. Спать вместе было бы для нас самой большой ошибкой.Ты не рождена для дикого Запада. А я рожден.Не надо любить меня, Джесси. Это причинит боль нам обоим.Дело сделано, Джесси. Все было предрешено, когда я лишил тебя девственности.Ты есть ты. Я есть я.Дерево Стоящее Одиноко».Джессика открыла глаза и обхватила себя руками, стараясь растопить лед, который ощущала внутри. С той же решимостью, которая была свойственна ей с детства и помогала выжить, она искала выход из западни, в которую они угодили вместе с Вулфом.Когда она наконец нашла его, она смыла следы слез со своего лица и пошла искать Калеба Блэка.
– Отсрочка ничего не даст, – сказал Вулф, продолжая спор, который начал с того момента, когда Джессика разбудила его на заре. – Сегодня ли, через десять дней, но так или иначе мы отправимся.– Я сказала, что отправилась бы в Англию более спокойной, если бы ты поохотился на мустангов в последний раз, – ответила Джессика ровным тоном. – Я это имела в виду.Вулф бросил встревоженный взгляд на Джессику. Он видел ее в различных состояниях – и в отчаянии, и в страхе, и в безудержной страсти, но такой – никогда. Сейчас в ней не было ничего от хрупкости и слабости эльфа. В ней ощущалась какая-то целеустремленность, свойственная ему самому.– Я не хочу охотиться на мустангов, – произнес Вулфосторожно.– Тогда сделай это для Калеба. Ему требуется больше лошадей для работы на ферме. Он сам так сказал.Вулф ясно чувствовал ее горечь, как она в то утро почувствовала его печаль. Но в ее глазах не было слез, голос не выражал эмоций.Он не знал ее такой. И это его пугало.Вулф протянул руки, обнял Джессику.– Я не возьму тебя с собой в эту глушь, – объявил он сурово.– Я знаю.– Ах, вот почему ты хочешь меня отправить к мустангам? Тебе надоело видеть меня в своей постели!Вулф не успел проговорить эти слова, как Джессика бросилась целовать его так, словно должна была сейчас умереть и хотела, чтобы он запомнил ее живой. Он ответил не менее горячо. Страсть целиком овладела обоими.– Возьми меня, – шептала Джессика у его рта. – Войди в меня так, чтобы я не могла отделить тебя от себя… Войди в меня, как если бы это было в последний раз…С хриплым стоном Вулф поднял нижний край тонкой ночной рубашки, обнажив каштановый треугольник. Шепча ее имя, он стал на колени между ее разведенных ног и подтянул их к своим бедрам. Удивительная легкость проникновения сказала ему о ее любви больше, чем любые слова. Ей было невыразимо сладко отдаваться ему и, в свою очередь, обладать им. И из ее горла вырвался торжествующий крик.– Сильней! – потребовала Джессика. – Вулф, я хочу глубже почувствовать тебя…– Ты слишком миниатюрна… Я боюсь, тебе будет больно…– Но я прощу тебя!..Она потянулась навстречу, прижимаясь и умоляя дать ей все, что он может дать, и ее слова опаляли его всепожирающим огнем, заставляли содрогаться от неутолимого желания. Глухо застонав, он подвел руки под колени Джессики и поднял точеные девичьи ноги, раскрыв их до предела. Она вскрикнула, закусила губы и выгнулась навстречу ему, умоляя о большем. Излившийся на него шелковистый теплый дождь был еще одной формой ее страстных просьб.– Подумать только, а я называл тебя монашенкой, – сказал Вулф хрипло. – Ты огонь, эльф. Ты сжигаешь меня.А затем он дал ей то, о чем она страстно просила, погрузившись в свою Джессику так глубоко, что она чувствовала его всем телом, пока полыхала на золотой дыбе восторга и сладострастия.Вулф ощутил начало разрядки Джессики и радостно, торжествующе засмеялся. Он двигал бедрами медленно, основательно, заставляя ее стонать, наблюдая полыхающую в ней страсть, разделяя с нею экстаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40