Ошеломленная падением, она была не в состоянии что-либо понять и машинально повторила попытку с тем же результатом.Вулф подхватил ее, не позволив упасть в третий раз.– Спокойно, Джесси… Из-за своих кос ты снова оказалась на коротком поводке.– Вулф? – спросила она как-то неуверенно. – Это на самом деле ты?Аквамариновые глаза уставились на Вулфа, и дрожащие холодные пальцы Джессики коснулись его щек.– Да, эльф, это на самом деле я.Когда Вулф понял, что все обошлось благополучно, это подействовало на него как шампанское. Ему вдруг показалось настолько забавным, что Джессика снова оказалась жертвой своих длинных волос, что он начал хохотать.– Ты прямо как воздушный змей с длинным красным хвостом который за все цепляется.Он вспоминал и смеялся, продолжая стряхивать с нее снег.Эти звуки, как пощечина, окончательно привели Джессику в сознание. Она попыталась вырваться из его рук, но не смогла. Хотя Вулфа сотрясал смех, он поставил ее на ноги так же легко, как если бы поднял седло.Для Джессики это оказалось последней каплей. Страх, гнев, боль, усталость – все это породило в ней дикую ярость. Она не раздумывала и не колебалась, она просто схватилась за охотничий нож Вулфа, который висел в чехле у него на поясе. Ее движение было настолько неожиданным и мгновенным, что, прежде чем он успел что-то сообразить, расчехленный нож оказался у нее в руке. Со скоростью змеи, бросающейся на жертву, он схватил ее за запястье.– Что ты собираешься делать? – строго спросил Вулф.Рот Джессики искривился так, словно она хотела зарычать. Она рванулась, тщетно пытаясь высвободить запястье– Джесси! Какого черта!.. Или это падение окончательно лишило тебя разума?!Джессика судорожно вздохнула. Она была измучена, она замерзла, при каждом движении боль отдавалась в правой лодыжке; но более всего ее душила злоба к человеку, который испытывал удовольствие при виде ее неудач.– Отпусти меня!Откровенная ярость в голосе Джессики не оставила и следа от веселья и смеха Вулфа.– Отпущу, если скажешь, что ты собираешься делать с ножом, – обещал онПока Джессика молча смотрела на Вулфа, она успела сделать три глубоких вдоха Наконец она взглянула на нож в своей руке, словно удивившись этому Когда она снова подняла взгляд, в ее глазах нельзя было обнаружить ни тепла, ни доброты– Мои волосы, – сказала она кратко– Что?– Собираюсь отрезать эти проклятые волосы.Он приподнял черные брови– Если ты будешь действовать с такой скоростью, ты можешь по ошибке перерезать себе горло.Или ему – и отнюдь не по ошибке.Но никто из них вслух этого не произнес А тем временем Вулф вынул нож из пальцев Джессики, что подлило масла в горнило ее гнева– Ты ублюдок, – задохнулась она.Он слегка улыбнулся.– Продолжайте, ваша милость.– Ты ведешь себя так, как и подобает рожденному от случайной связи. Используешь меня как судомойку, не желая видеть моих стараний, да еще издеваешься над моей болью, когда меня сбросила лошадь, потому что я засыпаю от усталости в седле… Ты – выродок!Лицо Вулфа осталось бесстрастным.– Скажи слово – и ты свободна. Вы знаете это слово, ваша милость. Произнесите его!Спокойствие овладело Джессикой, сила и воля вернулись к ней и сделали черты ее лица строгими и суровыми.– Муж-ж-ж-ж…Слово прозвучало, словно шипение, а улыбка была холоднее окружающего снега.– А вот это вопрос, – сказал Вулф сдержанно. – Я твой муж, но ты мне не жена.– Я предлагаю решение: катись ты в преисподнюю! Там ты увидишь массу страданий – это тебе по душе до такой степени, что ты прямо-таки лопнешь от смеха и умрешь второй раз. И тогда ты освободишься от меня, муж! И не раньше!!!Джессика повернулась и стала карабкаться вверх по крутому склону. Вулф наблюдал за ней, и слабая улыбка, в которой едва ли можно было отыскать удовлетворение или радость, кривила его губы.Каждая клеточка души и тела Джессики источала беспредельную ярость. Он видел ее разной, но такой – никогда. Маленькая утонченная аристократка демонстрировала темперамент, подобный пламени, таящемуся в ее волосах.Вулф не смог удержаться от того, чтобы не задать себе вопрос: придет ли она на ложе к мужчине хотя бы с малой толикой той страсти, которую она только что проявила в гневе? Мысль о том, что он сам мог бы оказаться тем мужчиной и вкусить от чувственности Джессики, вызвала быструю непроизвольную реакцию в теле Вулфа, что привело его в смятение.Проклиная свою мужскую зависимость от девушки, которая пожелала ему оказаться в преисподней, Вулф отвел глаза от Джессики, давая себе возможность успокоиться. Он почти всегда был в состоянии полувозбуждения, когда находился рядом с ней, и привык к этому. Но напряжение, став привычкой, не перестало быть болезненным.Когда Вулф снова посмотрел вверх, он увидел, что Джессика споткнулась. Поначалу он подумал, что эта неловкость – результат ее гнева. Но затем он увидел, с каким трудом она вставала на ноги, после чего сделала два шага и упала опять. Что-то случилось с ее правой ногой.– Подожди, Джесси! – крикнул Вулф. – Я помогу тебе!Джессика не сочла нужным даже оглянуться. Не прекратила она и свое неуклюжее карабканье по крутому склону.Пробормотав проклятье, Вулф зачехлил нож и вскочил в седло. Он направил кобылу вверх по склону. Не останавливаясь, он подхватил Джессику и посадил ее боком перед собой. Когда лошадь достигла вершины, он остановился.– Садись верхом впереди меня, – сказал он коротко.При этом он поднял Джессику над шоколадной гривой лошади. Юбка для езды имела разрез, что дало возможность Джессике сесть верхом в большом седле. Соприкосновение тел тотчас же отозвалось в теле Вулфа, вновь вызвав желание. Дыхание у Вулфа участилось, и он в сердцах произнес про себя несколько слов, которые никогда не произносил в присутствии женщин– Оставайся в седле, – голос его был строг.Джессика не отвечала, но и не пыталась слезть с лошади Вулф соскочил справа от лошади и протянул руку к обутой в ботинок ноге, выглядывающей из-под заснеженного края платья– Где болит?Джессика взглянула на Вулфа. Ей было нетрудно это сделать.Даже сидя на лошади, она не очень возвышалась над ним. Не было у нее также и его силы. У нее не было ничего, кроме уверенности, что она скорее умрет, чем вернется к роли маркера у игрального стола, на котором разыгрываются аристократические браки.Она скорее умрет, чем станет жить так, как ее мать.Кошмары прошлого и настоящего переплелись в сознании Джессики, и сердце ее сжалось. Она поняла со всей определенностью, что Вулф никогда не примет этот брак; он станет лишь еще более жестоким и настойчивым в своих усилиях изгнать ее.«Ты проклянешь день, когда обманом завлекла меня в этот брак. Есть вещи и похуже, чем ласки дикаря. И о них ты тоже непременно узнаешь».Сейчас, пусть и слишком поздно, Джессика поверила Вулфу. Пусть и слишком поздно, но она поняла, что впредь ничто не встанет между ней и ветром.– Где болит? – нетерпеливо переспросил Вулф.– Нигде.Вулф резко поднял голову. Он никогда раньше не слышал от Джессики такого тона, такого неэмоционального и немузыкального звука. И такими же были ее слова.– Я видел, как ты хромала.– Не имеет значения.Вспышка раздражения в глазах Вулфа сменилась беспокойством.– Джесси!Погруженная в размышления, связанные со своими ужасными открытиями, Джессика не слышала Вулфа и не реагировала на его обращение. Он поколебался, затем стал ощупывать мягкую кожу ботинка Джессики. Ему показалось, что она дернулась, когда он нажал на лодыжку, но уверенности у него не было.– Ты можешь ехать? – спросил ой, отступая назад.– Я еду…В словах Джессики не было поддразнивания, а была лишь констатация факта, ибо в тот момент она сидела на лошади.– Джесси, что с тобой?Она смотрела мимо него, сквозь него, видя только пустоту, слыша низкий, торжествующий крик ветра.Быстро, даже раздраженно, Вулф подтянул выше правое стремя. Однако приспособить его так, чтобы доставала изящная ступня, он не мог.– Ах ты… – раздражаясь, крепко выругался Вулф.Если Джессика и слышала его, она ничего не сказала.Порыв ветра донес звук конского топота. Вулф поднял голову, увидел появившийся силуэт Рейфа и вернулся к стремени, чтобы опустить его до прежнего положения.Тропа, по которой проехал Рейф, поведала ему обо всех происшедших событиях. Он видел лошадь Джессики, упавшую на колени, девушку, летевшую кувырком по склону, глубокие следы кобылы Вулфа, скачущей вниз… Бледное лицо Джессики и сурово сжатый рот Вулфа досказали остальное, хотя оставались вопросы.– Она повредила что-либо? – спросил Рейф.– У нее болит лодыжка, но гордость не позволяет ей принять помощь.Рейф взглянул на Джессику. Она не заметила его взгляда. Как не замечала ничего вообще. Ее оцепенелость заставила Рейфа в тревоге прищуриться. Ему уже случалось видеть людей в таком состоянии, до которого их доводили либо боль, либо голод, либо война.– Она выдохлась, – сказал Рейф. – Позади, в миле отсюда, была хорошая площадка для бивака.Снова закружила метель, закрыв белой пеленой холоднуюземлю.– Мы едем через Великий Водораздел. – Вулф сел в седло позади Джессики. – Проследите, чтобы Туспот не потерялся. Вьючные лошади приучены следовать за ним.Пришпорив лошадь, он пустил ее рысью. Мужская рука обвилась вокруг Джессики, придерживая ее. Ее тело напряглось, но она не издала ни звука. Она все глубже уходила в себя, ища выхода из западни, в которую она вовлекла себя и ВулфаОна не придумала ничего, кроме того, что нужно терпеть и затем снова терпеть.«Я не могу».И молиться, чтобы Вулф изменился, потому что у нее нет сил выносить его жестокость.«Я не могу. Надо.Я должна быть сильной. Всего лишь немного. Несколько минут».Минуты прошли.«Еще несколько минут».Когда и эти минуты канули в вечность, Джессика попросила себя потерпеть еще несколько минут, затем еще несколько, пока не прошли полчаса, час, затем два часа… три…Медленно-медленно она превозмогала себя, училась одна, без Вулфа в качестве талисмана, выживать среди ветра, приносящего кошмары и мрачные, мучительные воспоминания. 10 – Вулф, не могу поверить, что это ты! Калеб говорил, что перевалы были под снегом после бури.При звуках грудного контральто, принадлежавшего Виллоу, губы Джессики горестно сжались. Это нужно было предвидеть: образцово-добродетельная жена обладала красивым голосом. С мрачным лицом Джессика ожидала, когда же она сможет увидеть этот эталон совершенства; однако, хотя Виллоу и отошла на шаг от двери, ее еще скрывала густая тень крыльца– Представь себе, это я, – ответил Вулф, широко улыбаясь. Он спешился, в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние и раскрыл руки для объятий – И привез тебе подарок!– Видеть тебя – уже большой подарок, – сказала она, смеясь и протягивая вперед руки.Нескрываемая нежность в голосе и лице Виллоу была под стать радости Вулфа, заключившего ее в дружеское объятие. Ревность, смешанная с отчаянием, пронзила Джессику, и это поразило ее, ибо она полагала, что впредь ее будет волновать лишь черный ветер.«У меня был бы шанс остаться с Вулфом, если бы не эта противная ходячая добродетель».Джессика напряженно вглядывалась в густую тень крыльца, но ей удалось разглядеть лишь изящные руки Виллоу, обвитые вокруг Вулфа.«Конечно же, она красива, – думала Джессика. – Красива, как этот обширный луг, и совершенна, как эти горы, увенчанные льдом…»Расстроенная Джессика огляделась. На фоне мрака, который все более сгущался в ее душе, забирал краски из ее жизни, подобно тому как опускающаяся ночь постепенно лишает красок уходящий день, окружающая красота лишь раздражала ее.– Иди и встречай свой подарок, – сказал Вулф, продолжая улыбаться Виллоу, но уже отпустив ее.– Встречать подарок?– Угу…Мурлыкающий звук, который издал Вулф, был Для Джессики как удар кнута. Она думала, что никогда не сможет испытать большую ярость и большее отчаянье, чем в тот. день, когда они ехали через Великий Водораздел. Она ошибалась. Кажется, для нее стало привычным ошибаться там, где дело касалось Вулфа.«Чтоб этой чертовой ходячей добродетели корчиться в муках в преисподней!»…И Виллоу шагнула на яркий солнечный свет. Из груди Джессики вырвалось сдавленное восклицание. Виллоу не нужно было дожидаться ада. Он уже глубоко вонзил свои острые когти в ее тело. Виллоу была на последнем месяце беременности, она несла в своем округлившемся чреве младенца, который разорвет ее, когда соблаговолит появиться на свет.«Господи милостивый, помоги ей в трудный час!»Эта нечаянная немая молитва была глубже и сильнее ревности. Джессика не могла испытывать радость от мучений Виллоу. Как не могла отныне ненавидеть ее. Более того, Джессика была полна сочувствия к женщине, которой уготовлена судьба корчиться от боли и молить о пощаде; вот она, женская судьба, в том цикле, который ведет начало от мужского посева и завершается нечеловеческими мучениями при родах. И всюду царил черный ветер, который шептал недобрые пророчества новой жертве, осужденной на страшные муки…Сейчас, когда она осознала, что ожидало Виллоу, звуки ее смеха и голоса причиняли Джессике невыносимую боль. Она сострадательно наблюдала, как Виллоу ухватилась для поддержки за руку Вулфа, ступая по неровной почве двора, где сквозь пятна снега и грязи уже пробивалась трава.Когда Виллоу прошла мимо Туспота, она взглянула на Джессику с любопытством и мгновенно вспыхнувшей улыбкой, которой предлагала свою дружбу. Джессика вернула улыбку, но Вулф не остановился и даже не взглянул на нее.– Вулф? – спросила Виллоу, дергая его за рукав.– Твой подарок дальше.Расплывшись в улыбке, Рейф спрыгнул на землю. Когда он снял шляпу, солнце осветило его светло-золотые волосы, которые были точно такого же цвета, как и у самой ВиллоуВиллоу сначала уставилась на него, потом радостно и удивленно вскрикнула и начала смеяться, бесконечно повторяя имя Рейфа. Рейф сгреб ее в охапку и долго держал в объятиях, нашептывая какие-то слова, слышные только ей одной. Наконец он отпустил ее и смахнул счастливые слезы, которые текли по его лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40