Она открыла глаза и украдкой посмотрела на Дэвида. Он крепко спал. Как бы она хотела, чтобы он проснулся. Если бы он потянулся к ней или даже просто посмотрел на нее, ей все было бы ясно. Она уговорила бы себя, что не ушла, потому что он не позволил.
Она высунула одну ногу из-под покрывала и коснулась пола. После теплой постели пол был холодный, несмотря на огонь в камине. Вивьен дрожала.
Она вытащила вторую ногу и встала на ковер, голая и дрожащая. Ее праздничное платье валялось на полу, куда его бросил Дэвид. Теперь можно его надеть, осторожно спуститься по ступеням в заброшенный садик и раствориться в аллеях. Платье стоит денег, не говоря уже о том, что это самое лучшее платье в ее жизни. Как ей не хотелось его оставлять. Она уговаривала себя, что сможет оставить его, а носить старое серое платье. А это голубое хранить, как напоминание о великолепной ночи, когда она наконец-то поняла, что значит заниматься любовью.
Она обняла себя за плечи, чтобы хоть как-то укрыться от холода. Она проклинала себя за нерешительность.
Что с ней? Она так долго ждала возможности убежать. И вот теперь, когда такая возможность появилась, она как дура застыла над платьем. Она еще раз посмотрела на Дэвида и заставила себя отвернуться. Почему ему нужно было это сделать именно с ней? Все казалось таким простым, когда она могла ненавидеть его и думать о нем как о грубом, самоуверенном щеголе. Зачем он подарил ей это чудесное платье? Зачем повел ее в театр? Зачем занимался с ней любовью так, будто любил ее? И почему она хотела, чтобы все это длилось вечно?
Вивьен водила ногой по пушистому ковру. Если она хочет бежать, то момент подходящий. Откладывать означало не только упустить возможность, но и совершить ошибку, позволив Дэвиду стать для нее опасным. Если он будет с ней так же обращаться, так же целовать ее, заниматься с ней любовью, то это будет для нее значить больше, чем потерянная свобода.
Кроме того, Вивьен знала, что для него это не будет означать так много, как для нее. Этого не могло быть. Что с того, что он сегодня вел себя так галантно и говорил ей ласковые слова? Не станет же он держать ее здесь год? В его объятиях будут другие женщины, а с нее хватит того, что цела ее шея. Уж слишком все это похоже на сказку. Так не бывает!
И все же… Она поежилась. По телу побежали мурашки. «Ну хватит, девочка. Ты идешь или нет?» – спрашивала она себя.
Ей казалось, что она стоит в нерешительности. Вивьен снова посмотрела на дверь, потом на кровать. Полено в камине треснуло. Она вздрогнула. Дрожа от холода. Вивьен приподняла покрывало, нырнула в постель, вздохнула и затихла.
Дэвид приоткрыл глаза. Некоторое время он смотрел на нее, потом закрыл глаза и снова заснул.
Глава 14
Слуги, которых нанял Адамс, приступили к работе на следующее утро. Когда Дэвид спустился, новый дворецкий уже ждал его во главе небольшой группы лакеев, горничных и кухарок. Хоббс имел внушительный вид благодаря своему высокому росту и прямой спине, и возраст у него был подходящий. Выглядел он для дворецкого идеально. И поскольку последние несколько месяцев домом никто не занимался, Дэвиду самому пришлось давать указания, что и где делать. А делать нужно было все. Но какое это было облегчение – после всего инструктировать кого-то, да еще иметь несколько человек для выполнения этих инструкций.
Звуки скребков и метел наполнили дом. После тишины, царившей в пустом доме, Дэвид испытал непреодолимое желание куда-нибудь уехать. До него доносились споры о том, как лучше чистить перила. Повар прибегал из кухни уже три раза с жалобами на то, что Баннет запустил всю посуду. А на третий раз он увидел и самого Баннета, который стоял в конце коридора с тряпкой в руке и получал нагоняй. Он еще больше ссутулился, а его плоское круглое лицо было печальнее обычного. Дэвид посторонился, чтобы пропустить лакея, который нес выбивать ковер, и подошел к старому слуге.
– Баннет, позвольте вам что-то сказать.
Баннет кивнул и засопел, обходя взбешенного повара и следуя за Дэвидом. Дэвид повернулся к нему, единственному слуге, который не оставил его в дни испытаний.
– Какая-то неразбериха, да?
– Да, сэр, – согласился Баннет.
– Я подумал, что у меня нет камердинера, – продолжал Дэвид. – Может, займете это место?
– Я уже немолод, сэр и ничего не смыслю в моде, – сказал Баннет.
– Это отказ? – спросил Дэвид, пожав плечами. Баннет молчал. – Я высоко ценю, что все эти месяцы, когда обстоятельства были, ну, скажем, далеко не идеальными, вы были добры ко мне. Я хочу отплатить вам той же монетой. Уборкой займутся горничные, готовить вам больше не надо. Если вы согласны занять эту должность, дайте мне знать сегодня вечером.
– Я согласен, благодарю вас, милорд.
– Спасибо, – ответил Дэвид. – Я знаю, что вы были очень добры к миссис Бичем.
– Да, сэр, – ответил Баннет, опустив голову.
– Благодарю вас и за это, – сказал Дэвид. – Можете идти.
– Спасибо, сэр.
Дэвид кивнул и вернулся в кабинет. Его предложение Баннету было сделано в порыве чувств, он понимал, что модным не станет, пока Баннет будет об этом заботиться. Но Баннет ухаживал за ним уже несколько недель, и состоянием своего белья Дэвид был вполне доволен. Зачем ему нанимать другого камердинера?
В кабинете он пристально оглядел свой стол. На кипе бумаг появилась пыль. Он был слишком скандальной фигурой, чтобы, как Маркус, охапками получать приглашения. Политических или финансовых интересов, требовавших активной переписки, у него не было. В основном Дэвид получал счета. Какое-то время они шли прямиком в Эксетер-Хаус, пока он не предупредил Адамса, чтобы их направляли сюда. Дэвид решил привести в порядок свои собственные дела. Их он еще не касался. Исполненный решимости, он подошел к столу и начал разбираться в кипе бумаг.
Вскоре в дверях появился дворецкий.
– Слушаю вас, – сказал Дэвид, не отрываясь от бумаг.
Хоббс подошел к столу.
– У вас гостья, сэр.
– Да, – сказал Дэвид, рассеянно слушая, потому что перелистывал целую кипу счетов от портного. Он не мог вспомнить, когда потратил столько денег. Неужели он действительно заказал столько жилетов?
– Милорд, – начал Хоббс мрачным тоном. – Баннет говорит, что ваша гостья юная дама. Молодая женщина, сэр, которую уже некоторое время держат взаперти в вашем доме.
– Что такое, Хоббс? – поднял на него глаза Дэвид. Дворецкий не скрывал благородного негодования.
– Сэр, я не могу у вас служить, – заявил он. – Это неслыханно, джентльмены так не поступают.
Дэвид внимательно на него посмотрел.
– Мне говорили о вас, как о человеке понимающем и благоразумном.
– Так и есть, сэр, – ответил Хоббс. Глаза его при этом смотрели куда-то выше головы Дэвида. Дэвид тяжело вздохнул, обреченно закрыв ладонью лицо. Господи, он никак не объяснил дворецкому присутствие в доме Вивьен. Но он не мог позволить, чтобы человек, который проработал у него всего шесть часов, уволился. Тем более что во всем Лондоне не было дворецкого, готового занять место Хоббса.
– Тогда вы поймете, как важно в данном случае проявить благоразумие. Моя гостья – девушка с непростой историей, – сказал он. – Она была… Достаточно сказать, что она не вела добропорядочный образ жизни. Но я стараюсь ее спасти, Хоббс. Ее дверь была заперта, чтобы не дать ей вернуться на скользкий путь. Вы понимаете, о чем я говорю?
Помолчав, дворецкий бросил на него неуверенный взгляд:
– Вы хотите сказать, сэр…
Дэвид кивнул, стараясь не выдавать своих истинных чувств. Почему именно ему достался такой высоконравственный дворецкий? Разве не должны дворецкие принимать, а если нужно, то прикрывать грехи господ?
– Да, Хоббс, это для ее же пользы. Грош мне была бы цена, если бы я позволил ей вернуться к ее сообщникам.
Дворецкий выглядел озабоченным.
– Э-э…
– Да ее повесят, – продолжал Дэвид, видя, что Хоббс колеблется. – Она была близка к этому, когда я ее нашел. И мой христианский долг спасти ее, разве не так?
– Разумеется, сэр, – сказал Хоббс, покраснев.
– Но если узнают, что она живет у меня, это не пойдет ей на пользу. Есть жестокие сердца, которые сомневаются в благородстве моих действий. И здесь я полностью полагаюсь на ваше благоразумие, так же как и в управлении домом, Хоббс. У вас отличные рекомендации, я верю, что вы справитесь.
– Да, сэр, – сказал дворецкий, и прокашлялся. – А леди, сэр, ее не обижают?
– Как вы смеете! – сказал Дэвид оскорблено. – Поговорите с Баннетом, если хотите.
– Тогда хорошо, – снова прокашлялся Хоббс. – Очень хорошо, сэр.
– Отлично, я рад, что вы меня поняли. Надеюсь, у нас больше не возникнет непонимания?
– Нет, сэр, – быстро ответил дворецкий. – Никогда.
– Я рад! Тогда пошлите за моей каретой.
Хоббс поклонился и почти выбежал из комнаты. Дэвид еще раз посмотрел на счета, покачал головой и вышел из комнаты. В зале еще вовсю кипела работа: горничные выбивали и терли, лакей чистил мебель. Дэвид кивнул, когда девушки приветствовали его реверансом, и помчался через две ступеньки. Он не привык к такому количеству людей в доме и не мог дольше бороться с желанием поскорее убраться и не видеть их. Он подошел к двери Вивьен и постучал.
Она оторвалась от большой коробки, когда он вошел. Помня об осуждении Хоббса, он оставил дверь открытой и облокотился плечом о косяк.
– Все подошло?
В ответ Вивьен достала шляпу из коробки, переведя с нее взгляд на Дэвида.
– Это мне? – спросила она растерянно.
– Кому же еще, – рассмеялся он. – Тебе нравится?
Вивьен благоговейно посмотрела на шляпку. Такой чудесной шляпки у нее никогда не было. Когда горничная принесла утром в ее комнату коробки, казалось, ее больше ничто не может удивить, пока она не открыла их. Там были два милых ситцевых платья, шаль, полный набор нижнего белья и эта шляпка, милая соломенная шляпка, драпированная шелком и лентами. Она не знала, что сказать.
– Да, – прошептала она, вспомнив вопрос.
– Выбрось это свое унылое серое платье, а еще лучше сожги его, – сказал он, отходя от стены. – Я намереваюсь прокатиться. Сегодня убирают весь дом. Я не могу работать, когда пахнет полировкой. Не хочешь со мной?
Она скромно кивнула. Он ушел от нее, когда она еще спала. Завтрак принес ей Баннет. Он же поведал ей, что в доме теперь новые слуги. Она слышала их голоса. Ключ из двери исчез. Вивьен открыла дверь и вышла в зал. Она свободна!
Она постояла с минуту, справляясь с нервами, прежде чем вернулась в комнату. Теперь она может уйти, но не хочет. Пока. Ей казалось, что все должно измениться после прошлой ночи.
К тому времени как она переоделась и спустилась вниз, проходя мимо горничных, которые присели, с любопытством поглядывая на Вивьен, Дэвид уже стоял у дверей. Он просто стоял, наблюдая, как слуги суетятся, но Вивьен чувствовала, что он не может больше оставаться в доме. Торопясь, она преодолела последние ступеньки и увидела, какой нежностью наполнился его взгляд.
– Ты хорошо выглядишь, – сказал он. – Поедем?
Она кивнула и позволила проводить себя к высокой коляске, которая ждала их снаружи. Пара замечательных гнедых была запряжена в нее. Он помог ей подняться, а потом запрыгнул сам.
– Я думал, не вырвусь оттуда, – проговорил он. Потом щелкнул кнутом, трогая лошадей. Вивьен никогда не каталась в таких элегантных колясках, никто раньше не вез ее так быстро, поэтому она крепко держалась, чувствуя солнечное тепло спиной.
Он правил безрассудно, лавируя между другими экипажами. Вначале она сжималась и закрывала глаза, боясь столкновения, но на третий раз поняла, что он это делает нарочно, и засмеялась. Дэвид улыбнулся. Он ехал на запад, стараясь вырваться за пределы Лондона. Он не думал о том, куда едет, – думал только о Вивьен. В платье и шляпке она нисколько не походила на воровку, скорее на божественную фею в голубом муслине с радостной улыбкой на губах, когда подставляла лицо солнцу. Он был счастлив, очарован, расстроен. Счастлив, потому что она так обрадовалась его подаркам, очарован, потому что в жизни не видел никого прекрасней, расстроен, потому что он происходил из одного из самых старинных и благородных семейств Англии. Вся его жизнь изначально была милостью, привилегией. Единственное, чего от него ждали, – это достойной женитьбы на девушке из приличной семьи. Дэвид привык жить, не считаясь с тем, чего хотят от него близкие. Но эта тема даже не обсуждалась, и сам он в этом не сомневался. Он и представить себе не мог, что влюбится не в ту девушку. Если бы Дэвид не видел, как его суровый и непреклонный брат потерял от любви голову, он готов был поклясться, что невозможно влюбиться в женщину и с ней же обрести счастье. И он уже начинал бояться, что влюбляется в Вивьен. И, черт возьми, он с ней счастлив.
– Нужно было тебя раньше вывезти из Лондона, – сказал он, когда они съехали с основной дороги на маленькую, менее оживленную.
– Угу, – пробормотала она.
– Не стоило так долго ждать, чтобы прокатиться.
Дэвид свернул с дороги и остановил лошадей возле маленького пруда. Он помолчал, а потом, стараясь подбирать слова, сказал то, о чем думал еще отъезжая от Лондона.
– Тебе не нужно возвращаться со мной, если ты этого не хочешь.
Она вжалась в сиденье, отодвинувшись от него.
– Я бы попробовала найти кольцо.
– Нет, – засмеялся Дэвид. – Его давно уже нет. Не волнуйся. Какое это теперь имеет значение?
– Мне очень жаль. Правда. Все не так-то просто.
– Вивьен! – Он взял ее руку. Он совсем забыл о перчатках для нее. Стянул свои дорожные перчатки и вновь взял ее за руку. Он даже закрыл глаза, почувствовав ее нежную кожу. – Я слышать больше не хочу про кольцо. Я о нем не думаю с прошлой ночи. А сегодня даже не вспомнил.
Она промолчала.
– Мой дворецкий верит, что я спасаю тебя от преступной жизни.
– Что ж, так оно и есть. – Голос ее дрогнул.
– Ты жалеешь? – спросил он и криво улыбнулся. Вивьен поняла, о чем он спрашивает. Жалеет ли она, что была с ним той ночью. Он этого боялся, поэтому не смотрел на нее. Все внимание он сосредоточил на ее руке, опустив голову и так лаская ее взглядом, что у Вивьен все внутри переворачивалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29