– Нет. – Грейс мгновенно опустила глаза, проклиная себя за несдержанность. Она с такой горячностью выпалила свое «нет», что Амелия тотчас с подозрением прищурилась.– Грейс Эверсли, тебе нравится мистер Одли?Грейс принялась что-то бессвязно бормотать, запинаясь и краснея, но вместо слов выходило какое-то воронье карканье.– Я…– Он тебе нравится, – заключила Амелия.– Это ничего не значит, – пролепетала Грейс. Что еще могла она сказать Амелии, которой, возможно, вскоре предстояло стать невестой Джека?– Конечно, значит. А ты ему нравишься?Грейс мучительно покраснела, ей хотелось провалиться сквозь землю.– Можешь не отвечать, – радостно улыбнулась Амелия, – вижу по твоему лицу, что нравишься. Что ж, разумеется, я не выйду за него замуж.Грейс почувствовала, как к горлу подступила горечь.– Ты не должна отказываться от него из-за меня.– Что ты такое говоришь?– Я не смогу выйти за него, если он станет герцогом.– Почему?Как это мило, что Амелия не обращает внимания на разницу в их положении. Грейс попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.– Если мистер Одли получит титул, он должен будет жениться на женщине своего круга. Такой, как ты.– О, не глупи, – фыркнула Амелия. – Ты ведь выросла не в сиротском приюте.– Скандала и без того не избежать. Добавлять к этому экстравагантный брак – настоящее безумие.– Женитьба на актрисе наделала бы шуму, а о вашей свадьбе через неделю забудут, – отмахнулась Амелия. Грейс понимала, что все далеко не так просто, но не видела смысла продолжать спор. И тут Амелия вдруг добавила: – Я не знаю, что думает об этом мистер Одли, но если он готов бросить вызов всему миру ради любви, то и ты должна быть готова.Грейс ошеломленно посмотрела на Амелию. Наивная маленькая девочка выросла и превратилась в мудрую женщину. Когда же это случилось? Когда из младшей сестренки Элизабет Амелия успела стать… самой собой?Амелия потянулась к Грейс и сжала ее руку.– Будь храброй женщиной, дорогая. – Она улыбнулась и, пробормотав что-то себе под нос, отвернулась к окну.Грейс задумалась, глядя прямо перед собой. Может, Амелия права? Или графской дочери просто никогда не приходилось терпеть лишения? Легко говорить «будь храброй», когда не знаешь, что такое отчаяние и безысходность.Что случилось бы, если бы женщина незнатного происхождения, такая как Грейс, стала женой герцога? Мать Томаса не принадлежала к аристократии, но когда она выходила замуж за младшего Кавендиша, тот был всего лишь третьим в линии наследования, никто не ожидал, что она станет герцогиней. Говорили, что бедняжка была глубоко несчастна в браке.Но родители Томаса не любили друг друга. По слухам, они не скрывали взаимной неприязни.А Грейс любила Джека.И Джек любил ее.Однако все намного упростилось бы, не будь Джек законным сыном Джона Кавендиша.– Мы могли бы обвинить вдовствующую герцогиню, – неожиданно прошептала Амелия и добавила в ответ на смущенный взгляд Грейс: – Ты сказала, что стало бы легче, если б было кого винить.Грейс покосилась на герцогиню, сидевшую напротив Амелии. Она тихонько похрапывала, свесив голову под неудобным углом. Удивительно, но даже во сне плотно сжатые губы придавали ее лицу неприятное выражение.– Она виновата больше других, – заявила Амелия, бросив боязливый взгляд на герцогиню.Грейс кивнула:– Мне нечего на это возразить.Амелия долго молчала, уставившись в потолок, и, когда Грейс уже решила, что ответа не будет, произнесла:– Я не испытываю облегчения.– Обвиняя герцогиню?– Да. – Амелия передернула плечами. – Все это по-прежнему отвратительно.– Ужасно, – согласилась Грейс.Амелия повернулась и посмотрела ей в глаза.– Дерьмово.– Амелия! – ахнула Грейс.Та задумчиво наморщила лоб.– Я правильно употребила это слово?– Откуда мне знать?– Да ладно, только не говори, что ни разу не произносила про себя что-нибудь столь же неподобающее для леди.– Я бы не стала так выражаться вслух.Амелия с вызовом вскинула голову.– Но про себя думала?Грейс не смогла сдержать улыбку.– Это чертовски неприятно.– А по-моему, это форменное свинство, – с победным видом выпалила Амелия.– Преимущество на моей стороне, – лукаво заметила Грейс.– Правда?– Конечно. Я слышу, о чем говорят слуги.– Перестань, не хочешь же ты сказать, что горничные в Белгрейве бранятся, как рыночные торговки?– Нет, но лакеи иногда сквернословят и похлеще.– В твоем присутствии?– Не нарочно, – признала Грейс, – хотя подчас такое случается.– Прекрасно, – с воодушевлением заключила Амелия, сверкая глазами. – Вверни что-нибудь позабористее.Грейс на мгновение задумалась и, бросив осторожный взгляд на спящую герцогиню, наклонилась к самому уху Амелии.Когда она кончила шептать, Амелия откинулась на подушки, ошеломленно глядя на подругу. Она трижды моргнула, прежде чем заговорить:– Не уверена, что я знаю значение этих слов.Грейс нахмурилась.– Я и сама не уверена.– Но звучат они гадко.– Дерьмово, – улыбнулась Грейс, ласково потрепав Амелию по руке.Та горько вздохнула:– Чертовски обидно.– Мы повторяемся, – заметила Грейс.– Знаю, – с досадой отозвалась Амелия. – Но кто в этом виноват? Уж точно не мы. Нас вечно от всего ограждали.– А вот это, – со смаком протянула Грейс, – действительно чертовски обидно.– Форменное свинство, – поддакнула Амелия.– Какого дьявола? О чем вы тут болтаете?Грейс поперхнулась и замерла, беспомощно глядя на застывшую в ужасе Амелию.– Ну? – потребовала ответа пробудившаяся ото сна герцогиня.– Ни о чем, – пискнула Грейс.Старуха смерила ее неприязненным взглядом и повернулась к Амелии.– А вы, леди Амелия, – ледяным тоном осведомилась она, – где ваше воспитание?И тут Амелия – Боже милостивый! – равнодушно пожала плечами и сказала:– Черт меня побери, если я знаю.Грейс изо всех сил пыталась сдержаться, но не смогла подавить предательский смешок, так велико было ее изумление. Самое нелепое, что такое случилось с ней впервые.– Вы просто омерзительны, – прошипела взбешенная герцогиня. – Не могу поверить, что решила простить вас.– Перестаньте цепляться к Грейс! – с неожиданным гневом отчеканила Амелия.– Прошу прощения? – яростно вскинулась герцогиня.– Я сказала, прекратите придираться к Грейс.– Да кто вы такая, чтобы мне приказывать?Грейс ошеломленно затаила дыхание: у нее на глазах Амелия из робкой девочки превратилась в решительную, знающую себе цену женщину.– Будущая герцогиня Уиндем, насколько мне известно, – дерзко парировала она. – А если нет, – Амелия с презрением оглядела старуху, – то какого черта я делаю здесь, посреди Ирландии?Грейс перевела взгляд с Амелии на герцогиню и обратно, потом снова на Амелию.Повисла тягостная, гнетущая тишина.– Умолкните, вы обе, – буркнула наконец старуха. – Не могу слышать звук ваших голосов.И до конца путешествия все хранили молчание. Даже герцогиня. Глава 20 За пределами кареты царила куда менее напряженная атмосфера. Трое мужчин ехали верхом, то обгоняя друг друга, то отставая. Временами они обменивались короткими приветствиями или замечаниями о погоде.Лорд Кроуленд, похоже, живо интересовался местными птицами.Томас почти не разговаривал. «Господи, да он насвистывает!» – изумился Джек, прислушавшись внимательнее.– Вы счастливы? – обратился он к герцогу. Его голос прозвучал немного резко даже для него самого.Томас удивленно обернулся.– Я? – Он на мгновение задумался, нахмурив брови. – Пожалуй, да. Сегодня чудесный день, вы не находите?– Чудесный день, – рассеянно повторил Джек.– Какое счастье, что никто из нас не заперт в одной карете с этой чертовой каргой, – заявил Кроуленд. – Вот так удача! – После небольшой паузы он добавил: – Прошу прощения. – Граф с опозданием понял, что «чертова карга» приходится бабушкой обоим его спутникам.– Что до меня, то извинения излишни, – отозвался Томас. – Я совершенно согласен с вашей оценкой.«Пожалуй, стоит задуматься, почему разговор неизменно возвращается к тому, какое облегчение для всех – избавиться от общества герцогини, – отметил про себя Джек. – Должно быть, в этом есть некий знак. Сказать по правде, это чертовски странно…»– Мне придется жить с ней? – внезапно выпалил он.Томас покосился на карету и улыбнулся.– Внешние Гебриды, друг мой, Внешние Гебриды.– Почему же вы сами не отправили ее туда?– О, поверьте мне, я так и поступлю, если завтра у меня появится хотя бы малейший шанс сохранить власть над ней. А если нет… – Томас пожал плечами. – Мне придется подыскать себе какое-то занятие. Я всегда мечтал попутешествовать. Может, возьмете меня на службу? Я нашел бы самое заманчивое, самое холодное место на острове и повеселился бы всласть.– Ради Бога, – скривился Джек, – не говорите так.Разве все уже решено? Предопределено заранее? Нет, и еще раз нет! Томас должен был бороться, отстаивать свое право на титул, а не передавать равнодушно его из рук в руки.Потому что сам Джек вовсе не стремился стать герцогом. Ему нужна была Грейс, он дорожил своей свободой, и в эту минуту больше всего на свете ему хотелось оказаться подальше отсюда. Не важно где, лишь бы подальше.Томас с любопытством взглянул на него, но не ответил. Джек тоже замолчал, погрузившись в свои мысли. Больше они не разговаривали. Молча миновали Полламор, пересекли город Каван и въехали в Батлерсбридж.Давно наступила ночь, но Джеку достаточно было тусклого света луны: он знал здесь каждый дом, каждый столб и каждое дерево. Впереди показался трактир «Деррагарра», где Джек впервые напился в свой семнадцатый день рождения. Рядом виднелись мясная лавка и кузница, а за ними… мельница, где мололи овес. Там Джек впервые поцеловал девушку.А это означало, что через пять… нет, через четыре минуты он будет дома.Дома.Он давно забыл, как произносится это слово. Оно потеряло для него смысл. Джек жил в гостиницах и трактирах, иногда ему случалось ночевать под открытым небом. Он знался с самыми отчаянными людьми, со всевозможным сбродом, такими же головорезами, как он сам, но ни с кем не заводил дружбы. Вместе они разбойничали, но связывало их лишь армейское прошлое да желание разделить добычу с теми несчастными, кому на войне досталось больше других.Все эти годы Джек отдавал деньги мужчинам, оставшимся без ног, женщинам, потерявшим мужей, осиротевшим детям. Бедняги никогда не спрашивали, откуда у него деньги. Должно быть, манеры и речь выдавали в нем джентльмена, и этого было достаточно. Люди видели то, что хотели видеть, и когда бывший армейский офицер, который всегда так спешил, что не успевал назвать свое имя, приносил щедрые дары, ни у кого не возникало желания потребовать объяснений.Джек никому об этом не рассказывал. Да и с кем он мог бы поделиться?С Грейс.Теперь у него была Грейс.Джек улыбнулся своим мыслям. Грейс бы его одобрила. Возможно, не выбранные им средства, но цель уж точно. Джек никогда не отнимал у людей последнее, он грабил лишь тех, у кого добра хватало с избытком, зато самых отвратительных и чванных из своих жертв обирал до нитки.Подобная щепетильность отчасти примиряла Джека с избранным ремеслом, хотя едва ли избавила бы его от виселицы.Услышав, что его догоняет другой всадник, Джек обернулся. Это был Томас.– Мы почти на месте? – тихо спросил герцог.– Да, осталось совсем немного. Дом там, за поворотом.– Нас ведь не ждут, верно?– Да.Томасу хватило такта воздержаться от дальнейших расспросов. Почувствовав, что Джеку хочется побыть одному, он придержал лошадь и отстал на полкорпуса.И вот впереди показался Клоуверхилл. В точности такой, каким Джек его помнил, разве что плющ, ковром покрывавший кирпичный фасад, немного разросся. В комнатах горел свет, от освещенных окон веяло теплом и уютом. И хотя в ночной тишине слышался лишь цокот лошадиных копыт да скрип колес экипажа, Джек мог бы поклясться, что из дома доносятся взрывы смеха и оживленные голоса.Господи, он думал, что скучал по Клоуверхиллу, но это… Это чувство было куда сильнее обычной тоски. Джека пронзила боль, словно в груди вдруг открылась рана, рыдания подступили к горлу.Он вернулся…Джек с радостью задержался бы, налюбовался на милый старый дом, но шум подъехавшей кареты напомнил ему, что сейчас не время предаваться воспоминаниям.Он предчувствовал, что герцогиня попытается первой ворваться в дом, а этого ему хотелось бы меньше всего. Джек подъехал к крыльцу, спешился и поднялся по лестнице к двери. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох, а затем, внезапно решившись, взялся за медный дверной молоток и постучал.Поначалу никто не ответил. Джека это не удивило. Час был поздний, а гости явились неожиданно. Дворецкий, должно быть, отправился ночевать домой. Слуги предпочитали жить в деревне и приходить в усадьбу утром. Джек не хотел…Дверь отворилась, и Джек крепче сцепил руки за спиной. Он пытался прижимать их к бокам, но пальцы начинали дрожать.Сначала он увидел огонек свечи, а затем мужчину, морщинистого и сгорбленного.– Мастер Джек?Джек судорожно сглотнул.– Уимпол, – прошептал он. О Боже, старому дворецкому было уже под восемьдесят. Конечно, тетя и не помышляла о том, чтобы уволить старика, пока он сам не захочет оставить службу. Впрочем, зная Уимпола, можно было не сомневаться, что он останется в Клоуверхилле до конца своих дней.– Мы вас не ждали, – пробормотал Уимпол.– Ну, ты же знаешь, как я люблю сюрпризы, – неловко усмехнулся Джек.– Входите! Входите! Ох, мастер Джек, миссис Одли так обрадуется. Да и все… – Уимпол замолк и прищурился, вглядываясь в ночную темноту подслеповатыми глазами.– Боюсь, я привез с собой несколько гостей, – объяснил Джек. Герцогине уже помогли выйти из кареты, за ней следовали Амелия с Грейс. Томас крепко держал бабушку под руку. Похоже, ему пришлось принять удар на себя, чтобы дать Джеку хотя бы немного времени. Старуха так и кипела от ярости, казалось, она вот-вот взорвется.– Уимпол? – послышался женский голос. – Кто там так поздно?Джек замер, не в силах даже вздохнуть. Это была тетя Мэри. Ее голос ничуть не изменился. Будто Джек никуда и не уезжал…Но разве можно обмануть самого себя? Сердце Джека бухало, как кузнечный молот, во рту пересохло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39