Вы должны это сделать, чтобы спасти Даттона от него самого.
И тогда Анни поняла, что София пыталась спасти не Даттона – она спасала Анни от лорда Даттона.
– То жемчужное ожерелье принадлежало моей маме, и она хранила его для меня, – сказала Луиза Кирклэнд. – Его нельзя было ни продать, ни передать лорду Даттону, чтобы он подарил его Каролине Тревелиан. Не знаю, о чем думал мой отец.
– Интересно, почему он это сделал?
Амелия Кавершем следила взглядом за Даттоном, когда он покидал лорда Ставертона и миссис Уоррен, направляясь к герцогу Кэлборну в дальнем углу голубой приемной. Амелия никогда прежде не была на приеме, где люди не хотели расходиться. Определенно, это должно было стать самым забавным событием светской жизни.
– Думаю, это очевидно, – сурово произнесла Луиза. Амелия улыбнулась, искоса посмотрев на кузину.
Луиза всегда была упрямой, но характер ее стал таким неуравновешенным с того момента, когда она увлеклась этим дьяволом – лордом Даттоном. В Лондоне этим страдала не только она. И, насколько понимала Амелия, лекарства от этого не было. Почти каждую ночь она благодарила Бога за то, что обаяние лорда Даттона на нее совершенно не действовало. Конечно, ее защищенность могла возникнуть в результате постоянного созерцания страданий Луизы из-за его невнимания к ней. Такое средство было самым надежным.
– Для меня абсолютно очевидно, – сказала Амелия, – что лорд Даттон до сегодняшнего вечера уделял леди Каролине внимания не больше, чем… – Она готова была произнести «тебе», но промолчала. Бедной Луизе и так было нелегко, – чем кому бы то ни было. Думаю, у него в голове был кто-то другой или что-то другое, когда он дарил ожерелье.
– Мое ожерелье, – уточнила Луиза.
– Оно больше не твое. – Когда Луиза открыла рот, чтобы возразить, Амелия поспешно произнесла: – Луиза, а ты не задумалась, почему лорд Даттон, который никогда прежде не смотрел на Каролину Тревелиан, разве что здороваясь и прощаясь, вдруг ни с того ни с сего подарил ей жемчужное ожерелье? Не кажется ли тебе странным, что трое джентльменов за один вечер сделали одно и то же?
– Возможно, она попросила у них ожерелье, вот и все, – всхлипнула Луиза. – Амелия, тут никакой тайны нет. У нее хватило наглости попросить жемчужное ожерелье, и ее просто засыпали жемчугом. Совсем как ее мать, правда? Слышала, что у леди Дэлби было что-то похожее с сапфирами. Дочь такая же, как мать.
– Хочешь сказать, – тихо произнесла Амелия, глядя, как леди Дэлби смеялась вместе с миссис Уоррен и лордом Ставертоном, которые, по слухам, договорились о свадьбе, – что женщине надо только попросить то, что она хочет? И тогда она это получит?
Рыжеволосая Луиза резко повернулась и уставилась на Амелию, а та уставилась на нее. Неужели это так просто?
– Все так просто, лорд Уэстлин, – проговорил лорд Руан. – Лорд Эшдон сказал, что женится на ней. В конце концов он ее опозорил. Что вы от него хотите?
– Я ему отомщу, вот что, – сказал Уэстлин.
– Конечно, это касается только вас двоих, – мягко произнес Руан. – Позвольте только сказать, каковы его намерения. По всему видно, что он, кажется, готов сдержать свое слово.
– Полагаете, что он не сдержит слова?
– Ничего я не полагаю. Я лишь информирую вас о поведении вашего сына согласно нашей договоренности. А теперь, надеюсь, я выполнил свою часть нашего договора. Будьте любезны прислать бумаги на собственность ко мне домой завтра в полдень, если это время вас устраивает.
Его совершенно не волновало, что кого устраивает. Руану очень хотелось поскорее закончить с графом Уэстлином. Чем больше времени он проводил в его обществе, тем больше восхищался Софией, умевшей каким-то образом общаться с ним, и все более удивлялся тому, что Уэстлину удалось привлечь к себе внимание, без сомнения, самой восхитительной женщины, которую он когда-либо встречал. Неудивительно, что этот союз завершился взрывом, от которого лондонское общество сотрясалось до сих пор. Ему было ясно, и тем более должно быть ясно Софии, что Уэстлин не придумал ничего лучше, как использовать собственного сына для мести ее дочери.
Для обычного сумасшедшего этого было бы достаточно, но в случае с лордом Уэстлином необходимо рассчитывать на самую крайнюю степень сумасшествия.
– Лорд Уэстлин? – Руан дожимал.
Они стояли в углу голубой приемной в окружении людей, обсуждающих леди Дэлби, леди Каролину, лорда Эшдона, лорда Даттона и лорда Генри Блейксли. Руан предположил, что они обсуждали и его, но его это нисколько не волновало.
– Да, полагаю, что вы правы, – заворчал Уэстлин. – Хотя я надеялся, что вы подождете до конца сезона.
– Судьба редко учитывает наши предпочтения.
– Завтра в полдень мне не совсем удобно. – Руан догадался, что ему действительно неудобно, поскольку Уэстлину в полдень, возможно, придется быть на свадьбе сына. – Давайте договоримся на пятницу, если не возражаете. К тому времени бумаги будут готовы.
– Тогда в пятницу, – согласился Руан, отходя на шаг от Уэстлина и, как он надеялся, от сплетен про него. Он заметил, что за последние несколько минут леди Дэлби не один раз бросила на него холодный взгляд.
– Должен признать, что я доволен, лорд Руан. Я почти ожидал, что вы спросите то, что хочет знать каждый. Вы, должно быть, заключили, что в мой план относительно Эшдона входит София Дэлби и ее черноволосая дочь, так же как и вы, хотя и косвенно.
– Вообще-то, лорд Уэстлин, – произнес Руан приятным голосом, – я предпочитаю жить своей жизнью в сторонке и признаю, что жизнь мужчины – его личное дело. До свидания, сэр. – Он слегка поклонился и оставил Уэстлина в его углу.
Конечно, ему хотелось узнать, что связывало Софию и Уэстлина, но он не желал слушать версию Уэстлина. Руан предпочитал взгляд со стороны, это давало ясное и непредвзятое отношение к событиям.
Руан нарочно прошел мимо Софии и лорда Ставертона, когда уходил. София старательно проигнорировала его. Руан улыбнулся, надевая шляпу. Только женщина, сильно чувствующая мужчину, может позволить себе полностью проигнорировать его.
Теперь, возможно, он сумеет что-то сделать, чтобы спасти Софию от лорда Уэстлина. Если честно, она не похожа на женщину, которая нуждается в том, чтобы ее спасали. Он подозревал, что у него будет достаточно времени попытаться это сделать.
Глава 22
– Помогите, спасите меня, – прошептала Каро, поправляя шов на правой перчатке.
Эш посмотрел на нее из своего угла кареты Уэстлинов и нахмурился. Как ни странно, но это показалось ей забавным. Проблема с Эшдоном была в том, что все, что делал он, она находила странно привлекательным и даже неотразимым.
– Кто-нибудь, – монотонно произнесла она, – спасите меня.
– С кем вы разговариваете? – удивился Эшдон.
– Ни с кем. Просто хочу честно позвать на помощь, хотя помощи ждать не от кого. Такие вопросы задают после похищения. Хочу держать голову высоко и смотреть своим детям в глаза, когда буду пересказывать эту историю. Прости меня, Боже, но я должна признаться своей будущей дочери, что добровольно пошла с мужчиной, который развратил меня и опозорил мое доброе имя.
– И этот мужчина я?
– Кто же еще?
– Я также отец этой будущей дочери?
Каро подняла брови и руки так, словно ясно хотела сказать: «Кто же еще?»
– Никто не хочет услышать мой вариант событий? – спросил Эш, и на его губах появилась едва заметная улыбка.
– Надеюсь, никто.
– В таких ситуациях этого не делают, – спокойно произнес Эшдон. – Всегда о мужчине думают самое плохое, а о женщине только самое лучшее.
– Хотите сказать, что похитили именно вас?
– А по-вашему, это не так?
В темноте кареты она едва могла разглядеть его черты, и он, кажется, улыбался.
– Боюсь, мне придется сообщить вам, лорд Эшдон, что в таких делах всегда невинно пострадавшей считается женщина.
– Невинно, в этом сомнения нет. – Он сложил руки на груди и вытянул ноги так, что они почти переплелись с ее ногами, – совершенно непристойно. Она почувствовала, что ее сердце сделало три сильных удара. – Вы так невинны, что, похоже, даже не поняли, что теперь вы совершенно пали.
– Не поняла? Я полностью осознаю, что полностью опозорена. Поверьте, лорд Эшдон, девушка не покидает классную комнату, пока окончательно не поймет, что мужчина способен опозорить ее Доброе имя.
– Похоже, вы совершенно спокойно к этому относитесь.
– Вы так считаете? – удивилась она. – Еще один результат моего образования, осмелюсь признаться.
– Возможно, вам стоит снова позвать на помощь, – тихо произнес он.
– Зачем?
– Затем, что я только что решил поцеловать вас.
Сердце у нее снова встрепенулось и заколотилось так сильно, что она решила больше не считать его удары, а потом оно упало куда-то вниз и рассыпалось на мелкие кусочки.
– Как вы спокойны, – сумела прошептать она.
– Надеюсь. В конце концов, я владелец.
Ее сердце ожило.
– Не уверена.
– Это ожерелье, Каро, – выдохнул он. – Это ожерелье у вас на шее дает мне все права на вас. – Как это унизительно. – Никогда не снимайте его. Никогда, пока я сам не сниму его с вас.
– Как знак собственности? – резко спросила она. – Не думаю так!
– Именно как знак собственности, – подтвердил он. – Я вас купил Каро, и если будете хорошо себя вести, то даже женюсь на вас.
– Даже женитесь на мне! – возмутилась она. – Я опозорена, лорд Эшдон. Да вы просто обязаны на мне жениться!
– Как я сказал, вы слишком наивны, чтобы сохранять спокойствие и не понимать, что ваша жизнь у меня в руках. А это напоминает, что мне бы хотелось снова держать в своих руках вашу грудь. Прошу вас, снимите корсет.
– Ни за что! – сказала она, а сердце при этом опять бешено заколотилось. Он не хотел на ней жениться? – А что вы имели в виду, говоря, что даже готовы жениться на мне? У Гайда ваши заявления были совершенно определенны как в прямом, так и в переносном смысле.
– Ради вашей мамы, да. Не притворяйтесь, Каро, что ничего не знаете о вражде между моим отцом и вашей матерью. Ради чего все это, – он развел руками, словно желая охватить карету, их обоих и весь Лондон, – если не ради них?
О боже!
– Но вы сказали, что готовы жениться на мне, – произнесла она жалобным голосом, не в силах сдержаться. Она сама себе не нравилась за то, что не могла контролировать себя во всем, что было связано с лордом Эшдоном. – Вы сказали моей маме.
– Сказал также своему отцу ради сплетен, которые наверняка переполнили дом Гайда после нашего ухода. Уверен, что ему очень не понравилось.
– Ваш отец всегда чем-то недоволен? – Она чувствовала, как жемчужины обжигают кожу на груди, но не рискнула ослушаться Эшдона и снять их.
– Думаю, это раздосадует его больше прежнего, – сказал Эшдон. – Вы собираетесь спустить корсет или нет?
Он снова за старое?
– Нет, ни за что, – ответила она, преодолев желание обхватить руками свою грудь. Она не собиралась терять самообладание, но хотела действовать логично и рационально. Надо быть разумной, как и положено в цивилизованном мире. Какая жалость, что в данный момент Эшдон ведет себя так нецивилизованно. – Хотите сказать, что сообщили отцу о женитьбе на мне только для того, чтобы позлить его?
– Обязательно говорить о моем отце в такой момент? С гораздо большим удовольствием я бы поговорил о вашем корсете и об этом жемчужном ожерелье, которое тонет в глубине вашего декольте. Кстати, вы были совершенно правы, у вас необычайно красивая грудь. Я бы с удовольствием увидел ее снова. Поцеловал бы, подержал бы в руках.
Сердце ее затрепетало, словно пойманная птица. Это было некстати.
Что бы сделала мама?
– Как мило сказано, – промурлыкала она. – Очень хорошо. Я спущу свой корсет, но только если вы продолжите рассказ о вашем отце и нашей свадьбе.
– Вы со мной договариваетесь? – произнес Эшдон, криво улыбнувшись.
– Если вы на этом настаиваете.
– Как мило! Но я думал, что мы уже обо всем договорились.
– Я начинаю ненавидеть это ожерелье, – сообщила она. – Почти сожалею, что просила вас о нем.
– А я не сожалею.
Она догадалась по его голосу, что он насмехается над ней.
– Вы не пьяны? – спросила она. Если он пьян, то это многое объясняет и избавляет ее от лишних страхов.
– Вы так решили, потому что я сказал, что мне нравится ваша грудь? – удивился он.
– Конечно, нет! – резко произнесла она. В самом деле, как оскорбительно. – Потому что вы ведете себя так, как вам несвойственно, лорд Эшдон.
– Неужели? Стало быть, вы хорошо знаете меня?
Она едва знала его, но то, что знала, либо раздражало ее до невозможности, либо покоряло тоже до полной невозможности. В какие-то моменты хотелось заурядной простоты и удобной любезности. Особенно в такие дни, как сегодня. Особенно с лордом Эшдоном.
– Мне казалось, что я вас знаю, – сказала она, пытаясь вызвать сочувствие, проявить некую наивность, которая вызвала бы в нем рыцарские чувства.
– Спустите корсет, и узнаете меня лучше.
Вот вам и рыцарские чувства!
– Расскажите мне про вашего отца и мою маму, а я распущу корсет, – пообещала она.
– Вы решительный парламентарий.
– Я решительная девственница.
Эшдон засмеялся и покачал головой.
– Вы даже не понимаете, что я мог бы запустить руки вам под платье даже без вашей помощи? Что бы мы ни делали, вы уже опозорены.
– Верю, лорд Эшдон, что со мною произошло все, включая то, что вы искушаете меня отказать вам.
– Вы действительно отказываете мне – ваш корсет все еще на месте.
– Я имею в виду вашу женитьбу на мне, – пояснила она.
Эшдон вздохнул и откинулся на спинку сиденья.
– Знаете, вы можете мне отказать. У вас прекрасное начало для куртизанки.
– Вам бы хотелось, чтобы я стала куртизанкой, а не вашей женой?
– А разве не этого хотели вы, когда ваша мама впервые заговорила о свадьбе?
Появилась отличная возможность рассказать ему правду, хотя говорить мужчине правду всегда рискованно, поскольку эмоции у них проявляются довольно странно. Но, рискуя, она почти ничего не теряла.
– Лорд Эшдон, – почти ласково начала Каро. – Я мечтала выйти замуж всю свою жизнь, как и многие женщины. Мне хотелось, чтобы за мной волочились, мной восхищались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35