Это было совершенно очевидно, и дамы с Аппер-Брук-стрит насладились местью.
– Совершенно уверена, что лорду Даттону не понравится, что его считают надоедливым, – откровенно резко сказала леди Луиза. – Он явно не имеет понятия, что его дружба вам не нравится, миссис Уоррен.
– Мне трудно об этом судить, леди Луиза, – мягко отвечала Анни, пристально глядя на Луизу Кирклэнд. – Поскольку я совершенно прямо сказала ему, что его внимание не приветствуется, хотя я признаю, что не могу отвечать за других женщин в этом доме, это сугубо мое личное мнение.
– Нахожу лорда Даттона несказанно милым, – улыбнулась София. – А вы, леди Луиза?
Луиза прокашлялась и ответила:
– Он производит впечатление приятного человека.
– Мне всегда нравилось его общество, – высказалась леди Амелия.
– Его дядя был итальяшкой, – проворчала Мэри, леди Джордан. – Подозреваю, у него просматриваются характерные черты.
Поскольку все в комнате говорили о качествах лорда Даттона, Каро посчитала необходимым сказать что-нибудь от себя о достоинствах маркиза.
– Мне он всегда казался немного испорченным. – И, когда все посмотрели на нее, добавила: – Хотя это не вредит его обаянию.
– Странно, что вы говорите об испорченности, леди Каролина. – Луиза села как можно более прямо. – Со стороны Эшдона было невероятной щедростью подарить вам эти серьги, не так ли? Особенно после того, как свадьба расстроилась. Он подарил их вам в знак помолвки?
Каро ответила так легко, словно говорила правду, – ситуация не предполагала ничего, кроме сердечной лжи.
– Да.
– Он не потребовал их обратно, когда помолвка не состоялась? – спросила Луиза.
– Наоборот. – Каро продолжала в том же духе. – Он вложил эти серьги в мою руку и поклялся, что всю жизнь будет осыпать меня жемчугом, пока я не изменю своего решения и не приму его предложения. Он был так настойчив!
– Могу поспорить, что он был предельно убедителен. – София слегка улыбнулась.
Каро залилась румянцем, что только усилило впечатление, что Эшдон страстно ухаживал за ней. Хорошо бы так было на самом деле! По существу, он просто торговался за то, чтобы она стала его любовницей. Этот болван не мог понять, что в качестве жены она стоила бы ему гораздо меньше, чем намеревалась вытянуть из него как куртизанка.
Как объяснила мама, это была тактика, и, когда она не видела Эшдона лицом к лицу, все это казалось ей бессмысленным. В его присутствии все планы в ее голове улетучивались, и оставалось только страстное желание броситься к нему в объятия и прижаться к его сильному восхитительному телу.
– Всю жизнь, – мечтательно прошептала Амелия.
– Как драматично, – цинично прошипела Луиза.
– Да, именно так, – сладко подтвердила Каро.
– По тому, что делает лорд Эшдон, можно догадаться, что они с лордом Даттоном учатся любить по одному учебнику.
Леди Луиза Кирклэнд уронила ложечку. Она скользнула на ее юбку, упала на пол и засверкала на турецком ковре, словно кинжал, угрожавший ее сердцу. В этот момент Каро почувствовала полнейшее сострадание к Луизе и простила ей все.
Об Анни этого сказать было нельзя.
Глава 15
– Нет дома? – удивился Даттон. – Мне отлично известно, что она дома.
Фредерикс, проявив свое американское воспитание, пожал плечами. Для дворецкого это было совершенно недостойное поведение, но казалось, что его это не волновало.
– Я подожду.
Даттон не привык, чтобы его заставляли ждать. Не было у него и привычки принимать отказы в аудиенции. Особенно когда он видел, что Анни Уоррен не сводила с него влюбленных глаз в течение месяца. Она хотела его видеть, в этом он не сомневался. Это всего лишь какое-то женское наказание за то, что он ее поцеловал, хотя он точно знал, что поцелуй ей понравился. Лорд привык, чтобы его поцелуи производили впечатление. Анни Уоррен многому стоит научиться в обращении с мужчинами, и его решимость стать ее учителем возросла.
– Боюсь, это невозможно, милорд, – сказал Фредерикс.
– Простите, как? Невозможно?
– Совершенно верно, милорд, – подтвердил Фредерикс с невыносимым американским акцентом. Складывалось впечатление, что после двадцати лет он так и не научился говорить пристойно. – Возможно, в другое время.
Ему указывали на дверь? Никогда, с тех пор как он достиг совершеннолетия и стал любимцем света, Эдвард Престон, маркиз Даттон, не знал ничего, кроме самого теплого приема. Здесь была какая-то ошибка, и он подозревал, что дело не обошлось без Эшдона.
Он видел Эшдона и Кэлборна в Гайд-парке, видел издалека, как они разговаривали с леди Каролиной и Анни Уоррен, и подумал, что Эшдон сдержит свое слово в отношении Анни. И вот вам результат! Несомненно, Эшдон все испортил. Если дело с Анни не устроится очень быстро, то Эшдон должен позабыть про жемчужное ожерелье, которое поможет уложить Каролину Тревелиан в постель.
На первый взгляд простое любовное приключение ужасно запуталось!
Ни одна женщина не способна просто лечь в постель с мужчиной, если от этого зависит ее жизнь.
– До свидания, милорд, – попрощался Фредерикс, открыв дверь.
По обе стороны двери стояли лакеи. Было видно, что Фредерикс приготовился к неприятностям. Но никогда в жизни Даттон не устраивал сцен и не собирался устраивать ничего такого по поводу обычной рыжеволосой женщины сомнительной репутации.
– Приду в другое, более удобное время, – пообещал Даттон, выходя из дома и вызывающе стуча тростью с золотой ручкой.
– Сообщу миссис Уоррен о вашем намерении, милорд, – ответил Фредерикс.
Даттон услышал насмешку в его голосе. Наглый, грубый американец. София должна взять себе другого дворецкого.
В тот момент, как дворецкий леди Дэлби закрывал дверь за лордом Даттоном, Луиза Кирклэнд стала прощаться. Три женщины во главе с леди Луизой покинули дом Дэлби, словно у них выросли крылья. То, что они узнали, стало предметом их размышлений. Но они так и не разведали больше того, что хотели.
Анни хотелось плясать от радости, и по лицу Каро было видно, что она готова составить ей компанию.
– Конечно же, они побежали искать лорда Даттона, – сказала София, глядя на улицу в окно. – Если ему повезет, они его не найдут.
– Кажется, лорду Даттону всегда везет, – произнесла Каро.
– Да, – согласилась Анни. – Ему везет. Интересно, как на него подействует то, что его прогнали.
София рассмеялась, глядя на Анни.
– Интересно? О, Анни, не верю, чтобы кому-нибудь из нас это было интересно. Нисколько не сомневаюсь, да и ты тоже, что он вне себя.
– Надеюсь, – хитро улыбнулась Анни.
– Из-за чего мы вдруг настроены против лорда Даттона? – удивилась Каро.
– Из-за его везения, сказала бы я, – ответила София, глядя на Анни.
– И его вечного ожидания удачи, – добавила Анни.
– Так ты интересуешься лордом Ставертоном? – спросила София, отойдя от окна и садясь на диван.
– Да, больше чем прежде.
София кивнула.
– Ты об этом не пожалеешь. А теперь собирайтесь. Мы должны быть у графа Гайда на ассамблее. Там будут все. Вы должны выглядеть самым лучшим образом. Вечер обещает быть чрезвычайно интересным.
Слова ее прозвучали, скорее, как предупреждение, чем как обещание.
– Вы будете сегодня у Гайда? Там должно быть интересно, – обратилась София к лорду Генри Блейксли в белой гостиной.
– Вы именно за этим пригласили меня? Чтобы убедиться, что я непременно буду на приеме у своего отца?
Было начало седьмого, и все хорошие девочки и мальчики занимались подготовкой к новому забавному вечеру. София не была хорошей девочкой и не сомневалась, что Блейксли тоже не был хорошим мальчиком. На самом деле она на это надеялась.
– Наслаждаюсь вашим обществом, лорд Генри. Хотела бы от него большего, – сообщила она, подходя к окну и глядя в густые сумерки.
Вечер был ясный, луна светила вовсю – ночь для романа, если верить, что романы возможны только в определенные вечера. У нее самой было иное мнение на этот счет.
– Неужели? – Блейксли слегка приподнял брови. – По слухам, вашим компаньоном будет Ричборо.
– Разве мне полагается только один компаньон? – засмеялась она. – Однако вы меня не поняли, лорд Генри. Я прошу не для себя.
– Для кого же вы просите, леди Дэлби?
– Только для вас, и ни для кого больше.
– Прошу прощения, но я убедился в том, что женщины о других не думают. Они слишком заняты собой.
– Вы судите по своему опыту и по опыту леди Луизы Кирклэнд, – тихо возразила она.
– Я говорю только за себя, леди Дэлби, – произнес он так же тихо, разглядывая ее, словно необычайно интересную змею.
Мудрый Блейксли знал, что ее нельзя недооценивать. Именно поэтому он нравился ей так сильно.
– Мужчина с самообладанием, – прошептала она, взглядом окинув его всего.
Высокий, стройный, хорошего телосложения, Блейксли оказался циничен, искушен и наблюдателен. И он сын герцога. Действительно, невозможно быть более совершенным.
– Мне это в мужчинах так нравится.
Блейксли вежливо поклонился ей и промолчал. Да, мужчина редкого самообладания. Он будет хорошо служить.
– Увидимся у Гайда? – снова спросила она.
Блейксли кивнул, сощурив глаза.
– Я вас пугаю, милорд? – произнесла она сквозь тихий смех.
– Давайте скажем, что, как и любой мужчина, я насторожен, когда леди София смотрит так пристально.
– Это комплимент. – Она подошла к нему, шурша юбками. – Как очаровательно.
– Это был комплимент? Не уверен. – Он едва заметно улыбнулся.
София засмеялась.
– О, вы мне нравитесь, лорд Генри, мы отлично поладим. А теперь подумайте, как лучше всего мы можем помочь друг другу.
– Могу придумать один способ, – проговорил он, взглядом блуждая по ней.
Она улыбнулась и позволила рассматривать себя. Взгляды ничего не стоили. Но она заметила, что обычно от них ее власть укреплялась.
– А мне на ум пришел другой способ, – сообщила она, усаживаясь на канапе, покрытое белым бархатом и отделанное бледно-голубой тесьмой.
– Мы с вами одного возраста, миледи.
– Но я прожила гораздо более долгую жизнь.
– Нет, вы только притворяетесь, что прожили ее.
– Притворяюсь? Вы слушали невнимательно, лорд Генри. Моя репутация основана на солидном фундаменте. Спросите кого угодно, спросите Ричборо, если сомневаетесь. Кроме того, это все лесть. Мы с вами знаем, кто подогрел ваш интерес. Мне нравится лесть, но не тогда, когда она – вульгарный вымысел.
– Леди София, в моем интересе к вам нет никакого вымысла.
– Лорд Генри, аплодирую вашему рыцарству. В будущем намерена пресекать любые слухи о вашей холодности. А теперь давайте оставим флирт и подумаем, как нам лучше помочь друг другу.
– Я внимательно слушаю, – сказал он, усаживаясь на стул напротив нее.
– Быть откровенной, да? Час поздний, и мне еще надо одеться к вечеру. Моей дочери нужно жемчужное ожерелье.
София сделала паузу. Блейксли положил ногу на ногу и откинулся на спинку стула.
– Я слушаю вас, – сказал он.
– Довольно длинное ожерелье. По сути, чем длиннее и роскошнее, тем лучше.
– В этом нет ничего необычного. Женщины обычно хотят жемчужные украшения. Вопрос в том, почему я должен дать леди Каролине это ожерелье.
– Потому, лорд Генри, что это разозлит леди Луизу.
Блейксли снял ногу с ноги и откинулся на стуле, балансируя на задних ножках и пристально глядя на Софию холодными и циничными глазами.
– А мне следует злить леди Луизу?
– Мой дорогой лорд Генри, – подчеркнуто медленно произнесла София. – Если вы спрашиваете, значит, вы действительно не осведомлены. – Она вздохнула и поудобнее устроилась на канапе. – Полагаю, мне следует также упомянуть, что лорду Даттону может не понравиться, что вы преподнесли жемчуг Каро.
Они смотрели друг на друга. Молчание в комнате стало почти осязаемым, и тогда Блейксли сказал:
– Я все еще здесь, леди Дэлби.
София улыбнулась. Благослови Господь Фредерикса за его еженедельные встречи с другими дворецкими города, иначе бы ей понадобились дни вместо часов, чтобы узнать, что Даттон и Эшдон договорились между собой.
– Я знаю вас и продолжу, лорд Генри. А теперь самый важный вопрос. Сможете ли вы раздобыть жемчужное ожерелье к ассамблее у Гайда? Остается совсем немного времени.
– Да, – без колебаний ответил он.
– Длинное? Возможно, то красивое ожерелье, которое носила ваша мама?
– Но если я преподнесу вашей дочери ожерелье моей мамы, что я получу взамен?
– Ну что вы, ожерелье вы получите обратно завтра же, лорд Генри. Это не грабеж. Это ради драматичного эффекта, понимаете?
Блейксли ухмыльнулся и кивнул:
– Думаю, да. У меня будет ожерелье, но мне потребуется время. Договорились?
– Конечно. Вы человек слова. Я догадывалась, что вы знаете, как это сделать.
– Снова лесть, леди Дэлби, – проговорил он, качая головой и улыбаясь. – Ваш друг-заговорщик. Думаю, мы должны быть честными друг с другом.
– Тогда, как сообщники, за успех спектакля, – произнесла она, протянув ему руку.
Блейксли легонько поцеловал ее руку и с улыбкой сказал:
– Полагаю, мне следует отправиться домой и выучить свою роль.
– Лорд Генри, вы никогда не убедите меня в том, что не знаете своей роли наизусть, вы играете ее уже не менее десяти лет.
– Леди Дэлби, вы совершенно правы.
И он, улыбаясь, откланялся.
Глава 16
В огромном доме герцога Гайда на Пикадилли, напротив Грин-парка, собрались абсолютно все. Буквально все, кто в этот вечер не был на приеме у герцога Девоншира вниз по улице. Те, кто вращался в кругах Девоншира, не вращались в кругах Гайда. Выбор Софии был сделал давно. То, что оба дома давали приемы в один и тот же вечер, подчеркивало соревновательный дух, управлявший ими в течение десятилетий.
Событием наслаждались все. Чем еще был Лондон, если не местом всеобщих встреч и непостоянной верности? Сегодня будет еще один такой вечер. Именно предсказуемость, порочность и непрочность помолвок и союзов, сплетни и слухи из первых рук делали лондонский сезон стоящим его космической цены.
Эшдон, больше всех знакомый с разрушительными ценами Лондона, все еще играл в «Уайтс», когда в девять часов официально началась ассамблея в доме герцога Гайда. Было ли у него жемчужное ожерелье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35