– Конечно, мой сын не участвовал ни в одной пьесе, которую мне доводилось видеть, но он участвовал в вашем спектакле.
– Знаете, как сильно бывают преувеличены слухи, ваша светлость.
– О, вы меня не поняли, София. Если Генри желает дружить с женщиной, то это его выбор. Я просто надеялась, что у него хватит такта не выбирать дочь друзей.
София рассмеялась с таким откровенным удовольствием, что Молли ничего не оставалось, как засмеяться вместе с ней.
– Что вы, он тут ни при чем. У него хватило и такта, и благоразумия, – произнесла София. – По сути, он подарил Каро жемчужное ожерелье, чтобы угодить мне.
– Угодить вам? София, по всем меркам, у вас самый изощренный ум, с каким я когда-либо встречалась. Вы самая элегантная и достойная женщина нашего общества. Вы… – Молли помолчала, – вы просто прелесть.
– Благодарю, ваша светлость. – София склонила голову в знак благодарности.
– А теперь, полагаю, вам наговорили немало комплиментов за эту ночь. Расскажите мне все.
Чего, конечно, София не сделала. Он была не из тех, кто говорит все, но она рассказала Молли достаточно, чтобы та осталась довольна, и разъяснила ей события более чем доходчиво.
– С Уэстлином, должно быть, случился какой-нибудь припадок, – задумчиво проговорила Молли, когда суть дела была изложена. – Меня бы это не удивило.
– Это удивило бы меня. И это все бы испортило. Как можно насладиться местью, когда объект этой мести умирает преждевременно? Тогда теряется весь смысл.
– А он этого заслуживает? – тихо спросила Молли. – Он был так груб с вами.
– Скорее, он был неуклюжим щенком, назойливым и кусачим.
Молли пристально посмотрела на Софию. – Вы слишком далеко зашли в своей мести назойливому щенку.
– Прогулка была очень приятной, – мягко произнесла София. – И Каро просто заслужила Эшдона.
– О да, это отличная партия. Они прекрасно поладят друг с другом. Если удастся взять Уэстлина под каблучок.
– Молли, – прошептала София. – Мы с вами знаем, что любого мужчину можно взять под каблук. Так удобно, что у каждого из них есть поводок, за который весьма удобно их водить.
Молли лукаво усмехнулась:
– Что такого в этих английских девушках? Кажется, они не всегда умеют схватить суть, если вы меня понимаете.
– Молли, вы такая же англичанка, как любая из них.
– В политике – да, но, должно быть, в воздухе колоний есть что-то такое, что-то немного… дикое, что помогает девушкам, рожденным в Америке, видеть вещи и, конечно, мужчин, в правильном свете.
– Это всегда было преимуществом.
– Одно из которых вы передали Каро?
– Можно только надеяться. Но, вижу, что вы справились с лордом Генри точно так же. Он достаточно проницательный для мужчины.
– О да, мне почти жаль девушку, на которой он в итоге женится.
– Я бы не стала беспокоиться за нее. – София, мягко улыбнувшись, оглядела комнату. – Она найдет свой подход.
Надушенный и напудренный, скучающий и ядовитый – вот каков Лондон. София здесь отлично преуспела и ни минуты не сожалела, по крайней мере не вслух. Она совершенно не сожалела по поводу Дэлби и детей, которых он ей подарил. Маркхэм и Каро были ее будущим, и она немало вложила в это будущее.
София привыкла к тому, чтобы ее вложения приносили доход.
– Все еще ходят слухи, что вы дочь обедневшего французского аристократа, – сообщила Молли.
– Как мило.
– Очень. Естественно, я ни слова не сказала, чтобы развеять эти слухи.
София сверху посмотрела на Молли, которая была миниатюрной женщиной.
– Вы не обязаны хранить мои секреты, Молли. Уэстлин, уверена, этого не делает.
– Да, но Уэстлин так решительно и так откровенно настроен против вас, что хочется ему верить.
– Простите меня, – сказала София, – но мне и это кажется очень милым. Как приятно думать, что графа Уэстлина не принимают во внимание, что его мнение и высказывания не вызывают доверия. Совершенно очаровательно.
– Неужели? – улыбнулась Молли. – Но слухи о свадьбе лорда Эшдона и Каро… Можно ли об этом говорить с уверенностью? Если об этом скажу я, то все поверят и у Каро могут возникнуть некоторые проблемы с Эшдоном, не говоря уже о вашем сыне, лорде Дэлби. Девятому графу Дэлби долго придется искать жену и ждать наследника.
Глядя на Каро и Эшдона, стоявших в другом конце комнаты, наблюдая, как прелестно разрумянилась Каро и как неотступно следует за ней Эшдон, София сказала:
– Думаю, что Каро справится с лордом Эшдоном. И даже уверена, что им обоим это понравится.
Молли рассмеялась:
– Тогда она действительно ваша дочь.
– О да, – согласилась София, улыбнувшись и не сводя с Каро глаз. – Она действительно моя дочь.
– Тогда вы не будете возражать, если слухи о вашем происхождении станут более чем просто слухами и легендой? – спросила Молли. – Не хотелось бы говорить неправду, София. Мы, колонисты, должны объединиться против лондонской толпы.
– Молли, вам никогда не требовалось мое разрешение. Вы герцогиня, в конце концов. Что же касается колонистов, разве война началась не по этому поводу? Вы англичанка до мозга костей, что стало началом и концом всей этой кровавой бойни и ненужной истерии по поводу несправедливых налогов.
– А вы, София? – тихо произнесла Молли. – Что будет сказано про ваши кости?
– Только хорошее, надеюсь, – ответила София. – Молли, говорите, что хотите. Моего дорогого Дэлби нет уже семь лет, мои дети хорошо укоренились в английской почве и процветают без особых усилий… Уверена, теперь даже правда не причинит им вреда.
– Моя дорогая София, – скептически улыбнулась Молли, – правда не нужна ни одной женщине. Пусть правда живет где-нибудь в другом месте.
– Не смею с вами спорить. Но, думаю, в этом случае Каро и Эшдону правда не повредит. Давайте посмотрим, где она их настигнет.
– У вас есть какой-то план, какой-нибудь коварный замысел. Мне не дано его понять, но знаю, София, что, если вам захочется раскрыть правду, – Молли слегка пожала плечами, – я буду более чем рада сыграть свою роль. Сезон казался поначалу таким скучным. А теперь стало гораздо интереснее.
– Обещаю, ваша светлость. Будет очень интересно.
– И не только благодаря леди Каролине и лорду Эшдону, – сказала Молли, сделав осторожное движение рукой. – У виконта Таннингтона и Ричборо какой-то оживленный спор за арфой. Надеюсь, они не повредят инструмент. Он только что был настроен. Интересно, о чем это они спорят?
– Мне самой интересно.
Молли заметила ее улыбку и поняла, в чем дело.
– Вы что-то сделали. Что-то с… Ричборо?
– Дорогая Молли, – тихо произнесла София. – Меня готовы обвинить в плохом поведении в отношении каждого мужчины в Лондоне?
– Моя дорогая София, – проговорила Молли. – Это заявление о намерениях?
На это София только шире улыбнулась.
Маркиз Руан, неохотный сообщник лорда Уэстлина, из разговора между Таннингтоном и Ричборо понял, что они оба сильно страдали от чар Софии, и решил обратить внимание на обсуждаемую даму. Она улыбалась, словно кошка над миской с густыми сливками, и ему захотелось улыбнуться вместе с ней.
В этом и состояла главная проблема Софии: она умела заставить мужчин хотеть именно того, чего хотела сама. Опасное мастерство. Рядом с такой женщиной мужчина должен быть настороже. Настороже и… все же заинтересован.
Это была интригующая женщина, и ее сила распространялась гораздо дальше ее сияющей красоты. Она была высока и стройна, с белоснежной кожей, гладкой и безупречной. Изгиб ее черных бровей и высокая переносица ее тонкого носика, полные алые губы и деликатный подбородок – все говорило о ее аристократическом происхождении. У нее была совершенно французская внешность, хотя причиной этому мог быть изысканный покрой ее белого муслинового платья, а не волнистые черные волосы и сияющие черные глаза.
Именно выражение этих темных глаз делало ее более чем красавицей. София выглядела так, словно ее глаза хранили секреты веков, и тайны мира казались ей чрезвычайно забавными. И интригующими.
Он обязательно должен взглянуть на нее поближе.
Руан проскользнул через огромную толпу в музыкальной комнате, которая, казалось, собралась только ради того, чтобы поглазеть на леди Дэлби и ее привлекательную дочь, леди Каролину. Он подозревал, что леди Дэлби вполне привыкла собирать вокруг себя толпы людей, и догадался, что ей это очень нравится.
Лорд Руан остановился перед герцогиней Гайд и графиней Дэлби, элегантно поклонившись им. Это было уместное приветствие хозяйке дома: тогда Молли сможет представить его Софии. Просто и аккуратно.
Случилось именно так, как он планировал, по крайней мере знакомство. Но, несмотря на удачное начало, события стали развиваться в неожиданном направлении.
– Мы никогда не встречались, лорд Руан, но мне кажется, что я вас знаю, – сообщила София, после того как он высказал свои любезности герцогине Гайд по поводу прекрасных новых обоев и Молли ответила ему комплиментом в адрес превосходной пары серых лошадей, которых он купил на прошлой неделе. Не успел он набрать воздуха, чтобы ответить леди Дэлби безобидным замечанием, что в какой-то степени все люди светского общества должны знать друг друга, как она продолжила: – Не сомневаюсь, это потому, что вы следовали за мной очень близко и так робко, поджидая подходящий момент. Вы должны учиться быть более решительным. Лорд Руан, мужчина ваших лет и положения просто не должен прятаться по углам, глядя оттуда во все глаза и проглотив язык.
Он просто онемел. Недвусмысленный кашель Молли, которым она прикрыла почти девчоночью усмешку, изменил все его ожидания. София была женщиной, которая требовала, чтобы все ожидания были связаны со встречей с ней.
– Прошу прощения, леди Дэлби, – извинился он. – Теперь, когда я знаю, что вы предпочитаете, я молчать не буду.
Молли ахнула так громко, что подавилась. София не ахнула, не подавилась. Она вздернула подбородок и оглядела его. Он позволил ей рассмотреть себя. На самом деле ему это очень понравилось. Он позволил молчанию, во время которого они изучали друг друга, тянуться до тех пор, пока у Молли Гайд не покраснела шея, и только тогда произнес:
– А теперь, леди Дэлби, во все глаза смотрите на меня вы.
– И вы предпочитаете именно это, лорд Руан? – спросила София вежливо.
– Леди Дэлби, желаете узнать мои предпочтения? Я польщен.
– Лорд Руан, вас легко обольстить.
– Леди Дэлби, женщине, которая умеет говорить, завоевать меня нетрудно.
Он испугался, что Молли Гайд упадет в обморок. Софии это не грозило.
– Но, лорд Руан. – Она с холодной улыбкой медленно покачала головой. – Вы должны простить меня. – Ему ничего не оставалось, как поклониться в знак согласия. – Ваш взгляд последует за мной, лорд Руан? – прошептала она, проходя мимо него.
София сделала ровно четыре шага, повернула голову и посмотрела на него пристально через обнаженное белоснежное плечо. Несколько черных локонов живописно скользнуло по ее спине. Его взгляд последовал за ними – как могло быть иначе? Их глаза встретились. Она улыбнулась, отвернулась и ушла. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась в толпе.
Глава 21
Интригующий мужчина, этот лорд Руан, хотя и слишком прямолинейный, на ее вкус. У Софии совершенно не было времени на интриги. Она должна поженить Каро и Эшдона при первой же возможности. Завтрашний день подойдет лучше всего. Судя по выражению лица милого Эшдона, он тоже согласен с этим. Хорошая работа, Каро!
Надо также уладить дело Ставертона и Анни Уоррен. У них все должно пройти очень пристойно и безупречно. Анни заслуживает только самое лучшее, поскольку эта женитьба позволит ей войти в сословие пэров. На нее не должна упасть ни малейшая тень.
София также понимала, что лорд Уэстлин постарается расстроить обе свадьбы. Неприятно, но тут ничего не поделаешь. У него был самый скверный характер, он вечно всех пугал и был готов на скандал по самому невероятному поводу. Например, из-за свадьбы его единственного наследника с дочерью его первой любовницы. София улыбнулась. Разве по этому, поводу стоит так паниковать?
Этот ажиотаж совсем не нравился Каро. И все из-за того, что трое мужчин подарили ей жемчужные ожерелья. Как будто она их об этом просила. Это должно что-то означать. Судя по выражению лица Эшдона, когда он вежливо кивал, разговаривая с лордом Дрейтоном о каких-то лошадях, он держался так, словно это вообще ничего не значило. Теперь, когда ее корсет был надежно зашнурован уже почти четверть часа, он вел себя так, будто во всем, включая жемчужное ожерелье, корсет и даже помолвку, была виновата только она.
Ей пришла в голову мысль, хотя и немного поздно, что у Эшдона такой же скверный характер, как у его отца. Это совсем никуда не годится. Она не собиралась провести всю жизнь, чувствуя себя виноватой за то, что льет дождь, когда ему хочется солнца, или еще за что-то, от чего Эшдон может прийти в плохое расположение духа.
Она также знала, наученная опытом, что Эшдоном вполне можно управлять, когда ее одежда не оставляет простора для фантазии. Но не могла же она всю жизнь ходить в распущенном корсете! Даже несмотря на то, что ей нравилось, когда он прикасался к ней, надо было придерживаться каких-то рамок, и в эти рамки входило обнажение ее груди. Или, наоборот, исключало обнажение груди. Как бы то ни было, от всего этого у нее просто кружилась голова.
Лорд Дрейтон только что закончил свою мысль. Каро готова была к тому, что Эшдон ответит такой же длинной и витиеватой фразой о чистокровности лошадей или еще о чем-то скучном. Поэтому она тихонько зашипела в плечо Эшдона:
– Вы должны знать, что я не просила тех жемчужных ожерелий.
– Простите нас, лорд Дрейтон, – вежливо произнес Эшдон, крепко взял ее за локоть и повел к двери из музыкальной комнаты, вероятно, чтобы не дать ей возможности ударить его этим локтем в живот. Она приняла это во внимание. – Но вы попросили то жемчужное ожерелье, которое теперь на вас, – выдохнул он, улыбаясь леди Хартингтон, которой было по крайней мере лет семьдесят, поэтому ее ответная улыбка, скорее, походила на оскал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35