Армия Йорка разбита и рассеяна. Генрих Тюдор победил и будет королем.– О, Господи, – простонала Женевьева, опершись рукой на край стола, и опустив на него голову. – Может быть… может быть… это еще ничего не значит. Ведь есть же другие претенденты на корону. Может быть, этого Тюдора тоже убьют!Она не видела, как в комнату вошла Эдвина. Тетя заговорила, взяв Женевьеву за руку и, глядя на нее умоляющими глазами.– Женевьева! Мы должны принять все, как есть! Мы должны! Ибо, если мы не признаем этого человека королем, то он пошлет солдат для того, чтобы силой принудить нас сделать это, Женевьева! Ну, пожалуйста, подумай о том, что с нами будет! Если ты пойдешь к нему и присягнешь на верность, сложишь оружие и наше знамя с белой розой, возможно, что он простит!Женевьева откинулась на спинку кресла и посмотрела в синие огромные, влажные глаза молодой женщины. Затем перевела взгляд на сэра Гэмфри.– Ну и? – спросила она настороженно.Тот с несчастным видом покачал головой.– Я не вижу другого выхода, миледи. Эдвина права, мы должны присягнуть нашему новому королю. И молиться о том, чтобы он не приказал разорить наши земли.– Пожалуйста! Прошу тебя, – снова взмолилась Эдвина.У Женевьевы внезапно так сильно разболелась голова, что она изо всей силы сжала виски ладонями.– Женевьева!– Ты права. Я должна пойти и просить милости у этого выскочки-бастарда! – ей хотелось, чтобы боль оставила ее, чтобы мысли прояснились. – Если он и в самом деле станет королем, то добрая половина из нас попадет в Тауэр, или будет уничтожена. Но я пойду и поклянусь ему в верности.Эдвина уже направлялась к выходу:– Я начну собирать тебя в дорогу. Он молод, и если оденешь свои драгоценности и лучшие наряды, то он не сможет отказать тебе.– Я слышала, что он хитрый, проницательный и холодный человек и что его гораздо больше привлекают фунты и шиллинги, нежели красивые женщины. Но, пожалуйста, делай то, что считаешь нужным, – Женевьева сделала паузу и печально добавила: – Если я буду вынуждена умолять его, то должна быть одета подобающим образом.Но Эдвина уже вышла, а Женевьева медленно поднялась и посмотрела на сэра Гэмфри.– Вы, сэр, будете сопровождать меня. С нами также поедет Мэри и эскорт из пяти стражников…– Десяти, осмелюсь предложить вам, миледи, – перебил ее сэр Гэмфри. – По стране сейчас разбредутся солдаты разбитой армии, голодные и злые на весь мир. Мы должны быть готовы к нападению.– Ну, что же, пусть будет десять, – согласилась Женевьева и вздохнула. – Мы можем выехать сегодня же, после полудня. Я бы хотела, чтобы все это закончилось, как можно скорее.Менее, чем через два часа, Женевьева и ее эскорт были готовы в дорогу. Отец Томас и Эдвина находились во дворе, чтобы пожелать им счастливого пути и подать прощальный кубок.– Когда вернуться оставшиеся в живых, наши люди, позаботьтесь о них. Они были верны Эденби и Дому Йорка.Отец Томас серьезно кивнул.– И, если прибудет сэр Гай, примите его как подобает, пусть устраивается со всеми удобствами.– Хорошо, – озабоченно ответила Эдвина. Рядом с ней стояла маленькая Энни, широко раскрытыми глазами наблюдая за происходящим. Женевьева стремительно соскочила с коня, чтобы обнять свою кузину.– Энни, я еду в город, будь умницей, и я привезу тебе замечательную куклу! Хочешь?– Куклу?– Да, чудесную красивую куклу!Девочка радостно засмеялась и поцеловала Женевьеву, которая попыталась улыбнуться отцу Томасу и Эдвине.– Не бойтесь, все будет хорошо. Я была вынуждена в последнее время усиленно тренироваться в умении умолять!Эдвина улыбнулась, но священник сурово насупил брови.– Женевьева! Следи за своими словами, чтобы они не выдали тебя!Она вздохнула.– Отец, я буду очень осторожна, я совсем не хочу расстаться с моим замком и с моей головой! Я вернусь, сразу же, как только смогу, если так будет угодно Богу. Не беспокойтесь.– Храни тебя Господь, дитя мое, – сказал он, крепко пожимая ее руки. Она выглядела такой величественной и смелой. В ее словах не было покорности, они звучали гордо и уверенно. Но отец Томас чувствовал, как дрожат ее пальцы.– Отец, вспомните – если бы мы дали Тристану де ла Теру фураж и провизию, мне не пришлось бы сейчас выступать в роли просительницы!– Женевьева!– Мы бы не были вынуждены сражаться, и не видели бы столько смертей, – она натянуто рассмеялась, – и на мне не было бы вины за предательство и убийство. Не было бы ничего, абсолютно ничего!– Женевьева, ты не должна жить прошлым. Помни, что я сказал тебе – у тебя не было другого выхода. И это правда. Ты честна перед собой, своими людьми и своим сердцем.– Спасибо, – улыбнулась она. Затем осторожно высвободила руки и подняла их в прощальном жесте. – Все будет хорошо!Главные ворота открылись, и Женевьева вместе с эскортом выехала из Эденби. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Луна стояла высоко, но света давала немногим больше лучины. Скалы окутывал густой туман, через который едва пробивался серебристый свет, дающий загадочные тени в зарослях кустарника, росшего на каменистой почве.Вода была ледяной. Граф де ла Тер и его двенадцать солдат, обогнув скалу по морю, дрожали от холода, направляясь к берегу. В сапогах хлюпала вода, но люди шли без жалоб и некоим образом не выражали своего неудовольствия, заранее готовые к тому, что придется карабкаться по скалам и утесам, через которые лежал их путь к тыловой башне замка Эденби.Тристан, впереди своего небольшого отряда, указывал хорошо запомнившуюся дорогу. Весь путь с его лица не сходило мрачное выражение. Джон следовал за ним, что-то негромко ворча себе под нос, постоянно разыскивая опору для рук и ног, чтобы удержаться на крутом склоне утеса. Отряд шел в абсолютном молчании, нарушаемом лишь напряженным сопением и редким звуком падающего камня, вырвавшегося из-под ноги.Наконец они достигли вершины, и у измученного Тристана, как рукой сняло усталость, когда он увидел яму, в которой его заживо похоронили люди Женевьевы. Джон стоял позади него. Граф поднял руку и указал на стену, еле видимую в неярком лунном свете.– Теперь нам остается только перебраться через нее, – обратился он к рядом стоящему Джону, – мы с тобой идем первыми и разоружаем часовых, а затем подаем сигнал остальным.Его товарищ кивнул головой. Расстояние между стеной и скалой казалось слишком большим, но Тристан уже пропал в темноте, остальные молча поспешили за ним. Граф коснулся ножен, проверяя, на месте ли меч, и начал спуск. Джон несколько секунд наблюдал за ним, затаив дыхание.Он видел, как Тристан поставил ноги на уступ, подогнув колени, прыгнул и, с легким стуком, приземлился на самую середину стены. Джон вздохнул свободнее, быстро прошептал молитву, раскинул руки для равновесия и прыгнул. Если бы Тристан его не подхватил, Джон упал бы с неимоверным грохотом.– Стража появится с минуты на минуту, – прошептал Тристан, сердце Джона гулко стучало, и он кивнул головой. Ждать пришлось недолго.Стражник, совсем еще молодой парень, не имевший иного оружия кроме ножа, беспечно посвистывая, неторопливо приближался. «Возможно, что его беспечность была оправдана, – рассудил Джон, – кто может ожидать нападения со стороны неприступного утеса, окруженного острыми скалами?»Юноша подошел ближе, и Тристан настолько стремительно метнулся к нему, что его очертания расплылись в неверном свете луны. Не вынимая меча, де ла Тер ударом могучего кулака сшиб стражника с ног.– Жить он будет, – заключил граф, глядя на поверженного юношу. – И получит хороший урок, что всегда нужно быть настороже.Осторожно крадясь по стене, они наткнулись на второго часового, который смотрел куда-то в ночь, ничего не подозревая. Им занялся Джон. Он хлопнул парня по плечу и, когда тот обернулся, врезал ему в челюсть. Солдат, ошеломленный внезапностью нападения, рухнул у его ног. Они тихо вошли в башню. Внутри трое стражников играли в кости, громко споря. Тристан осторожно обнажил клинок и кивнул Джону, чтобы тот поступил также. И двое друзей ворвались в караульное помещение с мечами наголо. Солдаты потянулись было к оружию, но застыла словно пригвожденные.– Я думаю, друзья мои, вам не следует сопротивляться Тристану де ла Тер, – медленно проговорил он. – Только прикоснетесь к оружию, и вы мертвы.– Молчите и молитесь, может быть, ваши молитвы услышит Бог. Джон, возьми фонарь и подай сигнал.Тот взял светильник с тонкой ручкой и вышел на стену. Стражники переглянулись, взвешивая свои шансы избавиться от неожиданного посетителя. Тристан расплылся в улыбке.– Я заслужил репутацию отчаянного рубаки. Вас трое, но у меня в руках меч, и я еще не забыл, как им пользоваться.Когда Джон вошел в комнату с пятью ланкастерцами, йоркисты были избавлены от выбора: честь или смерть.– А теперь, – сказал Тристан, – если вы будете настолько любезны, чтобы пройти в подземелье сами… – он в упор посмотрел на них и одарил широкой улыбкой.Один из них выступил вперед.– Мы сдаемся, лорд Тристан, но не можем пройти в подземелье, оно находится под главным зданием.Де ла Тер несколько секунд обдумывал услышанное, потом ткнул пальцем:– Вот ты… Как тебя зовут?– Джек Хигген, милорд.– Джек Хигген, ты один проведешь меня туда. Я возьму плащ одного из твоих друзей. Кстати, разве вам никто еще не сказал, что эта белая роза уже отошла в прошлое? А затем ты и я проникнем в подземелье. Сколько там стражников?– Только двое.– Не лги мне, это может стоить тебе жизни.«Ему нет еще и двадцати», – быстро прикинул Тристан. Это был стройный высокий юноша, на красивом лице которого явно читалось страстное желание жить. Парень сглотнул, и на его шее дернулся кадык.– Клянусь Пресвятой Богородицей, – там только двое. Да больше и не нужно. Там крепкие стены и прочные железные засовы.Де ла Тер кивнул и обратился к своим людям:– Подождите моего возвращения. Потом юный Джек отведет вас всех к главному зданию.Облаченный в плащ одного из стражников, с белой розой и белым крестом Эденби, граф пошел за Хиггеном, спускавшимся по лестнице к наружному двору. Юноша под угрозой ножа Тристана, упиравшегося ему в спину, отсалютовал стражнику, стоявшему у деревянной стены, за которой находился внутренний двор. В абсолютной тишине они прошли мимо казарм и домов торговцев, и наконец, подошли к главному зданию с высокими башенками и еще одной стеной. У массивных, отделанных железом ворот, стояли двое часовых.– Это единственный вход? – спросил Тристан, сильнее прижимая нож к спине своего проводника.Юноша покачал головой.– Это главный вход. Если мы обойдем стену справа, то увидим еще одну дверь, за ней находится винтовая лестница, ведущая вниз.– Есть ли еще что-то внизу, кроме подвалов? – тихо спросил Тристан.– Только склеп под часовней, – ответил Джек.– Охрана?– Один у ступеней лестницы.– Хорошо. Ты улыбайся, когда мы к нему подойдем.Джек так и сделал. И хотя губы его слегка дрожали, но он очень старался, и Тристан видел, с каким трудом дается ему эта улыбка.– Что ты здесь делаешь? – спросил часовой.Граф внезапно толкнул Джека на часового, и они не удержались на ногах. Он быстро сорвал с себя плащ и набросил его на упавших, а затем быстро спустил их вниз по лестнице. Они тяжело покатились по крутым ступеням. Тристан явственно слышал ритмичные удары. Не раздумывая, он бросился вслед за ними. Шум обеспокоил двух других стражников, но Тристан уже выхватил меч и занял боевую позицию. Он яростно посмотрел на удивленных солдат и предупредил:– Если вы меня вынудите, то я не успокоюсь до тех пор, пока в Эденби останутся одни трупы.Они узнали его. Де ла Тер догадался об этом по ужасу в их глазах. Он кивком головы указал на связку ключей, висевшую на крючке, вбитом в стену.– Я хочу, чтобы вы выпустили моих людей, а сами заняли их место.Трясущимися руками старший стражник, седеющий мужчина с грустными карими глазами, поспешил открыть дверь. Из подвала были выпущены люди Тристана, а туда отправлены все стражники, за исключением Джека.– Лорд Тристан! – воскликнул один из его воинов со страхом. – Мы думали, что вы мертвы…– Мы уже решили, что проведем здесь остаток своих дней…– Умоляем вас…– Тихо, успокойтесь, – прошептал Тристан. – У нас есть еще работа этой ночью, – он коротко проинструктировал тех, кому досталась одежда стражников и предупредил их, что им придется сразиться с немалым количеством врагов, прежде чем удастся открыть ворота и впустить основной отряд. Половина его людей пошли с Тристаном и Джеком, оставшаяся же часть вернулась в тыловую башню, чтобы соединиться с остальными и отправить пленных в подвал. Де ла Тер отметил про себя вместительность подземелья и прочность крепких стен. Его план был отчаянно рискованным, и только чудо помогло осуществить его.Граф внутренне весь сжался, следуя позади Джека, к спине которого снова был приставлен нож. Через несколько минут он захватит замок, и ее. И хотя Тристан еще не был уверен, какого рода суд устроит он над Женевьевой Эденби, но заранее испытывал большое удовлетворение, при мысли о том, что с ней станет, когда она увидит его живым и поймет: расплата близка. Сердце его забилось сильнее, в предвкушении этого момента. «Нет, он не должен сорваться».– Скажи стражникам на стене, что люди, вернувшиеся с поля сражения у Маркет Босуорт, просят убежища у Эденби, – скомандовал Тристан Джеку и сильнее прижал нож к его спине. Тот снова судорожно вздохнул.Голос юноши, когда он говорил с начальником караула, слегка дрожал. Стражник с сомнением почесал затылок.– Я ручаюсь за них! – твердо сказал Тристан де ла Тер. Даже, если начальник караула и знал его в лицо, то не смог бы разглядеть в темноте. – Это друзья!К великому облегчению Тристана, металлическая решетка заскрипела, поднимаясь, и сразу же за этим начал опускаться массивный деревянный мост. Несколько секунд Тристан едва осмеливался дышать. Но вот он услышал воинственный клич Тибальда, и несколько десятков всадников проскакали по мосту.С большим опозданием стража опомнилась и совершила попытку защитить замок. Все произошло в считанные минуты. Стражу окружили и вынудили сдаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62