Слоан пожал плечами, на лице не дрогнул ни один мускул.
— Ах эти жены, женщины! Так похожи на солнце, верно? Красивые, ослепительные… обжигающие. С ними забываешь об осторожности. Нет, Бешеная Лошадь, для меня еще жены не нашлось.
— И детей нет, — печально произнес вождь, чем вызвал у Слоана не менее печальную улыбку.
— Ты прав, мой друг.
Но вот гости встали, пожелали Бешеной Лошади добрых снов и начали расходиться.
Стояла глубокая ночь. Прохладный воздух напоен ароматами трав. Небо, точно бархатное полотно без конца и края, усеяно звездами. Прекрасная земля укутана красотой ночи.
Как только они вышли из жилища Бешеной Лошади, Серебристый Ворон протянул руку в том направлении, где был установлен новый вигвам, подаренный индейскими женщинами Скайлар, и сказал:
— Доброго тебе сна, братец! — И, хлопнув Ястреба по спине, он отправился вместе с братьями к вигваму их сестры.
— Хм-м. Жилище совсем неплохое. На Мэйфэйр, конечно, не похоже, но одно преимущество есть — оно полностью принадлежит ей. Я ведь сам сказал ей, что вигвам является собственностью жены. Как удобно! Лучше, если рядом не будет посторонних, когда ты сообщишь ей, что на обед к вам приглашен Бешеная Лошадь! — усмехнулся Слоан.
— Ты всегда найдешь как испортить настроение! — проворчал Ястреб.
— Считай, что просто ночь выдалась не слишком удачной! Сам подумай, времени ты дал ей уйму, — не унимался Слоан.
— Разве у меня был выбор? — возразил Ястреб.
— Это точно! — Слоан все еще смеялся, но внезапно отчего-то погрустнел, покачал головой и устремил глаза в небо. — По правде говоря, я тебе завидую! — беззаботно произнес он. — Спокойной ночи, Ястреб. — Он повернулся и пошел в ту сторону, где совсем недавно скрылись двоюродные братья Ястреба.
Видно было, как внутри вигвамов горят костры; дым тонкими струйками поднимался в небо. Легкий ветерок колыхал траву. Яркие звезды отражались в реке.
На мгновение Ястреб остановился.
А затем решительно направился к новому дому своей жены.
Глава 18
Вигвам был и в самом деле хорош — женщины потрудились на славу. Белоснежный, сшитый из выгоревших на солнце бизоньих шкур, он весь был разрисован картинками из жизни Ястреба, сначала ребенка, потом юноши, принимавшего участие в ритуальном Солнечном танце, храброго воина, сражавшегося против индейцев кроу. Картинки его отъезда со своим отцом; война белых, в которой он воевал против своих людей; брак и потеря любимых. Были и сценки, иллюстрирующие годы жизни в поместье Мэйфэйр; а вот картинка, запечатлевшая тот миг, когда он прибыл в лагерь своего деда вместе с новой женой. Тонкая, кропотливая и удивительно красивая работа.
Оторвавшись от созерцания рисунков, украсивших стены вигвама, Ястреб оглянулся и на секунду почувствовал невыносимую боль — ее здесь не было, убежала, скрылась неизвестно куда.
Однако как только глаза привыкли к полумраку — полупогасший костер давал совсем мало света, — Ястреб заметил какой-то сверток у одной из стен жилища.
Одеяло. И кто-то завернулся в него. Его жена. Да ведь уже очень поздно! Он и не заметил, как пролетело время. Сначала обряд, потом разговор с Бешеной Лошадью.
Ястреб приблизился к свертку, опустился на колени, и перед глазами засверкала золотая прядка волос. Она! Вздох облегчения вырвался из его груди. Точно услышав его, молодая женщина пошевелилась, беспокойно закрутилась, отпихивая ногами одеяло. Внутри вигвама было тепло, в центре разожжен огонь — тот, кто занимался этим, хорошо знал свое дело. На Скайлар было платье из оленьей кожи с красивой вышивкой — наверняка творение рук Быстрой Лани. Пока он сидел и рассматривал изысканное одеяние, глаза Скайлар широко распахнулись.
На мгновение Ястребу показалось, что тишину сейчас прорежет пронзительный вскрик. С запозданием он понял, что ее напугала его одежда дикаря — набедренная повязка, гетры, мокасины.
— Это я, Скайлар, — тихо проговорил он.
Она кивнула, не опуская глаз, все еще борясь со сном.
— Как вижу, день ты пережила.
Она снова кивнула, пристально разглядывая его.
— И мой дед оказался не так уж страшен.
— Твой дед очень мил.
— Он великий человек, необычайно мудрый. — Ястреб подождал, явно желая услышать ее мнение. — И его английский гораздо лучше, чем он пытается всех убедить, так что, уверен, вы без труда поняли друг друга.
— Без всякого труда.
— И скальп с тебя снять никто не пытался. Скайлар покачала головой.
— Но я видела…
— Что?
Она брезгливо передернула плечами.
— Видела белые скальпы, привязанные к шестам у входов в вигвамы.
— Возможно, тебя удивит, но в кавалерии попадаются офицеры, которые коллекционируют скальпы индейцев.
— Нет, — возразила она. — Меня уже ничто не удивляет. Ястреб чуть улыбнулся.
— Теперь у тебя и на западе есть свой дом. Этот вигвам твой. Если мы разведемся, он все равно останется твоим.
— И легко здесь получить развод?
— Очень.
— Совсем не как у белых людей!
Он покачал головой, пытливо вглядываясь в лицо жены и гадая, что за мысли бродят в ее хорошенькой головке. Сегодня она выглядела до странности незащищенной, уязвимой. Возможно, это ему только кажется — уж слишком необычно смотрится она в платье из оленьей кожи, и эти белые волосы, рассыпанные по плечам. Возможно, это просто обман зрения: полумрак, танцующие тени от неровного пламени вполне могли сыграть с ним такую шутку. А может, дело всего лишь в том, что он застал ее спящей и собраться с силами, надеть защитную маску у нее просто не было времени? Он знал, что сегодня будет ласкать ее. Страсть и желание переплелись с потребностью оградить ее от всех бед, согреть своим теплом и силой.
Защитить ее. От страхов, в которых она не хотела признаться. От прошлого, толкнувшего изменить свою жизнь.
— Верно. Получить развод в мире белых людей крайне трудно.
— Но ведь ты сейчас среди сиу. Ястреб рассмеялся:
— О да! Ни одному сиу не понять, как можно получить в жены женщину, которую никогда не видел, и как могут слова, написанные на бумаге, сделать женщину чьей-либо женой.
— Тут есть чему позавидовать, — промурлыкала Скайлар.
— Возможно, — протянул он насмешливо. — Однако есть у сиу способы получить жену не менее странные.
— И какие же?
— Если, предположим, мужчина умирает, его брат обязан взять жену погибшего себе. Одну или всех, если их несколько.
— А если у него и так вигвам полон жен?
— Что ж, станет еще полнее. Разумеется, только при добровольном согласии женщины, которая вольна поблагодарить брата своего мужа, воздать должное его чувству ответственности и решить, что хочет жить одна. Такое тоже случается.
Скайлар с серьезным видом слушала.
Ястреб растянулся на земле рядом с ней и подпер рукой подбородок.
— Будь ты и твоя сестра одними из сиу, у меня бы сейчас была не одна, а две жены. — «Интересно, — гадал Ястреб, — вспыхнет ли в ней огонек ревности?» Но серебряные глаза продолжали без тени улыбки внимательно изучать его, и не похоже было, что слова мужа сбили Скайлар с толку.
— Я уже говорила, что Сабрина тебе понравится.
— Значит, так оно и будет.
— А ты что, надумал завести себе еще одну жену? — вежливо поинтересовалась она.
— Я не хотел иметь ни одной, припоминаешь?
— Но сейчас мы среди сиу. Раз уж на твоей шее повисла жена нежеланная, может, стоит завести себе ту, которая была бы мила твоему сердцу?
— А ты бы стала делить с ней вигвам? Она сладко улыбнулась.
— Ни за что. Я просто уйду, лорд Даглас.
— А что, если я не захочу тебя отпускать?
— Мы ведь в стране индейцев сиу.
— Прости, не понял?
Она скользнула по нему обворожительной улыбкой.
— Я многое узнала о ваших законах. Воин сиу, пользующийся уважением, должен разрешить своей жене уйти, если она того пожелает. Господь не позволит ему переживать из-за приходов и уходов столь непоследовательного создания, как женщина.
Он усмехнулся и покачал головой:
— Возможно, и так. Но не забывай, любовь моя, что мужчины есть мужчины, не важно, кто они, белые или краснокожие. Страсть и ревность способны испытывать все. И даже сходить с ума, когда эти чувства становятся особенно сильны. А по моему мнению, будь ты белый человек или индеец, жена всегда вызывает головную боль. А если их две или три? Подумать страшно!
Ресницы Скайлар упали, она все еще улыбалась. Но вот снова подняла голову, в глазах сквозило желание разузнать как можно больше.
— У тебя была жена-индианка. Что… с ней случилось? Ястреб тяжело вздохнул, явно не желая бередить старые раны.
— Оспа.
— Мне очень жаль.
— С тех пор прошло много времени.
— И все равно, я вижу, для тебя это боль. Мне правда очень жаль.
— Я же сказал, это случилось давно. — Ястреб почему-то раздражался с каждой минутой все больше. Последний раз с ним делила вигвам его жена — Голубая Звездочка. Она учила английский язык, потому что ей хотелось везде быть рядом с ним, всегда быть ему нужной. Даже в Мэйфэйр отказывалась ехать до тех пор, пока не сможет говорить по-английски достаточно бегло, но с радостью слушала рассказы мужа о доме на границе, о шотландских владениях его отца, обо всем, что касалось Ястреба.
— Я могу пойти прогуляться, — предложила Скайлар. — Возможно, ты хочешь побыть немного один.
— Что? — Слова вырвали его из задумчивости.
Голубая Звездочка умерла. Он любил ее за удивительную нежность. Однако внезапно к нему пришло осознание того, что ни одну женщину он не желал так страстно, как Скайлар. Две его жены. Трудно представить двух женщин, менее похожих друг на друга. Волосы одной были чернее ночи, а у другой светились, как солнце. Голубая Звездочка верила всему, что говорил ей Ястреб, Скайлар же готова драться, лишь бы завоевать себе право иметь собственное мнение. Чувства, которые он испытывал к Голубой Звездочке, назвать иначе, чем любовь, едва ли было возможно. Как же страдал он, когда пришла пора расстаться навсегда с ней и их сыном! Боль потери породила горечь, излить которую он пытался, участвуя в непрекращающейся войне Соединенных Штатов и индейцев. Голубая Звездочка была частью его жизни. Жизни, полотно которой было расписано пастелью — приглушенные естественные цвета: цвета травы и деревьев, холмов и неба. Сейчас краски жизни приобрели больше яркости, стали гораздо более насыщенными, и преобладающей среди них стал цвет крови, красный цвет непрерывного потока переселенцев, сжимающегося кольцом вокруг земель индейцев. Обострились и чувства Ястреба. С того момента как он увидел Скайлар, злость и страсть вспыхивали в нем попеременно, и со временем чувства эти становились только сильнее.
Скайлар стояла сейчас перед ним. Платье из оленьей кожи мягкими складками ниспадало до щиколоток. Из-под подола выглядывали босые ступни. Волосы в беспорядке лежали на плечах. В вигваме царил полумрак, неровный свет выхватывал из темноты яркие мазки красок — золотой, серебряный, даже белый, чуть-чуть красного, точно закат решил ненадолго задержаться. Ястреб поднялся.
— Этот вигвам твой, — сказал он. Она выдавила из себя полуулыбку.
— Верно, но у индейцев сиу я научилась быть щедрой.
— Щедрость может выражаться по-разному. Скайлар удивленно вскинула бровь.
— Скажи, если бы ты все же рискнула оставить меня, куда бы ты пошла?
— Я… просто прогуляться! — ответила она. — Возможно, пошла бы к твоему деду, а может, навестить Ясеня или Слоана.
— Ну уж нет. Щедрость щедростью, но чтобы до такой степени!
— О чем ты?
— Мои друзья и родные должны сами искать себе женщин.
— Господи, да как ты можешь?! — возмутилась она. — Я здесь, на самой границе…
— Цивилизации? — подсказал он.
— Среди врагов, самым худшим из которых являешься ты!
— Захотелось расстаться с носом? — с издевкой спросил Ястреб.
— А ты не хочешь тоже расстаться кое с чем? — быстро нашлась она.
Ястреб расхохотался.
— Мне просто хотелось дать тебе возможность побыть одному, — попыталась объяснить Скайлар. — Вспомнить, погрустить. Я не хотела мешать…
— Не хотела мешать или старалась оградить себя?
— Ну почему нужно переворачивать все с ног на голову? — Сдержаться от упреков было трудно. — Я думала, пора оставить тебя в покое, одного…
— Но у меня нет ни малейшего желания оставаться одному.
Тут Ястреб наградил ее таким взглядом, что Скайлар поспешно отступила назад, споткнулась о сброшенные в кучу шкуры и со всего маху упала мягким местом на землю. Ястреб терять даром времени не стал и в мгновение ока припечатал ее своим весом, раздвинув коленом бедра, отчего подол платья взлетел вверх. Ноги Ястреба — набедренная повязка мало чего скрывала — щекотали нежную кожу Скайлар. Дрожь охватила всю ее, хоть молодая женщина и пыталась не показать, что с ней происходит. А он, улыбаясь, принялся ласкать ее волосы, пропуская золотистые пряди через пальцы. Наклонился ниже, губы всего в нескольких дюймах от ее губ.
— Итак, какой именно части тела ты хотела меня лишить? — вежливо поинтересовался он.
— Считаешь, что уже прижал меня к ногтю? — бросила она. Он оглядел сначала себя, потом ее, чуть пошевелился, остро ощутив ее наготу.
— Ну, насчет ногтя сказать не могу, но вот к земле — это уж точно.
— Придет твое время, вот увидишь!
— Я только на это и рассчитываю, — заверил Ястреб. Скайлар покачала головой и тяжело вздохнула, но в глазах по-прежнему вспыхивали злые искорки, она упорно старалась не замечать огня желания, постепенно разгоравшегося между ними.
— Я правда всего лишь хотела дать тебе время поразмыслить…
— Я не хочу ни над чем размышлять.
— Ах! Ну да! — промурлыкала она, продолжая дерзко взирать на мужа. — Тебе нравятся… — Скайлар помедлила, судорожно глотнула воздуха, ощутив, что Ястреб уже не в силах управлять собой, — ночи, — закончила она отчего-то шепотом, а потом добавила: — Даже в вигваме.
— Особенно в вигваме. Мне нравится запах земли, нравится, что можно лежать рядом с огнем, ощущать его тепло на своей коже…
Своей коже… О Господи! Она чувствовала тепло его тела!
— А как же табу, запрещающее иметь дело с женщинами во время важных мужских встреч?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49