— Может, и так, но мне все равно. Мне не слишком-то много надо, чтобы убежать от вас и увезти Сабрину.
— Скайлар, Скайлар! Глупая маленькая девочка! Как у тебя все просто! Никуда ты не поедешь. Останешься здесь. Сабрине еще нет двадцати одного, она несовершеннолетняя, а я ее официальный опекун. Все будет как прежде. Мы останемся одной семьей. Мне нужно все, дорогуша, все сразу, полный комплект. Избирателям нравится образ добропорядочного семьянина: сенатор Соединенных Штатов Америки с двумя очаровательными дочерьми. Мы семья, а значит, проблемы семьи нам близки. Мы чтим Господа Бога и участвуем в общественной жизни! Ты не посмеешь разрушить карьеру, которую я создавал так долго и скрупулезно…
— Карьеру, ради которой вы совершили убийство?
Он стоял всего в нескольких шагах от нее. Красивый мужчина, с располагающей внешностью, обаяние немало помогло ему — маска, под которой прятались зло и жестокость.
Отчим из него получился крайне строгий. С суровым видом и взглядом, навевающим тоску, он долго и нудно обсуждал с домочадцами вопросы дисциплины. Но когда случалось наказывать непослушных дочерей, его глаза загорались от удовольствия. Ему явно нравилось мучить тех, кто зависел от него. Но, даже все зная о нем, Скайлар не ожидала, что он применит физическую силу. Девушка была никак не готова к тому, что на нее обрушится удар настолько мощный, что собьет ее с ног. Боль оказалась невыносимой, дыхание застряло в горле, а зрение затуманилось, и на несколько секунд Скайлар потеряла сознание. Когда же пришла в себя, то первое, что увидела, — это склонившегося над ней Дилмана. Одна его рука сжимала ей горло, другая гладила по щеке.
— Твоя мать действительно любила меня, Скайлар, — холодно сказал он. — Я был уверен в себе, а она слаба. Твой драгоценный папочка силой не отличался, зато наивностью…
— Мой отец был честным человеком. Достоинств у него была масса, но нет смысла перечислять их, вам все равно не понять. Он обладал качествами, о которых вы и не слышали…
— Был. Вот это верное словечко. Теперь он мертв, моя дорогая, — сухо произнес он. — Вот уже целых десять лет мы спорим с тобой об одном и том же, Скайлар. Мне, признаться, это уже порядком надоело. Правила игры изменились. На что я способен, тебе неизвестно. И я тебя отлично знаю. Так что веди себя хорошо, держи рот на замке и слушайся старших. Только попробуй что-нибудь натворить, я живо тебя остановлю. Попытаешься убедить всех, что я плохо с тобой или сестрой обращаюсь, и мигом окажешься в лечебнице для душевнобольных. Всю свою сознательную жизнь ты отчаянно пыталась бороться со мной. Ну и как? Нашелся ли хоть один человек, который поверил в твою болтовню? Тебе ли тягаться со мной? Сдайся! В любом случае выиграю я. Чего бы мне это ни стоило.
— Убьете меня?
— Если придется. — Он пожал плечами. — Но мне не хотелось бы. Ты такая хорошенькая, хоть и вздорная, куколка. Ты всегда казалась мне лакомым кусочком, даже в детстве. И еще, не забывай, кем-кем, а глупцом назвать меня нельзя. Я не пытался приставать к тебе или к твоей сестре, пока была жива моя жена, но потом… Сейчас я в трауре, однако утешить меня в горе вполне способна такая женщина, как ты.
Скайлар чувствовала, что ее вот-вот стошнит.
— Да я лучше умру!
Он наклонился, смеясь ей в лицо.
— Ах, Скайлар, ты все время упускаешь из виду одну существенную деталь — ты связана со мной навеки. Смерть в результате несчастного случая — такое с тобой вполне может произойти, но, уж конечно, после всех этих лет немыслимых мучений с тобой я заслуживаю небольшого поощрения, своего рода благодарности от тебя. Ты так соблазнительна. Не бойся, прежде чем убивать, я постараюсь узнать тебя получше.
— Подонок! Я найду способ убежать…
— А я тебя выслежу. Найду и запру под замок.
— Я…
— Заметь, Скайлар, я держу тебя за горло. Я могу сейчас очень медленно сжать пальцы, и ты распрощаешься с жизнью. Я сделаю все, что сочту нужным. Только представь себе. Вот ты выдвигаешь против меня обвинение, а я объявляю тебя слабоумной. И тебя упекут в одно из всем известных местечек. Ты когда-нибудь была там, Скайлар? Душераздирающая картина.
Христос учил нас быть терпимыми. Но все же какой это ужас — жить среди безумных! Многие не способны обслуживать себя. Кто не может мыться сам, тех поливают из шланга водой. Несчастные создания, плачущие, кричащие ночи напролет! Я, твой любимый отчим, стану навещать тебя. В таких заведениях нет обычных комнат, людей содержат в закрытых камерах или клетках, которые запирают на замки. Я бы приходил, и мы могли бы часами забавляться с тобой. Никто бы не услышал криков о помощи.
— Вы чудовище! Но я все равно убегу…
— Может, тебе это и удастся. По правде говоря, мне всегда больше нравилась Сабрина. Такая милая девочка. Я ее официальный опекун. Уж ей-то придется уехать очень далеко, туда, где я не смог бы найти ее. Осилишь ли ты это, Скайлар? Хватит ли у тебя средств? Я выслежу тебя, куда бы ты ни отправилась, так что хватит упрямиться, детка, лучше помоги мне. Все равно все будет по-моему. Ты поняла?
Поняла. О Боже!
С того-то дня и начались все ее беды. Или, наоборот, жизнь повернулась в лучшую сторону. Только бы Сабрина поскорее приехала сюда. Скайлар помнила, как сестра стояла позади Дилмана, стараясь оттащить его. Помнила, как он смеялся, как повернулся к Сабрине и начал угрожать, обещать, распускать руки…
Вспомнила, что сама бросилась на него. Сценки из прошлого так и мелькали перед глазами, точно все произошло только вчера. Они стояли на верхней площадке лестницы. Дилман долго, точно время замедлило свой бег, падал, и падал, и падал. Что-то кричал. А Сабрина взволнованно говорила:
— Беги, ты должна бежать! Если он выживет, то упечет тебя в тюрьму, и тогда тебя повесят…
— Я не могу оставить тебя.
— Скайлар, ты должна бежать! Уехать из города, исчезнуть! Вдвоем мы будем слишком заметны, так нас выследят скорее и засадят в тюрьму обеих. У него все права на меня, ведь он мой опекун. Не бойся, мне сейчас ничто не грозит! Иди! Найди способ, как нам убежать отсюда и начать новую жизнь, на свободе, не в тюрьме!
— Я не могу…
— Тогда нам придется убить его!
— И тем самым уподобиться ему? Ни за что! Мы не можем…
— Значит, нужно бежать. Разве не видишь, он сейчас беспомощен.
— Пришлю тебе весточку, как только смогу. Отправляйся в гостиницу мистера Пайка. Джимми Пайк — наш единственный друг.
— Беги, Господи, скорее беги! Спрячься, прежде чем он пошлет кого-нибудь за тобой, прежде чем…
Слова превратились в неразборчивый гул, свет померк, и ее поглотила темнота. Руки, цепкие руки, тянулись к ней со всех сторон, толкали, приминали к земле. Она слышала смех Дилмана и чувствовала, что задыхается. Все потонуло во мраке, кроме его лица, он хватал ее за плечи, тряс…
Потом раздался какой-то шум, дверь распахнулась настежь. Кто-то звал ее по имени:
— Скайлар!
Она с трудом выпутывалась из липкой паутины сна, затянувшего ее в жуткий кошмар. Кто-то держал ее за плечи. Руки сильные. Она закричала и широко распахнула глаза. Сдвинуться с места не было сил, а в комнате кружили зловещие тени.
— Скайлар!
О Боже! Она проснулась окончательно и облегченно вздохнула. Это Ястреб. Только сейчас Скайлар поняла, что ее бьет дрожь, а лоб покрылся испариной. Это Ястреб держал ее. Чуткие пальцы гладили волосы. Темно-красная домашняя куртка небрежно запахнута, так что видна сильная грудь. Он прижал ее к себе, укачивая, словно ребенка.
— Все хорошо, — сказал он, повернувшись к теням, сгустившимся в дверном проеме. — Ей просто что-то приснилось.
Тени исчезли, дверь закрылась.
— О Господи! — только и смогла выдохнуть Скайлар. Она с трудом сглотнула и постаралась выбросить из головы, забыть страшный яркий сон. Прикусив губу, бедняжка приготовилась к потоку вопросов, которые наверняка сейчас посыплются на нее, но Ястреб молчал, мягко гладя ее по волосам.
— Наверное, весь дом слышал, как ты кричала, — тихо проговорил он наконец.
— Мне очень жаль.
— Все в порядке.
Она открыла было рот, еше не зная, какое объяснение придумать, но Ястреб заговорил снова, к немалому ее изумлению:
— Кто-нибудь мог решить, будто я снимаю с тебя скальп! Неужели ты так боишься ехать со мной?
— Боюсь ехать? — повторила она. — Нет, конечно же, нет. Я не… — Скайлар осеклась, слишком поздно сообразив, что он сам предложил ей выход — свалить все на страх перед индейцами. — Я…
Ястреб чуть отстранил ее от себя и приподнял голову за подбородок. Комната освещалась тусклым светом прогоревших поленьев в камине. Но индеец отлично видел в темноте, в этом Скайлар не сомневалась. Сейчас он пристально изучает ее. Похоже, теперь поздно отпираться.
— Я не боюсь ехать с тобой.
— Тогда почему ты кричала?
Большой палец Ястреба, ласкающий ее щеку, неожиданно приятно согрел Скайлар. Она опустила ресницы и покачала головой.
— Чудовища, — сказала она и вздрогнула. — Ночной кошмар. Приснилось что-то очень страшное, но сразу же забылось. Прости, я не хотела никого будить.
— И тебя в самом деле не пугает поездка со мной?
Она снова покачала головой, вздохнула и откровенно призналась:
— Нет, этого я совсем не боюсь.
— Просто не хочешь ехать.
— Я… — Она помедлила, пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица. Но ничего не увидела. Однако как ни странно, его собранность, даже суровость, удивительно успокаивала. Сила и жар тела позволяли чувствовать себя в безопасности. Она опустила ресницы. — Лорд Даглас, я постараюсь быть вам хорошей женой. Приложу все усилия. Хотите, чтобы я составила вам компанию на время путешествия, смиренно подчинюсь вашей воле.
— По крайней мере в том случае, если деньги будут переведены, так, леди Даглас?
Скайлар вскинула на него глаза, но он рассмеялся, мягко привлекая ее к себе.
— Тебе действительно надо поспать. Скоро уже утро. Расскажи, что тебе приснилось, и сразу станет легче.
— Я… я уже все сказала…
— Чудовища. Занятно. Как все-таки странно, Скайлар, я могу добиться от тебя всего, только не правды.
— Ты не хочешь верить мне.
— Расскажи о сне.
— Я уже рассказала… Ястреб тяжело вздохнул.
— Ладно, в конце концов это не важно. Но знай, никакие чудовища больше зла тебе не причинят. От меня им не уйти. — Ястреб привлек ее к себе еще ближе, зарывшись пальцами в густые шелковистые волосы, коснувшись щекой щеки. — Постарайся уснуть. Я буду рядом. Ничто не испугает тебя. Никто не обидит.
Скайлар внезапно вырвалась и села на кровати, всматриваясь в его лицо. Сложный, непонятный и всегда разный человек. За пределами Мэйфэйра его внешность могла бы показаться необычной, но ей она таковой не казалась. Он был очень похож на отца, с той же легкой небрежностью носил домашнюю куртку. В обставленном дорогой мебелью особняке чувствовал себя комфортно, так, словно родился в одном из таких. Он мог вспылить, разгневаться и в считанные секунды стать ласковым и нежным.
— Клянусь, я никогда не причиняла твоему отцу зла, — тихо сказала она. — И уж точно не ускорила его смерть.
Ястреб вздохнул, повернулся к ней и уложил снова на постель рядом с собой. Скайлар прижалась щекой к его груди, благодарная за тепло, благодарная за то, что он рядом. Ястреб играл золотистыми локонами, пропуская их через пальцы. Казалось, он и не думает отвечать. Все потому, что не верит.
— Скайлар, тебе надо поспать. Клянусь, ты горько пожалеешь, если не послушаешься меня.
— Ты веришь мне?
— Не знаю, хочу ли поверить тебе сейчас, — ответил он мягко.
— Но почему нет? Он помолчал.
— Потому что тогда наверняка придется извиниться за нападение на твою карету, ведь так?
Она улыбнулась и прикрыла глаза.
— Так.
— А может, и не придется вовсе. А вдруг ты заявишь, будто являешься единственной законной владелицей всего того, что принадлежит мне? И потребуешь отдать тебе все?
— Я хоть раз пыталась?
— Кто знает, каких сюрпризов от тебя ждать? — пробормотал он. — Давай же, Скайлар, засыпай.
Она повернула голову, приложив ухо к его груди и вслушиваясь в ровное биение сердца. И вскоре уснула.
Было очень рано, когда Ястреб разбудил ее. Чересчур рано.
Только погрузилась в глубокий, дарующий отдых сон, как блаженная нега сменилась раздражением. Да и кому понравится, если с него вдруг сдернут одеяло?
— Вставайте, леди Даглас! — раздался голос над самым ее ухом. — Даю тридцать минут на сборы.
Она сгребла одеяло и натянула на голову. Бесполезно, одеяло снова было отброшено в ноги. Однако глаза Скайлар открывать не спешила.
— Не могу, — отмахнулась она. — Тебе придется ехать без меня.
Почти сразу же Скайлар получила увесистый шлепок по мягкому месту. Это возымело свое действие — она вскочила, возмущенно глядя на своего мучителя.
Ястреб был уже одет. Штаны из толстой оленьей кожи, кожаная куртка и сапоги, отделанные бахромой. Волосы распущены и свободно падают на плечи.
— Леди Даглас! — Он обращался к ней издевательски вежливо, в голосе явно сквозило нетерпение. — Ваш мул уже ждет вас.
— Мул? — охнула она.
— Тридцать минут, не больше. Я оставил для тебя кружку кофе у кувшина с водой. Поторапливайся.
— Если насчет мула ты это серьезно, то не думаю, что мне так уж необходимо спешить, — предупредила она.
— Тридцать минут. Мул, может, и подождет, но только не я.
Скайлар поднялась и быстро умылась. Оделась, решив, что платье из набивного ситца подойдет для поездки по равнинам как нельзя лучше, не забыв, конечно, про хлопковую сорочку и нижнюю юбку. Выбрала добротные сапоги для верховой езды. Днем солнце припекает достаточно сильно, но ночи могут быть очень холодными, а потому Скайлар закуталась в теплый шерстяной плащ. Она решила взять с собой еще одно платье и смену белья. Все это было аккуратно свернуто. Ну вот, она готова, даже несколько минут в запасе, и Скайлар поспешила вниз.
У входной двери стояла Мэгги, недовольно качая головой.
— Уезжаете на самой заре, не позавтракали как следует! — ворчала она.
Тут на пороге появился Ястреб, держа в руках пустую кружку. Мэгги бросила на него неодобрительный взгляд и снова покачала головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49