Она ласкала его руками и губами, шепча слова, которых, возможно, никогда бы не произнесла в других обстоятельствах. Осмелев, она взяла инициативу на себя, поражая Риса силой своей страсти. Он позволил ей исследовать свое тело, пока она не нашла все его сокровенные местечки. Отдавшись умелым рукам любимого, она, в свою очередь, подверглась подобному же изучению. Ничто из того, что делал Рис, не казалось ей уродливым или постыдным. Кенна видела лишь красоту и удовольствие в прикосновениях его губ к ее груди и бедрам.
Рис подтолкнул Кенну, чтобы она легла на живот, а сам встал на колени позади нее. Его руки погладили ее спину, затем скользнули вниз к груди, а потом он резким движением вошел в нее. Новизна ощущений на мгновение встревожила Кенну, но вскоре страсть взяла верх, и она с радостью отдалась наполнившим ее волнам желания.
Ее пальцы впились в мягкую перину, когда Рис повел ее за собой по дороге страсти. И ее плоть сжималась даже после того, как он пролил в нее свое семя.
Рис подождал, пока восстановится дыхание, и лишь тогда, поцеловав Кенну в лоб, встал с кровати. Лежа с закрытыми глазами, она слышала, как он моется, а затем что-то ищет в шкафу. Она с любопытством открыла глаза и увидела, что Рис вытащил халат. Но вместо того чтобы надеть его, он понес халат к кровати, попутно обшаривая карманы.
Кенна приподняла одеяло, давая ему возможность лечь рядом.
— Что ты ищешь?
Рис пробормотал что-то нечленораздельное, затем отшвырнул халат на стул.
— Что ж, спрошу иначе. Что у тебя в руках? — Рис держал в кулаке маленький золотой ободок.
— Не знаю, подходящее ли сейчас время. Черт, я вообще не знаю, когда это будет уместно. Я собирался подождать, пока мы прибудем в Бостон и я смогу проверить его размер, но понял, что больше не хочу ждать. Я пойму тебя, если ты откажешься: тебя буквально принудили к этому, хотя, если ты помнишь, ты дала согласие на эту церемонию.
— Рис, о чем ты говоришь?
— Об этом. — Он подал ей обручальное кольцо. Кенна недоуменно уставилась на него.
Это была совсем не та реакция, на которую надеялся Рис.
— Кенна?
Ее глаза заволокли слезы.
— Милый мой, — пробормотала она, покрывая поцелуями его щеки.
Рис был потрясен. Он знал, чту это кольцо означает для него. Неужели оно символизирует то же самое и для Кенны? Взяв ее за руку, он надел кольцо на безымянный палец.
— Ты уже тогда хотел, чтобы это была настоящая семья? — с надеждой спросила она.
— Да, и я это имел в виду, когда говорил, что развода не будет.
— Никакого развода, — эхом отозвалась Кенна и прижалась к мужу. — Ты что-то сказал о том, что уже один раз навязал мне это кольцо. Что ты имел в виду?
— Я дал тебе это кольцо, когда мы поженились. Неужели ты не помнишь?
— Нет, — грустно сказала она. — Я вообще ничего не помню о том времени.
— Это и к лучшему. Оно вряд ли было особенно приятным.
Кенна не собиралась обсуждать былые неприятности.
— Расскажи мне о нашей свадьбе. Я помню, какое на мне было платье и как мы ехали в церковь. Меня сопровождала какая-то женщина.
— Это была Полли Роуз. Жаль, что тебе не удалось по-настоящему познакомиться с ней. Она удивительный человек.
Даже с кольцом на пальце Кенна не чувствовала себя настолько уверенно, чтобы спокойно выслушивать похвалы другой женщине, особенно той, которая, как она подозревала, играла очень важную роль в жизни ее мужа. Интересно, почему она запомнила, как Рис обнимал эту Полли, и забыла многое другое?
Рис, в благословенном неведении о том, какой поворот приняли мысли Кенны, продолжил рассказ:
— Именно Полли все и организовала. Она была знакома со священником, который пытался спасти души живущих в Доме Цветов. Она уверила его, что он просто обязан повенчать нас.
Кенна нахмурилась, припоминая:
— Рис, чем занимается Полли? И что такое Дом Цветов?
— Да, ты хорошо все подзабыла. Дом Цветов — заведение того же порядка, что и у миссис Миллер, а Полли Дон Роуз — его хозяйка.
Кенна не верила собственным ушам.
— Ты хочешь сказать, что меня вытащили из одного борделя и поместили в другой?
— Звучит невероятно, но это так. Разумеется, Полли вовсе не собиралась готовить тебя к… э-э… — он несколько секунд подбирал нужное слово, — к службе. Девушки просто хотели тебе помочь. Когда они забрали тебя у миссис Миллер, они не знали, кто ты такая.
— Невероятная история.
— Согласен. Так ты хочешь узнать о нашей свадьбе?
— Позднее, — сказала Кенна, заинтересовавшись рассказом о своих приключениях. — Если они не знали, кто я такая, почему решили спасти меня от миссис Миллер? Это твоих рук дело?
— Нет. — Рис понял, что ему придется многое объяснить жене. Вздохнув, он рассказал Кенне все, начиная с того, как искал ее, и заканчивая их встречей у Полли и его связью с Домом Цветов.
— У меня в голове это не укладывается, — сказала Кенна, когда он закончил. — Словно все происходило с другим человеком. Утром напишу письмо с благодарностью мисс Роуз и остальным и отошлю его с первой же оказией.
Рис быстро схватил Кенну за руку, не осознавая, что делает ей больно:
— Нет! Никаких писем! Полли — единственный человек в Англии. Который знает, что ты жива. Даже ее девушки считают тебя умершей. Если хоть одна из них найдет письмо и проболтается, то тебе грозит опасность.
— Хорошо, никаких писем, — согласилась Кенна, потирая запястье.
— Извини. Я сделал тебе больно?
— Нет, — солгала она.
— Почему ты улыбаешься?
Кенна несколько смущенно пожала плечами:
— Я думала, каким ты можешь быть свирепым, а через секунду нежным. Ты мне нравишься в любом обличье.
— Ты сама можешь быть очень свирепой.
Кенна прекрасно поняла, что он намекает на удар полотенцем.
— Но и нежной тоже. — Она рассмеялась, когда Рис сделал движение, словно хочет схватить ее. — Лучше расскажи мне о нашей свадьбе. — Вытянув руку, Кенна залюбовалась сверкающим золотым ободком на пальце. — Я рада, что ты не стал ждать Бостона, чтобы подарить мне это, Рис. До сегодняшнего дня я и не понимала, как это важно для меня. Глупо, но я почувствовала себя увереннее и не так боюсь, как раньше.
— Это не глупо, — мягко возразил он. — Я и не знал, что ты боишься.
— Иногда, когда я просыпаюсь, а тебя нет. Мне кажется, что ты меня бросил, и я путаюсь.
Рис прекрасно понимал ее страх. Он так свыкся с мыслью, что Кенна потеряна для него, что теперь, когда долго не видел ее, по его спине пробегал холодок ужаса. — Я никогда не брошу тебя, Кенна.
— Сейчас я это знаю.
Рис уже заснул, а Кенна все лежала, глядя на него. Она навсегда запомнит эту ночь как самую спокойную, которую она провела рядом с ним.
Воспоминания об их разговоре помогли ей прожить следующий день, когда всего за три часа Рис раз двадцать назвал ее Эльфом. Он сидел за столом, изучая бумаги, а Кенна примостилась рядом, на краю, и, склонившись, разглядывала документы. Они пытались определить оптимальную величину грузов, которую смогут нести их шхуны, а также реальный срок, за который те доберутся из Вест-Индии в Нью-Йорк и Бостон. Первый раз, когда прозвучало ненавистное прозвище, Кенна стиснула зубы и промолчала, но, когда Рис стал повторять, его вновь и вновь, она не выдержала. Ему нужна жена, любовница, партнер или ребенок?
— Примерно по разу каждые семь минут, — сказала она, подсчитав что-то, глядя на клочок бумаги, и подав ему этот листок.
— Ты ошиблась, Эльф, — добродушно сказал Рис. Кенна забрала листок, приписала там новую цифру и снова отдала мужу.
— Ты прав. Каждые шесть с половиной минут. — Рис откинулся на спинку кресла.
— Кенна, — терпеливо сказал он, — как мы можем посылать суда каждые шесть с половиной минут? Для этого требуется флот размером… Мое воображение отказывается служить мне.
Кенна фыркнула.
— Я говорила не о расписании движения судов, — сладким голосом объявила она. — Мой счет основывается на ста восьмидесяти минутах, что мы провели здесь, и двадцати семи случаях, когда ты назвал меня этим глупым прозвищем. Хватит, Рис! — Она спрыгнула со стола, сделала несколько шагов, затем развернулась к мужу: — Разве я похожа на эльфа? Эльфы — маленькие воздушные существа, невероятно хрупкие и очень проказливые. Последнее не в счет, — быстро добавила она, заметив улыбку на губах мужа. — Я не маленькая, не воздушная и уж совершенно не хрупкая! — Чтобы доказать это, она лягнула ногой стол с такой силой, что бумаги разлетелись в стороны.
— Подойди ко мне, — сказал Рис тоном, не терпящим возражений.
Кенна помедлила, пока одна черная бровь Риса не поднялась, бросая ей вызов, который она не могла игнорировать. Она подошла. Падающие из иллюминатора лучи солнца освещали ее желтое муслиновое платье, обрисовывая контур длинных ног и тонкую талию.
— Ближе. — Рис показал прямо перед собой: — Сюда.
Кенна несколько вызывающе сделала последний шаг, и он взял ее за руку, заставив стоять на месте.
— Хорошо. Давай подумаем над твоими словами. Во-первых, твой рост. Даже встав на цыпочки, ты все равно будешь ниже меня, так что для меня ты маленькая. Воздушная? Кенна, если бы ты только знала, какой воздушной и неземной ты выглядишь сейчас, то не подвергла бы сомнению это утверждение. Остается хрупкость. — Рис поднес ее руку к губам. — Давай подумаем: — Потянув, он заставил ее сесть к себе на колени и коснулся ее губ кончиками пальцев. — Не хрупкая, но изысканная и изумительная.
— Рис, — вздохнула Кенна, — ты очень красиво говоришь, но, боюсь, не понимаешь, в чем дело.
— Я тебя слушаю.
— Когда ты называешь меня эльфом, я чувствую себя твоей сестрой или, хуже того, маленькой девочкой, которая когда-то следовала за тобой по пятам. И что плохо, я начинаю думать: а может быть, ты на самом деле такой и видишь меня? Неужели это так, Рис? Я хочу быть твоей женой, твоей подругой и любовницей. Неужели для тебя я все еще ребенок?
— Ребенок? Нет. — Он отрицательно покачал головой. — Я не думал о тебе как о ребенке со дня твоего семнадцатилетия.
Кенна не смогла скрыть удивление:
— Ты же был тогда на полуострове. Мы не виделись несколько лет.
— Да, я был в Испании, но Ник прислал мне миниатюру с твоим портретом. К твоему дню рождения он заказал большой портрет и попросил художника сделать небольшую копию.
— Я не знала об этом.
— Ник предусмотрительно не стал тебе ничего говорить, иначе ты отказалась бы позировать.
— Боже, я была так жестока.
— Ты считала, что у тебя достаточно причин ненавидеть меня, — напомнил он ей. — Когда я посмотрел на портрет, то увидел перед собой женщину, а не ребенка. Твое лицо было таким серьезным, что я подумал, а заметила ли ты сама, как ушло детство. В твоих глазах сквозила беззащитность, и мне было безумно жаль, что время сломило твой дух. Это было лицо не ребенка, а женщины, которая и не подозревает о своей красоте.
Эту миниатюру я носил с собой везде. Она стала моим талисманом. К сожалению, я так и не знаю, где она теперь и что с ней случилось. Я готовился к бою и полез в карман за ней, а ее там не оказалось. Никогда не забуду, как мне стало страшно в тот день.
— Тебе не нужен был никакой талисман, — с трудом проглатывая комок в горле, проговорила Кенна.
— Вряд ли я соглашусь с тобой, — возразил Рис. — В том сражении подо мной были убиты две прекрасные лошади, а потом меня ранило в голову. — Заметив боль в глазах Кенны, он поспешно добавил: — Это была не больше чем царапина. Я всего-навсего пару часов пролежал без сознания.
— Ох Рис, — вздохнула Кенна.
— Не думай об этом, малышка. Помни, я зову тебя Эльфом потому, что это трогает какие-то струны, созвучные твоей душе. Когда ты была маленькой, я любил тебя, как сестру. Но ты должна понять: сейчас я люблю тебя только так, как мужчина может любить женщину. И так было многие годы.
— Ты никогда не говорил… Я думала, ты пытался лишь защитить меня. Я думала, ты пожертвовал своим будущим ради меня.
— Я вовсе не такой человек, — сказал Рис. — Я очень эгоистичная личность и буду беречь тебя, как умирающий от жажды охраняет последние капли воды.
— Я люблю тебя. — Кенна прижалась лбом к его плечу. — Видит Бог, как я люблю тебя.
Глава 8
— Ты чувствуешь, что возвращаешься домой? — спросила Кенна. Она стояла впереди Риса и держалась за поручни. Он положил ей ладони на плечи и с волнением всматривался вдаль. По мере того как «Морской дракон» приближался к гавани, Бостон становился для Кенны чем-то большим, чем просто точка на карте.
— Да. И, если честно, это удивляет меня. Я не думал, что буду испытывать нечто подобное.
Кенна прижалась спиной к его груди и положила ладонь поверх его руки.
— Ты узнаешь что-нибудь? — Он кивнул:
— Видишь вон то здание в конце причала? Это главное правительственное здание Бостона. Когда-то с его балкона бостонцам была провозглашена Декларация независимости.
— Красивая и высокопарная, но лживая, — усмехнулась Кенна.
— Примерно так.
— А там что за дом? — Она указала на еще один купол, возвышающийся слева от правительственного здания.
— Это Фанейл-Холл. По крайней мере мне так кажется. Мне было девять лет, когда я покинул Бостон. Боюсь, память может подвести меня. Там должны быть рыночные ряды, а в одной из комнат наверху Сэм Адамс замышлял свое «чаепитие».
— Зачем понадобилось устраивать вечеринки над рынком?
Вместо ответа Рис громко рассмеялся:
— Чему тебя только в школе учили? Я говорю об известном, хотя и не всем, событии времен борьбы за независимость — знаменитом бостонском чаепитии.
— Хм. Я никогда о нем не слышала. Прошу меня простить, если я уколола твою вновь обретенную американскую гордость, но мне пришлось изучать многовековую английскую историю. Ваше маленькое восстание было всего лишь мгновением в масштабе времени.
Рис снова засмеялся и слегка сжал ее плечи.
— Я надеюсь, ты не станешь доводить до всех свою точку зрения. Американцам нравится думать, что англичане все еще немного дуются из-за потери своих колоний.
— Сомневаюсь, что эта тема когда-нибудь всплывет, но если это все же случится, я постараюсь, чтобы тебе не пришлось за меня краснеть.
— Я никогда не краснею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50