Мистер Ник пришел проводить их. Мистер Каннинг выглядел не совсем хорошо.
— Как это?
— Не могу сказать точно. Похоже, он был чем-то взволнован.
— Почему Рис уехал? Ты что-нибудь слышал об этом?
— Ни слова, миледи. — Адамс поскреб рукой подбородок. — Он даже не взял свои вещи. Оставил и коляску. Никогда еще не видел его в такой спешке.
— Спасибо, Дональд, — крикнула Кенна через плечо, быстро выходя из конюшни. Теперь не имело смысла делать вид, что она бесцельно гуляет, поэтому Кенна отправилась прямиком в дом. Хендерсон встретил ее словами: «Они ждут вас в кабинете, миледи», и Кенна, глубоко вздохнув, скрылась за дверьми.
— Где ты была? — потребовал ответа Ник, игнорируя умоляющий взгляд Викторины.
Кенна села на софу рядом с мачехой.
— Я каталась верхом, Ник. Иначе погибла бы от скуки.
— Я дал строжайший приказ никуда тебя не выпускать. Ты что, собираешься постоянно искушать судьбу?
Кенна нахмурилась:
— Что ты имеешь в виду? Уверяю тебя, я прекрасно себя чувствую.
Ник тихо выругался и посмотрел на Викторину, словно ища поддержки. Он чуть было не проговорился о подозрениях Риса, хотя дал ему слово молчать.
— Твоего брата, естественно, волнует то, что ты отправилась кататься в одиночку, — мягко пожурила ее Викторина. — Вдруг ты упала бы в обморок?
— Этого не случилось, и я не искушала судьбу. Ты преувеличиваешь, Ник, — спокойно возразила Кенна. — Скажите мне, почему уехал Рис? Наверно, он зашел ко мне попрощаться и обнаружил, что птичка улетела?
— Это я пришел к тебе сказать, что он уехал, — поправил ее Ник. — И это именно я заметил, что ты сбежала.
Кенна подавила разочарование, отказываясь признать, что обиделась из-за того, что Рис не зашел лично попрощаться с ней.
— Почему он покинул Даннелли? Адамс сказал что-то о том, что приехал его слуга. Я и не знала, что Пауэлл куда-то уезжал.
— И я тоже, — сказал Ник, усаживаясь за стол. — Рис, очевидно, отослал его в Лондон по какому-то делу. Он вернулся сегодня утром и сообщил, что произошел несчастный случай с отцом и братом Риса.
Кенна порывисто прижала руки к щекам:
— Что случилось? Когда? Они серьезно ранены? — Воцарившееся молчание само по себе было ответом. — Боже мой! Они погибли?
— Ричард, — сказала Викторина. — А отец Риса все еще цеплялся за жизнь, когда Пауэлл покидал Лондон. Рис боялся, что не застанет его в живых, но все равно решил поехать.
Хотя Кенна знала, что между Роландом Каннингом и его младшим сыном нет любви, она могла представить себе горе Риса.
— Разумеется, он должен был это сделать, — сказала она. — Что случилось, Ник?
— Роланд остановился в городском доме герцогини. Ночью там начался пожар, который охватил еще три дома. Погибло шесть человек. У Ричарда не было шанса спастись. Говорят, что огонь занялся в его комнате. Роланд был уже сильно обожжен, когда под ним обрушилась лестница. Он помогал выводить слуг.
— Бедный Роланд! Кажется странным, что он пострадал, помогая другим. Я всегда считала его таким черствым.
— Да, но это верно только в отношении Риса, — сказал Ник. — После смерти жены всем для него стал Ричард. Рис же занимал пятое место после политики, бизнеса и остального человечества.
— Это так грустно, — тихо сказала Кенна. — Простите меня, но я должна вернуться к себе в комнату.
— И остаться там, — добавила Викторина.
— Да, конечно.
Мысли Кенны были только о Рисе. Как он, наверное, переживает, хотя и не любил отца. Кроме того, он потерял брата! Как больно!
— Дженет! — вскрикнула Кенна, когда, выйдя на секунду из оцепенения, внезапно заметила в спальне горничную. — Что ты тут делаешь?
— Меня попросили передать вам это. — Дженет протянула ей конверт.
— От Ника? Я только что видела его, и он мне ничего не сказал.
— Нет. От мистера Каннинга. О дорогая миледи! Какая трагедия! Думаю, теперь он уедет в Бостон.
Кенна взяла письмо, слишком расстроенная, чтобы подивиться тому, как быстро в Даннелли распространяются новости. Рис еще не достиг Лондона, а в разговорах слуг он уже стал владельцем судоходной компании. Перевернув конверт, Кенна увидела, что печать сломана.
— Его открывали
— Он дал мне его таким, — сказала Дженет. Кенна развернула письмо и обнаружила, что оно не от Риса, а от Ивонны. Она быстро посмотрела на дату отправки.
— Тебе его дал Рис? — спросила она Дженет.
— Да, миледи. Перед тем как уехать.
— Ивонна написала в тот же день, когда получила мое письмо! Оно должно было прийти несколько недель назад. Он не имел права задерживать мою корреспонденцию! И читать ее! Ну и наглость! Как оно вообще оказалось у него?
— Я выяснила у Хендерсона, миледи, что письмо пришло в тот день, когда вы заболели. Он собирался сам отнести его вам, но мистер Каннинг, который случайно оказался рядом, предложил свои услуги. Я хотела рассказать вам об этом, когда вы вернетесь с прогулки, но мистер Каннинг отдал мне письмо. Он сказал, что теперь, в его отсутствие, вам стоит принять приглашение леди Паркер.
— Это все, что он сказал?
— Мистер Каннинг был очень настойчив. Дважды повторил это, будто я такая забывчивая, — обиженно надулась Дженет. — «Передай своей хозяйке, — так он сказал, — чтобы она приняла приглашение сводной сестры погостить в Черри-Хилле». Вот его точные слова. Повторил их дважды, как я вам и говорила.
Кенна подумала, что Рис очень странная личность. Ей незачем ехать к Ивонне теперь, когда он покинул Даннелли. Что за невероятное нахальство решать все за нее, словно она пустоголовая девчонка.
— Я хотела бы побыть одна, Дженет. — Служанка помедлила, и Кенна быстро добавила: — Не волнуйся. Я никуда не денусь. Ник был вне себя от ярости, что я вышла из дома, так что сейчас я выполню его приказ оставаться в спальне. — Ей показалось, что она услышала вздох облегчения.
Кенна принялась за письмо, наслаждаясь полным юмора описанием жизни в Черри-Хилле. Приглашение погостить было запрятано между рассказами о том, как старший мальчик спас воробьиное гнездо от неминуемой гибели в камине и как его младшая сестра зажгла огонь, когда он залез в каминную трубу. Младенец, слава Богу, еще слишком мал, чтобы участвовать в этих проделках, но и у него есть достойная сожаления привычка дергать ручкой за край тарелки с овсяной кашей, когда ту ставят перед ним. Кенне все это казалось восхитительным, и она призналась себе самой, что очень глупо не ехать только потому, что Рис одобрил ее затею.
Кенна сложила письмо и засунула его в ящик стола, где хранилась вся ее корреспонденция. Немного подумав, она быстро набросала коротенькое послание Ивонне, напоминая ей, чтобы она умыла детей, потому что их любимая тетя уже выехала.
Кенна и не думала, что мачеха может быть против поездки. Ник поддержал Кенну, но Викторина тут же заговорила о состоянии ее здоровья, о том, что ей предстоит еще отвечать на вопросы по поводу смерти Тома, и о разумности путешествий в зимнее время. В конце концов Ник буквально топнул ногой и сказал Викторине, что ее страхи излишни, Кенна вполне взрослая и способна выдержать трудности поездки в Черри-Хилл. Что касается смерти старого Тома, то, ежели слугам закона надо будет спросить ее еще о чем-то, они могут это сделать и в поместье леди Паркер. Кенна же не на континент собралась.
— Возможно, она хотела поехать со мной, — сказала Кенна Нику неделю спустя, перебирая свои платья и решая, которые из них взять с собой. Она задержала отъезд, чтобы побыть с мачехой, пока Ник ездил в Лондон на похороны Каннингов. Викторина ненавидела похороны, а Кенна не имела ни малейшего желания видеть Риса, даже для того, чтобы выразить соболезнования. Да он и не заметит ее отсутствия, особенно если учесть, что он считает ее женщиной с ледяным сердцем. Он никогда не узнает, как она переживала за него, когда из Лондона сообщили, что его отец тоже умер. — Ивонна любит сюрпризы, а мне будет приятно ехать в компании.
Ник рассмеялся:
— Ты слишком добра, Эльф. Ивонна возненавидит этот сюрприз, а тебе стоит отдохнуть от кудахтанья Викторины.
— Боюсь, ты прав. Однажды Ивонна призналась, что ее мать излишне строга к шалостям детей и не одобряет желания Ивонны проводить с ними побольше времени. Насколько я помню, Викторине не нравились и наши с Ивонной проделки. — Кенна достала дневное платье серо-мышиного цвета, но, заметив, как Ник скривился, быстро убрала его на место. — И все же я не хотела бы оставлять ее одну.
— Вот уж спасибо.
— Ты должен признать, что иногда ты плохая компания, Ник. Викторине нужен кто-то, о ком она могла бы заботиться. Ей стоит снова выйти замуж.
— Я говорил ей об этом не раз.
— Правда? — Кенна была приятно поражена такой предусмотрительностью брата. — И что она сказала?
— Что не может покинуть Даннелли.
— Почему?
— Она сказала, что нужна тебе.
Кенна прислонилась к шкафу, прижимая к себе накидку из голубого шелка:
— Ох Ник. Я стала буквально камнем на ее шее. И на твоей тоже. Как это ужасно!
— Не говори глупостей, — возразил он. — Я знаю, это звучит ужасно, но я вполне удовлетворен своей жизнью. Меня вряд ли можно назвать монахом.
— Да, но актриски и оперные певички едва ли подходящий объект для женитьбы. Я кое-что слышала, Ник, — добавила Кенна, когда заметила, как удивлен Ник ее осведомленностью. — Слухи всегда находят дорогу в Даннелли. И некоторые даже неприятно повторять.
Ник смутился.
— Могу поспорить, многие из них лживы. — Он помедлил, вопросительно глядя на Кенну. — Сестричка, я хочу рассказать тебе то, что может улучшить твое мнение о Рисе и объяснит, почему я так уважаю и люблю его.
— Неужели мы обязательно должны говорить о Рисе? — устало спросила Кенна, — Я думала, мы говорим о твоей жизни.
— Так оно и есть. — Прежде чем она успела возразить, он быстро продолжил: — Несколько лет назад, еще до того, как папа женился на Викторине, разразился один скандал. Сомневаюсь, что ты помнишь об этом.
Кенна немного подумала.
— Знаю. — Она прищелкнула пальцами. — Когда Рис сбежал на континент. Я права?
— Да.
— Что он сделал?
— Об этом и речь. Рис взял на себя мою вину. Я скомпрометировал юную девушку из хорошей семьи, а когда отказался на ней жениться, она покончила с собой. Ты должна поверить мне, я до сих пор презираю себя. Я плохо обошелся с ней, дав обещание, которого не следовало давать. Она была красивой девушкой с самым заразительным в мире смехом. Лара была невинна в полном значении этого слова, и я увлекся не на шутку. К моему отчаянию, я скоро обнаружил, что она была не совсем нормальной.
— О Ник. — Кенна села рядом с братом, положив руку ему на плечо. — Как ты это понял?
— Рис предупреждал меня, что она иногда ведет себя очень странно. Они однажды разговаривали, и она внезапно и беспричинно впала в ярость. Я не поверил ему, так как потерял голову от любви к Ларе. Но затем я начал замечать особенности ее характера, от которых не мог отмахнуться. Мало-помалу я осознал, что не могу жениться на ней. Когда она покончила с собой, ее брат потребовал у меня сатисфакции. И здесь в дело вмешался Рис. Он сказал, что Лара бросила меня и встречалась с ним, и взял на себя ответственность за ее смерть.
— И ты позволил ему?
— Мне нечем гордиться, Кенна. Я был молод и глуп, хотя из первого не обязательно следует второе. Я дал согласие, чтобы Рис сделал это, поскольку он убедил меня, что иначе я погибну на дуэли. Рис всегда стрелял лучше меня. Он отправился на дуэль, а я выступал его секундантом. Брат Лары был серьезно ранен, и Рис бежал из страны. Вернулся он только к тому роковому дню, когда состоялся маскарад.
— В это сложно поверить.
— Поверь этому, Кенна. Рис, возможно, спас мне жизнь, и если я еще не женат, то это не из-за тебя, а из-за моего очевидного неумения разбираться в женщинах. Были и другие ошибки с женщинами из высшего сословия. В конце концов я обнаружил, что актрисы и певички мне подходят больше.
— Папа знал, что случилось?
— Да. Он был страшно огорчен, узнав об этой истории, но он любил нас обоих и, мне хочется думать, простил нас.
— Не сомневаюсь в этом. — Кенна обняла брата. — Я рада, что ты рассказал мне об этом, Ник. Не ради Риса, так как мне сложно поменять свое мнение о нем, но потому, что это объясняет многое в тебе. Я люблю тебя, Николас.
Он обнял ее в ответ:
— Мне бы хотелось, чтобы ты изменила свое мнение о Рисе. Я надеялся… Не важно, давай еще раз взглянем на твой бедный гардероб. — Он шутливо ущипнул ее, — решительно меняя тему разговора.
Хотя Ник отсоветовал сестре брать почти половину ее платьев, карета все равно была нагружена доверху. Два сундука и три кожаных чемодана едва поместились в багажнике. Один саквояж Кенна вынуждена была взять к себе в карету. Появление сумки Дженет означало, что весь багаж должен быть заново переложен, и два грума, которые должны были сопровождать их в пути, чуть было не надорвали спины, снимая сундуки и укладывая их обратно.
После довольно продолжительного прощания с Викториной и Ником, в течение которого Кенне были даны инструкции, как вести себя в любой ситуации, начиная от игры с детьми Ивонны до общения с владельцем гостиницы, где они должны были остановиться на ночь, кучер щелкнул хлыстом и направил карету к воротам парка.
Кенна наслаждалась путешествием, хотя Дженет постоянно жаловалась на плохие дороги, а как следствие — толчки, которые они испытывали на себе. Уже начался весенний паводок, и хотя теплая погода была приятна, она привела дороги в такое состояние, которому, по словам Дженет, могут радоваться только свиньи. Чтобы избавить себя от нытья горничной, Кенна поменялась местами с грумом, который скакал рядом на Пирамиде. Он скривился, но Кенна настояла на своем.
Они остановились лишь на несколько минут, чтобы сменить седло. Кенна иногда скакала впереди кареты, иногда позади, но все равно в пределах видимости. Ник и Викторина предупредили ее об опасностях, подстерегающих путников на этой дороге без эскорта, и Кенна знала, что по настоянию брата грумы и кучер взяли с собой пистолеты.
Уже стемнело, когда они достигли гостиницы Робинсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50