— Он шантажировал бы меня этим всю жизнь, — прошептала она.— Пойми, для меня не важно, солгал он или сказал правду. Я всегда знал, что не был у тебя первым. Ты не только не делала из этого секрета, но и постаралась изобразить себя в самых черных красках. Было ли время, когда я желал, чтобы было иначе? Да. Хочу ли я этого сейчас? Нет.Брови Элизабет вытянулись в ниточку. — Не хочешь?Норт взял ее руку.— Нет.— Странно слышать от тебя такое. Разве мужчины не хотят.. чтобы женщина была…— Девственницей? — подсказал он.— Да.Норт хмыкнул.— Я не могу говорить от имени всех мужчин, но мне ужасно нравится женщина, которая спотыкается на слове «девственница» и, даже не покраснев, произносит слово «шлюха». — Его улыбка поблекла, и он заговорил серьезным тоном: — Тот офицер, твой первый возлюбленный… и все последующие события, они, по существу, свели нас вместе. И хотя я сожалею, что тебе пришлось пережить сердечные муки, печаль и предательство, я понял, что, не испытав всего этого, ты была бы другой. Твоя судьба сложилась бы иначе. И моя тоже. — Он сжал ее руку. — Не знаю, формируют ли нас жизненные обстоятельства или все зависит от нашего восприятия их, но я восхищаюсь той формой, которую вылепила из тебя жизнь.Уголок ее рта приподнялся в улыбке.— Правда?Норт моргнул, осознав двусмысленность своего комплимента.— Я не имел в виду… то есть я…— Ханжа, — нежно прошептала Элизабет. — У тебя даже уши горят.Выпустив ее руку, Норт выпрямился и одним движением сдернул через голову ночную рубашку и швырнул ее на постель. Элизабет, смеясь и протестуя, тем не менее подвинулась, освобождая для него место. Вода всколыхнулась и перелилась через край, когда он опустился в ванну и притянул Элизабет к себе на колени. Ее ноги раздвинулись, обхватив его бедра, руки обвили его шею, грудь прижалась к его груди.— А мы здорово вписываемся друг в друга, — кокетливо проворковала она.— Угу. — Он поцеловал ее с такой обстоятельностью, что она покраснела до кончиков ушей. Затем откинулся назад, положив локти на края ванны. Руки Элизабет скользнули по его груди и скрылись под водой. Чуть погодя она бросила на него лукавый взгляд.— Намыль, — попросил он.— О! — Элизабет взяла мыло и углубилась в свое занятие. На сей раз ей удалось добиться от Норта приглушенного стона. — Так лучше?— О да, — задохнувшись, но вполне разборчиво ответил он.Элизабет улыбнулась:— Отлично. — Она встала на колени и, подавшись вперед, направила его в себя.Норт сквозь дымку страсти наблюдал за ней, слышал ее участившееся дыхание, плеск воды и тихо постанывал. Элизабет замерла.— Что с тобой? Плечо? — Она начала подниматься, но он схватил ее за бедра и удержал на месте.— Твои соли для ванн, — сердито проворчал он. — Я буду благоухать, как какая-нибудь чертова клумба.Элизабет засмеялась и ласково поцеловала его в губы.— Ну и прекрасно. Ты будешь пахнуть мной.— Я предпочел бы тобой обладать.Она снова обвила руками его шею и слегка качнулась.— Как сейчас?— О да. — Он взял мыло и принялся намыливать ей спину. Элизабет довольно вздохнула и прислонилась к нему, уткнувшись лицом в шею. — Смотри не засни.— Ну уж нет. — Она нежно укусила его за шею. Норт притворно охнул, и она поцеловала его в место укуса, затем коснулась губами уголка его рта. — У меня на уме совсем другое, — шепнула она.Норт прижался к ее губам. Его руки выпустили мыло и скользнули вниз, чтобы обхватить ее ягодицы. Элизабет коротко всхлипнула, когда он слегка ее приподнял и сомкнул губы вокруг тугого соска. Вцепившись пальцами в его волосы, она прижимала к себе его голову, ничего так не желая, как вечно ощущать его губы, зубы и язык на своей груди.Ни один из них и не заметил, что вода залила ковер. Их страсть была подобна приливной волне. Она взмывала, и опадала, и переливалась через край. Влажные пряди прилипли к вискам и шее Элизабет. Их потемневшие кончики струились по ее плечам, всплывая каждый раз, когда она опускалась, подчиняясь движениям Норта.Она обволакивала его своей страстью, окружала своим стройным телом, увлекая за собой к вершине наслаждения. И когда они достигли ее, Норт был настолько опустошен, что мог бы с благодарностью опуститься на дно и умереть, если бы Элизабет не была той самой нитью, которая привязывала его к жизни.Поскальзываясь на мокром ковре, они добрались до постели и со смехом повалились на нее. Громадная кровать с пологом исторгла стон почти такого же тембра, как и тот, что сорвался с губ Норта. Элизабет тотчас обеспокоилась его раной, но он скорее согласился бы отрезать свою правую руку, чем признать, что испытывает какие-либо неудобства.— Мученик, — нежно прошептала она.Норт решил, что это все же лучше, чем «ханжа». Он откинулся на подушки, а Элизабет перелезла через него, чтобы взять гревшиеся у огня полотенца. Она насухо вытерла его, укрыла до подбородка, затем забралась под одеяло и пристроилась рядом. Норт погасил свечи, и комната погрузилась во тьму.Некоторое время они молча лежали, наслаждаясь покоем. Рука Норта обвивала ее талию. Элизабет потерлась ступней о его ногу.— Знаешь, — задумчиво произнесла она, — нам придется что-то придумать, чтобы объяснить, куда делась моя хромота. Никто ничего не сказал, но я заметила, что Уэст довольно странно на меня поглядывал.Норт улыбнулся, прижавшись губами к ее влажным волосам.— Что такое? — спросила она и выгнула шею, чтобы увидеть его глаза. — Что они затеяли? Пари?— Боюсь, что так, — отозвался Норт и поспешно добавил: — Но это никак не связано ни с твоей хромотой, ни с ее отсутствием.Элизабет подозрительно прищурилась.— Да?— Уэст пытается определить, не ждешь ли ты ребенка.— Ее глаза распахнулись от изумления.— И они заключили пари на…— На то, наградил ли я вас ребенком, сударыня, или нет. — Из горла Элизабет вырвался сдавленный звук. — Но он не одинок. Саут ставит три шиллинга. Истлин — тоже. Моя мать наверняка поднимет ставки, и не сомневаюсь, дед тоже примет участие. Вполне возможно, что именно он все это и затеял.Элизабет повернулась к нему.— А вы, милорд? Каково ваше мнение по этому вопросу?Рука Норта скользнула по ее обнаженному бедру и задержалась на плоском животе.— Мое мнение заключается в том, что если ты не беременна, то скоро будешь.Элизабет удивленно вскинула бровь.— Неужели? Что-то ты слишком в себе уверен.Он со скромным видом пожал плечами.— Просто у меня достоверные источники.Элизабет озадаченно уставилась на него:— Какие еще источники? Даже я ничего не знаю. Что ты имеешь в виду?— Мадам Фортуну, — ответил он. — Когда я ходил к ней, чтобы узнать, где ты, она сказала…— Норт!— Я ее об этом не спрашивал, — поспешно заверил он ее. — Это была целиком ее инициатива.Элизабет помолчала, прижав его руку к своему животу, когда он попытался ее убрать. Она и хотела и боялась верить в то, что он сейчас сказал.— Она предсказала, что у нас будет ребенок? — прошептала она наконец.Горло Норта перехватило. Он кивнул и, когда Элизабет бросилась в его объятия, крепко прижал ее к себе. Он гладил ее волосы, спину, осушал поцелуями ее слезы и, когда она заснула, продолжал баюкать ее, обнимая всем своим телом.Когда-нибудь он признается ей, что мадам Фортуна вообще-то говорила вовсе не о ребенке. Может, когда они отпразднуют пятидесятилетие совместной жизни, окруженные тремя поколениями любящих потомков, он выберет подходящий момент и расскажет ей, что мадам Фортуна говорила о созревающем персике.Но ведь могло быть и так, что гадалка имела в виду плод, который вынашивает Элизабет. Всем известно, что она ясновидящая, а следовательно, кому, как не ей, знать, что ожидает их в ближайшем будущем.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47