Теперь, по прошествии двух недель, Элизабет уже не казалось странным, что они с лордом Уортом так славно поладили. Он то подначивал ее, то баловал, безошибочно угадывая, какая из этих двух линий поведения больше соответствует ее настроению. Время от времени он читал ей нотации, но быстро понял, что она невосприимчива к ним, поскольку уже прослушала некоторые из его любимых проповедей в исполнении Норта.Элизабет, со своей стороны, проявила неподдельный интерес к его увлечению садоводством. Ее вопросы и искреннее любопытство, как ничто другое, расположили к ней старого лорда. Она любила слушать его воспоминания о юности, а еще больше — истории, посвященные Норту. Рассказы о Хэмбрик-Холле были весьма впечатляющими, и Элизабет начала понимать, что узы дружбы, рожденные в те дни, способны выдержать все испытания, уготованные судьбой.Норт сидел с друзьями в своем доме на Меррифилд-сквер. Хотя вернее было бы сказать, что они сидели, а он стоял. Приятели обменялись сочувственными взглядами, когда он повернулся к ним спиной и начал мерить шагами комнату. Оставалось только удивляться, как он еще держится на ногах. У Норта был такой вид, будто он не сомкнул глаз с тех пор, как исчезла Элизабет.Несмотря на их проверенную годами дружбу, прошла почти неделя, прежде чем Норт попросил помощи у членов Компас-клуба. К этому моменту он уже знал, что Элизабет нет в Роузмонте и что ее приезд туда не ожидается. В Лондоне ее тоже не было — ни у его матери, ни у полковника.Каждый раз, пытаясь навести справки о ней, он получал в ответ недоуменный взгляд. Когда же становилось ясно, что он абсолютно серьезен, недоумение сменялось беспокойством и, наконец, страхом. И ему приходилось всех успокаивать, хотя сам он терзался от тоски и тревоги.Отец Элизабет не стеснялся в выражениях, высказывая Норту, что он думает о его неспособности справиться с женой, но ничто из сказанного Роузмонтом не ранило его так глубоко, как те слова, которые Норт говорил себе сам. Куда сложнее было принять сочувствие Изабел. Взгляд, каким она удостоила его, был одновременно понимающим и беспомощным. Постепенно Норт пришел к выводу, что не может рассчитывать на помощь Изабел, как бы ни было велико ее желание принять участие в этом деле. И что даже если он найдет Элизабет, она потеряна для него во многих отношениях, которые теперь он не сможет изменить.Когда Норт покидал Роузмонт, брат Элизабет бросился следом за ним, окликая звонким детским голоском, и догнал его только на мосту. Взволнованный и запыхавшийся, он тем не менее сумел выразиться вполне определенно.— Вы найдете ее, милорд! — заявил мальчик, то ли заклиная его, то ли приказывая. — Она самая лучшая из сестер, и вы должны ее обязательно найти.Норту ничего не оставалось, кроме как пообещать. Саутертон подался вперед в своем кресле и положил подбородок на сцепленные руки.— Что слышно от Баттенберна и его жены? — поинтересовался он, когда Норт в очередной раз круто развернулся у окна и двинулся в обратном направлении.— Луиза была здесь несколько часов назад, — ответил Норт. Он замедлил шаги и наконец остановился. — Разве я вам не говорил?Саут, Ист и Уэст дружно замотали головами, стараясь не смотреть друг на друга. Норт потер лоб.— А мне казалось, что говорил.Вздохнув, маркиз Истлин поднялся со своего кресла и позвонил дворецкому.— Подайте нам кофе, — распорядился он.Уэст предложил Норту сесть рядом с ним на диван.— Ты так измотал себя, что уже не соображаешь, какой сегодня день и час.Норт был с ним согласен. Однако он знал, что не сможет долго усидеть на месте, и предпочел пристроиться на углу своего письменного стола.Саут поднял на него выжидающий взгляд.— Леди Баттенберн, — напомнил он. — Что она хотела?— Ах да, — вспомнил Норт, — Луиза. — Он вышел из задумчивости и заговорил более твердо: — Я не видел особого смысла в том, чтобы обращаться к леди Баттенберн, предположив, что, даже если Элизабет у нее, баронесса будет все отрицать.— И получит от этого немалое удовольствие, — заключил Саут.Норт вымученно улыбнулся:— Не сомневаюсь. У нее весьма собственническое отношение к Элизабет. Не то чтобы она была против нашего брака. Просто ей хочется, чтобы Элизабет оставалась под ее крылышком. В общем, она не стала бы поощрять мою жену к возвращению домой.— Возможно, — кивнул Истлин. — Но я провел тщательное обследование лондонской резиденции баронессы и могу точно сказать, что там нет посторонних, в том числе и Элизабет.— А я только что вернулся из Баттенберна, — сообщил Саут. — Кстати, моя одежда еще не успела просохнуть после этой поездки. Элизабет там тоже нет.Истлин, заслышав приближение дворецкого, открыл дверь. Он взял поднос, закрыл дверь ногой и отнес кофе на письменный стол.— Ты уверен, Саут? — обратился он к другу, наливая кофе Норту. — Это местечко славится тем, что годами служило убежищем всевозможным мошенникам, так что наша дорогая леди Норт может прятаться там, сколько пожелает.Саутертон небрежным жестом отмел возражения приятеля.— У меня есть связи среди горничных.— До чего же ты скрытный, однако, — ехидно протянул Ист. — Норт, ты знал о горничных?Нортхэм покачал головой. Взяв чашку, он поднес ее к губам. Кофе был горячим, почти обжигающим, как раз таким, какой требовался, чтобы прояснить его мысли.— Баронесса настаивала, чтобы я сообщил ей о местопребывании Элизабет.Уэст выгнул темную бровь.— Выходит, Элизабет не писала леди Баттенберн?— Похоже, нет, — вздохнул Норт. — Признаюсь, это меня удивляет. Луиза возмущена тем, что Элизабет уехала из Лондона, не предупредив ее. Она не поверила, когда я сказал, что Элизабет в Роузмонте.Саут взял кофе из рук Истлина и снова откинулся в кресле.— Она назвала тебя лжецом?— Я и есть лжец.— Пожалуй. Но это не значит, что тебя можно обзывать как угодно.— Ну, до прямых оскорблений дело не дошло, хотя она не очень-то со мной церемонилась. — Норт помедлил, вспоминая малоприятную встречу с баронессой. — Странно, Элизабет вызывает у нее даже большее раздражение, нежели я.Истлин ненадолго задумался, затем кивнул:— Действительно странно. Женщины склонны проявлять солидарность в подобных делах. Обвиняют незадачливых потомков Адама, когда те откусывают от яблока, но помалкивают об искусительницах. Страшно подумать, во что они превратили бы нашу жизнь, дай им только волю.Саутертон закатил глаза.— Вы не представляете, чего я натерпелся с Софией, — заявил он. — Я полностью согласен с тобой, Ист.— Надеюсь, — кивнул тот. — И все-таки что-то здесь не так. Твоя мать во всем винит тебя, верно, Норт?— Я бы не сказал, что ее реакцию можно ограничить одним этим словом, — осторожно заметил Нортхэм.Ист фыркнул.— Могу себе представить! Она очень привязалась к твоей жене и наверняка считает тебя ответственным за ее отъезд. Поэтому и вовсе не понятно, почему леди Баттенберн думает иначе. Проклятие, Норт, но даже мы, твои друзья, уверены, что ты сделал что-то такое, что заставило ее сбежать.В коротком смешке Норта не было и намека на веселье.— Ты прав, — согласился он. — Вы все правы Приятели погрузились в молчание, бросая друг на друга хмурые взгляды.Чашка Саута звякнула о блюдце, когда он отставил ее в сторону.— Кофе здорово взбодрил Норта, — протянул он, ни к кому конкретно не обращаясь, — но теперь нам понадобятся чайные листья.Три пары глаз удивленно уставились на него. Саут, улыбаясь, покачал головой, поражаясь непонятливости друзей.— Я имел в виду гадалку. — Он вздохнул. — Это была неудачная попытка поднять вам настроение. Прошу прощения.Что они сделали, так это поздравили его. Ибо, как ни обидно было это признавать, Саута порой посещали поистине блестящие идеи.Хлопья снега таяли на стеклянном куполе оранжереи, но на промерзшей почве уже образовался белоснежный покров. Элизабет, уютно устроившись на деревянной скамье у окна, смотрела на призрачный ландшафт, залитый светом полной луны, превращавшей каждую снежинку в сноп искр. Казалось, что в этот морозный декабрьский вечер звезды спустились с небес на землю, чтобы накрыть ее сверкающим покрывалом.Расправив на плечах шерстяную шаль, она затянула ее на груди свободным узлом. Рядом с ней на скамье лежали рисовальные принадлежности и стояла лампа, которую она погасила, чтобы ничто не мешало ей созерцать переменчивый лик природы.Она даже не обернулась, когда кто-то вошел в оранжерею. Лорд Уорт часто приходил сюда, чтобы скоротать вечерок, прежде чем отойти ко сну. Но вместо ставшей привычной тяжелой поступи старого графа, перемежавшейся ударами трости о пол, она услышала очень знакомые шаги, ровные и уверенные. Спина Элизабет напряглась, по позвоночнику пробежал озноб.Переведя взгляд с отдаленного пейзажа на отражение в стекле, она не различила ничего, кроме неясного контура, и почти поверила, что воображение сыграло с ней злую шутку. И уже не в первый раз.Она встала и медленно повернулась, радуясь, что погасила лампу и ничто, кроме лунного света, не освещает ее лицо.— Милорд, — тихо промолвила она.— Миледи.А потом наступила тишина, и ни один из них не пытался ее нарушить.Наконец, когда молчание стало невыносимым, Элизабет, прерывисто вздохнув, забормотала:— Значит, ты нашел вора?Этого Норт вовсе не ожидал от нее услышать.— Почему ты так решила?— Потому что ты здесь.— Черт побери! — приглушенно выругался он. — Я приехал из-за тебя. С тех пор как ты исчезла, я и думать забыл о воре.Она недоверчиво улыбнулась:— Правда?— Правда. — Норт взъерошил густые волосы. — Я не желаю говорить о воре, Элизабет.Так же как и она. Не сейчас, во всяком случае. Элизабет коротко кивнула.— Твой дед знает, что ты здесь?— Да. И уже успел назвать меня дураком за то, что я так долго тебя искал.Элизабет сжала губы, сдерживая улыбку.— И ослом — за то, что я позволил тебе уехать.Рот Элизабет удивленно приоткрылся.— Я сказал ему, что он совершенно прав. — Уголок его рта иронически приподнялся. — Я давно понял, что простейший способ помириться с моим дедом — это соглашаться с ним во всем. Но в данном случае мне не пришлось лукавить. За последние недели я называл себя куда более крепкими словечками. Так что дед отнесся ко мне, пожалуй, слишком снисходительно.— Норт…— Я не должен был настаивать на твоем отъезде, Элизабет.— Она молчала, подбирая слова для ответа.— Я сожалею о многом, — сказала она наконец. — Но не о том, что уехала, и не о том, как я это проделала. Это было необходимо. Ты сам этого хотел.Норт подавил желание шагнуть к ней.— • Да, но не оставить даже записки… — Он беспомощно развел руками, затем медленно опустил их. — И потом, ты ведь намеревалась поехать в Роузмонт.— Да. — Она потупила взгляд. — Но я не смогла.— Я был там, — сообщил Норт. — По тому, как ты скрылась, я догадывался, что не найду тебя в Роузмонте, но все равно съездил туда. Я побывал у полковника и моей матери. Даже в Хэмптон-Кроссе. Мне удалось проследить твой путь до гостиницы, где ты провела первую ночь, после того как покинула наш дом. Но никто не мог сказать, куда ты направилась после этого. Ты как в воду канула. — Горло Норта перехватило. С усилием сглотнув, он продолжил хриплым от волнения голосом: — Я решил, что ты уехала к нему. И проклинал себя за то, что оттолкнул тебя и вынудил к нему вернуться.Элизабет медленно подняла голову.— К нему?— К тому мужчине, от которого у тебя ребенок.Колени Элизабет подогнулись, и она рухнула на скамью как подкошенная.— Извини, — еле слышно прошептала она. — Извини. Мне ужасно жаль.Норт быстро шагнул к Элизабет и опустился перед ней на колени. Он сжал ее руки в своих ладонях, поглаживая побелевшие кулачки.— Прости, дорогая. Я не хотел причинять тебе боль.Только ощутив прикосновение его теплых рук, Элизабет поняла, как же она замерзла. Ей хотелось, чтобы он обнял ее и прижал к себе, но она не осмеливалась попросить его об этом.— Дело не в тебе, — пробормотала она, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. — Эта боль всегда со мной. Я живу с ней. И ты тоже жил с ней, потому что жил со мной. — Она судорожно вздохнула. — Вот почему я оставила тебя, Норт. Я не имела права втягивать тебя в то, чего ты даже не понимал. Ты был прав, когда захотел, чтобы я ушла из твоей жизни. — Она потянула его за руки, но не для того, чтобы освободиться от него, а понуждая встать на ноги. — Вставай. Прошу тебя. Ты не должен стоять на коленях.Каменный пол был холодным и твердым, и Норт подозревал, что если простоит в таком положении еще немного, то не сможет подняться без посторонней помощи, однако не сдвинулся с места.— Расскажи мне о нем, Элизабет. Только один раз. Позволь мне разделить твою боль, и может, тогда твои раны затянутся. Нельзя превращать твою жизнь в непрерывную пытку.Элизабет молчала, вглядываясь в его лицо. В лунном свете, хотя и бледном, она явственно видела черты Норта и не могла ошибиться в его искренности. Он ждал. Словно армия, осадившая крепость, он не собирался брать штурмом ворота или карабкаться на стены — он надеялся сломить ее сопротивление бесконечным терпением и любовью.Неужели он прав? Неужели она сможет избавиться от боли?— Ты не встанешь? — тихо спросила она.Он покачал головой, ласково улыбнувшись.— Я не назову тебе его имя, — начала она после долгой паузы.— И не нужно. Это не имеет значения. Расскажи мне о нем.Элизабет прерывисто вздохнула:— Боюсь, ты будешь разочарован. В сущности, мне нечего рассказывать. Я знала его совсем не так хорошо, как мне казалось. — Она невесело рассмеялась. — Представление отца о моем детстве во многом отличается от моего собственного. Я была не столько избалованна, как он утверждает, сколько ограждена от реальной жизни. Даже после смерти моей матери в этом плане мало что изменилось. Кстати, полковник даже тогда был моим другом, но он постоянно отсутствовал по долгу службы, да и отец не желал видеть его в Роузмонте. Тем не менее его письма переносили меня в другой мир. Ты даже не представляешь, как мало я знала о том, что происходит за пределами моего дома. О, я была прилежной ученицей и много читала. Но в письмах полковника все казалось таким реальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47