Я с трудом выдавила из себя улыбку.
— Ничего, это пройдет. Хуже всего бывает именно по утрам.
— Ты была у врача?
Я отрицательно покачала головой.
— Я разузнаю, кто в этих делах хороший специалист, и позову врача домой, — сказал Адриан.
Разумеется, новость вызвала у него озабоченность. Это было понятно: в случае рождения мальчика ребенок стал бы наследником Адриана.
— Хорошо, — сказала я и подумала, что, по всей видимости, мне в самом деле необходимо проконсультироваться у врача.
— А теперь ложись и поспи еще, — сказал Адриан.
Я посмотрела в сторону окна, чтобы попытаться определить, который час, и взгляд мой упал на разбросанные по полу вещи.
— Адриан! Наша одежда!
— А что с нашей одеждой? — не понял муж.
— Но мы же не можем оставить ее здесь в таком виде. Подумай, как это будет выглядеть!
Глаза Адриана весело сверкнули, но голос остался серьезным, даже несколько мрачноватым:
— Да, это будет не очень-то хорошо, Кейт.
— Может, ты их уберешь? — взмолилась я. — Я бы сама это сделала, но если я встану, мне станет дурно.
— Это будет еще хуже, — заметил Адриан, и смешинка в его глазах стала еще более явственной.
— В этом нет ничего смешного! — запротестовала я. — Я вовсе не хочу, чтобы камеристка увидела, что моя одежда разбросана по полу как попало. Стоит ей взглянуть на все это, и она сразу поймет, что здесь происходило ночью. Она же француженка.
На губах Адриана заиграла улыбка.
— Адриан! Убери одежду!
Муж поднялся с кровати. Его обнаженное тело было прекрасно, и я подумала, что, если бы Жанетта увидела его в эту минуту, она бы наверняка сравнила его с греческим богом.
— Не надо нервничать, дорогая, — сказал он успокаивающим тоном. — Я сейчас все уберу.
Он в самом деле поднял одежду с пола и аккуратно сложил ее на стуле. После этого Адриан отправился в гардеробную, чтобы привести себя в порядок.
Глава 21
Лишь проснувшись часов в десять утра, я сообразила, что скорее всего напрасно рассказала Адриану о своей беременности. Ведь через три дня мы должны были ехать в Ньюмаркет. А вдруг он не захочет брать меня с собой?
Если не считать кое-каких неприятных ощущений в желудке, общей усталости и кратковременных приступов головокружения, я чувствовала себя достаточно хорошо. Именно так я и сказала доктору Адамсу, молодому врачу, который по просьбе Адриана в тот же день заехал к нам, чтобы осмотреть меня.
Поначалу мне не понравилось, что доктор Адамс так молод. Это был стройный мужчина с почти мальчишеской внешностью, и мне было неловко разговаривать с ним на такие интимные темы, как физическая сторона нашей с Адрианом супружеской жизни и мои месячные. Мне показалось, что я гораздо свободнее чувствовала бы себя в присутствии пожилого мужчины, который по возрасту годился бы мне в отцы.
Однако доктор Адамс был настолько жизнерадостен и говорил обо всем с такой легкостью, что все же его визит не превратился для меня в пытку, чего я, честно говоря, ожидала. Не произошло и того, чего я боялась больше всего на свете: мне не пришлось раздеваться. Мистер Адамс ограничился тем, что, поговорив со мной, сообщил, что я нахожусь примерно на втором месяце беременности, совершенно здорова и могу продолжать вести свой обычный образ жизни при условии, что буду хорошо высыпаться.
— Значит, на этой неделе мне можно будет съездить на скачки в Ньюмаркет? — уточнила я.
— Разумеется, — подтвердил доктор Адамс и широко улыбнулся. — На дерби в Эпсом я бы вам ездить не рекомендовал, но что касается Ньюмаркета, то для вас это будет совершенно безопасно, леди Грейстоун.
Проводив доктора Адамса, я пришла к выводу, что это даже хорошо, что Адриан нашел для меня молодого врача с современными взглядами, не имеющего предрассудков относительно опасностей, связанных с беременностью, характерных для медиков старой школы. Мало того, доктор Адамс, судя по всему, имел представление о том, что такое Ньюмаркет и скачки, которые там устраивали. Остальные крупнейшие ипподромы Англии, такие как Эпсом, Аскот и Донкастер, были оборудованы огромными трибунами и собирали толпы самого разнообразного люда. Например, в Эпсоме в дни скачек скапливалось до ста тысяч человек, а если учесть, что в расположенных поблизости от ипподрома переносных ларьках вовсю шла торговля пивом, такое столпотворение зрителей могло в самом деле быть опасным. Я знала все это, потому что бывала на скачках в Эпсоме. Там проводились не только скачки. На территории ипподрома нередко можно было наблюдать и другие спортивные состязания, в частности соревнования по боксу и борьбе.
Что же касается ипподрома в Ньюмаркете, то его использовали исключительно для скачек, а посещали в основном лишь владельцы лошадей, конезаводчики и зрители, принадлежащие к высшим слоям общества. По этой причине даже в дни самых интересных скачек на ипподроме в Ньюмаркете собиралось не более пяти тысяч человек. Трибун вообще не было: мужчины наблюдали за состязаниями сидя в седле, а женщины из окон карет. Поэтому вероятность стихийного возникновения давки в Ньюмаркете практически равнялась нулю. Это тоже было мне хорошо известно, но я чрезвычайно обрадовалась тому, что об этом знал и мой врач.
— Доктор Адамс говорит, что я совершенно здорова и что нет никаких причин, по которым мне следовало бы отказаться от поездки в Ньюмаркет, — с ходу объявила я Адриану, заехавшему домой в пять часов вечера, чтобы переодеться. Я с нетерпением дожидалась мужа в красном салоне, предусмотрительно отдав строжайшее указание Уолтерсу передать его милости, чтобы он обязательно повидался со мной, как только появится. Вместе со мной в комнате находился Нед. Когда в салон вошел Адриан, мы с малышом играли в крестики-нолики.
— Я победил, тетя Кейт! Я победил! — закричал как раз в этот момент Нед. Мы с ним сидели скрестив ноги на красном персидском ковре перед камином, между нами лежали лист бумаги и карандаши. Обернувшись к двери, я увидела идущего к нам Адриана.
Мой муж посмотрел на нарисованный и перечеркнутый Недом ряд крестиков, проходивший через игровое поле по диагонали.
— Если твой знак — крестики, то, похоже, ты в самом деле выиграл, Нед, — сказал он.
— Знаете, дядя Адриан, мы с тетей Кейт обнаружили, что тот, у кого крестики, всегда выигрывает, — признался Нед и расчертил новое поле. — Вот смотрите. Если я поставлю первый крестик здесь (мальчик нарисовал значок в правом верхнем углу игрового поля), а потом вот здесь (крестик появился в левом нижнем углу), тот, у кого нолик, уже ничего не может сделать! Внимательно посмотрев на рисунок, Адриан кивнул.
— Верно, Нед, — сказал он. — Ты молодчина, что это заметил.
— Тетя Кейт мне помогла, — великодушно сказал маленький мальчик.
— И тетя Кейт тоже молодец, — добавил мой муж.
В дверях показалась няня.
— Мистер Нед, время обедать, — сказала она.
Нед бросил на меня умоляющий взгляд.
— Отправляйся с мисс Деттигрю и пообедай, — сказала я. — А потом я приду к тебе и расскажу интересную историю.
— Ладно, — сказал Нед, поднимаясь на ноги. — Мне нравятся ваши истории, тетя Кейт.
Протянув руку, Адриан помог мне встать. При этом прикосновении по нашим телам словно пробежал электрический ток.
Дойдя до двери, Нед обернулся и послал нам солнечную улыбку.
— До свидания, тетя Кейт. До свидания, дядя Адриан.
— До свидания, Нед, — в один голос сказали мы с мужем.
После того как мальчик ушел, я рассказала Адриану обо всем, что услышала от доктора Адамса.
— А ты сказала ему, что у тебя бывают головокружения? — спросил Адриан.
— Да. Я сказала ему все. — Щеки мои зарделись. — О чем он меня только не расспрашивал!
— Очень хорошо, — сказал Адриан и, немного помедлив, добавил:
— Похоже, у нас в самом деле нет никаких причин для того, чтобы отменять поездку в Ньюмаркет.
— Ты совершенно прав, — отозвалась я, и на моих губах появилась такая же радостная улыбка, какую я только что видела на лице маленького Неда.
В день нашего отъезда в Ньюмаркет небо затянули серые тучи, грозящие пролиться дождем. Мы отправились в дорогу в двух экипажах: в одном разместились мы с Луизой, в другом — наш багаж, а также Жанетта и Роджерс, камердинер Адриана. Пэдди уехал за день до этого вместе с Шоном Мак-Брайдом, который когда-то ухаживал за Финном Мак-Кулом. Что касается Гарри и Адриана, то они поехали верхом, держась рядом с нашими экипажами.
Стоял один из тех холодных, сырых дней, когда бывает легко продрогнуть до костей. Адриан велел положить в наш экипаж пледы, и я накинула на себя один из них, радуясь тому, какой он толстый и теплый. Луиза тоже последовала моему примеру.
— Жаль, что Каролина не смогла поехать с нами, — сказала кузина, когда лошади резвой рысью пронесли экипажи через Беркли-сквер.
— Ты права, — отозвалась я. — Очень жаль, что неделя скачек совпала с приглашением посетить Холкэм, которое получили Каролина и Эдвард. Но ты ведь знаешь Эдварда! Как только он услышал о том, что мистер Коук улучшил свое племенное стадо, его сам Господь Бог не смог бы удержать — так ему приспичило на него взглянуть. Разумеется, он не смог отказаться от такого удовольствия ради каких-то скачек.
Луиза хихикнула:
— Лорд Эшли так же обожает коров, как ты лошадей, Кейт.
— Похоже, так. Что в этом удивительного?
Колесо нашего экипажа наскочило на какое-то препятствие, и мы с Луизой подпрыгнули на сиденьях от толчка. Я поглубже закуталась в плед и пошевелила замерзшими пальцами ног. К этому времени мы уже успели окоченеть, и я пожалела, что отказалась от предложенных Уолтерсом грелок.
— Скажи, Кейт, ты не знаешь, где мы остановимся? — спросила Луиза.
Должна заметить, что мы ехали в Ньюмаркет в качестве личных гостей сэра Чарльза Барбери. Адриан познакомился с ним всего несколько недель назад, но это не помешало президенту весьма престижного жокейского клуба пригласить нас на время наиболее престижных скачек к себе домой. При этом сэр Чарльз, по всей видимости, считал для себя большой честью то, что Адриан решил воспользоваться его гостеприимством.
— Поместье сэра Чарльза находится между Ньюмаркетом и Милденхоллом, — заметила я. — Боюсь, это все, что мне известно, Луиза. Нас с отцом сэр Чарльз никогда не приглашал к себе. Когда мы ездили в Ньюмаркет, мы останавливались в гостинице.
Я подумала о той гостинице, в которой мы с отцом жили в те дни, когда последний раз посетили Ньюмаркет, и о том, что произошло во время той злополучной поездки. Перед моим внутренним взором возникло лицо отца. Не такое, каким оно стало после ранения, а каким оно было всю жизнь — веселым и полным жизни.
«Отец», — подумала я и едва не произнесла это слово вслух, но сумела сдержаться. Сердце мое пронзила страшная боль, когда я вспомнила, что моему отцу было всего сорок шесть лет. Он так рано ушел из жизни.
Луиза накрыла мои холодные пальцы своими и мягко сказала:
— Должно быть, твой отец был очень хорошим человеком, если у него такая замечательная дочь.
Боясь, что, если я заговорю, голос мой дрогнет, я лишь сморгнула несколько раз и кивнула головой.
— В ту зиму, когда ты появилась в Чарлвуд-Корт, мне было так жаль тебя, — нерешительно заговорила кузина. — Если я казалась такой… равнодушной… то это только потому, что мне не хотелось лезть тебе в душу. Ведь у тебя было такое горе. Ты не знала меня, и я подумала, что любая попытка утешения будет воспринята в штыки. — Пальцы Луизы крепче сжали мою кисть, затем она убрала свою руку. — Я только хочу, чтобы ты знала, что мое молчание в те дни вовсе не означало, что меня не волнует твоя судьба.
Горло мое стиснул спазм.
— Я понимаю, Луиза, — хрипло проговорила я и сглотнула, чувствуя, как на глаза у меня наворачиваются слезы.
«Что это со мной, — подумала я, — ведь я никогда не плачу».
Наступило молчание, которое длилось до того момента, пока мы не выехали за пределы Лондона на дорогу, ведущую в северном направлении. Только тогда я смогла произнести уже более или менее нормальным голосом:
— Пэдди здорово повезло.
Луиза смотрела в окно экипажа, но, услышав мои слова, обернулась ко мне с удивленным выражением лица.
— Ты — женщина, которая умеет молчать, — пояснила я. — Мой отец всегда говорил, что такие дороже всех сокровищ. К сожалению, у меня никогда не было этого дара.
Луиза рассмеялась.
— Послушай, Луиза, — торопливо заговорила я, — Адриан сказал, что, если вы с Пэдди решите пожениться, он сдаст Пэдди участок в Лэмбурне.
В это время в окно экипажа ударили первые капли дождя.
— Повтори еще раз, что ты сказала, — попросила кузина.
Я повторила свои слова и добавила:
— Ты можешь быть уверена, что арендная плата, которую назначит Адриан, будет очень умеренной. Места там замечательные, Луиза. Лошадям в Лэмбурне настоящее раздолье, а ведь Лэмбурн-Мэнор находится всего в нескольких милях от Грейстоун-Эбби. Так что мы сможем с тобой часто видеться.
— О, Кейт! — Теперь глаза кузины начали наполняться слезами.
Дождь уже барабанил в окно экипажа с удручающей монотонностью.
— Это была не моя идея, — сказала я. — Адриан так решил.
— Какое счастье, что ты встретила такого человека, как Грейстоун, Кейт, — дрожащим голосом проговорила Луиза. — И я говорю об этом не потому, что он предложил нам с Пэдди поселиться в Лэмбурне.
Я уставилась на собственные колени, боясь смотреть ей в глаза.
— Да, конечно, Адриан — прекрасный человек, — сказала я. — Это признают все.
— Он сильный, — подхватила Луиза, — но при этом вовсе не грубый. Женившись на тебе, большинство мужчин либо превратили тебя в собственную няньку, либо принялись бы следить за каждым твоим шагом. Тебе повезло: Адриан достаточно сильный, чтобы дать тебе возможность быть самой собой.
Должна признаться, мне понравилось не все из того, что сказала кузина.
— Ты рассуждаешь так, словно я племенная кобыла, Луиза, — заметила я с неприкрытым раздражением.
В этот момент я почувствовала, что наш экипаж начинает замедлять ход. Мужчины решили на время дождя пересесть во второй экипаж, чтобы не мокнуть понапрасну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49