Сайф и Шама уснули, а проклятая Камария взяла пластинку-талисман и отправилась в свои покои. Войдя к себе, она заперла дверь, уселась на ложе и потерла рукой пластинку. И тут же перед ней предстал Айруд со словами:– Я слушаю тебя, о царица!Камария спросила его:– Ты Айруд?– Да, о госпожа!Тогда Камария сказала:– Я хочу, чтобы ты как можно скорее выполнил мое приказание!– А какое будет приказание? – спросил Айруд, и Камария ответила:– Сначала опиши мне весь мир, все страны земли с равнинами, реками и горами.Тогда Айруд стал перечислять все земли – холмы и равнины, горы и долины – и назвал среди них край гулей-людоедов и Долину великанов. Тогда Камария сказала ему:– Возьми моего сына Сайфа и отнеси его в Страну гулей, а его жену Шаму брось в Долину великанов.Айруд возразил:– О царица, ведь это твой сын, он не сделал тебе ничего дурного и ничем не заслужил такую кару, ведь он доблестный герой и непобедимый рыцарь. Если я отнесу его в землю гулей, они его не пощадят, в клочки разорвут и съедят.Но Камария воскликнула:– Я приказала тебе, и все тут! Делай, как я велела, и скорей возвращайся ко мне.– Слушаю и повинуюсь, – ответил Айруд, а потом вошел в покои, где спали Сайф и Шама, положил их к себе на плечи и поднялся высоко в воздух.И когда Сайф и Шама пробудились от сладкого сна, они увидели, что летят между небом и землей, и услышали, как воздух свистит у них в ушах. Царь Сайф всмотрелся и разглядел, что их несет Айруд, и сказал ему:– О Айруд, что это у тебя на уме, что ты хочешь сделать и куда ты несешь нас?Айруд ответил:– Я брошу тебя в долину гулей, а Шаму – в Долину великанов. Я оставлю вас там и возвращусь к той госпоже, которая теперь повелевает мной.

– А кто дал тебе такой приказ? – спросил Сайф.Айруд ответил:– Мне велела так поступить эта нежная и любящая мать, эта негодная колдунья, твоя матушка, а моя госпожа, проклятая предательница Камария!– Как же так, Айруд, ведь моя мать раскаялась в своих поступках, и сердце ее полно искренней любовью ко мне! – воскликнул Сайф, а Айруд ответил:– Да, и поэтому ты сделал меня ее слугой, а ее – моей госпожой, а я ведь не жаловался на труд, и мне не наскучило тебе служить.– Я боялся, что буду этой ночью нечист, – сказал Сайф.Тогда Айруд сказал:– Никакой любви нет в сердце твоей матери и никакое раскаяние теперь не поможет, а того, что случилось, не поправишь. Ты поступил по своему пониманию и сам погубил свои труды и старания. А слова твоей матери – только ложь и обман.Услыхав это, Сайф раскаялся в том, что доверился матери, и заплакал о своей несчастной судьбе. Потом он сказал Айруду:– А ты не можешь оставить нас в одном и том же месте?– Нет, не могу. Если я ослушаюсь приказа, меня сожгут тайные письмена, начертанные на пластинке. А теперь не говори больше ни слова! Ты не уберег мой талисман, ты меня не ценил и меня погубил, заставил меня горевать и сердцем тосковать.И когда Айруд долетел до Долины великанов, он опустился, оставил там Шаму и снова взмыл в небо, унося с собой Сайфа, а приблизившись к Долине гулей, он снова опустился на землю, сбросил с плеч царя Сайфа и улетел своей дорогой. Вот что случилось с ними.А тем временем царица Камария с нетерпением ждала Айруда. И когда Айруд вернулся к ней и сообщил, что он сделал с Сайфом и Шамой, Камария сказала:– Теперь мое сердце успокоилось и страхи мои миновали. А ты отправляйся по своим делам, пока я не позову тебя снова.Избавившись от сына, Камария обрадовалась, и веселости ее не было пределов. Глава двадцатая А царица Шама, которую Айруд оставил в Долине великанов, совсем растерялась и блуждала в этих пустынных местах, не зная, что ей делать и куда направиться. Она брела по каменистым тропам, среди скал и камней, проливая горькие слезы и еле передвигая ноги, пока не взошло солнце. Зной становился все сильнее и сильнее, солнце палило все жарче, и Шама шла, размышляя о своем одиночестве, о разлуке с родными краями, с мужем и родичами и оплакивала свою участь.Вдруг среди гор показалось двадцать огромных великанов, которые надвигались на Шаму со стороны пустынных холмов, так что ей некуда было убежать от них. Один из этих великанов отделился от остальных, подошел к Шаме, протянул руку и схватил ее без долгих разговоров, а потом вернулся к своим товарищам, говоря:– Посмотрите на это удивительное существо, наверное, бог прогневался на нее и в наказание сделал ее такой короткой и маленькой.– Ты прав, – ответили те, – она не такая, как наши девушки. Давайте отнесем ее к нашему царю, пусть он посмотрит на нее, а потом сделаем с ней, что он прикажет.И великаны понесли царицу Шаму, не переставая разглядывать ее по пути. А придя к своему царю, они поставили Шаму перед ним и сказали ему:– Мы нашли ее в пустыне.И царь великанов спросил:– Зачем вы принесли ее сюда? Отнесите ее туда, откуда взяли, убейте там и закопайте в землю, потому что она, наверно, прогневила бога. Если она останется у вас, бог рассердится и накажет вас так же, как наказал ее.Услыхав слова царя великанов, Шама сказала:– О господин мой, бог меня не наказывал, я всегда была такой, и в моем сложении нет никакого изъяна.– Почему же ты не такого роста, как все мы? – спросил царь. – Наверно, ты не поклонялась нашему богу.Шама ответила:– Бог сотворил меня такой, как вы видите, по своей воле, чтобы я служила ему, и привел меня для этого в вашу землю.Царь великанов воскликнул:– Я не хочу слушать этого! Возьмите ее и поступите с ней, как я приказал.Люди царя уже хотели схватить Шаму, но вдруг к ней подошла дочь царя и, рассмотрев ее, увидела, что хоть Шама и мала ростом по сравнению с ней, но прекрасна лицом. И царевна спросила у отца:– А что ты хочешь сделать с этой чужестранкой? И узнав о приказе царя, она сказала: – Бог творит и высоких, и маленьких. Приставим ее служить нашему богу, ведь ей нечего и думать о замужестве. Не надо убивать ее, пусть лучше она прислуживает нашему богу.А дочь царя великанов сама служила их богу и хотела избавиться от этой обязанности, приставив к нему Шаму. Царь ответил дочери:– Ладно, возьми ее, и если наш бог согласится принять ее услуги, то приставь ее к нему.Тогда царевна забрала Шаму и отправилась с ней к богатой постройке диковинного вида с мраморным куполом. Подойдя к этому зданию, она открыла дверь и сказала Шаме:– Входи, о чужестранка, к своему господину!Шама вошла внутрь и увидела там большого барана, который посмотрел на нее и заблеял. Тогда царевна, имя которой было Садика, сказала Шаме:– Нага бог приветствует тебя и радуется твоему приходу. Он согласен, чтобы ты служила ему. Вот бассейн с пресной водой. Если бог захочет пить, набери в этот сосуд воды, положи сахару и напои его. А другой бассейн наполнен миндалем, фисташками и чистым конопляным семенем. Этой едой ты будешь кормить нашего бога. А тебе достанется по ячменной лепешке в день.– Слушаю и повинуюсь, – ответила Шама.Потом царевна Садика ушла, оставив Шаму одну, и заперла за собой дверь. А царица Шама проголодалась, поэтому, увидав фисташки, орехи и миндаль, она сказала себе: «Сейчас я поем, ведь всевышнему Аллаху ведомо, как я голодна». Она утолила голод и напилась, а потом накормила барана, как учила ее царевна Садика. После этого Шама осмотрелась кругом и, увидав, что помещение завалено зловонным мусором, подмела пол, везде прибрала и почистила, а потом сделала себе из мягкой и чистой травы подстилку, легла на нее и так провела ночь.А утром пришла царевна Садика и, увидав, что все кругом чисто убрано, обрадовалась и сказала Шаме:– Ты все очень хорошо сделала, чужестранка. Знай, это – наше божество, на него мы возлагаем все наши упования. Если ты будешь чистосердечно и усердно служить ему, он спасет тебя от всякой беды и, может быть, вернет тебя на родину, к твоим близким. Надейся же на него.А это был большой баран с огромными рогами, украшенными червонным золотом и драгоценными камнями. Тогда Шама сказала себе: «Если я выскажу свое неодобрение и позволю себе дурное слово об этом баране, они убьют меня, и я осушу чашу гибели. Мне остается только терпеть, пока Аллах не избавит меня от всего этого своим неотвратимым повелением».А царевна Садика продолжала:– О чужестранка, если наш бог будет мочиться, собери его мочу в этот золотой таз и береги ее для нашего царя: он по утрам умывает ею лицо, а в серебряный таз собери помет, он избавляет от дурного запаха изо рта и от многих других болезней, и если кто-нибудь попросит у тебя кусочек помета, бери с него за это динар.Шама ответила: «Слушаю и повинуюсь!» – и царевна Садика ушла, закрыв за собой дверь. На следующее утро царевна пришла, забрала мочу и помет барана и ушла, довольная тем, как Шама служит их богу. На четвертый день царевна снова пришла за мочой и пометом и сказала:– Я скажу, чтобы тебе готовили каждый день по курице, и ты ешь их сама, потому что наш бог не ест мяса. А еще тебе будут присылать каждый день по две пшеничные лепешки.– О госпожа моя, поступай как знаешь, – ответила Шама. Царевна отдала приказание, и Шаме стали каждый день приносить по курице и по две лепешки, а Садика сначала тоже приходила к ней, а потом перестала, потому что увидела, что Шама научилась хорошо прислуживать их богу-барану. Она только посылала к ней каждый день невольниц, которые приносили еду и питье, а Шама отсылала с ними мочу и помет барана. Однажды Шама увидела, что баран сходил не в таз, а прямо на подстилку. Тогда она взяла палку и побила его, и так она поступала всякий раз, пока баран не привык мочиться два раза в день – утром и вечером – прямо в таз. Шама ела кур, пшеничные лепешки и отборный миндаль, который приносили для барана, а ему отдавала остатки. Вот что было с царицей Шамой.А царя Сайфа Айруд бросил в Долине гулей, где он и проспал всю ночь. И когда занялась заря, Сайф увидел, что лежит в просторной заросшей зеленью долине, где струятся ручьи, растут плодовые деревья, на ветвях птицы славят творца на всех языках, а земля источает аромат, подобный благоуханию чистого мускуса. Там было множество разных дивных плодов, и царь Сайф утолил ими голод, а потом напился воды из ручья и стал осматривать долину. Так он провел день, а когда стемнело и наступила ночь, Сайф побоялся уснуть на земле, так как знал, что это страна гулей-людоедов. Поэтому он подошел к высокому дереву, взобрался на него и, доверившись творцу, провел там ночь, то засыпая, то просыпаясь, пока не занялась заря – по воле всевышнего судии.И когда царь Сайф сидел на суку и глядел на долину и окрестную пустыню, он вдруг увидел, что к его дереву направляется какой-то старик. Сайф пригляделся и рассмотрел этого старика. Лицо у него было круглое, как щит, нос – как у буйвола, уши – как у слона, когти подобны острым клинкам, изо рта торчали клыки, похожие на стальные крючья, выпученные глаза пылали красным пламенем, и казалось, будто голова его горит и источает искры. Тело старика заросло густой шерстью, как у дикобраза, видом он был мерзок, и запах от него шел отвратительный. Увидев это чудовище, царь Сайф воззвал к всевышнему Аллаху и господину нашему Ибрахиму, мир ему, прочел немного из свитка Ибрахима, где были слова, хранящие от несчастья, и положился на волю всеведущего и всемогущего Аллаха. А старик этот был один из людоедов той долины. Он учуял человеческий запах и направился к дереву, на котором сидел Сайф, чтобы растерзать и съесть его. Подойдя к дереву, людоед увидел, что не сможет достать Сайфа, и, простояв некоторое время в нерешительности, вернулся туда, откуда пришел, а царь Сайф восхвалил Аллаха.После этого Сайф уселся на ветке, думая, что гуль-людоед больше не придет, но через некоторое время тот возвратился, ведя за собой около сорока таких же гулей, как он. Подойдя к дереву, они окружили его со всех сторон и долго смотрели на Сайфа, переговариваясь менаду собой на каком-то непонятном языке, неведомом даже мудрецам. Потом они все ушли, и Сайф снова восхвалил Аллаха за спасение. Но гули опять вернулись, ведя за собой древнюю старуху, волосы которой были белы как молоко, а тело похоже на расчесанный хлопок. Подойдя к дереву, она долго всматривалась в Сайфа, а потом, обратившись к остальным гулям, сказала им что-то на их языке, и они, повинуясь ее приказанию, ушли своей дорогой. Старуха уселась под деревом, а Сайф глядел на нее сверху, и так продолжалось весь день до самого вечера.Потом старуха сделала Сайфу знак рукой, чтобы он спустился к ней. Но Сайф сказал:– Я не могу спуститься, ведь того, кто окажется среди гулей, ждет гибель: его либо убьют, либо съедят.Тут старуха гуль засмеялась и сказала Сайфу на чистом арабском языке:– Спускайся, о царь Сайф, и не бойся гулей-людоедов, ведь я старшая среди них и повелеваю ими. Я тебя от них защищу и никого к тебе не подпущу.Сайф успокоился, но сказал ей:– Я не верю, чтобы гуль, подобный тебе, пощадил человека, это трудно себе представить.Старуха повторила:– Не бойся, я буду сидеть здесь и ждать тебя.Царь Сайф сказал себе: «Положусь на всемогущего милосердного владыку!» – а гуль продолжала:– Если бы я хотела тебя убить, это дерево не спасло бы тебя, потому что стоит мне только гулям приказать, они станут в тебя каменьями бросать, до смерти забьют, ты с дерева свалишься вниз, а там они тебя съедят, не рассуждая о том, был ты бедняком или земли царем. Спускайся, уже ночь, а ты, должно быть, проголодался. Ведь если я уйду и оставлю тебя здесь, ты уснешь и с дерева упадешь, и гули тебя сожрут.Царь Сайф сошел с дерева, глядя на старуху людоедку с опаской. А когда он ступил на землю, гуль поднялась и велела ему следовать за нею. Так они подошли к горе, старуха поднялась на нее и сказала:– Иди за мной и ничего не бойся.Царь Сайф послушался, и они шли до тех пор, пока не увидели пещеру. Войдя в пещеру, старуха гуль сказала:– Входи, о царь Сайф, садись!Потом она принесла ему половину газели и сказала.– Поужинай этим.Но Сайф воскликнул:– Сырое мясо не дозволено, да я и не могу его есть!Старуха спросила:– А плоды ты можешь есть?– Поем! – ответил Сайф. Тогда гуль встала, подошла к абрикосовому дереву, потрясла его, а когда плоды попадали на землю, она подобрала их и принесла Сайфу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88