Но в день, когда исполнилось ровно два месяца с момента его задержания, случилось невероятное. Поздно вечером в квартиру Светланы нагрянула опергруппа из 13-го отделения, которая разыскивала Артура, сбежавшего из СИЗО. Менты предъявили постановление на обыск и прочесали все комнаты, без церемоний выворачивая ящики с бельем и раскидывая мягкие игрушки в ее. спальне.
– Как можно было бежать из тюрьмы? – спросила обалдевшая Светлана.
– Молча! – осадил старший группы, крепкий малый с пучеглазым лицом и янтарными четками, которые он перебирал пальцами левой руки на протяжении всей процедуры обыска, включившей в себя не только наведение беспорядка, но и составление протокола и привлечение в качестве понятых пару алкоголиков из соседней квартиры. – Говоришь, не знаешь, где он может прятаться?
– Ко мне он не приходил.
– А ты бы нам сказала, если б пришел?
Светлана опустила глаза.
– Понятно! Запомни и передай Заварову, если он заявится раньше, чем мы его схватим, лучше ему сдаться самому. Понятно? Чем быстрее, тем лучше. Потому что у нас времени нет за ним гоняться. А станет сопротивляться-я прикажу своим парням применять оружие решительно и без промедления. Все ясно? Так и передай ему, кр-расавица! – При последнем слове Борисов хмыкнул, как будто Светлана была на самом деле страшно уродлива.
Когда милиционеры уходили, девушка видела, как пучеглазый на лестничной площадке прижал к стенке понятого и кулаком боднул в мягкое брюхо.
– Если заметишь этого урода – сразу мне звони, понял? – сказал он. – Семенов, ведь ты меня знаешь! Не дай-то Бог, Семенов, на-е…ать меня решишь. Сразу сядешь, ты меня понял?
– За что, начальник?
– За наркоту. – Ухмыльнувшись, пучеглазый поскакал вниз по лестнице догонять своих подчиненных, а Семенов перекрестился и, прежде чем скрыться за своей дверью, покосился на Светлану с таким выражением на испитом лице, что девушка поняла: случись что – заложит непременно.
Она позвонила матери Артура и узнала, что к ней тоже приходили менты. Вели себя пристойнее и не пугали расстрелом в случае сопротивления, но тоже говорили про побег.
«Может, именно это Артур имел в виду, когда писал про нового адвоката?» – подумала Света и, накинув плащ, выбежала во двор, чтобы предупредить любимого прежде, чем он попадется на глаза соседям.
Артур не появился. Вернувшись в квартиру, Света ужаснулась: он наверняка ей звонил, а она в это время, как дура, мерзла на улице!
С ночной смены вернулась мать. Выслушав рассказ дочери, погрустнела, но говорить ничего не стала, ушла на кухню, и Света, пока не заснула, слышала звон посуды.
Следующий день прошел в изматывающем ожидании. Дважды звонили в дверь, и Света открывала, не раздумывая, но оба раза это оказывался Семенов. Первый раз он приходил за спичками, второй – просил одолжить немного сахарного песка и при этом старался задержаться в квартире как можно дольше, зыркая глазами по всем углам. Свете показалось, что если бы не присутствие матери, сосед предложил бы ей сделку: его молчание в обмен на бутылку, но удобного случая переговорить наедине ему не представилось, он ушел и больше не беспокоил.
Вечером мать собралась навестить свою подругу, отнести лекарство для больного ребенка. Сидеть дома одной Свете было тяжело, просто невыносимо, но попросить маму остаться она постеснялась.
В 19.00 в дверь позвонили. Девушке показалось, что она узнала руку Артура. Он тоже нажимал кнопочку много-много раз, и электрический колокольчик разражался радостным звоном.
Она открыла, не раздумывая.
Открыла и увидела перед собой незнакомые лица. Не успела даже испугаться, как удар в солнечное сплетение заставил согнуться. Холодные прокуренные пальцы сжали горло, и кто-то, наклонившись, спросил, щекоча усами ее ухо:
– Он здесь?
Ответить она не могла, только замотала отрицательно головой.
– Был? – так же вкрадчиво спросил неизвестный усач, и Света подумала, что если вчера приезжала милиция из отделения, то эти, наверное, настоящий ОМОН.
– Не, – сумела просипеть она.
– Ты одна?
Света кивнула, почти ничего не видя. Мало того, что из глаз текли слезы, так еще и радужные круги от недостатка кислорода замельтешили.
– Понятно, – Усатый мужик, продолжая удерживать Свету за шею, сначала дернул ее в одну сторону, а потом так приложил головой об стену, что девушка потеряла сознание. – Вперед!
В квартиру ворвались еще двое, и один остался на лестнице, глядя вниз между пролетами и держа руки в карманах брюк, где явно лежало что-то потяжелее носового платка, мелочи и зажигалки.
– Санитар! – позвал усатого тот, кто сразу проскочил в гостиную. – Здесь вчера менты все прошерстили. Вот, смотри, копия протокола обыска осталась.
– Нашли что-нибудь?
– Записные книжки изъяли. У них что, своих не хватает?
– Дай сюда. – Санитар прочитал документ, кивнул, удовлетворенный какими-то своими мыслями, и указал пальцем на своего второго подручного. – Пошевеливайся быстрее!
Новых понуканий не потребовалось. За пару минут тот нашпиговал подслушивающими устройствами все помещения квартиры и оба телефонных аппарата.
– Уходим!
– Санитар, что делать с девчонкой?
– Шалаву берем с собой. Не пропадать же добру!
Тонкий халатик, который был надет на Свете, при падении задрался, обнажив стройные ноги, и Санитар одобрительно прицокнул языком:
– Обожаю худышек! Эй, орлы, ключи от квартиры найти не забудьте.
Из дома Свету вынесли, перекинув через плечо, и забросили на заднее сиденье таксомотора, стоявшего перед подъездом со включенным двигателем. В сознание она еще не пришла.
– Спокойно? – спросил Санитар у водителя. – Тогда отвези девчонку к автобусу и возвращайся. Вы двое тоже езжайте, я сам подойду…
Во дворах соседнего квартала бандитов дожидался микроавтобус «шевроле», аналогичный тем, которые, если верить штатовским кинобоевикам, используется исключительно для нужд полицейских групп специального назначения и маньяков-убийц, склонных к похищениям людей. Свету перегрузили, после чего такси вернулось к дому Заварова, подобрало болтавшегося там специалиста по шпионским устройствам и заняло такую позицию, откуда его пассажиры могли, не привлекая лишнего внимания, контролировать ведущиеся в квартире и по телефону переговоры.
Пока в эфире стояла тишина.
– Лучше здесь дохнуть, чем за этим отморозком по всему городу носиться, – высказался водитель, но поддержки не нашел и замолчал, прибавив громкость приемника.
Барбара Стрейзанд исполняла песню «Влюбленная женщина».
* * *
Алкоголик Семенов наблюдал вторжение в квартиру Заваровых от начала и до конца. То, что это пришла не милиция, он понял сразу, как только разглядел физиономии визитеров. Бывать в местах лишения свободы Семенову не доводилось, даже в свое родное 13-е отделение он влетал исключительно в связи с неумеренным употреблением спиртного, но ментовских и блатных определял, что называется, «вполтычка», даже не задумываясь, как это происходит.
Визитеры, несомненно, относились к новой волне оргпреступности. К тем, кого в некоторых СМИ прозвали «мафией», и это страшное слово приковало Семенова к дверному «глазку», вынудило затаить дыхание и не позволило воспользоваться телефоном.
Мафия управилась быстро. Светлану вынесли из квартиры привычно и безбоязненно, как несут на улицу ковер для выбивания пыли. Семенов тихо охнул: «Ну не фига себе дела творятся! Вчера с обыском приезжали, сегодня… Куда же девка влетела?» Охнул и пошел на кухню допивать настойку боярышника.
Совесть его не мучила, но любопытство по мере потребления отравы начинало заедать, и вскоре после того, как вернулась Светланина мама, он решил к ней наведаться.
– Привет, Максимовна! А что, дочка еще не пришла?
– Тебе-то какое до этого дело?
Прежде Валентина Максимовна выставила бы алкоголика за дверь без всяких разговоров, но после того, как он присутствовал при обыске, чувствовала себя неловко, словно Семенов был непутевым родственником, чьи выходки приходится терпеть, несмотря на то, что он изрядно всем надоел.
– Ну… не знаю. Просто люди к ней приезжали какие-то странные.
– Люди? Что за люди?
– А я знаю? Я что, по-твоему, подглядывал? Просто видел, как мужики какие-то в дверь звонили. Случайно… Мое дело – сторона.
На дальнейшие вопросы Семенов ничего путного не ответил. Мямлил, отводил взгляд, переспрашивал. Раньше, чем от него удалось избавиться, позвонила Светлана:
– Мама? Ты не волнуйся, со мной все в порядке.
Валентина Максимовна стиснула трубку. То, что дочка попала в беду, сомнений не вызывало. Как поступить? После истории с арестом Артура, который ей искренне нравился и которого она мысленно уже давно звала своим зятем, остатки доверия к правоохранительным органам развеялись окончательно. К кому обратиться за помощью? Да еще и алкаш этот рядом крутится, уши греет…
– Мама, ты только не переживай, я скоро приеду. Если Артур появится – пусть обязательно дождется меня.
5. Заваров и адвокат.

Среда, 18 октября
Кататься по городу на белом «мерседесе» с пленником в багажнике – занятие достаточно рискованное, особенно, когда ты один и не располагаешь достаточными финансами, чтобы «заболтать» или подкупить гаишников.
Заваров не поехал далеко. Проскочил два квартала, нырнул в загаженные проходные дворы, где скорость пришлось убавить до минимума, и вскоре выехал на пустырь, неизвестно как сохранившийся в этой старой, плотно застроенной части города.
Остановился. Выключил двигатель, посидел в машине, потом вышел и постоял возле нее, осматриваясь и прислушиваясь. Вокруг было безлюдно. Интуиция, которой он привык верить в Чечне, подсказывала: все пройдет как по маслу. Подойдя к багажнику, усмехнулся: запертый там адвокат не скулил, не скреб пальцами крышку, взывая о помощи, и не делал попыток высвободиться самостоятельно. Задохнуться там он не мог; Артур открыл узилище и без колебаний выволок за шиворот тело, на первый взгляд казавшееся совершенно безжизненным.
– Хорош притворяться!
Вениамин Яковлевич мешком шмякнулся на землю и продолжал лежать неподвижно до тех пор, пока Заваров не поддел его ногой под ребра:
– Пошевеливайся, падаль!
Трубоукладчиков открыл глаза,
Он привык хитрить и торговаться в кабинетах следователей, судебных залах и собственном офисе, но опыта ведения переговоров на природе, в уединенных местах, где бесполезно апеллировать к гуманности оппонирующей стороны, отродясь не имел. Когда возникала надобность в подобных вариантах, Вениамин Яковлевич с чистой совестью обращался за помощью к Дракуле или другим авторитетам из числа своих постоянных клиентов. Ни сон, ни аппетит не пропадали даже в те минуты, когда адвокат доподлинно знал, что именно сейчас кому-то из его должников или, скажем, несговорчивых свидетелей, ломают кости, режут пальцы или отбивают детородные органы. Вениамин Яковлевич считал ниже своего достоинства вникать в тонкости черной работы, предпочитая иметь дело с лишь с конечным результатом труда «подрядчиков».
– Артур? – Изумление было искренним. – Ты?..
На какую-то секунду Трубоукладчиков почувствовал облегчение. Конечно же, Заваров, его недавний клиент, не может испытывать злобы и уж тем более пытаться причинить вред. Сомнений нет: напали на адвоката какие-то другие, подлые и гадкие люди, а Заваров вмешался, чтобы его освободить.
Новый пинок в брюхо, которым бывший десантник наградил Вениамина Яковлевича, расставил точки над "i". Артур догадался, что его всего лишь использовали, никто и пальцем о палец не ударил, чтобы парню реально помочь. Тем не менее, решил адвокат, блеф может удаться. Лишь бы перейти от фазы мордобоя к переговорам; в словесных баталиях, если над головой не нависает кулак, а в спину не упирается ствол пистолета, Трубоукладчиков мог дать фору любому отставному разведчику.
– Артур, что ты себе позволяешь? – Боль, прозвучавшая в голосе, не казалась наигранной. – И это – твоя плата за мою… за мои…
– Если бы я пришел заплатить, то давно свернул бы тебе шею без разговоров.
Лежать на боку было совсем унизительно. Опасаясь новых ударов, Вениамин Яковлевич уселся, прислонившись спиной к бамперу своего «мерседеса». Машинально хотел поправить галстук – и вовремя отдернул руку, осознав полную неуместность подобного жеста в такой обстановке. Да и Заваров мог истолковать движение как-то иначе, не оценить адвокатского стремления к аккуратности и нанести превентивный удар, посчитав, что крючкотворец намеревается достать оружие.
– Приблуды никакой под пиджаком нету? – спросил Заваров с усмешкой. – Хотя зачем она тебе? Все равно воспользоваться не сумеешь.
Друзья как-то предлагали Трубоукладчикову протолкнуть через милицейский главк официальное разрешение на пистолет. Вениамин Яковлевич отказался, о чем сейчас впервые пожалел. Впрочем, прав недавний зек, проку от стреляющей железяки было бы немного.
– Я сделал все для твоего освобождения, – сказал Трубоукладчиков, тщательно подбирая слова; ему вдруг показалось, что Артур действует не по какому-то своему, ведущему к определенной цели плану, а просто бесится по причине «съехавшей» от пребывания за решеткой «крыши». Как себя вести с людьми, оказавшимися в таком кризисном состоянии, Вениамин Яковлевич не знал, из всех рекомендаций помнил только, что их нельзя злить, надо со всем соглашаться и терпеливо, исподволь, гнуть свою линию. – Я, как и обещал, сделал все. Ты – на свободе. Твое дело скоро будет закрыто, прокуратура снимет все обвинения. Я, конечно, отдаю себе отчет, что мог бы несколько… э-э-э, поторопить, ускорить, что называется, процесс, придать большее значение отдельным деталям…
– Заткнись, падла. – Ухмыльнувшись, За-варов снова врезал ногой, вполсилы, но более чем ощутимо для не отличающегося стойкостью и бойцовскими качествами адвоката. – И прекрати заикаться!
Что правда, то правда, Вениамин Яковлевич любил, на манер известного телеведущего многозначительно «экать» в процессе беседы, и чем меньше здравого смысла бывало в его словах, чем тяжелее он «грузил» своего клиента, тем глубже и выразительнее становилось его бесконечное «э-э-э».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26