Как только они покинули питомник, Тоцкий выпустил из вольер самых сильных своих любимцев и вместе с ними отправился в лес.
Шторм же должен был оставаться у себя на работе и поддерживать связь с бандитами по радиотелефону на определенной частоте, чтобы не быть запеленгованным нарядом милиции и службой вневедомственной охраны.
Малышев, исполнявший роль старшего офицера караульного наряда, был заметно взволнован. Он предполагал, что в операции будут задействованы офицеры колонии, но не как он — один среди бандитов, и его мучила мысль: не убьют ли его после захвата драгоценностей?
Нервничал и Светлов. Он крутил головой по сторонам и смотрел в окна машины, за которыми, кроме ночной темени и метели, ничего не видел.
Малышев не сомневался, что без труда остановит машину с солдатами, идущую на прииск: он хорошо знал всех офицеров войсковой части, охранявшей колонию и Копины Чары, а те знали его. Но вот пройдет ли все так гладко, как уверял его Шторм? Микроавтобус Ловчего, в котором находился он и подставной солдатский наряд, свернул с главной дороги на проселочную и, с трудом преодолевая снежные заносы, поехал на лесосеку. Отъехав от главной дороги метров на сто, Ловчий приказал водителю остановиться. Тут он, Малышев и еще один молодой парень по кличке Лимон вышли из микроавтобуса и, проверив, на месте ли у них пистолеты с глушителями и гранаты, которые они прихватили на всякий случай, отправились назад, к дороге.
Ветер дул в спину, и это облегчало ходьбу.
Ловчий и Лимон шли уверенно, чего нельзя было сказать о Малышеве. Не доходя до главной дороги нескольких метров, они разделились и разошлись в разные стороны. Малышев, приготовив пистолет и сняв его с предохранителя, вышел на дорогу и стал ждать.
Машина с караульным нарядом появилась приблизительно через полчаса. За это время бандиты успели изрядно окоченеть, но властный голос передал по радиотелефону, чтобы они приготовились. Как только Малышев попал в зону света фар машины, он сразу направился к ней, размахивая руками, чтобы она остановилась. Из-за плохой видимости водитель чуть не сбил офицера и остановился в нескольких сантиметрах от его груди. Переведя дух, Малышев подошел к машине со стороны водителя и, открыв дверцу кабины, заорал во все горло:
— Ты что, служивый, с бельмами на глазах?!
Ни черта не видишь, куда едешь?! Ты же мог сбить меня!
Солдат, увидев перед собой капитана, не осмелился возразить ему и беспомощно повернулся к сидевшему справа прапорщику — старшему машины, чтобы он вступился за него.
Этого мгновения хватило Малышеву, чтобы выхватить из кармана шинели пистолет и в упор выстрелить в водителя, а второй выстрел произвести в прапорщика, который так и не успел понять, что произошло. В ту же секунду подоспели Ловчий и Лимон и стали помогать ему выгружать из кабины прапорщика и водителя.
Из фургона так никто и не поинтересовался, почему остановилась машина. В этот утренний час солдаты предпочитали спать и не обращали внимания на какие-то заминки в дороге. Начальник сменного караула лейтенант Скорнин тоже мирно дремал возле печки. Из-за завывающей метели и работающего двигателя машины никто из них не услышал слабых хлопающих выстрелов, и они дружно посапывали, ожидая, когда машина придет в Копины Чары.
Выкинув в кювет трупы водителя и прапорщика, Ловчий сел за руль, а Малышев и Лимон заняли места рядом. Машина тронулась с места. Свернув с главной дороги на проселочную, они через десять минут достигли лесосеки.
Дальше события разворачивались еще стремительнее. Бандиты подбежали к остановившейся машине и, открыв дверь фургона, бросили в него дымовую шашку. Через несколько секунд оттуда с громким матом стали вываливаться солдаты. Их тут же обезоруживали и, отводя в сторону, убивали выстрелами в затылок.
Ничего не видя слезившимися от дыма глазами и беспрерывно кашляя, они не могли понять, что происходит, и походили на послушных овец, которых вели на бойню. Через три минуты со взводом было покончено, а бандиты стали богаче на двадцать единиц стрелкового оружия.
Трупы были погребены под снегом. В живых остался лишь начальник караула лейтенант Скорнин. Его по приказу Малышева не стали убивать, а подвели к нему для разговора. Выждав, когда лейтенант откашляется, отплюется от дыма и сможет нормально видеть, он напрямую спросил:
— Жить хочешь, Игорь Сергеевич?
Несколько мгновений лейтенант соображал, что значит этот вопрос. Он вспомнил предупреждение Шторма и очень удивился, увидев перед собой Малышева, но, обнаружив, что никого из солдат уже нет в живых, лихорадочно закивал головой.
— Прекрасно! Тогда следующий вопрос: пароли смены наряда и караульных постов, а также частота радиоволн, на которых сегодня работают радиопередатчики?
Скорнин ответил на все вопросы, и, как только он закончил, Малышев поднял правую руку, в которой держал пистолет, и, приставив дуло ко лбу офицера, выстрелил.
Глава 9
Забросав тело Скорнина снегом, бандиты заняли места в фургоне, но прежде чем выехать в Копины Чары, Малышев настроил датчик помех на ту частоту, на которой работали радиотелефоны караульного наряда на прииске.
Включить его он собирался только перед тем, как зайдет в караульное помещение для «принятия» смены. Шторм специально изготовил этот датчик, так как знал, что помимо обычной телефонной связи караульного помещения с отделом вневедомственной охраны есть еще и радиотелефонная связь, но каковы ее параметры дальности, ему не было известно. Датчик должен был помешать наряду воспользоваться радиотелефонной связью в случае отключения телефонного кабеля и предупредить отдел вневедомственной охраны, а также и милицию о нападении на Копины Чары.
Проверив, все ли в порядке с датчиком помех, Малышев дал команду ехать на прииск.
По дороге они выставили несколько постов, чтобы быть готовыми к приезду спецмашин и не быть застигнутыми врасплох милицейским патрулем. К воротам караульного помещения машина подошла, когда начало светать. До приезда людей на работу оставался час, а до приезда спецмашины инкассаторов чуть больше.
Предстояло действовать быстро и безошибочно, чтобы уложиться в минимальное время.
Выпрыгнув из фургона, Малышев увидел возле ворот часового, кутающегося в длиннополый солдатский тулуп. Поблизости больше никого не было, и капитан, подождав, когда к нему присоединятся Светлов и Лимон, решительно направился к часовому. Не доходя до него нескольких шагов, они услышали команду:
— Стой! Кто идет?
— Свои идут, — с усмешкой ответил Малышев и сразу же назвал пароль.
— Наконец-то, — донесся голос из тулупа, — а то я уже до костей промерз. Что задерживаетесь?
— Разве так разговаривают с офицерами? — строго спросил Малышев, когда вплотную подошел к часовому, и, не дав ему открыть рта, выстрелил из пистолета в голову. Лимон, подхватив солдата на лету, вытряхнул его из тулупа и сам облачился в него. Другие бандиты, подоспевшие к убитому часовому, схватили его и закинули в фургон. Все это они проделали так быстро, что всего несколько капель крови успело упасть на снег из головы солдата. Дальше бандиты действовали столь же стремительно.
Вместе с Малышевым они беспрепятственно прошли в караульное помещение, где находились офицер — начальник караула — и десять солдат, валявшихся на деревянных кушетках под шинелями и бушлатами. Бандиты без лишних слов, вскинув автоматы, расстреляли ничего не подозревавшего офицера и солдат, которые даже не успели проснуться. Светлову казалось, что он видит кошмарный сон. Он с ужасом глядел, как пол заливается кровью ребят, которых он хорошо знал. Светлов почувствовал себя плохо и присел на корточки, закрыв лицо руками.
— О-о, приятель, — раздался над ним голос Малышева, — да ты совсем скис!.. Ребятки, ну-ка заберите его в машину, пусть он там отдышится, — обратился он к бандитам. — Я вместо него пойду разводящим.
А Светлов именно во время развода «часовых» рассчитывал сбежать от бандитов. Подхваченный под руки, он вяло поплелся на подгибающихся ногах из караульного помещения.
Шанс сбежать был так нелепо упущен.
Малышев, убедившись, что офицер и солдаты мертвы, отдал распоряжение погрузить трупы в фургон, а затем, подойдя к телефону, стоявшему на невысокой тумбочке возле окна, набрал номер и спокойным, уверенным тоном произнес:
— Центральный, я лейтенант Скорнин! Смену принял!..
После короткой паузы из-за того, что ему говорили что-то, он, рассмеявшись, сказал:
— Да нет!.. Просто у него недержание! В туалете он! Позвать его? Я вот что еще хотел добавить, Валерий Сергеевич, — обратился он к дежурному центрального поста. — Здесь небольшая поломка с машиной вышла, так что наряд, сдавший смену, задержится немного. Вы распорядитесь, чтобы в столовой попридержали завтрак и не выставляли его на столы, чтобы он не остывал! Ну да! Сами понимаете, чтобы горячий был! Ну! Добро!.. Я им сейчас передам! — И положил трубку.
— Что там слышно? — поинтересовался Ловчий.
— Пока все идет по плану, — сделав глубокий вздох, сказал Малышев. — Смену сдал — смену принял!.. На центральном посту все тихо!.. Значит, никаких сигналов туда еще никто не передал. Датчик помех включен? Включен! — разговаривал он сам с собой, стараясь успокоиться. — Теперь осталось взять сторожевые вышки и часовые посты на шахте. Последнее — самое сложное, но времени у нас нет.
Вперед!
Он резко поднялся с табурета, на котором недавно сидел начальник караула, и, направляясь к выходу из караульного помещения, отдавал последние распоряжения бандитам. С ним пошли десять человек, как и было положено на прииске, для смены караула. Однако снять караул с вышек и с постов вокруг шахты оказалось делом совсем не сложным. Малышев думал, что солдаты, стоя в охране, если и услышат пароль, то ни в коем случае не подойдут к незнакомому офицеру и останутся в укрытии, так как у них есть свой начальник караула. Капитан плохо ориентировался на прииске — был на нем всего несколько раз, да и то лишь в караульном помещении, где они распивали с офицерами «по особому случаю». Он знал только, где находятся сторожевые вышки, видные издалека, другие же посты были закамуфлированы, и на карте, по которой он их изучал, они обозначались точками. Поразмыслив, капитан решил начать со сторожевых вышек и прямиком направился к ним. Солдаты окоченели на своих постах так, что засыпали на ходу, и, откликнувшись на пароль, не обращали внимания на того, к кому они спускались с вышек и выходили из засекреченных постов. Их убивали, как послушных баранов, и они даже не успевали охнуть. За полчаса на прииске были ликвидированы все часовые, тела были погребены под снегом, а их места заняли вооруженные до зубов бандиты. На двух вышках неподалеку от здания хранилищ разместились по два человека с гранатометами. Вышки и посты были снабжены телефонной связью внутри прииска, и это повышало возможность благополучного исхода операции. Убедившись, что все заняли свои места, Малышев вернулся в караульное помещение и поднялся в небольшую кабинку, пристроенную на крыше, откуда обозревался почти весь прииск и велось управление воротами на въезд и выезд с территории шахты. Теперь оставалось только ждать.
Ближе к девяти часам бандиты, стоявшие на дороге к Копиным Чарам, передали по радиотелефону, что мимо них к прииску проследовали четыре служебных автобуса с рабочими, и Малышев сразу отдал распоряжение, чтобы те, кому отведена роль контролеров, заняли свои места на проходной. Сам он тоже спустился из кабинки на проходную и не только следил за их действиями, но и как будто исполнял роль строгого наблюдателя за рабочими. Все шло без заминок, бандиты справлялись со своей работой. Многим из них приходилось когда-то работать на заводах, и они отлично знали пропускную систему подобных предприятий, тем более что ничего сложного в ней не было. Рабочие оставляли свои сумки, сетки и прочие личные вещи в специальных ячейках, которые были закреплены за каждым из них, затем вставляли пропуск в гнездо шлюзов наподобие таких, какие стоят в каждом метрополитене, и перед ними открывались задвижки проходного тоннеля.
* * *
Вскоре приехал директор шахты и прииска.
Он отреагировал на появление нового офицера лишь короткой фразой, что в охрану прибыло пополнение, и радостно улыбнулся «солдатам» на проходной. И хоть все пока складывалось благополучно, напряжение возрастало, и Малышев боялся, что кто-нибудь из бандитов может сорваться и наделать глупостей. Наконец радиотелефон у него подал сигнал, и он, приставив его к уху, услышал долгожданное: «Кортеж из трех инкассаторских машин проследовал в направлении Копины Чары». Малышев тут же передал команду: «Всем приготовиться!»
Через пятнадцать минут к воротам прииска подъехали три машины: две «Волги» и бронированный фургон «Мерседес». Из головной машины вышел невысокий полноватый мужчина в камуфляжной форме с короткоствольным автоматом «ОАКС-74У» через плечо и направился к проходной. Малышев почувствовал, как у него пересохло во рту. Машинально нащупав в кармане собачку предохранителя на пистолете, он движением пальца поставил ее в положение стрельбы и приготовился ждать, когда офицер поднимется в проходную. Но все произошло просто и банально: старший инкассатор, поднявшись в кабинку на проходной, равнодушно поздоровался с Малышевым и, положив на стол накладные листы об изъятии, расписался в журнале прибытия. Затем, затребовав двух солдат для погрузки контейнеров из хранилищ в спецмашину, прошел через проходную на территорию прииска. Малышев выделил инкассатору двух «солдат», которые были снабжены микрофонами под воротниками бушлатов и маленькими наушниками под шапками-ушанками для связи, и, нажав кнопку пульта, стал следить, как открываются массивные металлические ворота, чтобы пропустить спецкортеж на территорию прииска.
Микрофоны у двух переодетых в солдат бандитов работали отменно, и Малышев слышал разговоры инкассаторов и сопровождавших их охранников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35