– Уже шестьдесят три часа, – сказал Гаскилл, – как Международная компания Золара и ее филиал, известный под названием «Солпемачако», навсегда прекратили свое существование.
– Какая жалость, что ваш папа Мэнсфилд Золар, он же Спектер, давно в могиле, иначе мы достали бы и его.
Золара, казалось, вот-вот хватит удар, Оксли выглядел ненамного лучше.
– К тому времени как вы, члены вашей семьи, ваши партнеры и покупатели выйдете из тюрьмы, все вы будете не намного моложе тех древностей, которые украли.
Федеральные агенты заполнили самолет. ФБР занялось командой и стюардессой Золара, таможня – золотом.
Рэгсдейл кивнул своим людям:
– Отвезите их в отделение Министерства юстиции США.
Как только перепуганные воры в двух автомобилях были отправлены к месту назначения, агенты обратились к Мурам.
– Не могу выразить словами, как мы благодарны вам за сотрудничество, – сказал Гаскилл. – Арест семейства Золар пробьет огромную брешь в торговле, кражах и контрабанде произведений искусства.
– Ну, положим, мы тоже занимались этим не ради одной благотворительности, – сказала Микки счастливо. – Генри уверен, что правительство Перу оценит наш вклад в изучение культуры инков.
– Мы были первыми специалистами, которым посчастливилось каталогизировать и сфотографировать сокровища Уаскара, это упрочит нашу научную репутацию, – объяснил Генри Мур, пряча в кобуру пистолет.
– Таможня тоже не прочь получить детальный отчет о сокровищах, если вы, конечно, не возражаете, – сказал Гаскилл.
Мур кивнул:
– Микки и я будем счастливы сотрудничать с вами. Мы уже сделали инвентаризацию сокровищ и закончим отчет еще до того, как они будут возвращены в Перу.
– Где они будут находиться до этого? – спросила Микки.
– В одном из государственных хранилищ, адрес которого я, к сожалению, не могу вам сообщить.
– Известно ли что-нибудь о судьбе конгрессмена Смит и этого маленького человека из НУМА?
– Буквально за несколько минут до вашего приземления мы получили сообщение, что они освобождены местным племенем индейцев и находятся на пути в больницу.
Микки опустилась в пассажирское кресло и вздохнула:
– Вот все и кончилось.
Генри присел на ручку кресла рядом с ней:
– Отныне и на всю оставшуюся жизнь мы с тобой просто пара старых преподавателей университета со стенами, увитыми диким виноградом.
– Ты жалеешь об этом?
– Нет, – сказал он, целуя ее в лоб, – думаю, нам это даже понравится.
57
Медленно выбираясь из глубин смертельного ступора, Питт словно карабкался по склону мокрого глинистого холма, поднимаясь на метр-другой наверх и вновь соскальзывая вниз. Он пытался задержать эти короткие мгновения сознания, но тут же проваливался обратно в пустоту.
«Если бы мне удалось открыть глаза, – подумал он, – может быть, я вернулся к реальности».
В конце концов, после многих безуспешных попыток у него это получилось.
Увидев вокруг только кромешную могильную темноту, он в отчаянии потряс головой, полагая, что и эта попытка не удалась, но в тот же миг резкая боль, пронзившая тело, дала ему понять, что сознание действительно вернулось к нему. Он несколько раз перевернулся с боку на бок и медленно сел. Снова потряс головой, пытаясь сбросить с себя остатки тумана, окутывающего мозг. Преодолевая боль, по-прежнему пронизывающую раненое плечо, грудную клетку и кисть левой руки, он осторожно ощупал большую ссадину на лбу.
– Ничего не скажешь, хорош, – проворчал он.
Его удивило, что он не чувствует слабости, неизбежной при большой потере крови. Сняв с предплечья фонарик, переданный ему Джиордино перед расставанием у водопада, он положил его на песок так, чтобы луч падал на верхнюю часть груди, и расстегнул комбинезон. Ощупав плечо, убедился, что пуля прошла навылет, не задев кости, а мокрый костюм для подводного плавания сыграл роль своеобразной повязки, остановившей кровотечение. Покончив с этим занятием, он попытался проанализировать ситуацию. Проплыть сто километров по подземной реке с ее стремнинами, водопадами и затопленными галереями представлялось абсолютно невозможным. Не надо быть ясновидцем, чтобы предсказать, какая судьба ему уготована.
Большинство людей в сходной ситуации, скорее всего, запаниковали, но только не Питт. Он принадлежал к числу тех, кто жил в мире с самим собой, и основной чертой его натуры всегда оставалась любознательность.
«Если уж умереть, – решил он, – то по возможности в комфортных условиях». – Здоровой рукой он выкопал углубление в песке, чтобы поудобнее разместить свое израненное тело, и был изумлен, когда обнаружил в нем блестки золота.
– Да это местечко настоящий Клондайк, – произнес он вслух.
Он провел лучом фонарика по стенам пещеры и убедился, что это белый кварц с множеством прожилок и вкраплений драгоценного металла. Питт невольно рассмеялся, по достоинству оценив комизм ситуации.
– Золотая копь, – вынес он свой вердикт молчаливым стенам каверны, – я сделал фантастическое открытие, и никто никогда даже не узнает об этом.
Он улегся на песок и еще раз обдумал ситуацию. Из того, что он не боялся старухи с косой, вовсе не следовало, что ему остается только лежать и поджидать ее.
Куда интереснее предпринять пусть и безумную попытку спасти свою жизнь, чем выбросить белый флаг и смириться с неизбежным. Может быть, другие искатели приключений много бы дали, чтобы увидеть эту золотую пещеру, но ему хотелось поскорее убраться из нее. Он встал, вошел в воду и отдался на волю течения.
Он был слишком слаб, чтобы бороться с ним, и принял единственно разумное решение – сохранять хладнокровие и позволить ему нести себя.
Своды каверн, через которые его несла вода, то вздымались, то опускались с усыпляющей монотонностью, и ему удалось преодолеть около десяти километров, прежде чем он вновь услышал впереди шум бурного потока Ему пришлось пережить несколько неприятных минут, но в конце концов он снова оказался в спокойной воде.
Час Питт плыл по грандиозной галерее без особых трудностей, затем свод стал снова снижаться. Наполнив легкие воздухом, он опустился под воду. У него работала только одна рука, и не было ласт, поэтому он продвигался медленнее, чем хотелось. Перевернувшись на спину и направив луч фонаря на каменный свод, он поплыл дальше в этом положении. Легкие уже начинали сжиматься от недостатка кислорода, когда он снова оказался в воздушном кармане. Питт вынырнул на поверхность и с наслаждением вдохнул воздух.
В следующей большой пещере он обнаружил мель, и ему удалось отдохнуть некоторое время. Чтобы продлить жизнь батареек, он выключил фонарь, но тут же включил его снова, заметив какой-то предмет метрах в пяти от себя.
Бренные останки «Плавучего пузыря»! Питт сразу почувствовал прилив сил. Невероятно, но суденышко на воздушной подушке сумело уцелеть после падения с огромной высоты, проплыть еще около сорока километров, чтобы поджидать его здесь. У него появился проблеск надежды. Он подошел вплотную и осмотрел резиновый корпус.
Двигатель и винт были сорваны при падении. Две воздушные камеры прорваны, но остальные шесть сохранились в весьма приличном состоянии. Часть оборудования исчезла, но остались в целости четыре баллона с воздухом, аптечка первой помощи, пластиковый пакет Дункана, одно из весел Джиордино, два запасных фонаря и даже контейнер адмирала Сэндекера с термосом и двумя бутербродами.
– Мои дела идут на поправку, – сообщил Питт стенам подземной пещеры.
Он начал с аптечки. Прежде всего продезинфицировал и перебинтовал рану на плече. Понимая, что со сломанными ребрами ему ничего не удастся сделать, он, стиснув зубы, перебинтовал сломанную кисть.
Кофе оказалось еще теплым, и он выпил половину, прежде чем приступить к бутербродам.
Даже бифштекс с кровью и хороший коньяк не казались ему раньше такими вкусными, как эта незамысловатая пища.
Передохнув немного, он бросил в воду пакет с красителем.
– Пусть знают, что я еще живой, – сообщил он стенам.
Спустив на воду судно, он, работая одним веслом, вывел его на середину потока.
Предоставив ему свободно дрейфовать, Питт устроился на сиденье и принялся насвистывать мелодию «Вверх по спокойной реке под полуденным солнцем».
58
Немедленно информированный о последних событиях в Калифорнии адмиралом Сэндекером и федеральными агентами Гаскиллом и Рэгсдейлом, Государственный секретарь решил пренебречь дипломатическим протоколом и лично позвонил президенту Мексики. Он сообщил ему о грандиозной по масштабу краже и контрабанде золота и культурных ценностей, задуманной и осуществленной братьями Золар.
– Невероятная история, – заметил президент.
– Но абсолютно точная, – заверил его Государственный секретарь.
– Могу только сожалеть о неприятном инциденте и обещать вам полное содействие моего правительства при проведении расследования.
– С вашего разрешения, господин президент, я хотел бы передать вам перечень наших пожеланий.
– Готов их выслушать.
В течение двух часов граница между Мексикой и США была вновь открыта. Правительственные чиновники, подкупленные братьями Золар и превысившие свои должностные полномочия, привлечены к ответственности.
Фернандо Матос и шеф Управления полиции Рафаэль Кортина были первыми среди многих лиц, арестованных Государственной прокуратурой.
Корабли мексиканского военного флота, дислоцированные в штате Нижняя Калифорния, подняты по тревоге и направлены в море Кортеса.
Лейтенант Карлос Идальго некоторое время лениво наблюдал за кружившимися над водой чайками, прежде чем вновь обратить свой взор к линии горизонта.
– Мы ищем что-то определенное или просто рыщем тут? – спросил он капитана корабля.
– Ищем тела, – ответил капитан третьего ранга Мигель Мадерас.
Он опустил бинокль и повернул к лейтенанту круглое добродушное лицо. Он был невысок ростом, крепко сбит и надежен как скала, своей невозмутимостью забавно контрастируя с высоким, худым, узколицым и желчным Идальго.
– Жертв кораблекрушения?
– Нет, ныряльщиков, утонувших в подземной реке. Идальго скептически прищурился:
– Еще одна побасенка гринго о рыбаках и ныряльщиках, исчезнувших в пустыне, чьи тела потом были обнаружены в заливе?
– Откуда мне знать? – пожал плечами Мадерас. – Мне известно только, что был получен приказ из штаба патрулировать воды северной части залива между Сан-Фелипе и Пуэрто-Пеньяско на предмет обнаружения тел утопленников.
– Слишком большая территория для одного корабля.
– К нам должны присоединиться два патрульных судна из Санта-Розалии. Кроме того, приказано, чтобы все рыболовные суда, находящиеся в районе поисков, немедленно сообщали о подобного рода находках.
– Если они достались акулам, – пессимистично пробормотал Идальго, – вряд ли мы найдем что-нибудь.
Мадерас прислонился спиной к ограждению капитанского мостика, закурил сигарету и оглядел корму патрульного корабля. Это был перестроенный тральщик ВМС США с кодовым номером «G-21», нарисованным на носу. Члены команды презрительно называли его «Плавучим мусором» по той причине, что однажды он потерял управление в море и был отбуксирован в порт рыболовным судном – унижение, которого команда не простила своему кораблю.
Но это был крепкий корабль, хорошо слушавшийся руля и устойчивый во время сильного шторма. Команды многих рыбацких судов и частных яхт были обязаны жизнью Мадерасу и его судну.
В число прочих обязанностей Идальго, как помощника капитана, входило и определение сетки будущих поисков. Нанеся ее на крупномасштабную карту северной части залива, он передал координаты рулевому. Затем началась наиболее монотонная часть операции: патрулирование на параллельных курсах отведенной им акватории залива.
Прохождение первой линии было завершено в восемь часов утра. В два часа дня раздался крик впередсмотрящего:
– Объект на воде!
– Точное местонахождение? – крикнул в ответ Идальго.
– Сто пятьдесят метров по левому борту.
Мадерас поднес к глазам бинокль и направил его в указанную точку. Почти сразу же он увидел тело, покачивающееся лицом вниз на гребне волны.
– Я обнаружил его, – сообщил он и кивнул рулевому. – Подойдите поближе. Команде приготовиться к подъему. Лейтенант, прикажите заглушить машины в пятидесяти метрах от него.
Со своего места на мостике капитан отчетливо видел деформированные части тела и обезображенную голову утопленника.
«Ничего удивительного, что акулы побрезговали им», – подумал он.
– Как видите, нам не потребовалось недели, чтобы найти его, – сказал он, обращаясь к Идальго.
– Повезло, – согласился лейтенант.
На воду спустили шлюпку, и спустя несколько минут тело было поднято на палубу.
То, что они увидели, мало напоминало человеческое существо. Многим матросам пришлось не раз сбегать к борту, прежде чем останки были запакованы в пластиковый мешок.
– Что ж, – меланхолично заметил Идальго, – по крайней мере, он сделал нам одно одолжение.
– О чем вы, лейтенант? – спросил Мадерас.
– Он не пробыл в воде так долго, чтобы еще и пахнуть, – ответил старший помощник.
Три часа спустя патрульный корабль миновал мол Сан-Фелипе и пришвартовался рядом с «Аламброй».
Как и предполагал Питт, достигнув берега на спасательном плоту, Гордо Падилья и члены его команды разошлись по домам и вместе с женами и подружками три дня праздновали счастливое избавление от верной смерти. Затем, под неусыпным наблюдением полицейских Кортины, Падилья со своими людьми отправился на рыбацкой лодке к многострадальному парому. Запустив двигатели, они откачали воду и отвели судно обратно в Сан-Фелипе, где и поставили его в док.
Мадерас и Идальго наблюдали за швартовкой с капитанского мостика, и грузовая палуба парома показалась им чем-то вроде отделения «Скорой помощи» при небольшом госпитале.
Лорен Смит в шортах и короткой майке демонстрировала многочисленные синяки и ссадины на обнаженных плечах, животе и ногах. Джиордино восседал в инвалидной коляске, выставив впереди себя ноги, закованные в гипс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65