От внезапного резкого толчка лодка перевернулась и оба спорщика очутились в воде. Утонуть не утонули — пруд был мелким. И тут же выбрались на берег.
Наверное, Ворошилов ждал, что чекисты, находившиеся на берегу, тут же схватят его, но обошлось: все благоразумно сделали вид, что «ничего не заметили». Маленький инцидент объяснили тем, что лодка перевернулась. Когда схлынула горячка, Ворошилов объяснил близким, что произошло (из-за опасения, что его все-таки арестуют).
Но Сталин объявил о его устранении с поста наркома обороны и переводе на другую работу (май 1940 г.) — заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР и председателя Комитета Обороны при СНК СССР.
Ворошилов оценил подобное великодушие и ответил позже на него хвалебной брошюрой — «Сталин и Вооруженные Силы СССР» (1950).
Но о деле Тухачевского, с которым была связана гибель многих невиновных командиров, маршал не любил вспоминать. Он с обидой жаловался близким, что Иосиф «стремился возложить ответственность за этот тяжкий грех на одного меня. Конечно, я с этим согласиться не мог и всегда отбивался». Он же говорил: «Решение о расправе с Тухачевским и другими навязали нам И. Сталин, В. Молотов и Н. Ежов». Таким образом, подтверждается, что части программы Тухачевского Ворошилов сочувствовал и пошел на истребление его группировки только под сильным внешним давлением.
Позже, среди неудач войны с Финляндией (1939) и страшных событий 1941-1942 гг., когда внезапно разразилась война с Германией, Ворошилов, конечно, не раз вспоминал 1937 г., многочисленные разговоры с Тухачевским, Якиром, Уборевичем и другими оппозиционными командирами, и мучительно думал, где корень всех ужасных ошибок.
Видимо, он не раз в те годы запрашивал из секретного архива папку с судебным делом Тухачевского и заново перечитывал ее. Не в те ли годы происходила кое-какая замена документов в этой папке?… Что касается суда, то он действовал в пределах поставленной перед ним задачи: установить, действительно ли виновны подсудимые, в чем конкретно, есть ли у них смягчающие обстоятельства? Ответы на эти вопросы энергично искали следователи, Ежов, прокурор СССР Вышинский, судьи, члены ЦК и Политбюро партии и, как утверждалось, нашли его. Совершенно безоговорочно. Следователь Ушаков, допрашивавший Тухачевского и Якира, Фельдмана и некоторых других, когда его в свою очередь допрашивали в Главной военной прокуратуре в 1955 г., не только не стал отпираться от своих дел, но с гордостью подчеркивал свою роль: «Я буквально с первых дней работы поставил диагноз о существовании в РККА и флоте военно-троцкистской организации, разработал четкий план ее вскрытия и первый получил такое показание от бывшего командующего Каспийской военной флотилии Закупнева. Я так же уверенно шел на Эйдемана и тут также не ошибся».
По логике вещей легко догадаться (а известные факты это вполне подтверждают), что если заговор в действительности был, то у оппозиции имелось, по крайней мере, два варианта мирного захвата военного наркомата. Первый предусматривал дружное нападение оппозиционеров на Ворошилова в правительстве, изобличение его в тяжких ошибках, требование его отставки. Предполагалось не без оснований, что преемником станет именно Тухачевский, его первый заместитель. Вполне устроил бы оппозицию и второй вариант. В соответствии с этим вариантом с 1925 г. за кулисами (с некоторыми перерывами) велась широкая кампания за передачу военного наркомата в руки С. Орджоникидзе. Этот вариант всем оппозиционерам очень нравился. Во-первых, Орджоникидзе и Тухачевский были лучшие друзья: в годы Гражданской войны первый был членом РВС в армии второго, они хорошо сработались и очень ценили друг друга. Во-вторых, Орджоникидзе достаточно терпимо относился к троцкистам. И в Наркомтяжпроме, которым он командовал, они чувствовали себя очень даже неплохо, занимали самые видные посты (Пятаков, в частности, являлся первым заместителем наркома).
Однако существовал и третий вариант, самый «острый». Он предусматривал убийство Ворошилова накануне государственного переворота. Викторов старается этот момент лицемерно затемнить (соответствующие места из стенограммы он предпочитает, по своему обыкновению, не приводить). Понятно почему: покушение на «своего» наркома выглядит очень уж гнусно!
Утверждение о подготовке покушения на Ворошилова выглядит вовсе не так глупо, как угодно утверждать некоторым. Во-первых, в свете убийства Кирова, главы Ленинградской партийной организации, который был для оппозиционеров гораздо менее опасен. Менее опасен, — а все-таки его ухлопали! Напрасны все жалкие попытки политических мошенников свалить злодеяние на Сталина! Вот уж, воистину, с больной головы на здоровую! Никаких доказательств не смогли привести за 40 лет, но визг о «сталинском убийстве» не прекращают до сих пор! Видывал ли мир еще таких мошенников?!
Во— вторых, в свете данных процесса Бухарина (март 1938). Именно тогда говорилось, что оппозиция составила целый проскрипционный список из своих врагов. Помимо Кирова, в нем стояли: генеральный секретарь Сталин, председатель Совнаркома СССР Молотов, нарком обороны Ворошилов, нарком тяжелой промышленности и путей сообщения Каганович, нарком НКВД Ежов. Не нужно иметь качеств великого политика, чтобы понять простую вещь: устранение «пятерки» должно было повергнуть весь партийный и государственный аппарат в состояние растерянности и полной дезорганизации. После этих убийств, свалив вину за них на «происки контрреволюции», оппозиция имела реальные шансы на захват власти.
Правильность этого утверждения, между прочим, блестяще доказали аналогичные события после смерти Сталина в 1953 г. Едва он умер, а Хрущев захватил пост генерального секретаря, как очень быстро удалось произвести самый настоящий антисталинский государственный переворот. В ходе переворота, произведенного с большим искусством, были «выброшены» из кресел (даже без всякого убийства) Председатель Совета Министров СССР Маленков, министр иностранных дел Молотов, первый заместитель председателя Совета Министров Каганович, министр обороны Жуков. А министр внутренних дел Л. Берия (Герой Советского Союза — с 1943 г., Маршал Советского Союза — с 1945 г.!), объявленный «английским шпионом», чему доказательств дать, естественно, не пожелали, сразу был уничтожен. И после этого дело практически оказалось завершено, власть переменилась!
Для аналогии стоит вспомнить также, как различные политические группы и партии, стремившиеся к захвату власти, убивали разных президентов и глав правительств: в Африке — Лумумбу, в Чили — Альенде, на о. Цейлоне — С. Бандаранаике, в Египте — А. Садата, в Швеции — У. Пальме, в Румынии — Чаушеску, в Индии — Индиру Ганди и ее сына Раджива Ганди…
Нет, не так-то глупо звучало на процессе Тухачевского утверждение о подготовке покушения на Ворошилова! Потому-то и избегают приводить показания подсудимых по этому щекотливому вопросу! Поэтому-то и громоздят одну нелепость на другую. Так, Ворошилова якобы из всего процесса интересует лишь один эпизод — «заговор» против него самого. «Всех об этом на следствии спрашивают. Все в ответ что-то лепечут, но ничего реального». (Хорев.) Вот такими «анекдотами» угощают читателей! И с их-то помощью думают обрести доверие?!
* * *
Особый пункт разговоров на суде составлял пункт крайне гнусный — шпионаж в пользу Германии и Польши. Выдержки из речей обвиняе— мых по этому поводу опять-таки, естественно, не приводятся! Лишь голословно и с надрывом заявляется: «Они ни в чем не были виновны! Такие патриоты! Такие герои! Такие видные полководцы! Как может прийти в голову чудовищная мысль, что они — изменники?»
Пока не будут предъявлены документы, можно высказать лишь одно достаточно несомненное соображение: что Тухачевский с коллегами по военным вопросам на каком-то этапе достаточно широко употребляли правдоподобную дезинформацию. Военная оппозиция была заинтересована не в разоружении страны, не в разрушении армии, которой сама командовала, на которую предполагала и дальше опираться, не в сокрушении собственных военных округов, а в том, чтобы путем частичных поражений войск на избранных ими направлениях (тут-то и должны были пригодиться части плохо обученные!), намеренно преувеличенных, вызвать страшный политический скандал, таким путем «свалить» Сталина, обеспечить себе захват власти и изменение состава высшего партийного руководства. Видимо, Бухарин, союзник военной оппозиции, все-таки не лгал и правильно отметил на процессе 1938 г. общий принцип, в соответствии с которым легко давались всякие «обязательства» восточным и западным «союзникам»: «Мы рассчитывали, что немцев надуем». Теоретически оппозиции все представлялось именно так.
Но, с другой стороны, иностранные разведки, «ухватив палец», начинали яростно шантажировать и говорили: «Давайте сведения — или помощи не будет! И тогда власти вам не видать! Не вздумайте „финтить“! Пошлем тогда донесение о ваших делах Сталину!» Что оставалось делать при таких обстоятельствах?! Горе-политики, воображавшие себя умнее Сталина, на каком-то этапе превращались в игрушку в чужих руках!
Тухачевский всячески оспаривал этот пункт преступных связей. Тогда призвали посторонних свидетелей, — из тех, кто не сидел с ним на скамье подсудимых. Эти лица были:
1. Г. Ягода (1891-1938) — бывший нарком НКВД, который был как мухами облеплен шпионами, которые оказывали ему помощь в его преступных делах.
2. Я. Агранов (1893-1938, чл. партии с 1915) — бывший заместитель Ягоды, смещенный с должности и отправленный на работу в саратовское НКВД.
3. А. Артузов (1891-21.08.1937, чл. партии с 1917) — бывший начальник контрразведки НКВД.
4. И. Кутяков (1897-1942, чл. партии с 1917) — бывший заместитель Тухачевского в Приволжском военном округе. Прежде он отзывался о Сталине очень крепко: «Пока „железный“ будет стоять во главе, до тех пор будет бестолковщина, подхалимство и все тупое будет в почете, все умное будет унижаться». Как твердому антисталинцу, Тухачевский очень ему доверял. 5. «Тирасполец» — начальник разведки знаменитого героя Гражданской войны Г.И. Котовского (1881-1925, чл. партии с 1920), имевшего 3 ордена Красного Знамени и Почетное революционное оружие. Этот «тирасполец», бывший потом на разведывательно-дипломатической работе, отлично знал Якира и Тухачевского, пользовался их доверием, так как входил в Тираспольский отряд, которым в 1918 г. командовал Котовский. Отряд стал затем кавалерийской бригадой, и она проделала свой боевой путь в рядах войск Якира, воевала на польском фронте, на Украине с петлюровцами, махновцами, с бандами антоновцев. «Тирасполец» был участником освобождения г. Тирасполябригадой Котовского 12 февраля 1920 г. Руководство оппозиции послало его для секретных переговоров с военным руководством Румынии на предмет организации большого конфликта на советской границе. Он был пойман с поличным. И теперь выступал как свидетель зарубежных секретных связей Тухачевского с фашистскими кругами Румынии.
Это лишь один из вариантов, который кажется самым верным, учитывая военную среду. Однако в реальной жизни всякое бывает, казалось бы, и самое фантастическое. И вот вариант именно такого вида. Этим «тираспольцем», хорошо знавшим дела Якира и Тухачевского, мог являться и академик-химик Н.Д. Зелинский (1861-1953). Почему это так? А потому, во-первых, что он родился в городе Тирасполе и, следовательно, мог носить у чекистов кличку по своему городу. Во-вторых, он окончил Новороссийский университет в Одессе и с 1888 по 1893 г., когда его назначили профессором Московского университета, работал в своем университете приват-доцентом. Его связи с родным университетом в Одессе никогда не прерывались. И он всегда был в курсе того, что творилось в оставленном городе, этой столице Юга. Военная же деятельность Якира связана в немалой степени именно с Одессой, не столь уж далекой от молдавского Тирасполя. И если Зелинский, благодаря своим связям, получил сведения о нелегальной деятельности Тухачевского (от его жены, ставшей третьей женой академика, или из других источников), то можно не сомневаться, что он тут же передал эти сведения лично Ежову. Академик был вполне несомненным приверженцем Сталина. В 1951 г., когда отмечался его 90-летний юбилей (!), академик в своем выступлении сказал:
«Я счастлив, что судьба позволила мне дожить до тех лет, когда мои молодые мечты стали реальностью. Я хотел бы прожить еще немного, чтобы вместе с вами потрудиться и порадоваться на тот великий исторический прогресс, который совершается в нашем государстве, благодаря великой Коммунистической партии, под руководством товарища Сталина».
А это — уже о Зелинском: «Память о нем мне очень дорога, как о человеке высочайшей культуры, выдающемся, мудром представителе интеллигенции, крупном ученом-патриархе передовой русской научной школы химиков-органиков, горячем патриоте, внешне и духовно пре— красном человеке, смелом и мужественном, обращенном к людям своей открытой душой. Каждый из учеников Николая Дмитриевича Зелинского всегда с удовольствием обращается к воспоминаниям о нем, в особенности в кругу бывших соратников». (А.М. Рубинштейн. Институт органической химии Н. Д. Зелинского. М., 1995, с. 132.)
Вот второй возможный вариант относительно таинственной личности «тираспольца». Так дело представляется в настоящий момент. Оба персонажа в качестве свидетелей были для Тухачевского крайне опасны и неудобны: слишком много они знали. И их показания, в совокупности с показаниями других свидетелей, давали убийственную картину, опровергнуть которую он не мог. Впрочем, есть и 3-й вариант: «тираспольцем» вполне мог быть и начальник сигуранцы Румынии, подкупленный советской разведкой.
6. Мария Резе — немецкая разведчица, осуществлявшая связь Канариса и Тухачевского, завербовавшая маршала, как говорил Сталин, «по бабской части».
7. Лидия Воронцова — сотрудница ИНО НКВД, любовница маршала, связывавшая его с немцами из Генерального штаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91