(Ю.С. Борисов, Р. Гусейнов. Человек и символ. В Сб.: Реабилитированы посмертно. М., 1988, вып. 2, с. 215.)
Такие вот делаются важные выводы! И не подкрепляются никакими фактами, никакими документами, никакими доказательствами!
В силу всего сказанного можно считать установленным, что огромное количество характеристик Ежова несостоятельно, так как рисует его образ в совершенно искаженном виде. Типична характеристика В. Александрова: «Почти карлик, больной одновременно туберкулезом, астмой и грудной жабой, ожесточенный и злой человек, это был садист, который по своему лицемерию мог лишь сравняться с великими инквизиторами эпохи Игнация Лойолы».
Нет, не так-то все было просто! Не так просто! И болезни Ежова не настолько уж одолевали: разве смог бы он выдержать тогда такой объем страшнейшей и чудовищно нервной работы?! И «лицемерие» его не превосходило лицемерия Хрущева, Бухарина, Рыкова, Радека и многих других!
Нужны документы, доклады и письма Ежова! Только они помогут без ошибок нарисовать его действительный и рельефный портрет, политический и человеческий. Без документов все обвинения мало чего стоят. Лишь это ясно вполне.
* * *
Мы не имеем права работать на чувствах и предположениях.
Афоризм чекистов 30—х годов
Вопрос о следователях очень важен и интересен. Но материала по ним в настоящее время мало, хотя и выпущен недавно очень полезный словарь.
Поговорим поэтому об одном счастливчике, пережившем всех своих «господ» (Ягода-Ежов-Берия). Речь идет об Андрее Свердлове (1911— 1969, чл. партии с 1930). Он — сын председателя ВЦИК Я. Свердлова, фигура весьма интересная. Разные нелестные суждения о нем высказывают всякие заинтересованные лица (А. Ларина и др.) или близкие им по духу. Рой Медведев характеризует его как «палача-теоретика». Он пишет: «Незадолго до своей смерти, тяжело больной, Яков Михайлович сказал своему маленькому сыну: „Когда я умру, я оставлю тебе огромное, замечательное наследство, лучше которого нет ничего на свете. Я оставлю тебе ничем не запятнанную честь и имя революционера“. Однако Андрей Свердлов, став взрослым, сделал все, чтобы растранжирить это наследство и запятнать своей грязной жизнью имя своего отца». Однако документальных данных для такого «крепкого вывода» пока очень мало. Сами «воспоминания» часто не вызывают доверия: из-за личности автора (например, Солженицын неоспоримо изобличен как секретный осведомитель и предатель страны!), или явной корысти (себя обеляя, других поливает грязью!), или слабой документации воспоминаний. Ведь хорошо известно, чего стоят советские «мемуары», особенно исходящие от политиканов: в зависимости от карьерных расчетов и надежды на награду, они переделываются как угодно! Подлость известных лиц замалчивается, «добродетели» раздуваются, с легкостью приписываются им чужие решения и чужие успехи. И авторы не чувствуют при этом никакого стыда! Какой там стыд? Все по народной пословице: «Стыд — не дым, глаза не выест»!
Учитывая это «тонкое» обстоятельство, следует твердо держаться фактов, тщательно их проверяя. Что известно о Свердлове-младшем?
Первое, самое важное: он принадлежал по положению к могущественному иудейско-сионистскому клану, которым с начала революции руководили виднейшие лица в государстве: Свердлов, Троцкий, Зиновьев, Каменев. Потеряв этих руководителей, клан очень нуждался в руководителях такого же масштаба и старался приобрести их: частью среди других старых членов партии, путем их закулисного проталкивания на важные должности в государстве, путем усиленной рекламы, частью путем выдвижения молодежи, имея в виду будущие перспективы. Отборную молодежь усиленно двигали вверх.
А Свердлов-младший, благодаря своему отцу, казался, конечно, одним из самых перспективных кандидатов на роль вождя в молодом поколении.
Но и на другой стороне вопрос о молодежи тоже рассматривался и служил предметом обсуждения. Сталин, которого Хрущев обвиняет в «антисемитизме», не хотел нового усиления иудейско-сионистской клики. Поэтому его тоже очень занимал вопрос, что делать с этой подрастающей молодежью, в первую очередь с сыном Я. Свердлова, который — именно в силу имени отца и могущества клана! — казался опасным в предвидении будущего.
Решение нашли быстро. Оно оказалось очень простым: молодого человека надо держать за границей. А чтобы он приносил пользу, определить его на работу по линии военной разведки. Убедить молодого человека поступить в соответствующее училище не составило труда. Во-первых, разведка всегда служила предметом восхищения и глубокого интереса у молодежи, во-вторых, можно было воспользоваться добровольной помощью Ягоды, как родственника молодого человека.
Вот объяснение другому важному и странному факту: весной 1927 г., едва кончив школу, всего 17 лет, молодой Свердлов вдруг командируется в Южную Америку — «для изучения языков». (Как будто не мог он их изучать в Москве!) Там он и находился до лета 1929 г., когда его вдруг вызвали в Москву и там судьба его дала новый поворот: ему сказали, что он должен оставить старые планы и поступить учиться в Московский университет
В чем дело? Что вдруг случилось? Ответ несомненен: началась коллективизация, яростная фракционная борьба правых при создании фракционных кружков и бешеная борьба за молодежь, прежде всего в крупных студенческих центрах.
Стала ясна необходимость переиграть, чтобы с большей пользой использовать имя Свердлова. Все это время молодого человека за границей тщательно воспитывали, формируя его убеждения. В итоге в страну он вернулся несомненным сторонником Сталина. Его «бросили» на работу в университет с вполне определенной целью: изучать студенческие настроения и вылавливать тайные кружки оппозиции. С этой задачей он блестяще справился. Да и кто бы мог устоять перед магией имени Свердлова?!
Начальство осталось очень довольно. И перебросило преуспевавшего студента — с тем же заданием — на учебу в Московский автотракторный институт, а затем — в необычайно важную! — военную Академию мотомеханизированных сил РККА. Ее Свердлов и закончил в 1935 г.
Было ему 24 года: возраст идеализма, надежд, бессребреничества. Конечно, он читал в эти годы политическую литературу всех группировок, в том числе и книги Троцкого. Особенно, когда находился за рубежом. И, ясное дело, обсуждал прочитанное: прежде всего с Димой Осинским, сыном известного революционера, своим лучшим другом, а возможно, и с другими. К каким решениям они приходили, сказать трудно. Исключать во всяком случае попытку создать маленький заговор нельзя: ведь они выросли в определенной революционной среде, где все пропитано духом паролей, явок, романтикой подполья. Такая попытка выглядела бы вполне естественно. Кончилось, однако, все тем, что в том же 1935 г. обоих друзей арестовали (хотя Ягода числился наркомом НКВД). Родственники и друзья стали выступать с ходатайствами, не остался в стороне и Бухарин, позвонивший лично Сталину. Последний пришел в сильное раздражение и сказал: «Похоже, что у них троцкистские взгляды». Вести длительный разговор он не пожелал, свалив решение вопроса на Ягоду.
Скоро обоих «вождей» выпустили. Жена Андрея Свердлова считает, что именно тогда ее муж был сломлен и дал согласие на тайное сотрудничество с НКВД. Рой Медведев полагает, что это «менее вероятная версия». Он пишет: «Арест Андрея Свердлова в этой связи можно рассматривать, как часть его профессионального образования и как необходимый элемент для создания „нужной ему легенды“. В чем она заключалась и для чего она ему была нужна, Рой Медведев, правда, не говорит. По нашему мнению, молодому Свердлову показывали на практике, что такое тюрьма, какие там обычаи и нравы, как держатся аресторанные; придав ему вид „пострадавшего“, на него обращали внимание Бухарина и старались к нему приблизить.
В 1936— 1938 гг. Свердлов работает по специальности на заводе «ЗИС», позже «ЗИЛ» (старшим мастером, начальником цеха). Он вращается в кругах технической интеллигенции и всюду изображает из себя ОППОЗИЦИЮ. Он блестяще играет свою роль: многие открывают ему разные секреты. Результат: множество арестов, страшные провалы в тайных организациях оппозиции. Чтобы спасти агента от подозрений, его снова хватают и на некоторое время отправляют в Бутырскую тюрьму, где он находится до декабря 1938 г. К этому времени в кругах оппозиции он полностью разоблачен, как «подсадная утка». Сам Свердлов позже, смеясь, рассказывал друзьям о «приключениях» в Бутырке, и о том, что и за время «ареста» бухгалтерия НКВД платила ему вторую зарплату.
Теперь, как тайный агент, он явно «засветился»! Поэтому оставалось его легализовать, что и было сделано в декабре 1938 г. — к ужасу всех его знакомых! Он открыто одел форму офицера НКВД и приступил к работе в качестве следователя. Молодая жена Бухарина, хорошо знавшая его и уже попавшая в заключение по обвинению в принадлежности к организации «правых», пишет в воспоминаниях, какое удручающее впечатление произвело на нее такое преображение Свердлова!
Последний лично провел большое количество допросов. Особенно он специализировался на «право»-троцкистской молодежи, которую по прошлой деятельности хорошо изучил. Обобщив громадный материал, который он знал, Свердлов написал для молодых сотрудников своей организации две книги: «Специальный курс чекистской работы» и «Возникновение и разгром „право“-троцкистской организации в СССР». Он читал и многочисленные лекции по специальным дисциплинам. Его деятельность получила признание начальства. К 1941 г., т.е. всего в возрасте 30 лет, он являлся уже полковником и заместителем начальника специального отдела. Он отличался тонким нюхом, сумел вовремя отречься от Ежова и перескочить на «корабль Берии», оказав тому немало важных услуг.
Последующие этапы его карьеры таковы: в войну он принимал активное участие в формировании диверсионных и разведывательных групп, забрасывавшихся в тыл врага, после войны участвовал в охране предприятий, изготовлявших первые атомные бомбы; кончил Академию общественных наук, вернулся к старой «любви» — Латинской Америке, изучил два языка (испанский и английский), защитил диссертацию на тему «Англо-американские противоречия в Южной Америке» и работал в этой организации. В 1953 г. вышел в отставку по состоянию здоровья (три инфаркта!), перешел на работу в Институт марксизма-ленинизма. Там он усиленно занимался историко-теоретической тематикой, принимал участие в создании книги своей матери об отце и «Записках коменданта Кремля» Малькова, биографии С. Орджоникидзе и т.п. В 60-е годы под псевдонимом А.Я. Яковлева выпускает детективные повести. Вел яростную борьбу с молодыми сторонниками Бухарина и Троцкого (те стали объявляться после XX-XXII съездов КПСС), писал многочисленные письма в редакции газет и ЦК КПСС. Он был первым, кто резко выступил против книги А. Некрича «1941. Июнь», сбежавшего затем в США и осевшего там в качестве профессора. Противники пытались, в свою очередь, изобличить его во всяких злодеяниях в период работы следователем, в незаконных методах допроса и т.п. Но их письма в ЦК партии тоже не получали нужного резонанса.
Умер в возрасте 58 лет. После восьмого инфаркта. На сберкнижке у него ничего не оказалось, так как большую часть своего заработка он тратил на облигации займа, что тогда широко практиковалось.
Личность и дела А. Свердлова по-настоящему еще никем не изучались. А необходимость такая есть, ибо он причастен ко многим очень важным делам. Поэтому необходимо начать документальную разработку его биографии. И для общественного контроля выпустить, без всякого «редактирования», сборники его исторических работ, писем, записок, докладов и всего прочего, что важно и имеет к нему отношение.
* * *
Андрей Свердлов был вовсе не из самых знаменитых следователей. В 1938 г. бежал за границу (в Японию) Люшков Генрих Самойлович (1900-1945, чл. Партии с 1917) и там выступил со скандальными разоблачениями.
Бывший начальник Управления по Дальневосточному краю, депутат Верховного Совета СССР от Камчатско-Колымского округа, сын еврея-портного из Одессы, начинавший свою карьеру сотрудником Одесского комитета РСДРП, Люшков почти всю свою жизнь был связан с системой ВЧК. Он получил образование в Гуманитарно-общественном институте (1920), с 1928 г. являлся работником ЦК, имел тесные связи с Ягодой, руководил Управлением пограничных войск НКВД. При таком опыте и положении его свидетельства имели, конечно, очень большой вес. А он отрицал правомерность всех процессов, объявлял их фальсифицированными. И давал всему следующее объяснение: «Так Сталин избавлялся всеми мерами от политических противников и от тех, кто может стать ими в будущем. Дьявольские методы Сталина приводили к падению даже весьма искушенных и сильных людей. Его мероприятия породили много трагедий. Это происходило не только благодаря истерической подозрительности Сталина, но и на основе его твердой решимости избавиться от всех троцкистов и правых, которые являются политическими оппонентами Сталина и могут представить собой политическую опасность в будущем». (Там же, с. 89.)
Разумеется, этот Г.С. Люшков, благодаря своей «право»-троцкистской ориентации, тут же оказался возведен в ранг наилучшего свидетеля! Господа «похоронщики Сталина»! Почему это вы все время «кое о чем» забываете?! Вы «забыли», что замаранный и грязный свидетель, о котором почти ничего не известно, который дал свои «показания» не в суде, где его можно публично допросить, чьи изобличения до сих пор не изданы, — такой «свидетель» мало чего стоит! Тем более что сам о себе он говорит: «Я до последнего времени совершал большие преступления перед народом». Или: «Я действительно предатель». (Там же, с. 88.) Но с каких это пор «большие предатели» и «большие преступники» призываются на роль лучших свидетелей?! Не говорит ли это кое о чем?! Пора собрать все материалы по биографии и деятельности Люшкова, все его «обличающие» материалы, все воспоминания о нем, — и все это быстро издать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91