Старики заранее все прибрали, чисто вымели и в хижине и во дворе. Поистине, пришли на пустое место, после себя оставили ту же пустоту. Ван Липин увидел, что Дед в новой одежде, а Отцы в новых туфлях, что чувствуют они себя бодро, прямо-таки помолодели. И за фрукты не стали его ругать, сложили в котомки – и все.
Ван Липин сказал: «Чтобы пополнить личный опыт Учителей в отношении бренного мира, прошу их на этот раз поехать на поезде». Вытащив билеты, он протянул их Наставнику Чистого Покоя.
Старики засмеялись. Дед сказал: «Ладно, будь по-твоему. Мы, три старых отшельника, тоже понюхаем то, что Человек Дао Странствий с Облаками называет круглыми железными ногами».
До отхода поезда было еще много времени, и Ван Липин сбегал домой, попросил мать напечь лепешек. Узнав, что старики уезжают, матушка Ван тоже не могла удержаться от слез.
На горе старики уже ждали его с котомками за плечами. Дед отдал ему чудесную черепашку, чтобы он поселил ее у себя дома. Видя, что черепашка совершенно спокойна, Ван Липин поднес ее к лицу, поцеловал, а потом пустил в ладонь, чтобы она попрощалась со стариками.
Еще раз оглянулись на старую хижину кузнеца, на цветы и деревья перед ней, на все вокруг, поклонились всему этому и стали медленно спускаться с горы.
На вокзале их ждали все члены семьи Ван от мала до велика. Вслед за Ван Липином старики поднялись в вагон, он подробно объяснил Наставнику Чистого Покоя, как нужно делать пересадку, а потом сошел и остановился на перроне. Матушка Ван почтительно передала в окно лепешки и опять прослезилась.
Поезд тихо тронулся, со слезами на глазах, старики махали в окошко руками. Матушка Ван, опираясь на руку дочки, все плакала, плакала и дочка. Поезд медленно удалялся. Ван Липин стоял на перроне недвижно, без слов и без слез, в голове его было пусто.
Полтора десятка лет они четверо провели вместе, любили друг друга безгранично, виделись и утром и вечером, это был их мир. Сейчас старики уезжали от него на поезде, и стук колес усиливал его тоску. Старики всю дорогу безучастно смотрели в окно, без слов переглядывались и снова молчали, а поезд все нес их вперед.
Дорога прошла спокойно. Если трудности и возникали, всегда находился кто-то, чтобы помочь Старики и не замечали особо, кто им помогал, молчали всю дорогу.
Очень скоро добрались они до Циндао, откуда двинулись на восток, и вот уже вновь стоит перед ними гора Лаошань.
Пятнадцать лет назад они простились с землей предков, а с тех пор, как заходили сюда во время странствий с облаками, тоже прошло уже семь лет. И вот они снова здесь. Чувства стариков бушевали, как море у подножья горы. Только вот ученика не было с ними рядом, и даже втроем старики чувствовали себя одиноко.
Не обращая ни на что внимания, они направились прямо к пещере Вечной Молодости. Дорога была хорошо знакома, а шли тяжело. Когда до пещеры оставалось уже недалеко, Человек Беспредельного Дао сказал: «Там кто-то есть». И тут же из пещеры появился человек. Старики так и ахнули – это был их Юншэн. Сначала они подумали, что это его Янский дух, и только когда он бросился вперед принимать их котомки, поверили, что это он сам. И за руки его тянули, и щупали, а уж целовали, целовали! Поистине, не виделись день, а словно прожили в разлуке три года.
Человек Беспредельного Дао спросил: «Сынок, мы ведь прибыли на летающей тележке, как же ты сумел нас обогнать?»
Увлекая стариков в пещеру, Ван Липин говорил: «Я ведь провожал вас всю дорогу, разве почтенные Учителя не заметили?»
Старики словно проснулись. И вправду, всю дорогу кто-то тепло о них заботился, но они думали о другом и упустили это из виду. Переглянувшись, они невольно засмеялись. Глядь, а в пещере уже чисто выметено, все нужные в хозяйстве вещи по порядку расставлены, даже четыре тростниковые циновки аккуратно расстелены. Значит, Юншэн пришел уже давно.
Дед с интересом спросил: «Сынок, дело мы тебе уже разъяснили, зачем же ты опять сюда явился возиться со стариками?»
Ван Липин сказал: «Дедушка и Отцы устали в дороге, садитесь, пожалуйста, отдохните. „Дело“, естественно, ученик сделает, как было ему сказано. Да вот только одну вещь он не совсем понял, поэтому и поплелся следом на гору, попросить почтенных наставников дать разъяснение».
Все четверо уселись в позе лотоса на циновках и Дед-Учитель опять спросил: «Что непонятно?»
Ван Липин сказал: «С тех пор как ваш ученик стал изучать Дао, чтобы продвинуться по Великому Пути, Наставники учили меня сохранению чистого покоя и чистой пустоты, постепенному отказу от материальных желаний, отсечению порочных мыслей, разрыву с суетой, чтобы ничто не могло нарушить Пустоту. Ученик прошел все испытания, много лет изучал Дао, понял его принципы и стал таким, каков он нынче. Зачем же почтенные Учителя опять велят ученику оставаться в суетном мире, ведь чтобы соблюдать Великий Путь, надо покончить с путем человеческим? Вот чего ученик не мог понять, сколько об этом ни думал».
Старики переглянулись, с улыбкой закивали головами. И Человек Беспредельного Дао неторопливо заговорил: «Ученик поистине неглуп. Ты подумай сначала, могло ли в Поднебесной, не говоря уж о школе Драконовых Ворот, быть такое, чтобы седовласые Учителя двух поколений учили одного ученика? А еще подумай, десять лет длилась смута в Поднебесной, ни один человек утром не знал, что будет вечером, сколько было людей , желавших войти в эти врата, да дороги не нашли, а тебя, много лет изучавшего Дао, увели в связи с этим в горы, разорвали все связи с суетным миром, разве это так просто?
На столько лет мы увели тебя в странствия с облаками, почему же снова вернулись на твою родину, опять заставили тебя терпеть трудности этого суетного мира? Если говорить о наших чувствах к тебе, то наши отношения нельзя сравнить даже с отношениями отца к сыну. Мы уже старики, нам идет девятый десяток, горечь этой разлуки невыносима для нас, несколько десятков лет не было у нас такого горя, мы, старики, обливаемся слезами! Оставить тебя одного в суетном мире, чтобы ты опять шел по пути человека, это не нами решено, обстоятельства складываются так, что нельзя поступить иначе».
Все тихо слушали эти разумные и с большим чувством произносимые слова Человека Беспредельного Дао. А он продолжал:
«Порядок круговращения мира разумен и предопределен, его Пружина сокровенна и ее не раскрыть словами. Со времен патриарха Цю прошло восемьсот с лишним лет. Были с тех пор и расцветы и упадки, но заложенная им традиция не прерывалась. Дао пронизывает вселенную, растекается повсюду широчайшим и глубочайшим потоком, сокровенное и всепроникающее. По разным причинам мы удалились от мира, жили отшельниками на горах и в лесах, посвятили всю жизнь самосовершенствованию, только одному этому. А в распространении Великого Дао мы преуспели очень немного. Не потому, что не занимались этим, а потому, что время этому не благоприятствовало. Мы совершенствовались несколько десятков лет, чтобы сделать в конце жизни одно дело, всего за пятнадцать лет передать Дао тебе. На тебя же ляжет двойная задача – расширять и распространять Великое Дао, когда настанет время».
Человек Беспредельного Дао посмотрел на Ван Липина долгим проникновенным взглядом и продолжил с глубокой верой:
«Пройдет несколько лет, и религиозное сознание человечества пробудится вновь. Связь Неба и человека станет среди мирян средоточием всех поисков. И тогда вся мудрость, накопленная китайской цивилизацией, творческие потенции, скрытые в даосской культуре, снова будут открыты мирянами и широко разольют по миру свой свет. И тот, кто будет распространять даосскую культуру, должен быть, во-первых, истинным ее знатоком, а во-вторых, иметь личный опыт в мирских делах. Без этих двух условий задача не может быть решена успешно. Ты понял, Лин Лин-цзы?»
Слушая тонкий анализ Деда-Учителя, Ван Липин словно пробудился от глубокого сна. Сложив руки в поклоне, он сказал: «Слова Учителя, словно ветер, разогнали остатки туч. Ученик все понял».
Человек Беспредельного Дао сказал ласково: «Когда вернешься, тебе придется скрывать свой свет, „соединять свет с пылью“, быть самым обычным, простым человеком, уважающим родителей, любящим братьев и сестер, живущим в мире с соседями. мягким, уступчивым, старательным и бережливым, хорошим семьянином. Надо ни с кем не соперничать, быть добрым к людям и накапливать никому не видные заслуги тайными благодеяниями. Умение жить с людьми проистекает из истинной разумности. Сближение с живыми существами коренится в верности. Интересным питай вдохновение, неинтересным пестуй волю, возвращайся к простоте и безыскусности, ищи радость в Небесной истинности. А попросту говоря, хорошенько работай, по-доброму относись к людям, а когда заведешь семью, живи дружно, спасай от смерти, поддерживай больных, помогай Небу в осуществлении Дао. А соскучишься по нас, приходи повидаться. Здесь и твой дом тоже».
Ван Липин кивал головой: «Ученик запомнил».
Продолжил Наставник Чистой Пустоты: «Юншэн, сынок, твой Дед, когда начал учить меня и твоего Отца-Учителя Чистого Покоя, часто повторял: Труден ум, трудна и глупость, а еще труднее переход от ума к глупости. Сделаешь ход вперед – отступи назад, только так сохранишь покой сердца. Тебе сейчас известно слишком многое, и многие вещи обыкновенные люди не могут принять и неспособны понять. Ты молод и силен. Ни в коем случае нельзя соперничать с обыкновенными людьми, это процесс шлифовки сердечной природы, надо научиться вести себя естественно с людьми высшими, средними и низшими. Это то, о чем Лао-цзы говорил: „Прозревший Дао не отличается от темного“. Мы оставляем тебя для осуществления Дао в миру, тоже следуя этому принципу естественности. И мы не объяснили тебе эту трудную задачу, а хотели, чтобы ты сам постепенно в ходе жизни ее понял, именно для того, чтобы ты не потерял естественности. Замысел был такой, чтобы тут схитрить, не объяснять тебе ничего. Кто знал, что глупости в тебе совсем нет, а как можно без глупости подняться в еще более высокий мир?»
Ван Липин со смехом сказал: «Ну, в результате таких стараний Учителей ученик будет еще неглупее». Тут и старики расхохотались.
Наставник Чистого Покоя сказал: «Ты один оставлен в миру, там тебе очень одиноко, поэтому давай-ка назовем тебя „Отшельником в миру“».
Старики захлопали в ладоши: «Отлично!»
Человек Беспредельного Дао взял Ван Липина за руку, и все вышли из пещеры. Но увидев вздымающиеся горы, зеленые сосны и кипарисы, слыша плеск волн у берега, посвистывание ветра в горах и голоса птиц, он опять вспомнил стихи патриарха Цю «Без суетных мыслей» и прочитал их Ван Липину:

Пришло в движенье Дхармы колесо,
И вот уж ветер мудрости родится,
В нем беспредельность с чистотой ее
И холодом, в которой ци искрится.
Докучных мыслей рой исчез,
Чревоугодье, алчность, вожделенье –
Их нет следа, зато взамен
Спокойное величье мысли духа,
Глубин ее нельзя копьем измерить.
Удары била возвращают время.
Уж поздно навещать учителей,
Пора подумать о пути обратном.
Журавль приносит весть и зов
От тех, кто полной истиной владеет.
На облако сажусь и поднимаюсь
Ко Млечному Пути.

Учителя и ученик вернулись в пещеру, совершили церемонию поклонения патриархам, Ван Липин опять поклонился каждому Учителю и пошел с горы вниз.

Глава восемнадцатая
Бодисатва

В нескольких долгих беседах с авторами этой книги г-н Ван Липин нb словом не упомянул о расставании с Учителями. И только в самом конце, когда мы снова к нему «пристали», он с трудом рассказал нам, как все на самом деле было. В то время он чувствовал себя так же, как по воскресении из мертвых после «сухого голодания», еще раз пришлось ему опуститься на самое дно пропасти человеческой жизни. При проводах Учителей на вокзале и в поезде они не обменялись ни единым словом, слез тоже не лили. Только по возвращении с Лаошаня, когда начинал вспоминать прошлое, сердце щемило все сильнее и сильнее. В самое трудное и трагическое время люди не плачут, плакать они начинают потом. После Лаошаня он заболел, заболел очень серьезно, больше двадцати дней ушло на поправку. И старики на Лаошане в это время болели. Даже при рассказе об этом глаза у Ван Липин опять покраснели.
Возможно, сказанное не соответствует образу безмятежного даоса, стремящегося порвать все связи с обусловленным миром, с образом, который мог сложиться у читателя? Никто из участников учебных семинаров, которые устраивает г-н Ван Липин, не может забыть, что когда в течение определенного времени Учитель живет вместе с учениками, когда они занимаются вместе самосовершенствованием, возникает интересное явление психологического заражения. Будь то старый немощный человек, или хронический больной средних лет, или тоскующий юноша, надо всеми словно ветерок весенний пролетает, без следа исчезает боль, тоска, печаль, потерянность, люди непостижимым образом становятся веселее, радостнее, превращаются в стайку играющих детей, становятся вдруг новыми людьми. Еще интереснее то, что у учителя и учеников сонастраиваются «биологические часы». Если вечером г-н Ван Липин не спит, ученики и не пытаются заснуть; а если не спят ученики, г-н Ван Липин тоже не заснет. Поэтому две стороны начинают «противоборствовать», и лишь когда г-н Ван Липин установит «истинную норму», все мирно засыпают.
Г-н Ван Липин рассказывает: даосы учат о слиянии микрокосма с макрокосмом, с точки зрения всего человечества, это слияние человечества с космосом. В отношении же отдельного человека, это не только исчезновение рубежей между ним и природой, но еще и исчезновение рубежей между людьми. А совместное совершенствование в выплавлении – это безмолвное общение между людьми, это общее возбуждение мышления, молчаливое согласие душ, это эмоциональное слияние. Совершенствование в выплавлении гармонизирует взаимоотношения между людьми, это хороший способ установления близости, дружбы, взаимной поддержки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54