Оба негодяя инстинктивно насторожили уши.Лошадь остановилась перед дверью ранчо.Всадник спрыгнул на землю, и дверь затрещала под могучими ударами кулака.— Гм! — пробормотал гамбусино, моментально погасив свечу, тускло освещавшую внутренность ранчо. — Кто бы это мог быть в такое позднее время? А что, если я не отворю?Странная вещь, брат Амбросио вовсе не казался испуганным; он спокойно стоял, прислонившись к стене, скрестив на груди руки и улыбаясь.Услышав вопрос Гарота, монах как-то странно скривил свои бледные губы и ответил совершенно равнодушно:— Вы можете делать все, что вам угодно, compadre, но только я считаю своим долгом обратить ваше внимание на следующее.— Что такое?— Если вы не отворите дверь, то человек, который так отчаянно стучится, просто-напросто выломает ее, а это прежде всего будет для вас убыточно.— Хорошо вам так рассуждать, сеньор падре, — отвечал гамбусино сердито, — а что если это Красный Кедр?— Одной причиной больше отворить дверь… Если вы будете долго раздумывать, у него могут появиться подозрения, и тогда берегитесь — он такой человек, что под сердитую руку может убить вас, как собаку.— Увидим. Ну а вы, значит, рассчитываете и тут выйти сухим из воды.Брат Амбросио посмотрел на гамбусино, пожал плечами, но не ответил ни слова.— Отворите же, дьяволы! — заревел хриплый голос снаружи.— Красный Кедр! — пробормотали оба негодяя.— Иду, — отвечал Андреc с невольной дрожью в голосе.И он принялся отворять дверь.— Ну, живей, by God! — ревел скваттер. — Мне некогда ждать.«Гм! Это он!» — подумал про себя гамбусино.— Кто вы такой? — спросил он.— Вы спрашивали, кто я! — вскричал Красный Кедр, подпрыгивая от ярости. — Да разве вы не узнали моего голоса, черт вас побери! Или вы, может быть, смеетесь надо мной?— Я ни над кем не смеюсь, — отвечал твердым голосом Андреc, — но я не отворю вам дверь до тех пор, пока вы не скажете своего имени.— Я вышибу дверь!— Попробуйте, — крикнул ему гамбусино, — и тогда я, клянусь вам Богоматерью дель-Пилар, пущу вам пулю в лоб.— Я — Красный Кедр! Теперь вы меня узнали, черт вас возьми? — послышалось из-за двери.— Отлично, превосходно! Теперь я могу отворить дверь и впустить вас.И гамбусино проворно отворил дверь.Красный Кедр, рыча как дикий зверь, бросился в залу.— А! — проговорил он, остановившись на пороге. — Что значит эта тьма? Здесь ничего не видно… Хоть глаза выколи!— Caspita! — отвечал нахально Андреc. — Неужели вы думаете, что я по ночам не сплю, а любуюсь на луну? Я спал, compadre, в то время, когда вы так некстати подняли меня с постели своим адским стуком.— Очень возможно, — продолжал скваттер, — но из-за этого вовсе незачем было держать меня так долго на улице.— Осторожность — мать безопасности. Мы не можем пускать первого встречного к себе в ранчо.— Отлично, так и следует… Но вы узнали же мой голос?— Да, но я боялся ошибиться и поэтому я и требовал, чтобы вы назвали свое имя.— Довольно, — остановил его Красный Кедр, которому, видимо, надоела эта бесцельная болтовня. — А где брат Амбросио?— Кажется, здесь.— А он не уходил из ранчо?— Нет, если только не скрылся в ту минуту, когда вы входили.— А куда и зачем он ушел?— Не знаю, вы меня спрашиваете и я отвечаю.— А почему он молчит, если он здесь?— Может быть, он спит.— Неужели его не разбудил этот шум?.. Этого не может быть.— По всей вероятности, он крепко заснул.— Гм! — пробормотал недоверчиво скваттер. — Зажгите-ка свечу.Андреc Гарот высек огонь, и вскоре слабый свет осветил комнату.Красный Кедр внимательно огляделся кругом.Брат Амбросио исчез.— Где же монах?— Не знаю… ушел, по всей вероятности.Скваттер покачал головой.— Тут что-то не так, — пробормотал он, — тут кроется измена.— Весьма возможно, — отвечал спокойно гамбусино.Красный Кедр устремил на гамбусино глаза, сверкавшие от злости, и вдруг схватил его за горло.— Отвечай, негодяй, — вскричал он, — куда девалась донна Клара?Гамбусино тщетно пытался вырваться из рук скваттера, пальцы которого впивались ему в тело и сжимали его как тисками.— Пустите меня, — прохрипел он, задыхаясь, — вы задушите меня.— Где донна Клара?— Не знаю.Скваттер сильнее сжал ему горло.— Так ты не знаешь? — продолжал допрашивать он гамбусино.— Ай! — вскрикнул Андреc. — Говорю же вам, что я не знаю, где она.— Проклятье! — заревел Красный Кедр. — Я убью тебя, мошенник, если ты не скажешь мне всей правды!— Оставьте этого человека, я скажу вам все, что вы хотите знать, — твердым голосом сказал в эту минуту человек, внезапно появившийся на пороге ранчо.Скваттер и гамбусино с удивлением повернулись к двери.— Натан! — воскликнул Красный Кедр, узнав своего старшего сына. — Зачем ты явился сюда?— Я сейчас скажу вам это, отец, — отвечал молодой человек, входя в комнату… ГЛАВА XVII. Натан Натан не спал, как это думала Эллен, когда она требовала, чтобы Шоу пожертвовал собою для счастья донны Клары.Когда Шоу исчез в кустах, а Эллен, бросив вокруг последний взор, с целью убедиться, что все спокойно, вошла в шалаш, Натан осторожно встал, взял винтовку и направился по следам брата.Таким образом, он скоро достиг одиноко стоящего домика, невдалеке от которого несколько человек вполголоса о чем-то разговаривали. Натан остановился и стал слушать. Но он был слишком далеко, и слова не долетали до него; тогда он лег на землю и ползком стал пробираться вперед.Наконец он достиг группы деревьев, которые росли в нескольких шагах от того места, где стояли незнакомцы, разговор которых он хотел подслушать, и скрылся в кустах.Люди, за которыми шпионил Натан, были: Валентин, Курумилла, Единорог, дон Пабло и отец Серафим. Через минуту они разделились на две группы. Валентин, Курумилла и Единорог пошли по направлению к прерии, а дон Пабло и отец Серафим, напротив, повернули к городу.Валентин, проходя мимо купы деревьев, обратил на них внимание, а Единорог заглядывал даже в середину росших рядом кустов, но ни тот ни другой не заметили молодого человека и спокойно продолжали свой путь.Оставшись один, Натан с облегчением вздохнул несколько раз и бросился вслед за доном Пабло и миссионером.Так прошли они большую часть города, причем старший сын скваттера все время шел следом за ними.Подойдя к довольно большому красивому дому на углу калле-де-ла-Мерсед и пласа-Майор, они остановились.— Здесь, — объявил миссионер.— Идем туда, — сказал дон Пабло.Слабый свет пробивался сквозь окно в нижнем этаже.Прежде чем войти в дом, миссионер и его спутник инстинктивно обернулись.Натан прижался к стене соседнего дома. Они не заметили его. Отец Серафим постучал в дверь условленным сигналом. Дверь в ту же минуту отворилась.Они вошли и сейчас же захлопнули за собою дверь.Натан остановился посредине улицы и несколько минут пристально смотрел в окно, которое одно только и светилось в целом доме. Вскоре на занавеске замелькали тени.— Хорошо, — прошептал сын скваттера, — я не ошибся… но каким образом дать знать мне старику, что голубка в гнезде?Вдруг чья-то тяжелая рука опустилась на его плечо.Натан обернулся и в то же время невольно схватился рукой за кинжал. Перед ним стояла молчаливая и мрачная фигура, плотно закутанная в плащ. Американец вздрогнул.— Проходите своей дорогой, — сказал он угрожающим тоном.— Что вы здесь делаете? — спросил незнакомец.— А вам какое дело! По улице можно ходить всем.— Нет.Слово это было произнесено глухим прерывающимся голосом.Натан, сколько ни присматривался, не мог угадать, кто такой этот незнакомец, хотя и голос и манеры последнего ему были очень знакомы.— Уходите-ка вы лучше отсюда, — сказал он, — если не хотите, чтобы была пролита кровь.Вместо всякого ответа незнакомец взял в правую руку пистолет, а в левую — кинжал.— А! — проговорил Натан, саркастически улыбаясь. — Значит, вы хотите драться.— Я вас спрашиваю в последний раз, уйдете вы или нет?— Да что вы, черт вас возьми, с ума сошли, что ли, кабальеро? Улица принадлежит всем, повторяю я вам. Это место мне нравится, и я останусь здесь.— А я хочу остаться здесь один.— Значит, вы хотите меня убить?— Если иначе нельзя от вас отделаться, я готов, пожалуй и убить вас.— Только не надо без толку шуметь… довольно и ножа… К тому же в этой стране только одно это оружие и употребляется при поединках.— Хорошо, — отвечал незнакомец, — итак, вы не хотите уступить мне место?— Да вы смеетесь, что ли, надо мной? Неужели вы и в самом деле думаете, что я исполню ваше дурацкое требование? — спросил американец.— Так вините себя самого в том, что будет пролита ваша кровь!— А может быть, и ваша.Оба противника отступили на шаг и, обмотав плащом левую руку, стали один против другого, сжимая в правой руке нож.Враги с минуту пристально рассматривали друг друга. Вдруг Натан испустил глухое восклицание и, размахивая ножом, бросился на своего противника. Враги бились грудь в грудь. Наконец незнакомец, громко вскрикнув, упал: кинжал Натана пронзил ему грудь.— Уж не убил ли я его? — пробормотал Натан, наклоняясь, чтобы рассмотреть своего противника.Но вдруг он выпрямился с криком ужаса — он ранил или убил своего брата Шоу.— Что теперь делать? — сказал он. — Ба! — прибавил он вслед за тем беззаботно. — Тем хуже для него!.. Зачем он попался мне на дороге! ГЛАВА XVIII. Раненый Натан, покинув своего брата на улице, быстрыми шагами направился к ранчо Койота, где и нашел своего отца.Услышав голос своего сына, Красный Кедр выпустил гамбусино, который, задыхаясь и шатаясь, прислонился к стене.— Ну, — спросил Красный Кедр, — где же донна Клара?— Пойдемте со мной, отец, — отвечал молодой человек, — я провожу вас к ней.— Ты знаешь, где она теперь?— Да.— Я тоже знаю, — объявил брат Амбросио, вбегая в залу с возбужденным лицом, — я был уверен, что узнаю это.Красный Кедр с удивлением уставил на него глаза.Монах не дрогнул.— Расскажите-ка мне, что тут такое случилось? — проговорил скваттер, подозрительно посматривая на монаха и на гамбусино.— Очень просто, — отвечал брат Амбросио тоном неподдельной искренности, — два часа тому назад сюда явился ваш сын Шоу.— Шоу! — вскричал скваттер.— Да, ваш младший сын; если я не ошибаюсь, его, кажется, так зовут.— Да, продолжайте.— Он сказал нам, что вы поручили ему увести с собой пленницу.— Он?— Да…— Что же вы сделали? — перебил рассказчика скваттер.— Что же мы могли тут сделать?— Э! By God! Вы не имели права отдавать ему девушку.— Caspita! Да неужели вы думаете, что мы так-таки и отпустили ее? — все тем же спокойным тоном отвечал монах.— Ну, — спросил скваттер, обманутый этой кажущейся откровенностью и правдивостью, — чем же кончилось?— Кончилось это неожиданным вмешательством новой личности, с которой мы не смели спорить, и которая в этом деле встала на сторону вашего сына.— Кто же это такой? Кто осмелился…— Э! — перебил Красного Кедра монах. — Это был священник, который и вас заставлял не раз уступать ему дорогу…— Меня?!— Да.— Вы, кажется, начинаете смеяться надо мной, сеньор падре, — вскричал рассерженный скваттер.— И не думаю даже. Я не уступил бы ни за что никому другому, но тут я ничего не мог поделать… Отец Серафим выше меня по сану, и я должен повиноваться ему.— Отец Серафим! — повторил скваттер, нахмурившись. — А! Так он не умер?— Да, — отвечал, иронически улыбаясь, монах. — И как это странно, Красный Кедр: оказывается, что все убитые вами изволят себе преблагополучно здравствовать.— Довольно! — крикнул скваттер, рассерженный этим намеком. — Если я и не всегда убиваю сразу, зато я, по крайней мере, знаю, как добиться своего… Где же теперь донна Клара?— В доме, который находится неподалеку отсюда, — отвечал Натан.— Ты видел ее? — спросил скваттер.— Нет, но я шел по следам дона Пабло и французского миссионера до самого дома, куда они вошли… Я уверен, что девушка спрятана именно там.На лице старого бандита мелькнула мрачная улыбка.— Хорошо, — проговорил он, — раз птичка в гнезде, мы сумеем найти ее. Который час?— Три часа утра, — отвечал Андреc Гарот, — скоро станет светать.— В таком случае, надо спешить… Идите все за мной. — А затем он спросил: — А куда же девался Шоу? Неужели никто из вас не знает этого?— Вы найдете его, по всей вероятности, у дверей того дома, где теперь донна Клара, — глухим голосом отвечал Натан.— Это еще что такое? Неужели мой сын перешел на сторону моих врагов?— Вероятно, потому что он согласился по их просьбе похитить вашу пленницу.— О! Если только это правда, я убью его! — скрежеща зубами, произнес скваттер, и лицо его при этом имело такое выражение, что, глядя на него, становилось страшно.Натан сделал два шага вперед, вытащил нож из-за голенища и, показывая его отцу, сказал:— Он уже наказан. Шоу хотел убить меня, а вместо этого я убил его.Скваттер провел своей мускулистой рукой по покрытому холодным потом лбу, и вздох, подобный рычанию зверя, вырвался из его стесненной груди.— Он был самым младшим, — проговорил он разбитым от волнения голосом, несмотря на все свое усилие казаться хладнокровным, — он виноват и заслуживал смерть, но родному брату не следовало убивать его.— Отец! — пробормотал Натан.— Молчи! — крикнул на него Красный Кедр. — Что сделано, то сделано… Плохо придется теперь детям моего врага! Я так отомщу им, что мороз продерет по коже всякого, кто услышит об этом.И он бросился вон из ранчо.Все поспешили вслед за ним.Между тем дон Пабло и миссионер вошли в дом.Отец Серафим поместил девушку в одно семейство, которое было ему обязано очень многим и, в свою очередь, было очень счастливо оказать ему услугу.Приютившее донну Клару семейство отвело ей прекрасную комнату и прежде всего позаботилось снять с нее индейскую одежду и переодеть ее в другое, более удобное и более подходящее для нее платье.Молодая девушка, страшно измученная событиями последних дней, готовилась уже лечь в постель, когда отец Серафим и дон Пабло постучались в дверь ее комнаты.Дон Пабло, беседуя с сестрой, ни одним словом не намекнул ей о несчастье, постигшем ее отца; он не хотел омрачать ее надежд на скорое свидание с отцом.После недолгой беседы они решили покинуть девушку, чтобы дать ей отдохнуть несколько часов перед длинным путешествием на асиенду, куда хотел ее отправить монах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38