Как вы находите этот проект?— Я готов хоть сейчас же отправиться. Но моя дочь…— Я позабочусь о ней. Оставьте здесь также и сына вашего дона Пабло, и я провожу их обоих на асиенду. Что касается остальных дам, то они могут ехать с вами прямо в город, где они и живут постоянно, — это, по-моему, не составит никакого неудобства.— Да.— Очень рад слышать это. Значит, теперь все решено?— Да.— Теперь потолкуем о вас, генерал. Я предупредил ваших сторонников. Они, разбившись на небольшие группы, человек по десять или по двадцать, стоят на всем протяжении дороги в Санта-Фе, и вам остается только забирать их с собой. Таким образом, вы очутитесь менее чем за три часа во главе отряда в пятьсот решительных и хорошо вооруженных человек.— А знаете, что я вам скажу, дружище Валентин, — смеясь сказал генерал, — в вас есть материал, из которого можно выкроить командира повстанческого отряда, и я почти завидую вам!— О! Вы ошибаетесь, генерал, потому что, уверяю вас, меня вовсе не интересуют политические вопросы.— Я это знаю, друг мой. Вы свободный охотник пустыни и вас не могут интересовать вопросы, которые мы ставим целью своей жизни.— Это правда, но я дружен с доном Мигелем и с его семьей, и наши дружеские отношения ничто не в силах изменить. Я дрожу от страха за него и его детей, как только подумаю о том, какие ему грозят опасности, и поэтому придумываю, каким бы образом помочь ему. Вот вам настоящая причина, почему я принимаю такое участие в этом деле.— Вы могли бы мне этого и не говорить, друг мой, это совершенно бесполезно. Я слишком давно и слишком хорошо вас знаю, и мне и в голову не могло прийти заподозрить вас в чем-нибудь другом. Поэтому-то я и отношусь с таким доверием к вашим словам и, как видите, без всяких возражений соглашаюсь исполнить ваше предложение, — до такой степени я убежден в чистоте ваших намерений.— Благодарю вас, дон Мигель, вы меня верно поняли. Ну, господа, на коней и в путь. Здесь мы должны расстаться. Вы, дон Мигель, поедете по тропинке направо, в Пасо, вы, генерал, по тропинке налево, в Санта-Фе, а я с доном Пабло и его сестрой поеду прямо на асиенду де-ла-Нориа.— На коней! — твердым голосом скомандовал асиендадо. — Бог нам поможет! Мы идем за правое дело!— Да, — добавил генерал, — потому что с этой минуты восстание началось.Вслед за тем все трое возвратились к ожидавшим их друзьям.Дон Мигель сказал несколько слов своей дочери и сыну, которые подошли к Валентину и, узнав его, обрадовались.В одну минуту весь отряд уже сидел на лошадях.— Жребий брошен! — сказал Валентин. — Помоги вам Господь!— Вперед! — скомандовал дон Мигель.— Вперед! — повторил генерал Ибаньес, поворачивая лошадь в противоположную сторону.Валентин проводил взглядом удалявшихся друзей. Вскоре их черные силуэты слились с ночным мраком, а затем вдали затих и топот лошадиных копыт.Валентин вздохнул и, поднимая к небу взор, прошептал:— Бог поможет им, — а затем, обернувшись к молодым людям, сказал: — едем, дети мои.И они тоже тронулись в путь.В продолжение нескольких минут они ехали молча.Валентин был слишком озабочен, чтобы разговаривать со своими спутниками, хотя донна Клара и дон Пабло, любопытство которых было возбуждено в высшей степени, сгорали от нетерпения узнать от него подробности.Наконец молодая девушка, возле которой шагал охотник тем гимнастическим шагом, который давал ему возможность без особого труда поспевать за лошадью, нагнулась к нему и сказала кротким голосом:— Друг мой, скажите нам, что случилось? Почему отец покинул нас, вместо того, чтобы вместе с нами ехать домой?— Да, — добавил дон Пабло, — прощаясь с нами, он был сильно взволнован и говорил с нами против обыкновения сурово… Что это все значит? Почему не позволил отец мне ехать вместе с ними?Валентин задумался, не зная, говорить им правду или нет.— Умоляю вас, — продолжала Донна Клара, — скажите нам правду, не томите нас этой мучительной неизвестностью… Нас не испугает ничто, поверьте, мы сумеем перенести всякое несчастье, лишь бы только знать, в чем оно заключается.— Зачем хотите вы заставить меня говорить об этом, дети мои? — грустно отвечал охотник. — Это не моя тайна, и я не имею права никому рассказывать ее… Если ваш отец не посвятил вас в свои планы, значит, он не мог этого сделать на основании известных ему серьезных причин… Не заставляйте же меня рассказывать вам о том, что вы не должны знать, и что только еще больше огорчит вас.— Но я уже не ребенок, — вскричал дон Пабло с нетерпением, — и мне кажется, что отец не имеет никаких оснований относиться ко мне с таким недоверием!— Не обвиняйте вашего отца, друг мой, — отвечал серьезно Валентин, — по всей вероятности, он и не мог поступить иначе.— Валентин! Валентин! Вы не отделаетесь от меня так легко, как вы думаете! — вскричал молодой человек. — Именем нашей дружбы, я требую, чтобы вы сказали мне правду!..— Молчите! — перебил его охотник. — Я слышу какой-то подозрительный шум вблизи нас.Трое путешественников остановились и стали прислушиваться.Кругом все было спокойно.Асиенда де-ла-Нориа виднелась не дальше чем в пятистах шагах от того места, где находились в эту минуту охотник и дети асиендадо.Ни дон Пабло, ни донна Клара ничего не слышали.Валентин сделал им знак не трогаться с места, а сам приложил ухо к земле и стал слушать.— Идите за мной, — сказал он, — здесь происходит что-то такое непонятное, и это меня очень беспокоит.Молодые люди последовали за ним не колеблясь.Не успели они сделать и нескольких шагов, как Валентин снова остановился.— Ваше ружье заряжено? — резко спросил он дона Пабло.— Да, — отвечал последний.— Хорошо, очень возможно, что вам придется пустить его вдело.Вдруг невдалеке раздался топот лошади, которая летела во весь опор.— Будьте внимательны! — прошептал Валентин.Между тем всадник быстро несся по направлению к путешественникам, и в ту минуту, когда он подъехал к ним, Валентин прыгнул, как пантера, схватил лошадь за повод и разом остановил ее.— Кто вы такой и куда вы едете? — спросил он, прикладывая дуло пистолета к груди незнакомца.— Слава Богу! — вскричал последний, не отвечая на заданный ему вопрос. — Может быть, мне еще и удастся вас спасти! Бегите! Бегите скорее!— Отец Серафим! — с удивлением произнес Валентин, опуская пистолет. — Что случилось, скажите ради Бога!— Бегите! Бегите! — вместо ответа повторил миссионер. ГЛАВА XXIII. Похищение Красный Кедр и брат Амбросио не потеряли ни одной минуты со времени своего последнего свидания и до того дня, когда дон Мигель отправился на большую охоту на диких лошадей.Монах и скваттер как бы самой судьбой были предназначены для того, чтобы действовать вместе. Они с полуслова понимали один другого, и поэтому дела их шли прекрасно.Брат Амбросио, алчные инстинкты которого достигли своего апогея после того, как он так ловко сумел украсть у бедного Хоакина тайну золотого прииска, очень скоро сформировал целый отряд из бандитов, в которых никогда не бывает недостатка на границе.Через несколько дней он стоял уже во главе отряда в сто двадцать человек самых отчаянных авантюристов, на которых он считал вполне возможным положиться, потому что никто из них не знал истинной цели экспедиции, все они были уверены, что их наняли в разбойничью шайку, главным образом для охоты за скальпами.Все эти люди, хорошо знавшие Красного Кедра по установившейся за ним репутации, сгорали от нетерпения поскорее отправиться в экспедицию — до такой степени они были уверены, что под руководством такого главаря предприятие их увенчается полным успехом.И только два человека казались как будто не на своем месте в этом отряде, состоявшем из негодяев всех сортов, из которых наименее скомпрометированный имел по меньшей мере три или четыре убийства на совести. Эти два человека были канадские охотники Гарри и Дик, которые по известным уже нам причинам попали в одну шайку с самыми отъявленными бандитами.Но справедливость требует сказать, что волонтеры отряда брата Амбросио все без исключения были испытанными охотниками, свыкшимися с жизнью в пустыне, знакомыми со всеми ее опасностями и нисколько не боявшимися предстоящего путешествия.Брат Амбросио боялся, как бы его волонтеры не стали злоупотреблять мескалем и пульке, и поэтому заставил их расположиться лагерем на границе пустыни, на довольно большом расстоянии от Пасо-дель-Норте.На стоянке авантюристы развлекались игрой, но не на деньги, потому что у них не было денег, а на волосы, которые они рассчитывали снять с индейцев, так как каждый скальп обещал им довольно крупную сумму в награду.Брат Амбросио с того момента, как экспедиционный отряд был вполне сформирован, думал только об одном — как можно скорее отправиться в путь.Но на его несчастье, Красный Кедр пропадал неизвестно где уже вторые сутки — все поиски его не привели ни к чему.Наконец брату Амбросио посчастливилось встретить его в ту минуту, когда скваттер возвращался в свой хакаль.— Что же это вы делаете? — спросил его монах.— А вам какое дело, — грубо отвечал скваттер, — разве я обязан отдавать вам отчет в том, что я делаю?— Этого я не требую, но так как теперь мы затеваем общее дело, мне кажется, что я имею право знать, где мне вас найти, когда вы мне нужны.— Так что же? Я занимался своими делами, так же, как и вы, я думаю.— Ну хорошо. Теперь вы, надеюсь, довольны?— Очень доволен, — отвечал скваттер со зловещей улыбкой. — Вы скоро узнаете о том, куда я ездил и чем занимался.— Тем лучше. Если вы довольны, я тоже доволен.— Ага!— Да, все готово к отъезду.— Поедемте!— Я только этого и жду.— Если хотите, можно даже завтра.— А не сегодня ночью?— Вот, вот… Вы так же, как и я, не любите путешествовать днем, потому что не выносите солнечного жара? Но прежде чем отправиться в экспедицию, — продолжал скваттер, снова становясь серьезным, — нам нужно покончить здесь еще с одним делом.— Что такое? — спросил брат Амбросио самым невинным тоном.— Удивительно, как у вас коротка память… Смотрите, как бы она в один прекрасный день не сыграла с вами скверную штуку.— Благодарю. Я постараюсь исправиться.— Да, и чем скорее, тем лучше… Ну, а на этот раз я и сам напомню вам, в чем дело.— Я буду вам за это очень благодарен.— А донна Клара? Или вы, может быть, думаете, что мы оставим ее здесь?— Гм! Значит, вы все еще думаете об этом?— Больше чем когда-нибудь.— Дело в том, что ее очень трудно похитить в настоящую минуту.— Ба! Это почему?— Во-первых, ее нет на асиенде.— Эта причина весьма основательная.— Не правда ли?— Да, но ведь она куда-нибудь да уехала? — проговорил скваттер с насмешливым видом.— Она с отцом на охоте на диких лошадей.— Охота окончена, и охотники уже возвращаются домой.— Вы, однако, хорошо знаете все, что здесь делается.— Это мое занятие. Ну, а вы не раздумали еще помочь мне в этом деле?— Да ведь это необходимо.— Вот такие ответы я люблю… На асиенде, наверное, немного народу?— Человек с десять, не больше.— Все лучше и лучше. Выслушайте же меня: теперь четыре часа дня, мне нужно еще кое-где побывать… Отправляйтесь сейчас на асиенду, а я явлюсь туда сегодня вечером часов в девять, но не один — со мной будут двадцать храбрых молодцов… Вы отворите мне калитку в кораль, а затем все остальное я беру на себя.— Разумеется, раз вы этого требуете… — вздыхая, проговорил брат Амбросио.— Ну, вы, кажется, снова принимаетесь за старое? — угрожающим тоном проговорил скваттер, вставая.— Нет, нет, это бесполезно! — вскричал монах. — Я вас буду ждать.— Хорошо! Прощайте, вечером увидимся.— Хорошо. Вечером.С этими словами они расстались.В девять часов вечера Красный Кедр был уже у калитки, которую ему отворил брат Амбросио, и скваттер проник на асиенду со своими троими сыновьями и отрядом бандитов.Сонные пеоны, застигнутые врасплох, были связаны раньше, чем поняли, в чем дело.— Теперь, — сказал Красный Кедр, — мы полные хозяева, и девушка может возвращаться, когда ей будет угодно.— Нет! — возразил монах. — Дело далеко еще не кончено… Дон Мигель человек смелый, и, кроме того, с ним приедет немало народа… Он не позволит вам без сопротивления захватить его дочь и, наверное, будет защищаться.— Дон Мигель не вернется, — ответил скваттер с язвительной улыбкой.— Каким образом вы это узнали?— Это вас не касается.— Увидим.Но бандиты забыли про отца Серафима.Миссионер, разбуженный шумом в необычное время, не замедлил подняться, а затем из своего убежища слышал те немногие слова, которыми обменялись монах и скваттер. Этих немногих слов было для него совершенно достаточно, чтобы угадать, какое страшное преступление задумали они совершить.Миссионер, повинуясь голосу сердца, осторожно пробрался в кораль, оседлал лошадь и, отворив потайную дверь, ключ от которой носил на себе, чтобы иметь возможность, не беспокоя никого, возвращаться и выходить из асиенды, когда этого требовали его обязанности священника, поскакал во весь опор в ту сторону, откуда, по его предположению, должны были прибыть охотники, возвращаясь на асиенду.К несчастью, отец Серафим не мог совершить своего побега без того, чтобы опытное ухо скваттера и его бандитов, которые в это время опоражнивали погреб асиендадо, не обратило на это внимания.— Проклятье! — вскричал Красный Кедр, подбегая с карабином в руке к одному из окон, которое он разбил ударом кулака. — Нас предали!Бандиты толпой побежали в кораль, где были привязаны их лошади, и принялись седлать их.В эту минуту мимо окна, у которого стоял скваттер, быстро промелькнула какая-то тень.Красный Кедр прицелился и выстрелил.Затем он нагнулся и стал смотреть из окна.До него донесся сдавленный крик.Но человек, в которого стрелял бандит, все еще продолжал скакать.— Все равно, — прошептал скваттер, — у этой птички застряла дробь в крыле. Живей! Живей! Догоните его! Догоните его!И все бандиты кинулись вдогонку за беглецом.»Отец Серафим упал без чувств на руки Валентина.— Боже мой! — в отчаянии вскричал охотник. — Что такое с вами случилось?Он осторожно донес миссионера до рва, окаймлявшего дорогу, и там положил его на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38