До двери, через которую они вошли в это подземелье добрались без приключений. Уилк толкнул дверь, но она оказалась запертой. Он с размаху двинул по двери своим огромным сапогом, но вновь ничего не изменилось. С таким же успехом можно было лупить ногами в каменную стену, но до сержанта это дошло после десятого удара.
– Отойдите все назад. – Приказал он. Еще не соображая, что же придумал сержант, все попятились и от греха подальше укрылись в первом же ответвлении коридора после дверей, в двадцати метрах зиявшем непроглядным провалом слева по ходу движения. Этот проход, в отличие от основного был намного уже. За всеми, подгоняя потерявшего надежду на своего Крога старика, последовал и сержант. Он достал из своего подсумка три гранаты, затем связав их вместе оторванным от униформы ремешком, повернул предохранительное кольцо на одной из них, как рассказывал ранее, и метнул свое произведение в сторону двери. Строго через три секунды, как это и задумывали конструкторы, раздался оглушительный взрыв. Ударная волна пронеслась мимо спрятавшихся людей и помчалась дальше по подземелью, пугать придворных и наводить ужас на челядь. Из межблочных стыков низко нависших сводов кое-где посыпались струйки песка и пыли.
– Старый казимат, – прокоментировал кто-то сзади, – того и гляди все завалиться к чертям.
Не дожидаясь, пока он разовьет как следует свою мысль, все бросились вдогонку за рванувшим вперед сержантом.
Двери как не бывало. Отсутствовали даже петли, только глубокие дыры в камне свидетельствовали о том, что они совсем недавно были на месте. За дикий камень сумел удержаться только фрагмент замысловатого замка, на который была заперта дверь.
Проскочив через сплошную пелену пыли, отряд вырвался наружу и оказался в том же запущенном саду, в котором их покинул обладающий удивительной жестикуляцией проводник, но сейчас он нигде не наблюдался. Если не считать причудливо разукрашенных, походивших на голубей птичек, занятых своими брачными игрищами, которое целиком поглотило их не бог весть какое внимание, то в парке больше никого не было.
– Туда. – Скомандовал сержант, рукой указывая направление. Когда они пробегали довольно широкими улицами привелегированной части города, навстречу им, ориентируясь на производимый отрядом шум, выбежал заспанный страж, но обнаружив, что предполагаемых врагов гораздо больше, чем он в состоянии победить, в тот же момент скрылся, позорно бросив на вымощенную из огромных булыжников мостовую свою тяжеленную алебарду. Она Хоть и считалась грозным, по местным понятиям, оружием, но сильно затрудняла бег.
Когда им удалось добраться до небольшой площади, на скотном дворе которой они оставили свой транспортер, им открылось удивительное зрелище. Транспортер уже покинул некое подобие хлева, в котором они его оставили, а стоял посреди площади. Его мотор натужно ревел. Около пятидесяти лучников, вооруженных короткими, но мощными луками, стояли полукругом и беспощадно обстреливали своими стрелами, сверкающую глянцем свежей эмали, грозную машину. Стрелы летели в бронированное остекление кабины, в систему катков гусеничного привода, с силой ударялись и отлетали. Сержант даже остановился, изумленный скоростью, с которой распространялись распоряжения главнокомандующего в этом примитивном мире. Когда водителю надоедал град осыпающих его машину стрел, транспортер, как дикий зверь, резко брал с места и бросался на толпу лучников. Те, с дикими криками кидались в рассыпную, перепрыгивая через высокие заборы ближайших усадьб и запрыгивали в раскрытые окна первых этажей с ловкостью, на которую способен человек только в режиме спасения собственной жизни. Как только машина замирала на месте, они тут же собирались в свой неизменный полукруг, вероятно так требовали местные представления о стратегии, и производили очередной залп.
– Давно воюешь? – Спросил по радиостанции сержант у водителя вездехода.
– Уже минут пятнадцать… – Сразу откликнулся водитель, завершив фразу мастерски составленным набором ругательств. – Поцарапали мне своими дурацкими стрелами все стекло…
– А почему не выходил на связь? – Оборвал его грозивший затянуться доклад.
– Так был же приказ – «оставаться на песте и ждать распоряжений», тем более, что никакого урона они этому транспортеру они нанести не смогут, тем более, что я их близко не подпускаю. Просто эти сволочи меня уже достали.
К гулу работающего в холостом режиме двигателя, добавился еще один, едва различимый звук, поначалу еле слышный, нарастающая с каждой секундой монотонная дробь. Это был стук копыт о булыжную мостовую.
– К тебе еще гости, – прокомментировал услышанное Уилк, – на подмогу лучникам скачет конница.
И действительно в следующее мгновение из-за поворота улицы показались богато разукрашенные, закованные в тускло сверкающие латы всадники. Шлемы видимо представляли особенную гордость этих воителей, так как на них висели самые выдающиеся достижения местной абстракции – яркие лоскуты прозрачных и тонких, как намек фаворита, тканей, соседствовали с пучками длинных, цветных перьев, красиво развевающихся на ветру и болтающимися на шнурках, маленькими деревянными скульптурками. Каждый из всадников держал на перевес внушительных размеров штурмовое копье, больше похожее на только что срубленное молодое дерево. Но от побега-десятилетки это оружие отличала одна деталь – узловатое древко венчал тяжеленный, литой наконечник, его четыре грани правильно сходились к центру, максимально уменьшая площадь приложения силы и тем самым приближая к нулю шансы врага при точном попадании.
Под всадниками были какие-то копытные животные. С такого расстояния вид определить было трудно, тем более, что Керон никогда не интересовался проблемой верховых животных, и даже никогда с ней не сталкивался.
– Ты там не расслабляйся, – вновь обратился сержант у водителю транспортера. – Сейчас ты приймешь участие в настоящем рыцарском турнире.
Его уже этот спектакль начинал смешить. Совершенно неожиданно с его лица исчезла гримаса озабоченности, к которой все так привыкли. Ее место заняла мальчишеская ухмылка – широкая и счастливая. Почему счастливая? А просто так.
– Это как? – Не понял водитель, но тут же в динамике послышалось: – О боже! – Он заметил расфуфыренных, всех в плюмаже наездников. – Ребята, сделайте что-нибудь. Транспортер хоть штука и крепкая, но я сомневаюсь, что он удержит удары наконечников их палок.
– Это точно, – согласился сержант, – мы находимся за кустами. Видишь их?
– Да, вижу. Они здесь единственные на этой площади. Машина развернулась и стала сдавать назад, водитель тем самым прикрывал корпусом транспортера маленький отряд Уилка от стрел лучников. В рядах атаковавших раздался отрывистый боевой клич. Один из пяти всадников стегнул свое животное по крупу короткой, толстой плетью. Тварь под ним походила на помесь быка с ослом. Длинные, массивные рога венчали стальные наконечники, крепившиеся кожаными ремнями за пропиленные в рогах отверстия. Из-за массивных рогов торчали огромные, обвисшие уши. Животное испуганно косилось в разные стороны и время от времени раскрывало свою огромную пасть, демонстрируя всем желающим великолепный набор тупых, как пеньки, зубов жвачного животного. Животное немного побрыкалось, но всаднику вскоре удалось направить свою скотину в сторону отступающего, как все решили, транспортера. Находясь в шагах тридцати от машины местный рыцарь мотнул головой, забрало с лязгом захлопнулось, скрыв лицо своего хозяина толстой, металлической сеткой и развернул свое копье, до этого стоявшее на подъеме его правой ноги в горизонтальное положение.
– Сейчас ударит! – Послышался визг водителя из радиостанции Уилка. А сам он, бросив штурвал своей машины, бросился в грузовой отсек транспортера, в слабой надежде, что среди переборок и внутреннего оборудования, острие копья его не достанет.
В следующее мгновение из кустов ударила короткая очередь. Животное под всадником, как подкошенное, рухнуло на мостовую. Всадник, перелетев через голову своего друга и чуть не раскроив себе слабозащищенный живот о наконечники рогов своего боевого друга, рухнул на мостовую, несколько раз перекувыркнулся через голову, издавая звук брошенной консервной банки, да так и остался лежать, раскинув в разные стороны руки. К правому переднему катку транспортера доехал только шлем, с развивающимся на ветру пучком белоснежных перьев.
– Ну наглые дикари! – Возмущался капитан влезая в транспортер. – И что самое интересное, всегда так, как только попадешь в отброшенный мир, всегда такое случается.
– Я то же заметил. – Поддержал разговор Уилк. Только этим двоим хотелось говорить. У всех остальных была явная передозировка впечатлений, тем более, что все кроме сержанта и капитана первый раз находились в подобном мире.
Развернувшись на месте с пробуксовкой, машина рванула прочь из города. Все, кто находился на ее пути, включая уцелевших рыцарей, бросились врассыпную, уступая перед напором до ужаса живучей зверюги. Только один из рыцарей не растерялся. На его щите притороченном к седлу, сиял самый гордый герб этого королевства. Он пришпорил свое животное и бросился следом, громко что-то выкрикивая. Он несся на своем скакуне быстрее молнии – примерно километров двадцать в час – и был похож на юного бога, разгоряченного в схватке. Русые, длинные волосы развевались на ветру. Все находившиеся в транспортере, кроме водителя, рискуя вывихнуть себе шеи, следили за разворачивающимся спектаклем. Некоторое время он не отставал от набирающего скорость транспортера, но не прошло и половины квартала, как его ужасно саркастическая карикатура на коня, стала задыхаться, широко разинула пасть и сбросила скорость. Из-за следующего поворота он уже не показался.
Рыцарь с достоинством развернул свое животное и оно его понесло размеренной трусцой обратно к соратникам. Удары копыт о мостовую гулко разносились по безлюдным, пустынным улицам. Охочие до впечатлений зеваки, только высовывались из окон своих домов поглядеть на происходящее, хотя все уже закончилось. Вечером, соратниками, для героя дня, повергшего в паническое бегство невиданное чудовище, был устроен огромный пир, во время которого славный рыцарь Яйцелот радостно купался в пенных брызгах славы, шумно празднуя свою великую победу. Весть об этом подвиге со временем разнеслась далеко по округе, и когда правителю доложили об этом геройстве, тот наградил славного рыцаря целой кучей поместий и несколькими титулами сразу, ведь не каждому же смертному удается вот так запросто прогнать прочь из города зарвавшегося дракона…
На максимально допустимой скорости транспортер громыхал своими гусеницами по корявому булыжнику. Вскоре показались городские ворота. Возле них было какое-то движение, но из-за вновь припустившего ливня, с потоками которого не справлялись дворники лобового стекла, было трудно рассмотреть что же именно там происходит.
Пятеро воинов королевской гвардии – отборных сил Актании, с тяжелыми, обоюдоострыми мечами наголо, перегородили створ ворот, створки которых за их спинами были плотно сомкнуты, в грубо сработанных, ржавых скобах, вбитых в дерево створок, был вложен исполинский засов. Лица воинов озаряла угрюмая решимость исполнить все, только что полученные приказы. Неподалеку возвышалось стенобитное орудие, самое примитивное, которое Керон мог себе представить. На двух деревянных поперечинах, на коротких, ржавых цепях болталось схваченное двумя широкими, кованными обручами здоровенное бревно. Обитатели мира, с остановившемся казалось навсегда временем, решили видимо при помощи этой штуки вскрыть железяку на которой передвигались нечестивцы и вернуть в такой способ свои кровные и все-таки добраться до глоток негодяев.
Безумством было бы таранить такие массивные ворота столь неприспособленной для этого машиной и водитель нажал на тормоза. Заблокированные гусеницы заскользили по камню и машина развернувшись правым бортом к врагам, качнувшись остановилась. Сержант схватил первый попавшийся ему в руки пулемет и распахнув люк выскочил наружу и начал стрелять. Решимость гвардейцев мгновенно сменилась ужасом, да и то всего на мгновение. Пули сержанта положили всех пятерых быстро и четко. Смерть настигла их быстро, так что они даже ничего не успели сообразить. О такой хорошей смерти мог только мечтать каждый из воинов этого мира. Обычно, почти всегда было наоборот, хотя рана полученная в бою и оказывалась смертельной, но человеку приходилось умирать долго и мучительно. Что поделаешь, холодное оружие – есть холодное оружие.
Вслед за своим командиром выскочили еще несколько человек, в том числе и Керон. Первое, что услышал Сальс, это были редкие очереди, раздававшиеся по ту сторону городской стены. С десяток человек, возившиеся возле стенобитного орудия, видя как стремительно развиваются события не в их пользу, со всех ног бросились наутек. Катор пустил им вдогонку длинную очередь, стараясь брать поверх голов. Те помчались еще быстрее, теряя по дороге оружие и доспехи.
Тем временем, по верхушке городской стены, к месту стычки бегом подтягивался отряд лучников. По мере продвижения отряда от него отделялись по несколько человек и оставались за массивными защитными зубцами стены, которые были построены не только снаружи, как в нормальных городах снаружи, но и с внутренней стороны тоже. Как только лучники достигали своего рабочего места, они тут же доставали из туго набитых колчанов первую стрелу, натягивали луки и бесстрашно высовываясь по пояс из-за своих укрытий, начинали стрелять в своих врагов. Стрелы градом посыпались сверху. Смелость, с которой они противостояли значительно более совершенной технологии, чем у них, поражала.
Маленький отряд из другого мира с ожесточением отстреливался. Решимости победить было предостаточно у обеих сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81