По фейским меркам Хизер отвратительно владела иголкой.
За спиной послышался голос Титании, повторявшей свою роль.
– Вот надоедливая идиотка! – взорвалась Хизер, неожиданно материализовавшись перед актрисой. – Королева фей в жизни так не скажет!
Титания в панике выбежала из театра.
– Керри, я только что была на крыше и беседовала с Джонни Тандерсом. Есть новости: одна хорошая, одна плохая.
Керри оторвалась от нанизывания бус.
– Хорошая новость в том, что он показал мне, как играть «Вьетнамскую малышку», причем в мельчайших подробностях, и я теперь смогу научить тебя, если только меня раньше не убьют Маклауды. А плохая новость вот какая: после сражения Джонни нашел тот самый мак на дороге и отдал его Магенте в обмен на гитару. Цветок снова выскользнул из наших рук.
Керри застонала.
Мораг потерла голову – кожа чесалась от краски для волос, которой было слишком много.
– А когда китайские феи принесли ему гитару, то это оказался вовсе не его старый «Гибсон». Так, обычная японская подделка. Джонни вне себя.
Про Керри можно было сказать то же самое. Зла не хватает на эту Магенту – и как только она каждый раз умудряется перехватывать у Керри вожделенный цветок?
Мораг обнаружила Хизер на ступеньках – та все еще честила сбежавшую Титанию.
– Давай мне свой кусок знамени!
– Чего?
– Давай мне свой кусок знамени и не спорь!
Хизер пожала плечами, развернула скрипку и протянула Мораг кусок зеленого сукна. Мораг полетела через дорогу к Керри. Вскоре она вернулась, но не успела и рта раскрыть, как прямо перед ними на землю опустились Айлса, Шона, Мэйри и Рона Маклауд, в синяках и шрамах, но все же пышущие здоровьем.
– Поговорить надо, – сказала Эйлса, снимая с плеча клеймор.
Мораг и Хизер покорно опустились на землю.
Маклаудов отвлек от битвы разъяренный Полуночный Пес, который, почуяв фей, пронесся по 4-й улице и напал на Рону. Когда же им удалось прикончить зверюгу, они оказались в окружении незнакомых фей. К счастью, величественной Окейли удалось, в конце концов, остановить бойню.
– Племена нью-йоркских фей разошлись по домам, – сказала Айлса. – Но теперь они относятся друг к другу враждебно и подозрительно. Я так понимаю, по вашей милости. У вас двоих прямо-таки талант всех ссорить.
– Каким образом знаменитая Макферсонская Скрипка оказалась в Нью-Йорке? Пока она была цела, Мэйри узнала ее ауру, – сказала Рона.
Хизер и Мораг признались, что им это неизвестно. И никто, собственно, не знал, куда делись обломки.
Шона повертела в руках дерк.
– Где куски, которые вы вырезали из нашего знамени?
На углу появились четыре пуэрториканца со своим теннисным мячиком и стали перебрасывать его головами. Они заняли весь тротуар, поэтому прохожие вынуждены были обходить их по мостовой. Одним из прохожих был мужчина с горностаем на поводке. Маклауды уставились на него во все глаза, а Хизер и Мораг и бровью не повели – они уже встречали эту парочку.
Хизер была совершенно растеряна. Она прекрасно знала, что? произойдет, как только она отдаст им свой кусок знамени. Мэйри с первого взгляда определит, что в него сморкались. Дальше – смерть, а за ней – клановая резня в Шотландии.
– А в чем дело? – ясным голоском произнесла Мораг. – Кусочки у нас, в целости и сохранности. Нам очень жаль, что мы вырезали их из вашего знамени – мы не нарочно, мы не ведали, что творили. Пойдемте, мы их вам вернем.
Она перелетела через дорогу.
– Ты в своем уме? – зашипела Хизер. – Ты же знаешь, что сейчас произойдет.
– Положись на меня, – прошептала Мораг.
– Добрый день, – дружелюбно произнесла Керри. – Вы, наверное, те самые Маклауды, о которых я так много слышала. Вы еще прекрасней и милее, чем Мораг с Хизер описывали. Хотите чаю?
– Нет.
– Точно? Мораг научила меня заваривать чай по-шотландски.
– Знамя.
– Ах да.
Керри открыла сушилку, достала два чистых лоскута и протянула их Айлсе.
– Как видите, – сказала Керри, – Мораг и Хизер хранили их с большим трепетом.
Мэйри обнюхала ткань, после чего заявила, что повреждений нет.
– Может, их еще удастся пришить обратно к знамени и все будет в порядке.
– Мы бы уже давным-давно их отдали, – пояснила Мораг, – но вы же слова сказать не даете.
– И все-таки мне по-прежнему хочется разрубить вас на кусочки.
– Ну да, – сказала Мораг. – Но прежде подумай вот о чем. Твой спорран, как я вижу, сильно пострадал в сражении, он весь изрезан и порван. И я чую (всем ведь известно о моих исключительных экстрасенсорных способностях), что в спорране твоем – все волшебство, а именно – сонные заговоры, а также средство для возвращения домой. Это правда?
Айлса вынуждена была признать ее правоту. Заклинание, позволявшее сотворить лунную радугу, потерялось где-то в недрах Нижнего Ист-Сайда.
– А у нас оно есть, – соврала Мораг. – Предлагаю забыть прошлые обиды и возвращаться домой вместе.
– Я знаю одного богача, – сказала Магента своим воинам, – он живет поблизости. С ним мы сторгуемся.
Ее войско уже пересекло опасные горы на севере Персии и достигло побережья. На берегу местами жили греки, а это уже само по себе неплохо, хотя греки вовсе не обязательно обрадуются, увидав у своих стен лагерь необузданных и закаленных в бою наемников.
Теперь нужно добыть корабли – и последняя часть пути домой будет проще. Поэтому Ксенофонт решил продать торговцам часть военных трофеев.
Хуэй Инь из лавки на Канал-стрит радостно приветствовал Магенту. Они частенько вели с ней интереснейшие беседы, когда седовласая женщина приносила что-нибудь на продажу.
– Зачем ты отдаешь ей деньги за такой мусор? – спрашивал его помощник, когда Магента уходила, и Хуэй Инь отвечал, что всегда сочувствовал этой нищенке, которая так хорошо разбирается в истории Древней Греции.
– Ну хочет она продать мне сломанную детскую скрипку, чтобы на вырученные деньги купить банку гуталина – что тут такого? А я зато узнаю, почему афиняне считали необходимым казнить Сократа.
Керри была настойчивой хозяйкой, и после долгих уговоров сестры Маклауд согласились выпить чаю с овсяными лепешками и медом. На их долю выпало столько невзгод, что, в конце концов, они были рады поддаться уговорам и немного расслабиться.
– Как тебе это удалось? – шепотом спросила Хизер.
– Это все Керри, – прошептала Мораг в ответ. – При помощи современной моющей техники. Чуть-чуть помотала лоскуты в своей машине, и они вышли обратно чистыми. Похоже, стирка здесь шагнула далеко вперед по сравнению с Крукшанком. У них тут есть особые порошки, ими можно в холодной воде даже самые нежные ткани стирать, и при этом все отстирывается. А еще есть какой-то кондиционер для белья, от которого оно становится мягким, приятным на ощупь и вообще как новеньким.
Это произвело на Хизер большое впечатление.
– Все-таки в Нью-Йорке много есть хорошего, – сказала она с огромным облегчением.
Тридцать три
В городе не осталось ни одного безопасного квартала. Китайские, итальянские и ганские феи вернулись на свою территорию, но продолжали оставаться начеку. В воздухе запахло войной. Армия короля Талы была готова к вторжению в Нью-Йорк, а специальный отряд наемников окружил Элрика и его людей в замке Тинтагель.
Хизер больше не грабила банки для Динни, и ему неминуемо грозило выселение – предательская сделка Динни с Мораг настолько оскорбила Хизер, что та больше не собиралась и пальцем для него пошевелить. Что касается Маклаудов, то они пока утихомирились, но вели разговоры о том, чтобы все-таки доставить Мораг и Хизер на остров Скай и судить там за кражу. Пока же они не спускали с двух феечек глаз.
– И еще Макферсонская Скрипка погибла, – с тяжелым вздохом произнесла Хизер. Они с Мораг залетели в соседний бар пропустить по стаканчику. Как-то само собой наступило унылое перемирие. Одной Богине известно, кому бы принадлежала скрипка, если бы уцелела. Если Керри по-настоящему влюбилась в Динни, то – Хизер; если же Керри притворялась, то – Мораг. Сама Керри хранила молчание.
Мораг хотела, чтобы Керри только притворялась, но теперь феечка уже не была так уверена в подруге. Она подозревала, что на последнем свидании Керри наслаждалась больше необходимого.
Может, Керри и взаправду увлеклась Динни, однако виду не подавала, а, возможно, думала Мораг, Керри просто не хочет ее расстраивать. Ведь если Керри действительно полюбила Динни, то скрипка по праву доставалась Хизер.
Большинством голосов Элрика отстранили от руководства за то, что он слишком глубоко погрузился в мечты о королевской падчерице.
– Поменьше бы мечтаний, да побольше планирования – и нас бы, может, не захватили в замке Тинтагель.
Положение было неприятное. Запасы пищи в руинах замка близились к концу, начинался голод. Снаружи замок окружали сорок два наемника: второй отряд воссоединился с первым; они патрулировали развалины по периметру, летали над головой и не проникали внутрь только благодаря наложенному Элис мистифицирующему заклятию, которое вот-вот должно было ослабнуть. Чуть только какой-нибудь наемник пытался войти в замок, он вдруг необъяснимым образом сворачивал в другую сторону и в конце концов оказывался там, откуда шел, совершенно сбитый с толку. Но наемники и сами были существами волшебной природы, и прекрасно знали, как работают такие заклятья. Недолго еще сможет Элис поддерживать свое колдовство, особенно если у нее не останется пищи.
Уэрферт отправил королю послание, в котором сообщал, что в ближайшее время бунт будет подавлен.
Хизер и Мораг сидели на вывеске оружейного магазина, сердито уставившись друг на друга. Хизер громко объявила, что лично она ни в чем не виновата.
– А кто виноват? – возразила Мораг. – Это все твоя злосчастная манера клеить всех, кто официально не признан мертвым.
Выйдя из бара, они столкнулись с Магентой. Та призналась, что Джонни Тандерс действительно передавал ей мак через китайских фей, но на Спринг-стрит она достала цветок, чтобы полюбоваться, и тут к ней подлетел крылатый римский солдат и попросил продать мак, потому что он желает преподнести его в подарок одной каледонской блондинке, в которую влюблен. Щедро заплатив Магенте, он скрылся.
– Иными словами, – несмешливо произнесла Мораг, обращаясь к Хизер, – какой-то итальяшка теперь хочет при помощи этого мака проникнуть к тебе под килт. Послушай, за последние годы из-за твоего повышенного либидо на нас свалилось рекордное количество неприятностей.
– Ты тоже крутила с китайцами, – парировала Хизер.
– Они хоть воспитаны прекрасно, – фыркнула Мораг. – Ни за что не стали бы грабить больную девушку и отнимать у нее жизненно важный цветок лишь затем, чтобы заманить в постель высокоуважаемую гостью из Шотландии.
Хизер тоже фыркнула:
– Все это неважно. Теперь нужно подождать, пока Чезаре или Луиджи явятся ко мне с цветком. И я тут же отдам его Керри.
Сообщение о происшествии на Восточной 4-й улице потрясло Браннока. Узнав, что Хизер ударила Окейли в челюсть, он пришел в полный ужас. Окейли, очевидно, не была бы так возмущена, если бы толпа сражающихся не оттеснила ее в сторону, и она не потеряла возможности дать сдачи.
– Все, наши проблемы разрешены, – провозгласила Мейв, подлетая к остальным.
– Ты нашла ирландских фей? – живо спросил Падриг.
– Нет, – призналась Мейв, – не нашла. Не знаю, почему, но на этом острове их, похоже, нет.
– Я думаю, ирландские общины должны быть где-нибудь в Бруклине или Бронксе, – предположила Окарко.
– Может быть. У меня не было времени исследовать другие страны. Но это не имеет значения. Я написала своему клану, чтобы они приплыли за нами по морю.
Браннок был совершенно сбит с толку:
– Что-что ты сделала?
На полянке, обычно совершенно безлюдной, появилась молодая парочка, решившая уединиться с двумя бутылками пива и пиццей с анчоусами, поэтому феечкам пришлось убираться в кусты.
– Написала письмо. Послала по почте, и через несколько дней они уже приедут.
У Браннока от смеха задрожали крылышки.
– В жизни не слыхал такой глупости! Каким образом твое письмо попадет по назначению? Письма для фей по людской почте не ходят!
Мейв возмутилась.
– Может, в Англии и не ходят, а в Ирландии – еще как. Ирландцы почитают своих фей. Я написала на конверте: «Феям О'Брайен, чуть к югу от Гриан-Маха, Бруг-на-Бойнне». Вот увидишь, отлично дойдет.
Раздраженный очередной глупостью Мейв, Браннок удалился с Окарко на вершину дерева, чтобы для разнообразия предаться любви там, а не в кустах.
Он слышал от белки, которой рассказывал воробей, которому сказала чайка, которой сообщил альбатрос, что корнуоллские войска готовы выступать, поэтому все оставшееся время Браннок посвящал любви. А что еще оставалось делать?
– А мы им нужны, этим англичанам? – спрашивала в Гарлеме Аба. – Или они оставят нас в покое, как только поймают Тюльпанку и Лепестка?
– Сомневаюсь я, что они оставят нас в покое, – отвечала Окейли. – Когда империалисты приходят в страну, они остаются навсегда.
К вывеске оружейного магазина проворно подлетел Чезаре.
– Хизер, у меня для тебя подарочек.
Он протянул ей флягу виски и целый мешок волшебных грибов.
– А мак?
– Мак? Отдал одному китайцу вот за это. Тот познакомился с какой-то девушкой и просил цветок для нее. Я подумал, что тебе больше понравятся виски с грибами…
Хизер застонала и закрыла лицо крыльями. Мораг столкнула Чезаре с вывески и, негодуя, полетела домой.
Динни был страшно раздражен. Его должны были выселить, а Хизер наотрез отказалась помочь, заявив, что не собирается снабжать деньгами того, кто предает свой клан.
У Динни оставалось только девять долларов, и он сделал единственное возможное в сложившейся ситуации: пошел за пивом.
– Керри, все не так плохо. Думаю, в ближайшее время какой-то китаец принесет мне мак. Похоже, я ему так понравилась, что он готов сделать для меня все что угодно.
Это обрадовало Керри – все же остальное радовало не сильно. До конкурса оставалось всего несколько дней, а ей становилось хуже, и готовиться Керри не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26