Они хор
онили членов знатных семейств на дне глубоких колодцев, покрытых землян
ыми курганами
В современной археологии различаются «ямные» культуры и «курганные за
хоронения». ( Примеч. В.Г. Луконина. )
. Простолюдинов, вероятно, опускали в обычные земляные могилы, от кот
орых никаких следов не осталось.
По-видимому, незадолго до того, как индоарийцы и иранцы отделились друг о
т друга, у них возникли новые представления о загробной жизни. Они заключ
ались в том, что по крайней мере некоторые из них, а именно вожди, воины и жр
ецы, которые служат богам, могут избежать устрашающей участи вечного без
радостного существования на том свете, а души некоторых людей после смер
ти могут взлететь и присоединиться к богам в светлом раю, где они познают
всевозможные удовольствия. С возникновением этих представлений «Перех
од-разлучитель» стал мыслиться в виде моста, один конец которого покоит
ся на вершине горы Хары, а другой ведет ввысь, на небо. Лишь достойные, може
т быть, благодаря тому, что совершили много жертвоприношений богам, могу
т пройти по этому мосту. Души других, пытаясь перебраться по мосту, упадут
вниз, в подземное царство мертвых. Среди тех, души которых считались обре
ченными на такой конец, были, видимо, все низкие по своему положению люди
Ц пастухи, женщины и дети. Души, которые достигали рая, естественно, больш
е не нуждались в приношениях, совершаемых потомками, но то традиции, а так
же, несомненно, из-за неясности относительно загробной судьбы каждого ч
еловека приношения благоговейно совершались по всем умершим.
Вместе с надеждой, что существует вероятность достичь рая, развивалась в
ера в восстановление тела. Очевидно, невозможно было помышлять о том, что
бы только душа могла испытывать небесные радости. Судя по свидетельства
м индийской традиции, считалось, что в течение первого года после смерти
кости тленного тела восстанут и, одевшись бессмертной плотью, соединятс
я с душой на небе. Возможно, именно из-за этого представления индоарийцы п
остепенно сменили свой похоронный обряд кремацией, в которой тленная пл
оть быстро уничтожалась. После кремации кости тщательно собирали и захо
ранивали в ожидании воскрешения. Однако иранцы, как кажется, слишком поч
итали огонь, чтобы использовать его для уничтожения оскверняющего веще
ства. Поэтому, может, уже в языческие времена среди них вместо сжигания бы
л принят обычай выставления тел, известный позднее у зороастрийцев. Обыч
ай заключался в том, что труп оставляли в каком-либо пустынном месте, где
стервятники и питающиеся падалью звери быстро сжирали его. Солнечные лу
чи становились путем, по которому душа поднималась на небо, а разлагающа
яся плоть быстро исчезала. После этого кости собирали и хоронили так же, к
ак и в обрядах индоарийцев.
Изучение языческих иранских верований о загробной жизни осложняется н
аличием еще одного обозначения, кроме урван, для души усопшего,
а именно *фраварти (авестийское фраваши ). Этимология э
того слова (так же как и слова урван ) сомнительна. Возможно, оно п
роисходит от того же корня вар ; что и хам-варэти Ц «до
блесть», и обозначало.первоначально душу усопшего героя, то есть того, кт
о больше всего может помочь своим потомкам и защитить их. Если это так, то
тогда у древних иранцев должен был существовать такой же культ героев, к
ак и у древних греков. Фраваши представлялись чем-то вроде валькири
й Ц женскими существами, крылатыми, населяющими воздух. Если они бы
ли довольны жертвоприношениями, они быстро слетались на помощь людям. Он
и старались обеспечить каждый год дождями свои семьи, следили за тем, что
бы в их семействах рождались дети, а во время войны невидимо сражались ря
дом со своими потомками. С древнейших времен, вероятно, существовало схо
дство между особым культом фраваши и поклонением душе, и оно способствов
ало тому, что верования о них несколько смешались и стали неясными. Разви
тие представлений о загробной жизни в раю увеличило смешение еще больше
. Казалось бы, именно могущественные фраваши мыслились живущими высоко н
а небе вместе с богами, но в действительности в этой связи чаще всего упом
инается душа-урван.
Возможно, вековая вера во фраваши как в вездесущих помощников и защитник
ов и препятствовала тому, чтобы их мыслили живущими вдалеке. Может, трудн
о было также связывать этих крылатых духов с идеей воскрешения тела. Как
бы то ни было, но уже в языческие времена представления о могучих фраваши
и беспомощной душе-урван в большой мере слились. В авестийском гимне к фр
аваши (Яшт 13), содержащем древние части, они изображаются возвращающимися
к своим домам в праздник Хамаспатмаэдайа в поисках приношений мяса и оде
яний. Но в других стихах этого же гимна к фраваши взывают как к божественн
ым по своей мощи духам. В зороастрийских текстах богослужения отождеств
ление фраваши и души-урван иногда бывает полным, как это выражено в следу
ющих словах: «Мы поклоняемся душам (урван) умерших, которые являются фрав
аши праведных». Все-таки различие между этими двумя душами сохраняется
до наших дней и без сформулированного обоснования, и заключается оно в т
ом, что с молитвой обращаются к фраваши, но для души-урван.


Заключение

Языческая религия иранцев, кажется, заключалась не только в обрядах и об
ычаях. Вера в богов содержала некоторые замечательные черты, которые был
и связаны с представлениями об истине-аша и божествах-ахурах. Эти черты в
осходили к традиционным верованиям, согласно которым надежды на счастл
ивую загробную жизнь могли иметь лишь воины-мужчины. Кроме того, в старой
вере к благородным элементам примешивались и некоторые безнравственны
е представления. Например, те, кто почитал Индру и других связанных с ним в
оинственных божеств, лелеяли надежды купить процветание в этой жизни и с
пасение в следующей благодаря обильным жертвоприношениям. И эти нравст
венные и безнравственные черты восходят, очевидно, к протоиндоиранском
у периоду, то есть ко времени пастушеского каменного века, но последние н
аверняка усилились с наступлением бронзового века, когда возможности д
ля обогащения и приобретения власти возросли.


Глава II
Зороастр и его учение

Введение

Пророк Заратуштра, сын Поурушаспы, из рода Спитама, известен прежде всег
о по Гатам Ц семнадцати великим гимнам, которые он сочинил. Эти гимны был
и добросовестно сохранены его последователями. Гаты являются не собран
ием поучений, но вдохновенными, страстными изречениями, многие из которы
х обращены к богу. Они имеют древнюю поэтическую форму, которая прослежи
вается (благодаря скандинавским параллелям) до индоевропейской эпохи. Г
аты можно связывать с традицией мантиков-гадателей. Ее культивировали ж
рецы провидцы, которые пытались выразить в возвышенных словах свое восп
риятие божества. Она отличается утонченностью намеков, богатством и сло
жностью стиля. Такая поэзия может быть полностью понята только обученны
м человеком, а поскольку Зороастр верил, что бог поручил ему донести откр
овение до всего человечества, то он должен был проповедовать простыми сл
овами для обычных людей. Изречения его передавались последователями из
поколения в поколение и были, в конце концов, записаны лишь при Сасанидах,
правителях третьей Иранской империи. Тогда говорили уже на среднеперси
дском языке, так называемом пехлеви. Сочинения на пехлеви содержат бесце
нные пояснения для понимания удивительных по неясности Гат.
Много ценных материалов сохранилось также и в Младшей Авесте. Язык, на ко
тором говорил Зороастр, известен только по Гатам и нескольким другим дре
вним текстам. Такая лингвистическая изолированность увеличивает трудн
ости толкования гимнов, поскольку они полны слов, не встречающихся больш
е нигде. Из остальных частей Авесты до нас дошли литургические тексты, от
ражающие разные этапы развития одного и того же языка (хотя и не совсем од
ного и того же диалекта). Для последователей Зороастра во всех этих писан
иях заключались различные части откровения, полученного пророком, и все
они соответствующим образом почитались. Хотя западные ученые и определ
яют все тексты, составленные после Гат, совокупно как Младшую Авесту, сре
ди них есть весьма древние фрагменты. В особенности это замечание справе
дливо по отношению к некоторым яштам Ц гимнам, посвященным отдельным бо
жествам.

Призвание Зороастра

Даты жизни Зороастра нельзя точно установить, так как он жил в то время, ко
торое для его народа было доисторическим. Язык Гат архаичен и близок язы
ку Ригведы, создание которой относится к периоду от 1700 г. до н.э. И в Гатах, мы
Ригведе мы находим представления о мире, относящиеся к древности, к обще
ству каменного века. Может, следует сделать поправку на консерватизм язы
кового стиля, а возможно, «народ Авесты» (как называют, за неимением лучше
го, племя, из которого происходил сам Зороастр) был бедным и изолированны
м от остального мира и не столь интенсивно подвергался влиянию перемен б
ронзового века. Можно, таким образом, осмелиться лишь предположить, что З
ороастр жил между 1500 и 1200 гг. до н.э.
Зороастр упоминает о себе в Гатах как о заотаре , то есть полност
ью правомочном священнослужителе. Он Ц единственный основатель религ
ии, который был одновременно и священнослужителем, и пророком. В Младшей
Авесте он именуется общим словом для священнослужителя Ц атаурва
н . Он сам называет себя также мантран Ц «сочинителем мант
р». Мантра Ц вдохновенное экстатическое изречение, заклинание (санскри
тское мантра ). Обучение священству начиналось у индоиранцев р
ано, видимо в возрасте около семи лет, и было устным, потому что они не знал
и письма. В основном оно состояло в изучении обрядов и положений веры, а та
кже в овладении искусством импровизации стихов для призываний богов и и
х восхваления и в выучивании наизусть великих мантр, сложенных мудрецам
и ранее. Иранцы считали, что зрелость достигается в пятнадцать лет, и, веро
ятно, в этом возрасте Зороастр стал священнослужителем.
Исходя из Гат, можно предположить, что впоследствии он стремился усвоить
все знания, которые получал от разных учителей. В дальнейшем он изобража
ет себя как ваэдэмна (букв. «тот, кто знает») Ц «посвященный, обл
адающий вдохновленной божеством мудростью». Согласно зороастрийским п
реданиям (сохранившимся в пехлевийских сочинениях), многие годы провел о
н, скитаясь, в поисках истины. Его гимны позволяют предположить, что он был
свидетелем насилий, военных действий поклонников даэва, которые напада
ли на мирные общины с целью грабежа, убийств и угона скота. Сознавая себя б
ессильным, Зороастр преисполнился страстного стремления к справедливо
сти, к тому, чтобы нравственный закон божеств-ахур был установлен одинак
ово и для сильных, и для слабых, так, чтобы восторжествовали покой и порядо
к н все могли бы вести добрую и мирную жизнь.
Согласно зороастрийским преданиям, Зороастр достиг тридцати лет, возра
ста зрелой мудрости, когда он, наконец, получил откровение. Это великое со
бытие упоминается в одной из Гат (Ясна 43) и кратко описывается в пехлевийс
ком сочинении Задспрам (Задспрам 20Ц 21). Там рассказывается, как о
днажды Зороастр, участвуя в сборище по случаю весеннего празднества, отп
равился на рассвете к реке за водой для приготовления хаомы. Он вошел в ре
ку и постарался взять воду из середины потока. Когда он возвратился на бе
рег (в этот момент он сам пребывал в состоянии ритуальной чистоты), перед н
им в свежем воздухе весеннего утра возникло видение. На берегу он узрел с
ияющее существо, которое открылось ему как Воху-Мана , то есть «
Благой помысел». Оно привело Зороастра к Ахура-Мазде и пяти другим, излуч
ающим свет персонам, в присутствии которых пророк «не увидел собственно
й тени на земле из-за их яркого свечения». Тогда же от этих семи божеств Зо
роастр и получил свое откровение.

Ахура-Мазда и его противник


Так впервые Зороастр увидел Ахура-Мазду воочию. Потом еще не раз он чувст
вовал его присутствие или же слышал слова Ахура-Мазды, призывающие прор
ока на служение, слова, которым Зороастр с готовностью повиновался. «Для
этого (объявляет Зороастр) я стал принадлежать тебе с самого начала» (Ясн
а 44, 11). «Пока у меня есть силы и возможности, я буду учить людей стремиться к
истине-аша» (Ясна 28, 4).
Зороастр поклонялся Ахура-Мазде как владыке аша (порядка, праведности и
справедливости). Это было в соответствии с традицией, поскольку Мазда с д
ревности почитался как величайший из трех ахур, хранителей аша. Однако З
ороастр пошел дальше и, резко порывая с принятыми верованиями, провозгла
сил Ахура-Мазду единственным несотворенным богом, существующим вечно, т
ворцом всего благого, включая и всех других добрых и благих божеств.
Проследить за ходом мысли Зороастра, приведшим его к этим возвышенным ве
рованиям, невозможно. Видимо, он мог прийти к ним, размышляя о ежедневных б
огослужениях, которые совершал как священнослужитель задумываясь над
связанными с ними представлениями о происхождении мира. Как уже говорил
ось, ученые-жрецы разработали теорию о сотворении мира в семь этапов, со в
семи семью творениями, участвующими в богослужении. Они утверждали о пер
воначальном единстве всего материального мира и всей жизни, возникшей о
т одного первоначального растения, животного и человека. Может, исходя и
з этих представлений, у Зороастра и возникла мысль приписать такое же пр
оисхождение от одного-единственного и божественному миру и считать, что
вначале существовало лишь одно божество Ц Ахура-Мазда, всезнающий и пр
емудрый, праведный и добрый, от которого произошли все остальные благие
божества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48