с рукописи, написанной в Систане в 1205 г., то есть до монгольского наш
ествия, специально для приезжего парсийского жреца.
Одна из старейших и важнейших групп рукописей Ясны с пехлевийским перев
одом восходит к копии, сделанной Хошангом Сиявахшем из Шарифабада в 1495 г.,
а он, в свою очередь (если колофон правильно расшифрован), переписал ее с р
укописи, сделанной в 1280 г. Авестийский текст последней рукописи может быт
ь прослежен (опять же не обращая внимания на неясности пехлевийских коло
фонов) до копии, сделанной неким Дадагом Махйаром Фаррохзаданом, возможн
о, как полагают, племянником Худинан пешобая IX в. Такие рукописи, очевидно,
передавались в семьях по наследству, а потому они избежали уничтожения,
постигшего собрания рукописей при храмах. Точно так же сохранялись и пех
левийские сочинения. Так, некий Рустам Михрабан переписал Арда-Вираз-На
маг в 1269 г., а его праправнук Михрабан Кей-Хосров скопировал эту и другие пр
инадлежавшие прапрадеду рукописи в XIV в. Оба эти жреца посетили парсов в И
ндии, так что упоминание их имен служит хорошим поводом для того, чтобы ос
тавить иранских зороастрийцев, переживавших тяжелые времена, и обратит
ься к более счастливой участи их переселившихся собратьев.

Основатели общины парсов

По парсийским преданиям, отцы-основатели их общины высадились на побере
жье Гуджарата на западе Индии в день Бахман месяца Тир, в 992 г. эры Викрамы
Эра Викрамы, л
етосчисление по которой было наиболее популярно в Северной Индии, начин
алась в 56 г. до н.э.
, что соответствует 936 г. н.э. (Hodivala, 1920, с. 70Ц 84). В местной письменности XЦ XI вв.
цифра 9 могла изображаться знаком, очень похожим на современную цифру 7, а
потому дату читали как эра Викрамы 772 (716 г. н.э.), что и привело к путанице в хро
нологии парсов. (Неверная дата, т. е. 716 г. н.э., все еще широко распространена.)

До этого парсы провели почти два десятилетия на острове Див, где местные
жители говорят на гуджарати, и затем сумели изложить свою просьбу местно
му радже из династии Силхара, правители которой славились веротерпимос
тью и приглашали чужеземцев селиться на их землях и заниматься торговле
й и ремеслами. Раджа разрешил парсам жить на морском побережье, там, где он
и высадились. Парсы и основали на том месте поселение, которое назвали Са
нджан, в честь своего родного города в Хорасане. Главным источником по ис
тории небольшой общины является «Киссаи-Санджан» («Сказ о Санджане»), эп
ическая поэма, сочиненная на основе устных преданий парсийским жрецом Б
ахманом в 1600 г. [переведена в (Hodivala, 1920, с. 94Ц 117)]. В поэме рассказывается, как спустя
некоторое время после высадки парсы смогли возжечь священный огонь Ата
ш-Бахрам. Они послали гонцов по суше назад в Хорасан, чтобы доставить риту
альные предметы, необходимые для церемонии освящения огня, в частности
ниранг
Ниранг Ц самое действенное, по убеждению зороастрийцев, с
редство ритуального очищения, приготовлявшееся из мочи белых бычков, ко
торых в течение семи дней поили чистой водой и кормили свежей травой, про
износя над ними специальные молитвы. Затем семь жрецов в течение шести н
очей читали над мочой священные тексты. Освященный ниранг сорок дней хра
нили под землей.
и пепел от горящего огня Аташ-Бахрам. Таким образом их новый огонь п
олучил связь со священными огнями родной страны. В «Сказе о Санджане» ут
верждается, что жрецы, бывшие среди первых поселенцев, оказались хорошо
подготовленными для выполнения своих обязанностей, потому что «нескол
ько жрецов и мирян праведной жизни прибыли сюда» (Hodivala, 1920, с. 106).
Поселение Санджан, несомненно, привлекало других зороастрийцев, возмож
но и из Ирана, и тех, кто еще раньше нашел себе убежище в Индии. Санджанский
огонь Аташ-Бахрам оставался единственным священным огнем у парсов в теч
ение последующих примерно 800 лет, но в основном жрецы и миряне молились и и
сполняли обряды перед огнем своих домашних очагов так, как это делали их
предки в древности до введения храмовых культов огня. Отчасти это можно
приписать бедности и, возможно, хорасанским обычаям, потому что в Хораса
не местные священные огни не играли такой большой роли, как в Западном Ир
ане.
«Затем, Ц как вкратце излагает „Сказ о Санджане“, Ц прошло около трех с
отен лет». За это время парсы выучились говорить на гуджарати как на родн
ом языке, усвоили индийскую одежду, хотя и с небольшими отличиями. Парсий
ские жрецы продолжали одеваться во все белое, носили на голове белые тюр
баны, и миряне тоже надевали белые одежды во время религиозных церемоний
. Женщины завели цветные сари, но головы прикрывали платком и дома, и на ул
ице. По мере того как колония в Санджане все более процветала, группы миря
н стали ее покидать и селиться в портах и других небольших городах, преим
ущественно вдоль побережья. В числе основных центров зороастрийцев пре
дание упоминает Ванканер, Броач, Вариав, Анклесар, Камбей и Навсари.
Когда зороастрийское население в этих местах увеличивалось, они обраща
лись в Санджан с просьбой прислать священнослужителей для совершения б
огослужений. Впоследствии число служителей увеличилось и они поделили
работу между собой Ц каждый взялся обслуживать определенную группу се
мей мирян. Группа эта называлась пантхак, а служитель Ц п
антхаки , и между ними была наследственная связь. Гуджаратские терми
ны были новы, но сама система индивидуальной связи между жрецами и мирян
ами в основе своей была традиционной. Затем, когда жрецы объединились в с
вои местные ассоциации, примерно в XIII в., они решили поделить Гуджарат на п
ять групп, или пантх. Все побережье с севера на юг в первоначаль
ных местах поселения обслуживали санджаны. Бхагарии («дольщик
и») обосновались в небольшом портовом городке Навсари, где парсы впервые
поселились, видимо, в 1142 г. Годавры служили в обширном сельском р
айоне, включавшем городок Анклесар. В более известном порту Броаче были
бхаручи , а в Кхамбате, или Камбее, Ц кхамбатты ; оба эти
порта древние и богатые. Каждый жреческий пантх имел свой совет и управл
ял своими делами, но все они были связаны со своим исконным поселением Са
нджан благодаря наличию там священного огня Аташ-Бахрам, пепел которого
необходим для обрядов очищения, да и сам огонь с первых же дней своего сущ
ествования стал объектом постоянного паломничества.
Единство парсов на протяжении этих смутных столетий видно из того факта
, что на каком-то этапе, очень возможно между 1129Ц 1131 гг., когда весеннее равно
денствие совпало (из-за отставания
Здесь имеется в виду отставание 365-дневного к
алендарного года от солнечного, составляющего примерно 3651/4 дня.
) с первым днем второго календарного месяца, они вставили дополните
льный, тринадцатый месяц для того, чтобы вернуть на место первый день пер
вого месяца Фравардина. Тринадцатый месяц они назвали просто «Второй Сп
эндармад». Реформа была проведена через 120 лет после того, как иранские зо
роастрийцы произвели такую же при Буидах в 1006 г. н.э., и она служит единствен
ным подтвержденным примером фактической интеркаляции дополнительног
о месяца после первой, разрушительной сасанидской календарной реформы
при Ардашире (хотя существуют и зороастрийские и арабо-персидские учены
е труды, в которых приводятся расчеты, основывающиеся на предположении,
что такие интеркаляции имели место ранее). Проведение такой реформы в Гу
джарате в XII в. свидетельствует и об авторитете и просвещенности тогдашне
го парсийского духовенства, а также о сплоченности общины. Подобное меро
приятие более никогда не повторялось, и с того времени календари парсов
и иранских зороастрийцев отставали от солнечного года, причем парсийск
ий календарь отставал иранского еще на месяц.

Парсы XIIЦ XIV вв.

В XII в. среди парсов были ученые жрецы, о чем свидетельствуют сочинения Нэр
йосанга Дхавала, санджанского священнослужителя. Расцвет деятельности
этого ученого жреца приходится, как полагают, на конец XI Ц начало XII в. Поск
ольку языком общины стал гуджарати, санскрит сделался легкодоступным д
ля ученых парсов, а благосклонное отношение индийцев привело к тому, что
парсы не испытывали к санскриту такого отвращения, как иранские зороаст
рийцы к арабскому. В связи с этим Нэрйосанг взялся за перевод зоро-астрий
ских религиозных текстов на санскрит, опираясь в своей работе на среднеп
ерсидские версии.
Для Ясны он пользовался рукописью, которая восходила к тому же оригиналу
, что и рукопись, переписанная Хошангом Сиявахшем в XV в. (Geldner, 1896, с. XXXIIIЦ XXXIV), но как
он достал копию этого редкого труда Ц неизвестно. Парсы при переселении
взяли с собой, видимо, только садэ Ц чисто авестийские тексты,
без Зэнда Ц для Ясны, Виспереда и Хорд-Авесты («Малой Авесты»). Именно эти
тексты были нужны для богослужений и молитв. Все остальные писания сохра
нялись иранскими зороастрийцами и постепенно передавались ими своим с
обратьям в Индии. Санскритский перевод Ясны, сделанный Нэрйосангом, непо
лон, но он перевел также часть Малой Авесты и пехлевийское сочинение Мен
оги-Храд и труд Марданфарроха Шканд-гуманиг-Визар. Еще он транскрибиров
ал первоначальный среднеперсидский текст ясным авестийским алфавитом
, потому что допускающий различные толкования пехлевийский шрифт парса
м стало читать еще труднее, поскольку среднеперсидский язык этих тексто
в, без труда понимавшийся носителями языка новоперсидского, теперь стал
для парсов мертвым церковным языком. Поскольку такое переписывание пех
левийского текста авестийскими буквами было своего рода толкованием, т
о его называли па-зэнд Ц «по толкованию», а потом просто П
азэнд.
Санскрит Нэрйосанга оказался, как и следовало ожидать, примитивным, Буду
чи скорее жрецом, чем сочинителем, он придерживался буквальных переводо
в (сохраняя также много специальных зороастрийских терминов). Его труд т
ем не менее демонстрирует весьма обширные познания и санскрита и средне
персидского и является одним из больших достижений парсийской науки. По
сле этого последовал упадок в изучении санскрита, совпавший с приходом в
Индию войск мусульман. В 1206 г. в Дели был установлен мусульманский султана
т, и в 1297 г. войска отправились оттуда для завоевания Гуджарата. Область бы
ла опустошена, гари этом более всего пострадал богатейший порт Камбей. «
Жителей застигли врасплох, и возникла страшная паника. Мусульмане начал
и убивать и резать безжалостно направо и налево, и кровь потекла потокам
и» (Commissariat, 1938, с. 3). Небольшая община парсов, находившаяся там, слишком маленька
я для того, чтобы о ней упоминать, должна была пострадать наравне с осталь
ными.
Теперь Гуджаратом управляли наместники, назначавшиеся в Дели; начался п
ериод религиозной нетерпимости с введением джизйи, использовавшейся н
аиболее ревностными султанами как средство для обращения в ислам. Тем не
менее парсам даже и тогда жилось лучше. чем их собратьям по вере в Иране, п
отому что они составляли лишь немногочисленную группу среди огромного
количества неверных, которые могли оказывать значительное сопротивлен
ие правителям одной своей численностью. Дело осложнялось еще и там, что з
авоеватели принесли с собой арабо-персидскую культуру, а парсы, хотя они
и полностью акклиматизировалась на новом месте, очень гордились своим п
ерсидским происхождением и иранскими традициями и относились к персид
скому языку как к части своего наследия. Распространение персидского в Г
уджарате в качестве языка учености в то время, возможно, и способствовал
о упадку знания санскрита среди парсийских жрецов. Более того в то время
они стали создавать гуджаратские версии авестийских и пехлевийских пр
оизведений, основывая их на существующих санскритских переводах, и эти л
егко понятные тексты на разговорном языке постепенно заменяли все проч
ие в общем обиходе, точно так же как ранее в Иране на среднеперсидские пер
еводы полагались больше, чем на более трудные авестийские оригиналы.
Несмотря на все невзгоды, парсы продолжали заботиться о своем священном
писании. Перед мусульманским завоеванием Гуджарата иранский жрец Руст
ам Михрабан, переписавший на родине в 1269 г. Арда-Вираз-Намаг, посетил Индию
. Сохранилась рукопись Виспереда, переписанная им в 1278 г. «в Анклесаре, в ст
ране индийцев». Рустам, очевидно, вернулся в Иран. В его семье сохранялись
и другие переписанные им копии, доставшиеся наконец его внучатому племя
ннику Михрабану Кей-Хосрову, самому известному из жрецов Ц переписчико
в рукописей. Михрабана (с его драгоценными манускриптами), в свою очередь,
пригласил в Индию один мирянин, по отмени Чахил, благочестивый торговец
из Камбея. Первым списком, который Михрабан там переписал, было уникальн
ое собрание разных пехлевийских сочинений, называемое обычно «Пехлеви
йским Шахнаме», потому что оно включает эпическую поэму Айадгари-З
ареран («Памятка о Зарере») и прозаическую повесть Карнамаги-А
рдашир («Книга деяний Ардашира»). Судя по колофону, Михрабан перепис
ал эту рукопись в 1321 г. в порту Тхана, где «торговец-парс Чахил оказал ему мн
ого почестей, уплатил за работу и снабдил бумагой». Оттуда Михрабан отпр
авился на север в Навсари, а затем в Камбей, где его деятельность как переп
исчика может быть прослежена на протяжении последующих тридцати лет.
В то время, когда Михрабан еще продолжал работать, около 1350 г., христиански
й путешественник, монах-доминиканец Йордан остановился в Гуджарате по д
ороге на Малабарское побережье и обратил внимание на парсов, о которых н
аписал: «Есть в Индии еще один языческий народ, который поклоняется огню;
они не хоронят своих мертвецов и не сжигают их, но бросают их посреди особ
ых башен без крыш и оставляют их там совершенно неприкрытыми для птиц не
бесных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48