ее последний пре
дставитель попал в осаду в Кермане. Каджар Ага-Мухаммед захватил город и
жестоко отомстил его жителям за укрывательство врага. В том же году Ага-М
ухаммед был коронован в качестве шаха, и вплоть до 1925 г. Каджары правили Ир
аном из своей северной столицы Ц Тегерана. Иранским зороастрийцам нико
гда не приходилось так плохо, как в начале периода правления Каджаров.

Панчаят парсов Бомбея

После того как Надир-шах нанес смертельный удар империи Моголов, на обла
дание Гуджаратом претендовали мусульманская знать, маратхские князья
и торговцы-европейцы. В 1759 г. Ост-Индская компания завладела Суратом, но, по
скольку сельские районы страны были все еще охвачены смутой, она продолж
ала поощрять перемещение населения и коммерции на свое более безопасно
е островное владение Бомбей.
Как коммерческое предприятие, Ост-Индская кампания хотела уделять как м
ожно меньше времени управлению и поэтому предложила различным «народн
остям» избрать собственных представителей для управления своими внутр
енними делами. Поскольку индусов было подавляющее большинство, то англи
чане назвали советы таких представителей индийским термином панч
аят
Панчаят Ц от слова панч Ц «пять», о совете, состоявшем пер
воначально, как правило, из пяти представителей.
. Видимо, панчаят парсов образовался в 1728 г. и, несмотря на свое новое н
азвание, по существу, оставался традиционным зороастрийским советом ст
арейшин. Среди его первых девяти членов не было ни одного священнослужит
еля. Поскольку в Бомбее не имелось соответствующего жреческого органа д
ля руководства церковными делами общины, такими, как уход за дахмами (что
в Навсари, например, находилось в ведении жреческого анджомана Бха
гарсатх ),то этими делами там и занялся светский орган Ц панчаят. Даж
е храмы огня в Бомбее, содержавшиеся за счет богатых мирян, находились по
д надзором светских попечителей, происходивших обычно из семьи основат
еля храма, которые и назначали жрецов, в то время как старые огни пантхов С
анджана и Бхагариа оставались в распоряжении самих жрецов. Ответственн
ость жрецов, а следовательно, и их власть ослабевала в Бомбее более, чем гд
е бы то ни было.
В основном обязанности бомбейского панчаята парсов были теми же, что и у
совета старейшин прежних времен, но задача теперь осложнилась. Необходи
мо было попытаться сохранить строгую нравственность в перенаселенном,
растущем, многонациональном городе, где парсы не жили больше отдельными
кварталами, как в Сурате, и где все увеличивавшееся разнообразие их заня
тий и различные интересы постепенно подрывали общинное единство. Это ед
инство и общность служили опорой для панчаята, который в качестве крайне
й меры наказания объявлял правонарушителя отверженным, «вне касты». Кро
ме того, панчаят мог лишь увещевать и налагать штрафы, надеясь, что они буд
ут уплачиваться, так как телесные наказания были запрещены англичанами.
В этих условиях необходимо отдать должное личным качествам членов парс
ийского панчаята, поскольку они сумели приобрести значительный автори
тет не только в XVIII в., пользовались большим влиянием на протяжении всего XIX
в., да и сейчас еще для любого крупного предприятия парсов необходимо доб
иваться одобрения панчаята.
В области общественных отношений в XVIII в. панчаят стремился поддерживать
стабильность брака и упорядочить разводы, которые допускались, хотя и не
охотно, по довольно разнообразным обстоятельствам. Двоеженство разреш
алось лишь в том случае, если первый брак был бездетным. Панчаят старался
препятствовать любым посещениям индуистских святынь и поддерживал все
установления зороастрийской веры, в частности, празднования гахамбаро
в. Вместе с тем панчаят пытался не допускать и чрезмерных излишеств во вр
емя празднеств, а также при соблюдении похоронных церемоний, для того чт
обы вновь приобретенные богатства не приводили к соперничеству в расто
чительности. (Попытки эти были по большей части тщетными.)
Панчаят настаивал на соблюдении законов чистоты; так, еще в 1857 г. одному па
рсу вместе с его дочерью запретили входить во все места богослужений до
тех пор, пока они не подвергнутся очищению-барашном за то, что съели пищу,
приготовленную мусульманином. В целях сохранения общины в обособленно
сти и чистоте Панчаят решительно противился обращению в зороастризм и п
риобщению к вере джуддинов (людей других религий), опираясь при
этом на утверждение, приписываемое первым поселенцам из Санджана, что па
рсы относятся к тем, «в чью касту никогда не принимаются приверженцы дру
гой религии». Панчаят был также против опоясывания священным кусти дете
й парсов, родившихся от индийских матерей.
Еще одна сфера деятельности панчаята заключалась в управлении фондами
и в благотворительности, что также было в традициях прежних старшин-ака
биров. Панчаят имел в своем распоряжении значительные фонды, накапливав
шиеся от сборов за совершение обрядов бракосочетания и похорон, штрафов
и пожертвований по завещаниям. В 1823 г. четыре члена панчаята были назначен
ы попечителями для управления фондами. С помощью этих средств панчаят со
держал дахмы, устраивал угощения на празднествах-гахамбарах, посещавши
хся и бедными, и богатыми совместно. Из этих же фондов обеспечивались бол
ьные, неимущие, вдовые и осиротелые. Был учрежден также специальный фонд
для оплаты похорон и заупокойных служб для нуждающихся.
Почти сорок лет в Бомбее горел только один священный огонь Ц Аташ-Бахра
м, учрежденный партией Кадми, но вскоре после того, как два огня Аташ-Бахр
ам были установлены в Сурате, три брата из семейства Вадиа зажгли в Бомбе
е огонь для Шеншаи. Освящение его осуществили в 1830 г. жрецы Бхагариа, и перв
ым верховным жрецом его стал Дастур Эдалджи Санджана (принадлежавший, не
смотря на имя, к пантху жрецов Бхагариа). Главным жрецом кадмийского Аташ-
Бахрама был тогда Мулла Фирозэ, сын Муллы Кауса. Оба эти жреца сыграли акт
ивную роль в дискуссиях, разразившихся в годы британского правления.

Изучение европейцами в XVIII в. з
ороастрийских верований

Внешним фактором, усугубившим разногласия среди парсов, послужили евро
пейские исследования зороастрийского вероучения. Сообщения путешеств
енников пробудили в Европе научный интерес к религии Зороастра, и первые
плоды его появились в 1700 г. в виде сочинения на латинском языке «Истории р
елигии древних персов, парфян и мидян» Томаса Хайда, ориенталиста из Окс
форда. Он не только изучил греческих и латинских авторов в поисках сведе
ний об иранской религии, но и использовал арабские сочинения и те персид
ские зороастрийские тексты, которые сумел достать.
Великое уважение к зороастризму привело его, богослова XVIII в., к поискам сх
одства между этой религией и христианством. Более того, он был введен в за
блуждение тем неправомерно большим значением, которое придавалось в ис
точниках Зурвану, а также ошибкой Ж. Шардэна (чьи сообщения из Исфахана чи
тал Т. Хайд), что бог, почитаемый гаурами, отличен от Ормуса, первоисточник
а света. Таким образом, Хайд пришел к заключению, что Зороастр Ц последов
ательный монотеист, посланный богом донести до древних иранцев заветы А
враама, но его учение искажено многобожными греками, а позднее теми, кто, п
ознакомившись с дуалистическими ересями манихейства и маздакизма, оши
бочно приписал их старой иранской религии. Пионерская работа Хайда во мн
огих отношениях превосходна, и положения ее оставались незыблемыми три
четверти столетия. В течение этого времени его иудео-христианская интер
претация зороастризма так прочно утвердилась в научном мире, что лишь с
трудом была опровергнута после открытия истинных учений Зороастра.
В середине XVIII в. молодой французский ученый Анкетиль-Дюперрон отправилс
я в Индию в надежде заполучить зороастрийские рукописи и побольше узнат
ь об этой религии. Он провел 1759Ц 1761 гг. в Сурате, где уговорил Дараба Кумана, б
ывшего ученика Джамаспа Вилайати, ставшего видным жрецом партии Кадми, п
еревести ему Авесту. В своем изложении Дараб основывался в основном на г
уджаратских и пехлевийских толкованиях, но благодаря ему у Анкетиля-Дюп
еррона составилось довольно правильное представление о содержании все
го памятника в целом (хотя и несовершенное для Гат). Поступок Дараба остал
ьная община осудила как предательство. Анкетиль получил также от Дараба
авестийские н пехлевийские рукописи и, вернувшись в Европу, опубликовал
полный французский перевод сохранившихся авестийских текстов вместе с
обрядовыми наставлениями и многочисленными ценными личными наблюдени
ями об обычаях парсов, а также перевод пехлевийского Бундахишна.
Перевод Авесты потряс Европу, потому что в нем предстала явно политеисти
ческая, связанная с обрядностью вера, совершенно непохожая на реконстру
кцию Т. Хайда. Тем не менее Анкетиль пытался утихомирить враждебных крит
иков, отстаивая ту точку зрения, что собственное учение Зороастра действ
ительно «чистый теизм», но «уже во времена Авраама испорченный еретичес
кими убеждениями». Очевидно, это было голословное допущение, поскольку в
то время еще не знали, что Гаты Ц это собственные слова пророка, и не имел
ось поэтому никаких оснований для того, чтобы рискнуть предположить, чем
у он на самом деле мог учить.
Тем временем возникло сравнительное языкознание, которое позволило уч
еным изучить вновь открытый авестийский язык в сопоставлении с санскри
том и, используя этот метод, определить вскоре, что перевод Дараба неточе
н и свидетельствует о недостаточном понимании авестийской грамматики.
Большая часть этих ученых были протестантами, привыкшими рассматриват
ь Библию скорее как длинное предание, а не как источник религиозных убеж
дений. Открытие того, что понимание парсами их древних писаний несоверше
нно, вместе с рассказами путешественников о явном невежестве гауров при
вело европейских ученых к заключению, что современные зороастрийцы не п
онимают собственную веру. Это неверное представление облегчило принят
ие предположений Анкетиля, что такое положение дел существовало и в отда
ленном прошлом. Так, в Европе сохранилось хайдовское толкование первона
чального зороастризма как иранской формы идеализированного иудаизма,
с необходимым добавлением того вывода, что он издавна извращался своими
приверженцами. В результате возникли представления, доставившие потом
столько затруднений западным ученым, которые посвятили следующие почт
и сто лет попыткам подтвердить эту теорию, не считаясь с беспощадно прот
иворечившими ей фактами. Но еще более серьезные последствия возымели эт
и превратные представления для самих зороастрийцев.


Глава XIII
При Каджарах и англичанах

Христианские миссионеры и в
ерования парсов

В XIX в. парсы-горожане переживали большие перемены, в основном из-за роста
торговли и промышленности, а также воздействия европейского образован
ия и протестантского христианства. Ост-Индская компания запрещала мисс
ионерскую деятельность, но под сильным давлением «возрожденческих» об
ществ Британии в 1813 г. права и привилегии кампании были возобновлены лишь
при условии, что этот запрет будет отменен. В 20-е годы XIX в. первые миссионер
ы прибыли в Бомбей, сменивший к тому времени Сурат в качестве главного це
нтра средоточия парсов. В то же десятилетие началась организация там шко
л с преподаванием на английском и на гуджаратском языках.
В 1827 г. был основан Элфинстонский колледж для обучения «языкам, литератур
ам, наукам и нравственной философии Европы». В 1840 г. колледж объединился со
школой для организации Элфинстонского института, в котором парсы соста
вляли большую часть учеников в течение всего XIX века. Так в Бомбее сложилс
я получивший западное образование средний класс парсов, включавший док
торов и юристов, учителей, журналистов и лиц других профессий.
В 1834 г. британское правительство приняло на себя управление владениями О
ст-Индской компании и стало править на большей территории Индии. (Из парс
ийских центров лишь Навсари не входил в британские владения, а оставался
по соглашению частью индусского государства Барода.) В отношении религи
и официальная политика была беспристрастной, и никакого религиозного о
бучения не проводилось ни в одной из государственных школ. Все же изучен
ие английской литературы неизбежно познакомило учеников с христиански
ми идеями, а западная наука в то же время вступила в противоречия со многи
ми традиционными индуистскими и зороастрийскими убеждениями. Молодые
парсы были сначала обижены и потрясены неосведомленностью их священны
х писаний. Они знали основные положения веры и были обучены обрядам, но са
ма Авеста с ее большим запасом древних знаний и преданий оставалась прин
адлежностью дастуров и была для мирян окутанной такой же тайной, как Биб
лия на латинском языке для римских католиков. Поэтому в общине произошло
великое смятение, когда шотландским миссионером Джоном Уилсоном отрыв
ки из священных книг внезапно были предложены вниманию верующих.
На Уилсона, прибывшего в Бомбей в 1829 г., искренней и прямой нрав парсов прои
звел большое впечатление. Он обнаружил, что они составляют «очень влияте
льную часть» городского населения, и стал тщательно готовиться к тому, ч
тобы привести их в лоно христианства. Изучив переведенные Анкетилем Аве
сту и Бундахишн, а также другие европейские сочинения, Уилсон ринулся в а
таку с проповедями, памфлетами, со статьями в газетах, обратившись к ново
му способу пропаганды. Уилсон набросился с нападками на зороастрийский
дуализм и резко высмеял древние космогонические и мифические сведения
в Бундахишне, а заодно и предписания Вендидада относительно законов очи
щения, недобросовестно сопоставив последние не с ветхозаветным Левито
м, а с Новым заветом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48