Она могла бы отстраниться. Но не сделала этого. Потому что чувствовать Маркуса так близко от себя было приятно, даже если он руководствовался одним лишь желанием ее отчитать.– Прекрати витийствовать, Ронни. Ты меня бросила. И даже «прощай» не сказала.Она смотрела, как движутся его губы, на мгновение обнажая белые ровные зубы и язык, который доводил ее до неистовства. Она таяла буквально на глазах, и полуобморочный мозг не успевал фиксировать смысл того, что он говорил.– Я оставила записку, чтобы Алекс тебя не заподозрил, – не удержавшись, заметила она.Ей дорого обошлась та записка. Она была прямой уликой и, если бы Алекс захотел, могла бы стать доказательством в суде. Но Вероника пошла на этот риск: она не пережила бы, если бы в шпионаже обвинили Маркуса.Только потом до нее дошло, что ее исчезновение уже само по себе свидетельствовало против нее. Но к тому времени все уже было сделано. Она написала записку, исповедуясь в своем грехе перед Алексом, и уехала во Францию со смертельно больной сестрой.Она так и не узнала, что мог сказать в ответ на ее напоминание Маркус, потому что как раз в это время к их столику подошел Джек.– Эй, привет, вы оба! У вас как – саммит за закрытыми дверями, или любой может присоединиться?Маркус откинулся на спинку стула, и гавайская сорочка, другая, не та, что вчера, но столь же кричащая, натянулась на его мускулистой груди. Он двигался с непринужденной грацией.Он не пригласил Джека к ним присесть, а лишь улыбнулся рыжеволосому боссу Вероники.– У нас не саммит, отнюдь нет, мы с Ронни как раз вспоминали старые добрые времена.У Джека глаза стали как блюдца.– Старые времена?Раздраженная тем, что Маркус снова намекает на то личное, что было у них в прошлом, Вероника все же вынуждена была пояснить:– Я раньше работала с Маркусом в «Си-ай-эс». Джек понимающе улыбался.– Понятно. Не он ли причина того, что вы отклоняли мои приглашения поужинать?– Я не принимала ваши приглашения по причине, о которой я вам уже говорила. Здесь не поощряются личные отношения между сотрудниками одного отдела.Не говоря уже о том, что ей было чем заняться после работы и эти дела были поважнее, чем сходить в ресторан с Джеком. Малютка сын и младшая сестра требовали времени и внимания.Разумеется, как все обаятельные эгоисты, Джек просто не мог поверить, что он не заинтересовал ее как мужчина.Джек перевел взгляд на Маркуса и тем тоном, которым мужчины говорят о женской глупости, сказал:– Она могла бы перейти в другой отдел, если надо, но я сомневаюсь, что Клайн обратил бы внимание на наши «неслужебные» отношения.И зачем ей переходить в другой отдел? Отчего это мужчины всегда задирают нос, заводя роман с подчиненной?– Мне нравится моя работа и временами даже вы, Джек. Но мне не по вкусу этот разговор.И еще ее смутила эта сгустившаяся хмурь во взгляде Маркуса. Его покоробило ее заявление, что ей нравится Джек. И не важно почему. Она решила, что все дело в том, как он видит эту ситуацию, – ему кажется, что егодобыча уходит. Если у нее, Вероники, есть что-то с Джеком, он не сможет шантажом заманить ее к себе в постель.Он никогда не связывался с женщинами, которые были «заняты».Джек пожал плечами и отхлебнул кофе.– Не переживай, Ронни.Она заметила, что Джек сделал ударение на последнем слове. Не укрылось это и от Маркуса, который тут же угрожающе прищурился.Он резко встал, поджав губы, и взял со стола подносы – свой и Вероники.– Ты говорила, что у тебя еще много дел, моя сладкая. Я провожу тебя.Вероника кивнула, вставая. Не время отчитывать его за грубые манеры. Если ей все равно придется показать Маркусу его временный офис, так почему бы не сделать это сейчас?Джек тоже вскочил:– Эй, ребята, я с вами.Вероника с трудом подавила желание зарычать. Последнее, о чем она сейчас мечтала, – это идти на рабочее место в сопровождении двух переполненных тестостероном мужчин. Двух самцов, готовых сразиться за территорию. Она знала, что Джек назвал ее Ронни с единственной целью показать Маркусу, что у него на нее, Веронику, столько же прав, сколько у его соперника.На самом деле ни у одного из них никаких прав на нее не было. Она вообще не желала принимать участие в этих мужских играх на правах подсадной утки.Маркус отнес подносы и вернулся к столу.– Пошли.– Вы идите, ребята, а мне надо переговорить с администратором конструкторской группы. Мы должны обсудить предстоящую конференцию – согласовать повестку дня.Конечно, такие вопросы куда проще решать по телефону, ведь у каждого администратора перед глазами был календарь. Но ничего другого ей просто не пришло в голову.– Как насчет моего офиса? – спросил Маркус.– Это закуток, смежный с моим. Над дверью уже повесили табличку с твоим именем. Ты не сможешь пройти мимо и не заметить. – Вероника злорадно улыбнулась.Она молча прошествовала к лифту вместе с Маркусом и Джеком и удалилась, избавив себя от необходимости вновь встречаться с Маркусом. В целом она неплохо справилась с ситуацией.– Тогда увидимся вечером, – бросил ей в спину Маркус. – В шесть возле того ресторана, где мы были в пятницу. – Может, на этот раз дело действительно дойдет до ужина. Глава 6 Маркус смотрел, как метрдотель провожает Ронни к его столу, с радостным предвкушением.Вообще-то он не был уверен в том, что она придет. Он видел, как грозовые тучи сгустились в ее глазах, когда он дал понять Джеку, что Ронни занята.Однако если бы он два года назад вздумал так вести себя с ней перед Алексом, то она ни за что не пришла бы на свидание, тем самым показав, что женщину надо уговаривать, а не заставлять. И мысль о том, что она появилась здесь лишь потому, что он грозил рассказать о ее прошлом Клайну, его угнетала.Метрдотель усадила Ронни напротив него и так же, как до этого Маркусу, дала рекомендации относительно фирменных блюд. Ронни выслушала ее с вежливой улыбкой и ничего не сказала. Даже тогда, когда метрдотель удалилась.– Не думал, что ты придешь.Если бы он подвинул ноги вперед на один дюйм, их колени соприкоснулись бы. Сегодня она была в юбке, и коленки ее соблазнительно круглились под ней.Два серых, слишком серьезных глаза впились в него.– У меня безвыходное положение.– У всех в жизни есть выбор, Ронни, – процедилон.Она сделала этот выбор восемнадцать месяцев назад, когда предала «Си-ай-эс» и бросила возлюбленного.– Ты прав, – согласилась она, немало его этим удивив. – Но иногда жизнь предлагает нам выбирать только из плохих вариантов, и мы останавливаемся на наименее для себя губительном.Она говорит о сегодняшнем дне или пытается объяснить свой поступок в Портленде?– Ужин со мной – такое уж неизбежное зло, Ронни? – не удержавшись, спросил он.Она подняла на него загадочные серые глаза:– Я не знаю. Теперь я ни в чем не уверена.Ее честность удивила, впрочем, она всегда ставила его в тупик. Она никогда не играла с ним в эмоциональные игры. И из-за этого в значительной мере ее поступок по отношению к «Си-ай-эс» и к нему лично былвоспринят Маркусом как удар ниже пояса.– Расскажи мне о своих альтернативах, моя сладкая. Постарайся, чтобы я тебя понял.Он сам поразился тому, что сказал. Вероника тоже выглядела сбитой с толку. Она взяла завернутые в салфетку приборы, неторопливо развернула ее и разложилавилки и ножи по предназначенным им местам. Салфетку она постелила на колени.– Я не знала, что тебе захочется меня понять. Я приняла как аксиому то, что ты меня ненавидишь и на этом поставил точку.Ей все равно, возненавидел он ее или нет?– И тебе безразлично мое отношение?Она посмотрела на него так, словно пыталась прочесть его мысли. Наконец она сказала:– Раньше мне было это важно.– Но не слишком. – Не настолько, чтобы остановиться перед предательством.Глаза ее наполнила печаль.– Нет, не слишком.Боль, причиненная ее словами, была ощутима физически. То, что он чувствовал, не имело для нее решающего значения. Их отношения она считала не настолько важными, чтобы отказаться от планов сорвать куш.– Ты сказала, что поставила деньги на кон.От этой мысли ему было не по себе, его даже затошнило. Он был близок с Ронни как ни с одной женщиной, а она предпочла ему игру по крупной.– Да. Я пошла на риск. Ради спасения жизни сестры.Он не знал, что на это сказать. К ним подошел официант. Прыщавый подросток представился и, как до этого его начальница, стал перечислять достоинства фирменных блюд.Маркус перехватил взгляд Ронни и подмигнул. Он видел, что она с трудом подавляет смешок. Господи, лучше бы он этого не видел. Он чертовски соскучился по ее смеху.Они с Ронни сделали заказ, и официант по имени Джейсон удалился лишь затем, чтобы через минуту вернуться с напитками. Маркус понял, что разговор без посторонних невозможен.– Я хочу завершить нашу беседу, но не здесь, – предложил он.Она, прикусив губу, кивнула:– Идет.Чтобы уйти от взрывоопасной темы, он сказал:– Алекс говорил мне, что ты ему как-то звонила.– Да.– Но только один раз. – Да уж, совсем не опасная тема. Он вещал, как прокурор на суде, и ничего не мог с собой поделать.– Не видела в этом смысла. Он заверил, что прощает меня и не станет подавать в суд. Я сказала, что сожалею о содеянном, и поблагодарила его. Я не знаю, о чем говорить в этом случае.– Ты не спросила обо мне. – Вот черт! Он мог с тем же успехом заявить о своих чувствах, расписав их метровыми неоновыми буквами над крышей самого высокого небоскреба.Вероника поменяла местами солонку и салфетки в центре стола.– Мне не хотелось услышать о твоем осуждении. Не задавая вопросов, я могла делать вид, что не знаю правду. И даже воображать, будто ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы поверить, что я не совершила бы такого без достаточных оснований.– А это так?Вероника вытянулась в струнку и обвела взглядом сумрачный ресторанный зал. Затем посмотрела ему в глаза:– Ты сказал, что мы об этом поговорим позже.Маркус прикусил язык. Не стоило пускаться в откровения, когда официант уже приближался к их столу с двумя тарелками салата.– Отлично. О чем же ты хочешь поговорить?Она задумалась над его вопросом надолго – дольше, чем он ожидал. Заправила за ухо прядь шелковистых волос.– Я не знаю. Почему бы тебе не рассказать о «Си-ай-эс»? Как там идут дела. Об Алексе и Изабел, о прошлогоднем Фестивале роз.Он смотрел на нее во все глаза. Впервые ему пришло в голову, что ей очень всего этого не хватало. Как-то она сказала ему, что считает «Си-ай-эс» своей второй семьей. Тогда ее сентиментальность удивила его, учитывая, как сдержанно она вела себя в офисе. До него начало доходить, что побудить ее оставить то, к чему она привыкла, с чем сжилась, могли только крайне серьезные причины. Она сказала, что поставила на кон жизнь сестры. Действительно, ради этого стоило все бросить.– Теперь я партнер «Си-ай-эс».– В самом деле? – Она явно была за него рада. – Не удивляюсь. Вы с Алексом всегда были больше похожи на братьев, чем на коллег по работе.– Именно так он и сказал, когда попросил меня стать крестным его дочери.– У них с Изабел ребенок? – Глаза у нее округлились.– Да.– И сколько же девочке?Маркус если и задумался, то лишь на секунду.– Теперь уже месяцев десять. Хоуп – просто куколка. Она уже начала ходить. Ранняя девочка. Я сказал Изабел, что она и в других делах тоже может оказаться ранней. Она очень сообразительная. Мне пришлось обезопасить свою квартиру, перед тем как пустить Хоуп там похозяйничать.– Ты сидел с ребенком? – Вероника была ошеломлена самой возможностью этого.– Да. Никогда не забуду, как Изабел в первый раз привезла ко мне Хоуп. Она сказала, что хочет устроить Алексу сюрприз, побыв с ним несколько часов наедине. – Маркус и сам не знал, откуда у него возникло ощущение, что правильно делает, рассказывая об этом Ронни. Ведь он никому об этом не говорил. – Хоуп было тогда два месяца, и ее еще кормили грудью. Когда я поднял этот вопрос, Изабел достала бутылочку, пакет с памперсами и заверила меня, что все пройдет отлично. Я был в ужасе, но к тому времени как Изабел и Алекс заехали ко мне, чтобы забрать Хоуп, я уже влюбился в нее по уши. Так что я стал вторым приближенным к принцессе после Присциллы.– Вторым? – слабым голосом переспросила Вероника.– Ну да. Присцилла, будучи бабушкой Хоуп, имеет привилегии по части того, чтобы нянчиться с маленькой принцессой. А я второй приближенный.Ронни явно пришлось сделать над собой усилие, чтобы справиться с потрясением.– Присцилла – это мать Алекса, верно?– Да. И она же администратор «Си-ай-эс».Маркус внимательно наблюдал за тем, как отреагирует на эту новость Ронни, и был вознагражден, увидев, как на щеках у нее появилось два красных пятна и как прищурились ее красивые серые глаза.– Мама Алекса – ваш новый администратор?Он улыбнулся, поздравив себя с удачным утренним розыгрышем.Ей не пришлось по вкусу, как он тогда отозвался о новой секретарше, и Маркус был этому рад. Ему тоже чертовски не понравилось, что Джек пребывал в поиске и Ронни была его главной мишенью. Маркуса раздражали его неожиданные чувства в отношении женщины, которая его предала и оставила. То, что он увидел сейчас, несколько его успокоило. Пусть она его бросила, но он все же кое-что для нее значит. По крайней мере ревновать его она не разучилась.– Как я уже говорил, она не такой умелый организатор, как ты, но ее преданность не вызывает сомнений.Он готов был прикусить себе язык – такая боль отразилась при этих словах в глазах Ронни. Последнее предложение вырвалось у него случайно – инстинктивно ему хотелось щелкнуть ее по носу.– Я не хотел этого говорить.Вероника взяла в руку вилку. Она старательно не встречалась с ним взглядом.– Может, нам не стоит разговаривать? Просто поедим молча и все.– Давай поедим.Несколько минут они ели молча, пока он не напомнил себе, что, как ни важны для него его личные отношения с Ронни, сюда он пришел по делу. И задача его – выяснить, кто в «Клайн технолоджи» шпионит на конкурентов.– Сегодня днем ты сказала, что тебе нравится твоя работа, – начал Маркус, нащупывая нейтральную тему.Она кивнула, доела салат и отодвинула тарелку.– Мне интересно здесь, и я чувствую себя на месте в «Клайн технолоджи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34