Сердце вспорхнуло как птица. Если бы он действительно был уверен в ее виновности, он не стал бы проводить расследование в отношении других людей, но ведь в его списке была не она одна! Он немедленно рассказал бы мистеру Клайну о ее прошлом, и Веронику уволили бы в тот же день. Но он этого не сделал.Итак, если он спал с ней не затем, чтобы выудить признание, значит, он лег с ней в постель, потому что она ему нужна. Нуждаться в ком-то – это еще не любить, но испытывать потребность в другом человеке все равно значит больше, чем просто влечение. За полтора года он нашел бы, с кем его удовлетворить. И, зачем далеко ходить, он мог бы при желании переспать с Сэнди. Но он этого не захотел.Куда ни глянь, его поступки говорили о более глубоких чувствах к ней, чем она могла представить в самых радужных снах. Так почему она не увидела этого отношения к себе, не провела раньше тот же анализ? В этом была ее ошибка. Маркус никогда не называл ее серой мышкой. Это она сама себя считала такой.Он-то как раз вел себя так, словно женщины сексуальнее, чем она, и на свете не было. Но она никогда не брала в расчет это его отношение. Почему?Он мог бы иметь любую женщину, но он хотел ее.Но ведь он ее не любил, так ведь?Возможно, Маркус, глубоко травмированный в детстве, отказывался признавать свою любовь к женщине, подобно тому как она не смела поверить, что стала предметом страсти красивого мужчины? Вдруг он ее любит, сам того не сознавая?Подобное допущение было весьма спорным, но с учетом того, что сделали родители Маркуса именем любви, можно понять, отчего Маркус не торопился называть то чувство, что испытывал к ней, сокровенным словом.Любовь подразумевает не одну лишь боль и жертвенность. Это еще и радость заботиться друг о друге, познавать любимого, счастье единения душ.И кто может стать ему лучшим учителем, чем та женщина, что любит его до безумия?Веронике определенно не хотелось, чтобы первый инструктаж в этом вопросе он получил от одной из сексуальных блондинок, на которых она успела насмотреться за время их с Маркусом совместной работы в Портленде.Брак давал им целую жизнь для постижения базовых понятий любви. А жизнь свою она с великой радостью разделит с ним.Почему это решение не давалось ей так долго? Ведь будущее без него представлялось совершенно безрадостным.Отложив в сторону доклад, Вероника встала. Она пойдет и скажет ему обо всем, а затем, возможно, сможет сосредоточиться на работе.Телефон зазвонил в тот момент, когда она была уже в дверях.Несколько раздосадованная, Вероника взяла трубку.– Мисс Ричардс, это Эллисон. Мистер Клайн желает видеть вас у себя в кабинете немедленно.Придется отложить разговор с Маркусом.Не успела Вероника выйти из лифта на верхнем этаже здания, как ее любезно проводили в кабинет мистера Клайна. Вероника невольно сравнивала этот свой визит с предыдущим. И тот факт, что она оказалась вовлеченной в корпоративное расследование, причем числилась в списке подозреваемых в шпионаже, не мог не оказывать на нее влияния.Мистер Клайн встретил ее без улыбки. Он даже не встал с кресла, не предложил ей сесть.Глядя на нее своими прозрачными, ничего не выражающими зелеными глазами, он процедил:– Мисс Ричардс, мне стала известна весьма неприятная информация, касающаяся вашего прошлого.Мисс Ричардс? А почему не Вероника? И тут до нее дошел смысл всего остального.– Мое прошлое? – спросила она еле слышно.– Да. До меня дошли сведения о том, что вы уволились из «Си-ай-эс» при туманных, я бы даже сказал, довольно скандальных обстоятельствах. Короче, говорят, что вы продали секретную информацию о той компании, на которую работали, руководству «Хайпертона».Вероника враз смертельно побледнела. Теперь главное было – не грохнуться в обморок прямо в кабинете босса.– Я…Что тут скажешь? Она не могла ничего возразить. Лгать она не хотела и не могла – она дала себе слово больше не терзать собственную совесть.Цена была слишком высока.– Как вы об этом узнали? – спросила она. Клайн стал еще мрачнее.– То есть вы хотите сказать, что это правда?– Да, – еле слышно пробормотала она.Если бы только она могла произнести это «да» громко, с гордо поднятой головой. Но только не умела она гордиться тем, что побывала в шпионках.– Я уверен, что вы поймете меня. У меня нет иного выхода, кроме как прервать ваш договор с «Клайн технолоджи». Если вы обещаете уйти, не поднимая шума, мы дадим вам возможность уволиться, сохранив за собой право на весь социальный пакет.А что, если она все же поднимет шум? Тогда он прогонит ее без выходного пособия? Но стоило лишь взглянуть на него, как ответ пришел сам собой. Прогонит и глазом не моргнет.– Я действительно хочу знать, кто вам об этом сказал.– Я не имею права назвать вам имя.Вот так. Но разве и без того непонятно? Маркус и Алекс – только они на всей планете знали об этом. И Вероника не могла представить, что Алекс вдруг взял да и позвонил Клайну, чтобы рассказать о содеянном ею.Вероника уже направилась было к выходу, но вдруг замерла и вновь повернулась к Клайну:– Я не шпионка, мистер Клайн. Если вы по ошибке поверите в это, вы подвергнете свою компанию еще большему риску.– Разумеется, я поставлю приглашенного специалиста по корпоративным расследованиям в известность, что вы отрицаете свое участие в теперешней утечке информации.– Вы уволили Ронни? – Маркус повысил голос. Он никак не мог поверить в то, о чем ему только что сообщил Джордж Клайн. – Какого черта вы так поступили?Клайн глубоко вздохнул.– Я знаю, что это довольно безжалостный ход, но раз она призналась в том, что продавала корпоративные секреты, я не мог держать ее у себя.Маркус вскочил с места и, перегнувшись через стол, оперся ладонями о стеклянную столешницу.– Хватит пудрить мне мозги. Вы хотите, чтобы наш шпион успокоился и поверил, что вы его не подозреваете.Клайн не стал вскакивать с места. Он спокойно встретил яростный взгляд приглашенного Маркуса.– Да, черт возьми. Я хочу внушить ему, что он в безопасности. Я не желаю, чтобы он сбежал до того, как мы соберем веские улики, которые имели бы цену в суде. Я уничтожу этого ублюдка.– И ради этого вы принесли в жертву невинного работника.– Не такая уж она невинная. Она подтвердила, что продавала секретные сведения.Маркус стремительно развернулся в кресле.– Это случилось всего один раз, черт возьми! Ей были нужны деньги, чтобы спасти жизнь сестры.– Вы хотите сказать, что она не могла раздобыть деньги иным путем?– Она думала, что не может. – В данный момент только это имело значение.– Я не даю работу корпоративным шпионам, бывшим или действующим.Маркус снова повернулся к Клайну. Он был готов защищать Ронни до последнего, он бы дорого дал за то, чтобы заставить Клайна пожалеть о своем поступке.– Расследование здесь веду я. Вам надо было сначала со мной поговорить.Клайн рассмеялся, и Маркус был поражен произошедшей в нем переменой. Глаза Клайна излучали дружелюбие.– Ты напоминаешь мне ковбоя из старого вестерна. Те тоже не признавали ничьих авторитетов, в том числе и тех, кто нанимал их на службу.– Я не пытаюсь умалить ваш авторитет. Клайн улыбался.– Это инстинкт. Я понял это буквально с первого момента, как тебя увидел. Ты, вероятно, считал оправданным свое нежелание сообщать мне о прошлом Вероники.– Я бы рассказал вам, если бы этот факт стал существенным фактором в расследовании.– Другими словами, ты бы сказал, если бы посчитал нужным. А я-то думал, что только ФБР так работает.Маркус поймал себя на том, что невольно улыбнулся, и сел. Клайн был прав. Маркус и сам знал за собой эту черту – поступать так, как считал нужным, и доверять только собственной интуиции. Впрочем, эти качества делали его неплохим работником в своей области.– Я пытался помочь ей сохранить работу. За последние два года ей чертовски много пришлось пережить.Клайн вздохнул. По его опущенным плечам было видно, что он сожалеет о том, что так поступил со своей сотрудницей.– Я знаю. Родители ее погибли, оставив на ее попечении младшую сестру, а теперь у нее еще и ребенок.– Откуда, черт возьми, вам все это известно? – Клайн сам как-то сказал Маркусу, что у него нет времени читать личные дела сотрудников.– Я прочел ее личное дело, после того как Джек Брансон пришел ко мне со своей озабоченностью.Вот ублюдок! Маркус готов был согласиться с Клайном по крайней мере в одном вопросе: он тоже хотел прижать Джека к стенке, после того, разумеется, как ему будет дан шанс совершить ошибку.– И еще я поговорил о ней с Эллисон. – Клайн пристально посмотрел на Маркуса. – Эллисон на удивление хорошо знает все местные сплетни.– И что? – Что же могла личная помощница Клайна поведать ему о Ронни?– Да ничего особенного. Можете представить мой шок, когда она сообщила мне, что услышала от одной из сослуживиц: ребенок Вероники был зачат приглашенным мною горячим парнем и этот мой консультант сделал ей предложение.Сэнди ни минуты не теряла, разнося по фирме свежие новости. Интересно, как она это сделала: разослала каждому по электронному сообщению?– Ронни еще не решила.– Ну, тогда я оказал тебе услугу, разве нет? Не имея работы в Сиэтле, она быстрее придет к верному решению.Клайн был прав, но только Маркусу от этого было не легче. Он не хотел ставить Ронни в безвыходное положение. У нее должен быть выбор. Каким будет их брак, если выйти за него ее вынудят обстоятельства?– Не пытайтесь оправдать ваше беспардонное обращение с преданной вам, исполнительной и трудолюбивой служащей.Клайн снова засмеялся.– У тебя есть свой кодекс чести, да? О чем это он?– Какой кодекс?– Ну, такой, который был принят на старом добром Западе. Не просто жить по законам, которые спускаются сверху, но и собственные правила поведения чтить. Ты, может, полагаешь, что несправедливо пользоваться финансовой беспомощностью женщины для решения насущных задач?– А вы так не считаете? Клайн пожал плечами:– Черт, я не знаю. Но если все делается для ее же блага, то не все ли равно, какими методами этого добиваешься?Маркус не стал вступать в дискуссию о цели и средствах, которые ее оправдывают или нет. Если бы речь шла о любой другой женщине, кроме Ронни, он, пожалуй, согласился бы с Клайном. Не важно, каким образом заставить мать своего ребенка выйти за тебя замуж. Главное, что она – мать твоего ребенка. Но если женщину любишь, то получить ее согласие любой ценой не значит чего-то добиться.Любишь?Да, черт возьми! А что же еще, если не любовь, он питает к ней уже почти два года?Ронни нужна ему больше, чем любимая работа, чем привычный образ жизни, чем друзья, включая Алекса.Только любовью можно объяснить непреодолимое желание соединить судьбу с женщиной, которая однажды его бросила и причинила ему больше мук, чем кто-либо другой, не считая родителей.Одно ясно – он не станет использовать эту ситуацию, чтобы заставить ее выйти за него замуж.– Когда Джек поделился с вами информацией о Ронни?– Сегодня утром.– А он откуда узнал?Маркусу было известно, что от сотрудников «Си-ай-эс» он таких сведений получить не мог. Оставался «Хайпертон» – та компания, куда Ронни продала секреты. Но, откровенно говоря, Маркус не видел, в чем смысл парням из «Хайпертона» разглашать подобное. Таким образом они ставили под удар собственную репутацию.– Он сказал, что ему об этом поведал старый друг из Портленда. Он работал там на одной компьютерной фирме, перед тем как прийти на работу ко мне.Маркус в это не поверил, но он должен был подождать, пока они с Клайном не соберут достаточно улик против Джека. И лишь потом можно будет выколотить из него сведения о том, кто сдал ему Ронни.– Послушай, Маркус. То, что я узнал сегодня, дальше никуда не пойдет. Я даже Эллисон ничего не сказал. Она думает, что Вероника увольняется, потому что переезжает в Портленд. Я также наказал Джеку не разглашать эту информацию, поскольку сам по себе факт, что на нас работал человек с запятнанной репутацией, плохо отразится на имидже компании. – Клайн хищно усмехнулся. – Так что тебе только остается состряпать против него дело.– Я уже над этим работаю. Я установил на его компьютере программу слежения, так что все IP-адреса входящих и отправленных сообщений стекаются ко мне. Я дал задание и службе внутренней безопасности отслеживать его звонки по мобильному.Алекс также уже вел тайное расследование деятельности Джека на его прежнем рабочем месте в Портленде.– Очень скоро мы узнаем, кому он продает сведения. А дальше посадить его в лужу – уже дело техники.– Хорошо, – смачно произнес Клайн в предчувствии глубокого удовлетворения.У Клайна тоже был свой кодекс чести, и согласно ему он сделает так, что предателю не поздоровится.Маркус гнал «ягуар» на полной скорости. С работы он сразу помчался к Ронни. Когда Клайн сообщил ему о ее увольнении, у Маркуса словно все внутри оборвалось. Можно представить, что чувствовала сейчас Ронни. Черт, он надеялся, что не застанет ее в слезах. Он не вынесет этой пытки.Она не могла знать о том, что та экзекуция, что устроил ей Клайн, на его языке называлась «сделать так, чтобы плохой парень почувствовал себя в безопасности».На стоянке перед домом Ронни Маркус пренебрег привычным ритуалом и, вместо того чтобы спокойно выключить машину, просто переставил «ягуар» на первую передачу, чтобы с места не уехал, и выскочил из него не оглядываясь. Он не старался придать себе уверенности и спокойствия, не стал дожидаться лифта, а бросился к ней по лестнице.Маркус позвонил. Тишина. Проклятие, она должна быть дома! Даже если ее не было, то в квартире Дженни и Эрон. Маркус ударил по двери кулаком:– Ронни, детка, открой.Дверь отворилась. На пороге стояла Ронни с опухшими глазами и мокрыми щеками. Она все же плакала.– Маркус…Чему же тут удивляться? Разве могла она ожидать от него иного? Конечно, он должен был прийти и поддержать ее после того, что с ней случилось. Возможно, она не уверена, что он ее любит. Черт возьми, он и сам понял это только сегодня. Но она знала, что дорога ему. Очень.Маркус вошел, прикрыл дверь и одним рывком привлек ее к себе.– Все будет хорошо, детка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34