Его слова глубоко тронули ее. Пруденс ясно представляла себе эту картину. Юный Гидеон, четырнадцати лет от роду, приезжает домой растерянный, подавленный, его родители погибли при обстоятельствах, которые мальчику мало понятны. Его ближайшая родственница, родная тетя, слегла от горя, кузен ушел в себя. И весь свет упивался их трагедией, множа разнообразные сплетни.
Фаэтон свернул. Быстро бегущие по небу тучи закрыли луну.
Слуги называли несчастного мальчика хозяином и ждали его распоряжений. Никто не успокоил его, не обнял, не позволил выплакаться или излить свою ярость.
Так несчастный чувствительный мальчик стал легкомысленным, дерзким, насмешливым мужчиной, намеренным показать миру, что его ничего не трогает и не задевает. Теперь Пруденс это поняла. Она молча обнимала его, ее лицо было мокрым от слез.
– После похорон я не видел Эдуарда несколько месяцев. Он не вернулся в школу в Оксфорд и получил домашнее образование. Вдали от злых языков и досужих сплетен он буквально похоронил себя в отдаленном поместье в Шотландии. Фактически он стал отшельником, как вы назвали меня при первой встрече. – Нарочито легким тоном Гидеон сказал: – Кажется, это было так давно... Смотрите, дорожный камень. Через милю будет Кранфорд-Бридж, и мы благополучно минуем пустошь. До Мейденхеда останется чуть больше десяти миль, но вам это известно, у вас способности к географии.
Он старался изменить тему, но Пруденс хотелось знать больше.
– Мать герцога еще жива?
– Да, она выжила. Даже однажды попробовала привезти Эдуарда в Лондон, но все напрасно. Нет, не все. – У него вырвался короткий сухой смешок. – Приехав в Лондон, она превратила дом в модный египетский кошмар и встретила богатого как Крез американца. Он женился на ней и увез в Бостон. Он был в восторге от того, что женился на герцогине, а она радовалась возможности отделаться от старого скандала и в чужой стране начать новую жизнь.
– Так что вы и ваш кузен остались одни, – тихо сказала Пруденс.
Они проехали через спящую деревню Лонгфорд, в Колнбруке разбудили на постоялом дворе конюха и, хорошо заплатив ему за беспокойство, сменили лошадей. Ночь стояла ясная и холодная. Хотя Пруденс устала от долгого путешествия и бессонной ночи, мозг ее лихорадочно работал. За короткое время она сильно привязалась к Гидеону... и это лишило покоя ее душу.
– Впереди Солт-Хилл, – сообщил Гидеон. – По другую сторону холма находится Мейденхед.
Несколько миль они ехали молча. Пруденс прижалась к его плечу, как маленькая нахохлившаяся сова. Гидеон и не догадывался, что она почти спала. Для нее это был долгий мучительный день, она не привыкла к бессонным ночам и устала от тревоги. Подъем на холм оказался тягучим и долгим даже для легкого фаэтона, но меньше чем через час они будут в «Синем пеликане», где Эдуард уже заказал комнаты и ужин.
Пруденс выпрямилась, сонно зевнула и чуть отстранилась от Гидеона.
– Мы уже проехали Виндзорский замок? Думаю, его видно с дороги.
– Нет, он чуть дальше.
– Бедный король. Интересно, как он... Из темноты вдруг послышался стук копыт.
– Что это?
Два всадника выскочили на дорогу и понеслись вниз с холма прямо на фаэтон, словно его и не было. В последнюю минуту один из них чуть свернул в сторону и промчался мимо, другой правил прямо на карету. Он остановился всего в нескольких дюймах. Гидеону потребовалось все его самообладание, чтобы удержать испуганных лошадей на склоне холма.
– Черт возьми, вы соображаете...
– Кошелек или жизнь!
Голос прозвучал с пугающей ясностью. Возникло минутное замешательство. Испуганные лошади встали на дыбы. Нижняя часть лица преградившего им дорогу всадника была замотана темным шарфом. Длинное дуло пистолета блестело в лунном свете, нацеленное на пассажира фаэтона.
На мисс Пруденс Мерридью.
У Гидеона сердце похолодело. Пробормотав проклятие, он пытался успокоить лошадей и услышал, как на запятках шевельнулся грум.
– Спокойно, Бойл, – властно сказал он. – Я сам справлюсь с лошадьми. Не слезай.
– Ясно, сэр, – проворчал Бойл. – Успокоиться и ждать.
Гидеон кивнул. Бойл все понял. Гидеон говорил не о лошадях. Сзади, под сиденьями, лежали два ружья, предназначенные именно для таких случаев. Из ответа Бойла следовало, что оружие у него в руках и он бдительно ждет первой же возможности применить его.
При других обстоятельствах перспектива схватки доставила бы Гидеону удовольствие, взбудоражила кровь, пощекотала нервы. Но от присутствия мисс Пруденс, неподвижно сидевшей рядом с ним и явно перепуганной, им овладело незнакомое, несвойственное ему чувство осторожности. Грабители заняли удобную позицию: один остановился прямо перед фаэтоном, другой – в нескольких ярдах сзади, ниже по дороге. В такой позиции грум мог справиться только с тем, кто был позади.
Гидеон мог, конечно, рискнуть и броситься вперед на грабителя. Но Пруденс застыла без движения, глядя на длинное дуло пистолета, поэтому Гидеон ничего не мог предпринять, чтобы не подвергать ее опасности. Он молча клял себя за то, что не взял свои пистолеты. Мисс Пруденс была так встревожена необходимостью срочного отъезда, что это лишило его здравого смысла. Он просто забыл об оружии! Непростительное легкомыслие! Он – глупец, которому призрак любви вскружил голову, – отправился в путь безоружным и этим поставил под угрозу жизнь своей любимой!
– Черт побери, вы соображаете, что делаете? – проворчал он, обращаясь к грабителю. – Деревня совсем неподалеку. Если вы станете стрелять, выстрелы услышат.
– Может быть, – согласился разбойник. – Но они вряд ли выберутся из-под теплого одеяла, а у меня резвая лошадь. Так что, ваша милость, отдавайте свои ценности, мы поедем своей дорогой. – Дуло пистолета вдруг нацелилось на Гидеона. – И не делайте глупостей, милейший. Не двигаться! Вы не забыли про моего напарника? Пока он спокойно наблюдает. Но он очень нервный. У него палец постоянно на курке. И стоит вам двинуться ко мне, он тут же выстрелит.
Гидеон держал руки так, чтобы грабитель мог их видеть: в одной – вожжи, другую положил Пруденс на колено, пытаясь успокоить ее. Черт бы побрал этого грабителя, парень явно не дурак! Он расположился так, что Пруденс оказалась между ним и Гидеоном. Стоит Гидеону что-нибудь предпринять, как Пруденс тут же попадет под перекрестный огонь. Он оказался в безвыходном положении.
– Ну же, мисс, отдавайте свои побрякушки, и поживее!
Пруденс не издала ни звука. Гидеон краем глаза наблюдал за ней. Она сидела, напряженно выпрямившись, одной рукой прижимая к себе сумку, другую спрятала в складках мантильи. Он перевел взгляд на ее лицо. Она была поразительно бледна, но, может быть, это от лунного света. От выражения ее лица у Гидеона сердце упало. Она не намерена расставаться с деньгами. Он видел это по выражению ее глаз, по тому, как упрямо сжались губы.
– Не спорьте с ним, Имп, – спокойно сказал он. – Ваша безопасность не стоит пустяковой суммы, что лежит в вашей сумочке. – Он говорил довольно громко, чтобы грабитель мог его слышать.
Она посмотрела на него, вложив во взгляд весь свой мятежный дух. О Господи, подумал в смятении Гидеон. К чему рисковать собой из-за такой ничтожной суммы, когда большая часть денег спрятана у нее под юбками? Нужно как-то отодвинуть ее, прежде чем он схватится с грабителем. Возможно, если они начнут спорить из-за сумки, это отвлечет грабителя. Гидеон надеялся, что Бойл справится с разбойником, который стерег их сзади.
– Послушайте, сестрица, я знаю, что это ваши деньги на личные расходы. Это все, что вам дали на три месяца, – сказал он притворно сварливым тоном, – но правда, они того не стоят. Сейчас же отдайте сумку.
Услышав, как грабитель фыркнул, Гидеон повернулся к нему и заискивающе улыбнулся.
– Моя сестра немного пуглива. – Он многозначительно сжал Пруденс колено.
– В семьях это случается, сэр, – насмешливо сказал разбойник. – А теперь давайте деньги. Моему терпению приходит конец.
Гидеон вытащил из кармана кошелек и бросил его грабителю. В нем было всего несколько гиней. Основная часть денег была спрятана в потайном кармане его пальто.
– Я заберу коробку, что лежит у вас на коленях, мисс.
Пруденс полоснула грабителя взглядом, но без сопротивления отдала египетскую сумочку. Гидеон вздохнул с облегчением. Слава Богу! В конце концов она решила действовать разумно.
– Отлично. А теперь я хочу получить цепочку, что блестит на вашей хорошенькой шейке.
Гидеон почувствовал, как напряглась Пруденс. Он вдруг вспомнил, что на цепочке висит обручальное кольцо. Господи, она станет сопротивляться. Если бы грабитель был с его стороны фаэтона!
– Поторапливайтесь! – рявкнул стерегущий их сзади сообщник.
– Видите, мой товарищ теряет терпение, а когда он нервничает, мисс, его палец сильнее давит на курок. Курок очень подвижный, так что при малейшем движении прогремит выстрел. Так что отдавайте золотую цепочку!
– Не отдам. Это моя цепочка, и вы ее не получите, Гидеон внутренне застонал. Она собирается обречь себя на погибель из-за чертова кольца этого проклятого Оттербери. Он незаметно намотал вожжи на ручной тормоз справа от себя и высвободил руку.
– Что ты сказала? – задохнулся от возмущения разбойник. – Ты что, не видишь, что пистолет нацелен прямо тебе в сердце, детка? Сейчас же отдавай цепочку!
Пруденс вскинула подбородок.
– Нет. Она не представляет ценности, и вы не выручите за нее больших денег, но для меня она очень дорога, и я вам ее не отдам. – Она положила руку на грудь.
Грабитель от неожиданности заморгал и тихо выругался.
– Ах ты, маленькая упрямица! Ну что ж, в таком случае я сам справлюсь. – Он подъехал ближе к карете и наклонился, чтобы схватить Пруденс.
Это дало Гидеону шанс. Одной рукой он оттолкнул Пруденс назад, чтобы броситься на грабителя.
Что-то ударило его в плечо, и Гидеон, упустив грабителя, упал на дорогу, получив удар по голове. Загремели выстрелы, послышались крики. Лошади вставали на дыбы и били копытами, карета дергалась вперед и назад. Гидеон, не понимая, почему не может подняться, ухитрился откатиться в сторону, чтобы не попасть под копыта. Но боль в плече вдруг вспыхнула с такой силой, будто он катился по раскаленным углям. Воздух сотрясали проклятия, потом послышался топот копыт, и наступило относительное затишье.
– Придержите лошадей, – услышал он голос Пруденс. – Иначе они растопчут вашего хозяина.
Гидеон слышал, как Бойл что-то ответил, но слов было не разобрать. Послышался шелест ткани, и внезапно он почувствовал острый запах пороха и аромат гардении. Аромат Пруденс. Ангел с обликом Пруденс смотрел на Гидеона, его прекрасный облик, окруженный золотистым сиянием, был расплывчатым. Гидеон, как зачарованный, всматривался в видение.
– Подержите фонарь, чтобы я могла осмотреть рану, – решительно сказал ангел.
Золотистый ореол сместился, и Гидеону пришлось прищуриться, поскольку фонарь светил ему прямо в глаза.
– Он жив, – сказала Пруденс и тихо пробормотала: – Простите... простите... Я не думала... – Она неумело расстегивала пуговицы его жилета, потом распахнула рубашку. – О Господи, кровь!
Кровь? Гидеон резко открыл глаза и посмотрел в ее милое лицо. Трудно было понять, то ли она явно рассержена, то ли безумно встревожена. Он попытался улыбнуться и похлопать ее по руке, чтобы утешить.
– Не двигайтесь, умоляю вас! – сказала она. – От движений будет только хуже.
С этим он не мог спорить. Что бы это ни было, плечо чертовски болело. Послышался странный треск, и она что-то сильно прижала к его плечу.
Такое впечатление, что кто-то ткнул его раскаленной кочергой.
– Простите! Я знаю, что это больно, но я должна это сделать, чтобы остановить кровотечение.
Гидеон понятия не имел, что она делает, но если она хочет ткнуть в него раскаленной кочергой, он это заслужил, за то, что забыл пистолеты. Гидеон собрал силы, чтобы не застонать. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем нажим немного ослабел, но плечо жгло все сильнее. Сняв пропитанную кровью ткань, Пруденс всматривалась в рану. В поле зрения Гидеона появилось лицо его грума.
Гидеон попытался что-то сказать, но язык почему-то не слушался его.
– Похоже, поверхностная рана, – сказал Бойл.
– Это хорошо, правда? То есть это совсем не хорошо и рана выглядит ужасно. Я хотела сказать, хорошо, что кость не задета.
– Да. Но одно дело – кости, – сказал Бойл, – а другое, что он может и при такой ране умереть от потери крови.
Послышался слабый женский вскрик, и Гидеон почувствовал, как его плечо сжали сильнее. Сознание то оставляло его, то возвращалось. Он смутно слышал, как Бойл сказал:
– Простите, мисс, не хотел вас тревожить, но я солдат и знаю, что говорю. Нужно положить его в фаэтон и как можно скорее доставить к ближайшему хирургу. Но сначала посмотрим, как остановить кровотечение. Если мы сможем привязать эту салфетку...
Острая боль пронзила Гидеона. Словно издалека до него донеслось:
– Так, мисс, хорошо. Туже, это остановит кровь...
Он смутно увидел склонившееся лицо Пруденс, и раскаленная кочерга с новой силой впилась в его плечо.
Когда он снова открыл глаза, то услышал, как Бойл сказал:
– Я привязал лошадей, мисс. Подвиньтесь, я посмотрю, смогу ли его поднять.
Поднять? Разве он беспомощный ребенок? Гидеон попытался убедить Бойла, чтобы тот не вздумал делать ничего подобного. Спасибо, он сам может забраться в карету! Но пока его заплетавшийся язык пытался что-то выговорить, сильные руки Бойла подхватили Гидеона. И он провалился в темноту.
Пруденс тревожно всматривалась в лорда Каррадайса. Он все еще был очень бледен, хотя и не так, когда Бойл и несколько сонных конюхов внесли его предыдущей ночью в «Синий пеликан» и положили на диван в гостиной. Тогда он был бледен как смерть.
Она никогда не забудет эту страшную поездку. Грум, нахлестывая лошадей, гнал их через холм и остановился у первого же дома, чтобы, разбудив обитателей, выяснить, где можно найти врача. Им сказали, что ближайший живет в Мейденхеде, в пяти километрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47